Апгрейд

Интерлюдия. Гамилькар

Сегодня все справедливо: Гамилькар принимает Верховного жреца у себя в резиденции. Он помнит, как ждал в приемной в прошлый раз, но решает быть великодушным и маринует жреца всего десять минут, ведь он стар и немощен, хотя и наделен властью, дарованной Ваалом. Еще помрет в самый неподходящий момент, вводи потом нового Верховного в суть дела, теряй время.

Старик совсем сдал, под глазами залегли черные круги, морщины отчетливее расчертили лицо.

— Да обратит на тебя Ваал свою милость! — Верховный чуть склоняет голову, Гамилькар отвечает тем же, и жрец продолжает: — Я рад, что Совет одобрил твое предложение, и скоро начнутся зачистки.

— Магоны сделают все, чтобы ослабить меня. Они считают, что я убил Элиссу и ребенка и мстят. — Он резко меняет тему: — Хотя в происходящем сейчас виноваты в основном они. Вместо того, чтобы выжечь змеиное гнездо жидким огнем, на трикстеров долго закрывали глаза. В итоге они так развились, что нападают на высших вместо того, чтобы трепетать перед нами! И сегодняшнее событие тому подтверждение.

— Магоны глупцы! — восклицает жрец, его обвислые щеки в пигментных пятнах вздрагивают. — Они стопорили твое предложение только потому, что между вашими родами противостояние. Они не понимают, что происходит. Мне было видение: тысячи крыс лезут из-под земли, сжирают цветы, людей, селятся в идолах Ваала, где навсегда гаснет огонь. И только Белый Судья может остановить грядущие беспорядки! А Судья это ты, у меня нет сомнений!

Гамилькар вспоминает свой сон, так похожий на видение жреца, сглатывает и сжимает подлокотники. Стоит ему сомкнуть веки, и возвращается кошмар, мучивший его всю ночь: нечто многорукое, многоротое, бесформенное и ненасытное зарождается под зиккуратом, а внутри монстра — светящаяся фигура девушки, Танит.

Беспорядки в других зиккуратах уже начались и набирают обороты. Если не задушить гидру в зародыше, силовики перестанут справляться, и придется либо объявлять мобилизацию, либо набирать добровольцев из черноротых.

Пророчества двух Верховных жрецов подтверждаются. Но он, Гамилькар Боэтарх, тоже часть пророчества, значит, нужно не упустить момент и показать отребью силу, чтоб они падали ниц перед флаерами, а не нападали на них.

— Что-то еще? — холодным тоном интересуется Гамилькар.

Верховный сутулится, смотрит в пол, его поза выражает не власть над двадцатимиллионным муравейником, а бессилие.

— Я провел ритуал и получил ответ. Танит воплотилась, но она не среди нас.

Гамилькар поднимается, сжимая кулаки. Ему хочется стулом забить старика насмерть, но он сдерживается.

— Как? И где же? Я ее чувствую, она где-то рядом.

— Не знаю, я не всемогущ. Там, где она быть не должна: на нижних уровнях, если не в другом зиккурате. Происходит что-то страшное. Такое случилось впервые за тысячи лет! Я хотел бы ошибиться. Буду жертвовать, буду молиться, и Ваал укажет путь…

Гамилькар не дослушивает старческие причитания, прерывает жреца:

— Она уже сделала выбор?

— Нет. Но скоро это случится, и тебе нужно ее найти. Как избранник Ваала ты должен слышать зов и узнать ее. Страшно представить, что случится, если она передаст силу кому-то другому.

— Да, я слышу, — Гамилькар отворачивается к окну, за которым плывет молочная река облаков. — Но как? Если бы хоть знать, на каком она уровне и ступени.

— Слушай. Ваал подскажет.

— Держи меня в курсе. Я отправил сто тысяч шекелей на счет храма.

— Ваал оценит твои жертвы.

Проводив жреца и открыв перед ним дверь, Гамилькар ждет, пока стихнут его шаги, садится на стул и вперивается в потолок. Он не может спать с женой и рабынями, из него вытягивает жилы все нарастающий зов Танит, его невесты-девственницы. И он сделает все, чтобы найти ее. Он будет коршуном кружить над зиккуратом, забудет про еду и сон.

Но прежде нужно завершить одно важное дело. Поморщившись, он набирает по голо-связи ответственного за порядок на нижних уровнях, Луция Торию, направляет голопроектор на широкий деревянный стол и загадывает, что если этот червь не отреагирует, пока он досчитает до пяти, то лишится должности.

Майор отвечает на счет «три». Подслеповато щурясь, немолодой обрюзгший мужчина с залысинами вытягивается в струнку, а завидев направленный на него взгляд аристо, склоняется в поклоне до земли. Голо-связь работает таким образом, что жители более высоких уровней видят уменьшенную копию того, кто по статусу ниже, в то время как последние лицезреют лишь глаза аристо.

На Луции перекошенная рубашка и сползающие с брюха штаны — видно, что сигнал вытащил его из постели.

— Великий Гамилькар Боэтарх, да обратит на тебя Ваал свою милость! — бормочет майор не распрямляясь.

— Выпрямись, майор, — говорит Гамилькар. — Ты уже знаешь, что Совет Трехсот одобрил мое предложение. Готовь людей, выдвигаемся травить крыс. Не щадим никого — ни детенышей, ни самок, пленных не берем. Никто не должен уйти. Для уверенности прочесываем и первый уровень, две ступени — чтобы никто не ушел.

— Да свершится ваша воля. Я задействую всех людей, что есть в моем распоряжении, и уже завтра днем…

— Луций, ты не понял. Не днем. Вы выдвигаетесь сейчас и действуете по плану, который мы обговаривали ранее.

Майор знал, перед кем стоит, потому ни мускул не дрогнул на его лице, и лишь в голосе проскользнула обреченность:

— Да будет так!