Аметисты Серафимы Суок

Зоя

«Откуда он взялся, этот полоумный клоун?!» – негодовала Сапожникова.

Конечно, было соблазнительно нагнать на себя важности и пообещать взяться за заказ. Еще и деньжат срубить. Сколько там этот блаженный предлагал? Триста шестьдесят тысяч? Неплохо. Как раз очень нужны деньги. Но ведь потом этот Кисель от нее не отстанет. И так за десять минут сумел взбесить до такой степени, что она думает о нем до сих пор.

Как он ее вообще нашел? В социальных сетях ее нет, ни с кем из одноклассников она не общается, давно переехала из области в Петербург.

Как видно, Кисель тоже переехал. Перед ней снова всплыла наглая физиономия Павла. Зоя еще больше разозлилась: да кто он такой, чтобы о нем думать?!

Она усилием воли переключила свои мысли на работу. В их отделе грядет реорганизация, и ей давно намекали на повышение. Объективно, она лучший специалист. Конечно, шеф предпочел бы видеть на этой должности мужчину – Илья Олегович так и сказал:

– Зоя, твой недостаток – принадлежность к женскому полу и рисковый, в плане декрета, возраст. Нетолерантно, зато честно. Ты уж извини за прямоту, говорю как есть, а то другие только глаза отводят и мнутся. Но сейчас хороших архитекторов днем с огнем не найти. Так что у тебя все шансы.

Этот свой недостаток Зоя с лихвой компенсировала многолетним опытом безупречной работы и профильным образованием. Убеждать начальство в том, что она не планирует никакой декрет, бессмысленно. В свои тридцать пять лет Зоя Сапожникова не то что в декрет – замуж и близко не собиралась. У нее были совсем иные планы на жизнь. Если ее назначат руководителем сектора, то зарплата увеличится в полтора раза. Тогда заветную сумму удастся накопить быстрее, и цель станет гораздо ближе.

_{Спустя неделю}

Залитая солнечным светом гостиная, мама в кокетливом халатике из шелка, какие считались жутким дефицитом, о чем Зоя в силу возраста не догадывалась.

Мама пританцовывает под воскресную передачу, кажется, передача называется «Утренняя звезда». Из кухни тянется аромат только что сваренного кофе и блинчиков.

– Зайчонок, тебе блинчики с вишневым или малиновым вареньем? – спрашивает мама своим волшебным голосом.

– А грушевого нет?

– Грушевого осталась последняя банка, но, если ты хочешь, я ее открою.

Зое очень хотелось сказать: «Открой», но, подумав, она сказала:

– Тогда с малиновым.

– Ты моя умница! – восхитилась мама, любуясь малышкой.

Она еще в три года разглядела в ней очень важное умение – откладывать удовольствия на потом.

Мама – изящная, красивая женщина – парящей походкой удаляется в кухню, и удивительно, каким образом она обо что-то спотыкается.

В следующее мгновение мама резко поворачивает голову, отчего ее солнечные волосы высокой волной отлетают назад и одновременно рвутся на шее аметистовые бусы.

С громким стуком лиловые камни падают на паркет, как резиновые мячики подскакивают вверх; их стук слышится еще некоторое время, вызывая ассоциацию с градом.

Мама взволнованно собирает аметисты, подсчитывая их:

– Семнадцать, восемнадцать… двадцать один… Пятьдесят пять! Их всего пятьдесят пять! А было пятьдесят шесть! Одного не хватает! Найди аметист! Очень тебя прошу: найди его!

Этот сон преследовал Зою Сапожникову с детства. Он повторялся в разных вариантах и всегда заканчивался одинаково: мама умоляет найти пропавший камень. Бывало, сон не снился по полгода, и Зоя уже начинала успокаиваться, как вдруг мама снова приходила во сне, и опять с разорванными бусами.

Что только Зоя не предпринимала, чтобы избавиться от навязчивых снов с этим пугающим своей странностью сюжетом! Обращалась к психиатрам, пыталась вылечиться у гипнотизера, молилась всем святым – и все без толку. Оставалось только одно – вернуть пропавший аметист. Может, тогда душа мамы упокоится и перестанет ее терзать по ночам.

До звонка будильника оставалось еще полтора часа. Поворочавшись сорок минут, Зоя поняла, что не уснет.

Она прошлепала в ванную комнату, унылую своими стенами с облупившейся краской. Умылась, почистила зубы. Надо бы позавтракать, раз до выхода еще куча времени. Маленькая кухня с убогими «пеналами» родом из девяностых, газовая плита на две конфорки, пожелтевшие от времени занавески в цветочек, громадье жуткого вида посуды…

Зоя налила кофе в изящную чашку из костяного фарфора, разложила на красивой в лимоны тарелке творог, добавила в него мед и сухофрукты. После завтрака не торопясь оделась и вышла на зябкую остановку ждать автобус.

День выдался особенно тяжелым. Под вечер вызвал к себе шеф со своим «срочно», так что Зое пришлось готовить документацию в прямом смысле не поднимая головы.

Ушла с работы на час позже; долго не приезжал автобус; потом пятьдесят минут ехала, стоя в толчее. На продуктовый магазин уже не осталось сил.

Зоя мысленно представила свой скудный ужин, состоящий из надоевшей яичницы с невкусным крекером вместо хлеба и чая с остатками меда. Если сегодня все это съесть, то на завтрак не останется ничего, кроме засохшего крекера.

Поколебавшись с минуту, Зоя приняла соломоново решение: за продуктами сходить ближе к ночи, после отдыха.

Она отчего-то сразу догадалась, что дверь квартиры не заперта на замок.

Зоя прислушалась, затем осторожно ее толкнула – так и есть. Приехала квартирная хозяйка? Совсем некстати. Обычно хозяйка предупреждала о своих визитах, но мало ли что.

А может, она сама забыла утром запереть дверь? Такого с Зоей никогда не случалось, но ведь возможно всякое.

О банальной квартирной краже думать не хотелось. Зоя не раз слышала, что в таких случаях нельзя заходить в квартиру, надо сразу звонить в полицию, чтобы не нарваться на злоумышленников, если они еще там, и чтобы не затоптать улики.

Но Зоя уже вошла: уж очень ей не хотелось стоять под дверью в ожидании полицейских, особенно когда не было уверенности в необходимости их приезда.

В полицию все же позвонить пришлось. В квартире все оказалось перевернутым вверх дном – с ее вещами не церемонились, без разбору бросали их на пол.

Первой мыслью Зои было: «На чем теперь спать?» Тот, кто здесь хозяйничал, разворошил постель, а чистые простыни, еще утром лежавшие стопкой в шкафу, теперь валялись под ногами. Судя по распахнутой дверце, холодильник – и тот подвергся налету.

Дальше были долгие часы ожидания: сначала приезда полицейских, потом – когда они закончат работу и уйдут.

В тот вечер, перешедший в рассвет, Зоя так и не поела, не попала в душ и не легла спать. Представители правопорядка все делали формально: формально осматривали место происшествия, формально проводили опрос – и все очень медленно.

Зоя Сапожникова осталась одна лишь утром, когда нужно было уже собираться на работу. В ту ночь она так и не смогла ответить на вопрос, что пропало.

– Вроде ничего? – бессмысленно рассматривала она осоловелыми глазами разбросанные вещи.

Да разве так сразу поймешь? Деньги из дома не пропали, в виду того что их там и не было. Золотая цепочка на месте, если считать местом щель между сервантом и комодом. Небольшие серьги с сапфирами тоже.

– Выходит, что кражи не было, имело место лишь проникновение в квартиру. Кто собственник, кстати? Ах, вы наниматель! А собственник – гражданка Голубева? С ней и побеседуем. Может, это она заходила, – усмехнулся оперуполномоченный своему коллеге. В этот момент Зоя для них будто бы отсутствовала. – А раз так, то состава преступления нет.

– Что значит – нет?! – возмутилась Зоя. – Как же тогда называется все это? – жестом она показала на разбросанные вещи.

– Не волнуйтесь, гражданка. Радуйтесь, что сами целы, – оптимистично заметил служитель закона.

Может, полицейские и правы: надо радоваться, что сама не пострадала. А то, не задержись она на работе, застала бы незваных гостей. Кто знает, чем закончилась бы их встреча.

Перед глазами возникла картина из детства: перевернутая верх дном осиротевшая квартира, запах корвалола и ужасающее своей неподвижностью белое лицо мамы.

Зоя с трудом пережила рабочий день. Смотрела покрасневшими из-за отсутствия сна глазами в монитор, допускала ошибки, исправляла их и мечтала лишь об одном – добраться до своей постели и уснуть. Ее уже не смущало побывавшее на полу постельное белье. Сначала сон, все остальное – стирка, уборка – потом.

Дома ее ждала очередная неприятность в виде хозяйки квартиры Тамары Андреевны. Она встретила Зою настороженным взглядом и с порога заявила о том, что им придется расстаться. Тамара Андреевна как квартирная хозяйка в целом была адекватной. Зоя жила у нее больше года, платила вовремя, хлопот не доставляла, и до этих пор обе стороны претензий друг к другу не имели.

– Тамара Андреевна, у вас что-нибудь пропало? – мягко начала Зоя.

Она понимала: женщину накрутили в полиции, и теперь она думает невесть что.

– Нет, слава богу. Но я не хочу, чтобы меня дергала полиция! – стервозно заявила Голубева. – И что ты тут устроила?! – обвела она рукой «тропу Мамая», будто бы Зоя сама учинила погром накануне.

Последняя реплика квартирной хозяйки звучала настолько абсурдно, что Зоя не стала на нее возражать.

– Я чем-то нарушила наш с вами договор?

– А ты не тряси передо мной договором! Захочу – вмиг вылетишь! – перешла на крик Тамара Андреевна.

– Хорошо, – холодно произнесла Зоя.

Она сочла излишним продолжать разговор и принялась собирать вещи.

– До завтра можешь остаться, – великодушно разрешила квартирная хозяйка. – И за новый замок мне будешь должна. Этот менять придется.

Опять переезд! Опять расходы! Где сейчас срочно найти другую квартиру не по заоблачной цене? Менять квартиры – дело весьма затратное и непростое. Сколько ни смотри, все недостатки сразу не разглядишь.

Когда за Голубевой закрылась дверь, Зоя бросилась распахивать окна. Этот густой запах духов Тамары Андреевны, к которому раньше Зоя относилась терпимо, теперь ее раздражал. Поесть, умыться, собрать вещи… И куда их потом везти? Арендовать контейнер на складе? А самой где жить?

Проблемы навалились разом, словно судьба в очередной раз проверяла ее на прочность. Зоя не сомневалась, что справится, вот только немного переведет дух. Для передышки требовалась хоть с кем-то поговорить.

Юлька не брала трубку. Мотается между детским садом дочки и секцией сына.

С Юлькой они раньше были очень дружны. Вместе учились в архитектурном университете, вместе подрабатывали, а сколько раз она у нее ночевала! Праздники вместе отмечали. Но то было раньше, до Юлькиного замужества.

Лиза. С ней они на прошлых выходных ходили в театр. С Лизой интересно проводить время. Она вся такая воздушно-позитивная, и, кажется, будто бы существует неписаное правило: с Лизкой о проблемах – ни звука, в ее мире их не существует.

Подруга придерживалась странной теории: если не говорить о плохом, его и не будет. Хотя жизнь эту теорию не раз опровергала: у Лизы болели родители, она полгода не могла найти работу, ее бросал любимый, а также случались прочие житейские неприятности. Но все равно Лизка упрямо продолжала заворачивать свою местами неудачливую судьбу в яркий фантик позитива.

Зоя не собиралась никого грузить проблемами, ей хотелось всего лишь дружеского участия, ощущения, что она не одна.

– Лиз, привет!

– Извини, пожалуйста, я сейчас в разговорном клубе, – услышала она торопливый Лизкин шепот.

Три года назад они вместе начинали ходить на курсы испанского. Достигнув более-менее приемлемого уровня, Зоя обучение закончила, а «Мисс Совершенство» Лиза продолжала оттачивать свои знания в разговорных клубах с носителями языка. Но если Зое испанский был нужен для определенной цели, то подруга учила языки просто так.

– Да, конечно, не буду отвлекать, – попрощалась Зоя.

У Лизки все дни плотно расписаны: бассейн, пилатес, испанский, французский, что там еще? Выкраивает по воскресеньям окошко для встречи и летит дальше по своему расписанию.

С Леной они знакомы сто лет. Лена из той же студенческой компании, что и Юля. Только они с Юлькой учились на архитекторов, а Ленка на социолога. Вместе гуляли, выезжали на пикники, дни рождения тоже вместе.

Лена всегда помнит дни рождения всех и первая поздравляет с праздниками. Теперь, правда, картинкой в мессенджерах.

Лена раньше всех вышла замуж; подаренная родителями квартира, сын уже подросток и бабушка на подхвате. Ленка – самая благополучная из всех них. Самая спокойная и умиротворенная. У нее, в отличие от Лизки, действительно случается минимум неприятностей: чужих Лена к себе не подпускает, а от собственных ее ограждает заботливая родня. Всегда улыбается, говорит, что жизнь для положительных эмоций.

Зое сейчас как раз не хватало спокойствия и хотя бы подобия умиротворения.

Лена ответила не сразу.

– Тебе сейчас неудобно говорить? – догадалась Зоя. – Я перезвоню.

– А что ты хотела? – невозмутимый голос Лены на фоне тихой музыки Бетховена. Ленка по-прежнему любит классику.

– Так, поболтать. Когда мы в последний раз виделись? Кажется, в июне, еще Юля с нами была.

– Да, было бы здорово встретиться. Но на этих выходных я не могу, на следующих у нас с Денисом годовщина знакомства…

– Очень мило, – заметила Зоя.

Сколько она помнила Лену, у них с мужем всегда находились важные даты: первое свидание, первые цветы, первый поцелуй… Уже пятнадцать лет женаты, а все у них эти якобы даты. А на самом деле – отговорки для отказа, будто бы нельзя прямо сказать, что не хочет.

– Ты звони ближе к октябрю, – предложила Лена.

– Обязательно! – не без сарказма заверила Зоя и нажала «отбой».

Потерять такую подругу, как Лена, она не боялась. Да и какие они подруги, если нельзя даже пообщаться без реверансов и предварительных договоренностей?

Нет у нее, Зои Сапожниковой, подруг, только приятельницы. За исключением, пожалуй, Веры. Но Верка в последнее время превратилась в ворчливую бабку, с ней стало совершенно невозможно разговаривать: о чем ни зайдет речь, тотчас обрушит на тебя уйму советов, отчитает, затянет волынку на тему «как правильно жить». Хотя, случись что, Вера действительно поможет, последнюю рубашку с себя снимет и всучит. Вместе с порцией упреков.

Нет, она на Веру не обижается. У подруги затяжной семейный кризис, они с мужем то сходятся, то расходятся – там все настолько сложно, настолько оголены нервы, что лучше лишний раз к ней не соваться, даже с предложением помощи. Потому что Вера все знает лучше. По крайней мере, лучше ее, Зои Сапожниковой, до сих пор ни разу не побывавшей замужем и даже в сожительстве.

Мужчины дружбу расценивают исключительно с перспективой стать любовниками. Любовников тоже нет. Закончились. Хотя один недавно набивался. Как его там? Артём, кажется. Обратиться к Артёму? Где-то валялась его визитка.

Зоя порылась в сумочке и выудила красивый прямоугольник благородного синего цвета, на котором серебристыми буквами было напечатано:

Этот, пожалуй, тут же явится и все устроит. Судя по автомобилю и занимаемой должности, денег у него достаточно, чтобы, не напрягаясь, решить любой вопрос. К тому же он довольно симпатичный и обходительный. Преподнес (именно преподнес, не подарил) шикарный букет, довез до дома на своем «Вольво». По дороге не докучал разговорами о себе любимом, как это часто делают другие мужчины, не жаловался на жизнь, был легок и мил.

Артём казался идеальным, но Зоя не обольщалась: большинство людей на первых порах стараются подать себя в выгодном свете, и, если человек слишком хорош, значит, жди неприятных сюрпризов. Сomme disent les français (как говорят французы) – слишком хороший – слишком глупый. А вероятнее всего, отнюдь не хороший, раз так старается. Время покажет. А пока с Артёмом не те отношения, чтобы обращаться к нему со столь интимной просьбой.

Зоя не без сожаления отложила визитку Бобкова – уж очень было соблазнительно перекинуть свои проблемы на мужчину, а самой сложить ручки и чувствовать себя «девочкой». Но с другой стороны, Зоя отлично осознавала, что роль девочки – подчиненная и ей совсем не по нутру.

«Лучше все делать самой», – решила Сапожникова. Это хоть нелегко и муторно, зато никому не придется быть обязанной.

Спать хотелось неимоверно, и в то же время из-за переживаний в голове назойливо кружил хоровод мыслей.

Выпив чашку ароматного, купленного в обеденный перерыв чая и таким образом немного успокоившись, Зоя стала просматривать объявления об аренде квартир. Позвонила по нескольким объявлениям – всюду вранье. Что и ожидалось. За долгие годы проживания на съеме она прекрасно изучила всю кухню жилищного найма. Чтобы найти реальное объявление, а не риэлторскую приманку, надо переворошить не один десяток объявлений.

Время уже было поздним, а еще предстояло собираться. Зоя переключилась на поиски пристанища для своих вещей.

Тут дело пошло быстрее. За час она нашла ангар, в котором можно относительно недорого хранить вещи. Цены на все пригодные для жизни хостелы оказались весьма высокими. Даже на отшибе, и те стоили дорого. В крайнем случае на первых порах можно поселиться не в отдельной комнате, а в общей с соседями – так значительно дешевле, хотя очень неудобно.

Чтобы не остаться на улице, Сапожникова забронировала место в одном из хостелов.

Еще и газель нужно нанимать, и грузчиков, иначе одной все не перетащить. И на все один день. Можно пойти на принцип и не съезжать так быстро, как этого требует квартирная хозяйка. Все-таки до конца оплаченного периода еще полторы недели. Но Зоя понимала, что с такими, как Голубева, лучше не связываться – выйдет дороже. Нервы вымотает похлеще любых неудобных соседей.

Решив основные вопросы, касающиеся переезда, Зоя принялась разгребать последствия вторжения в жилье: наводить порядок и более тщательно искать, что же пропало.

Все более-менее ценные вещи нашлись. Кроме бус. Тех самых маминых бус из аметистов.

Зоя мысленно себя упрекнула: надо было сразу косметичку проверить! Но все так сразу навалилось: вскрытая квартира, полиция, вынужденный переезд, недостаток сна… И кто же мог предположить, что вор позарится на бижутерию?! Кому эти бусы могут быть нужны, кроме нее? Нет же, бусы в квартире! Валяются где-нибудь под мебелью.

Бусы хранились в серванте, в косметичке вместе с другими украшениями. Пустая косметичка лежала в серванте, все ее нехитрое содержимое, хоть и не сразу, нашлось под горой разбросанных вещей. Лишь аметистовой нити не было нигде.

Зоя точно помнила, как сняла бусы, когда пришла с работы. Еще в тот день этот юродивый Киселёв прицепился. Встречу с бывшим одноклассником память давно стерла, словно досадное недоразумение.

И вот теперь при мысли о Киселёве у Зои возник неприятный осадок, и она не понимала, то ли он был вызван их нелепым разговором в кафе, то ли его след тянулся сквозь годы, из далекой школьной поры.

Зоя тревожно стала искать бусы повсюду. Не может быть, чтобы их украли! «Они ведь никакой ценности не представляют», – Зоя пыталась успокоить саму себя. Нанизанный на обычную леску пятьдесят один лиловый самоцвет. Таким бусам цена – три рубля в базарный день. Но они для нее очень дороги и важны. Пожалуй, эти бусы – самое дорогое, что у нее было.

«Может, Киселёв? – мелькнула у Зои мысль, но девушка от нее сразу отмахнулась. – Кисель, конечно, дурачина, но не до такой же степени! Ясное дело, тогда в кафе он нес околесицу, обкуренный или обколотый какой-нибудь дрянью. В квартиру влез точно не Кисель, и уж точно не ради аметистовых бус».