Апгрейд

Глава 9 Зачистка

Спросонья все еще не врубаюсь в происходящее, спрашиваю у Рэя, носящегося туда-сюда:

— Облава — прямо сейчас? В три ночи?

— Да! Такое впечатление, что Гамилькар о чем-то догадывается и спешит. Они будут работать по секторам и двигаться друг к другу, как две стены огня. Вырваться из такого оцепления сложно, у них сканеры и тепловизоры.

— Как скоро они будут здесь? — уточняю я, торопливо одеваюсь и пытаюсь выстроить в голове план действий.

— Через час-два нас тут уже не должно быть. Слишком палевное место, — он останавливается, часто и тяжело дыша. — Значит так, выносим оборудование на помойку, закапываем под рухлядью. Начинаем с компов.

Из спальни доносится хриплый голос профессора:

— Посадите меня в кресло.

Бросаемся в медицинский отсек, где он спит. Поднимаем его, усаживаем. Он продолжает:

— Рэй, перед тем, как вы уйдете, помоги мне умереть. Я свою миссию выполнил.

Гемод закусывает губу и мотает головой.

— Я не смогу.

— Это лучшее, что ты можешь для меня сделать, — произносит профессор ласково. — Представь, что случится, если они поймут, кто я? Я ж не смогу себе даже инъекцию сделать! Они будут меня пытать, вытащат из головы все, что я знаю о вас, о тех, кто мне помогал… Слишком много людей пострадает.

— Понимаю, так, как ты говоришь, — правильно, но вдруг есть шанс?

Рэй похож на расстроенного ребенка: глаза блестят, губы сжаты, по-детски пухлые щеки рдеют румянцем.

— Шанс прожить еще день-два? Дольше я вряд ли протяну. — Профессор мотает головой и кивком указывает на шкаф, где хранятся препараты. — Слишком велик риск.

Рэй отворачивается, бледнеет. В его глазах разгорается огонь, и он начинает крушить комнату: бьет стены, стеклянные стеллажи, одну за другой швыряет в стену бутылки с физраствором. Его отчаянье передается мне, хочется сделать так же, но отделяю свое бессилие от его яростного отчаянья и молчаливой обреченности профессора.

— Мелиар, — говорю я. — То, что я переживаю чужие эмоции — пройдет?

— Это называется эмпатией. Почти все люди на такое способны.

— Я бы помог тебе уйти, но, боюсь, программа не одобрит и накажет такой мигренью…

— Понимаю, — кивает профессор, меняет тон на приказной и орет: — Рэй, подбери сопли, твою мать! Не теряй времени, спасай оборудование! К разговору вернемся позже.

Гемод останавливается, поворачивается к нам. С разбитых костяшек капает кровь. Кивает мне на выход, поочередно указывает на мониторы и системные блоки. Потом рассказывает, какие микросхемы нужно вытащить и спрятать, выдает упаковочный полиэтилен и, пока я на четвереньках таскаю это все на мусорку и закапываю там, работает за своим ноутбуком. Не спрашиваю, что он там делает.

Проходит сорок минут, я заканчиваю, он тоже. Вынимает флешку и протягивает мне:

— Если вдруг меня прихлопнут, тут информация для чипа о твоей новой личности. Найди Тора. Третья ступень, сектор S, жилой массив 4089, комната 1012. Скажи, что от меня, он в курсе и поможет. Маску тоже можно взять у него.

Кладу флешку в карман за голенищем берца. Затем мы вдвоем затягиваем комнаты обивочным материалом.

— Будем надеяться, никого тут не обнаружив своими детекторами, легавые сюда не сунутся, и ты вернешься. Хорошее убежище. Столько труда!

Поправляю его, делая акцент на слово «мы»:

— Мы сюда вернемся.

— Тебя вряд ли тронут, а я — гемод. И если у них будут сканеры, мне хана.

На маскировку уходит еще пятнадцать минут. Воображение рисует грузовой флаер, куда под лающие команды сержантов бегут полицейские, рассаживаются по местам. Задраиваются люки, и тысячи машин поднимаются в черное небо.

В это время тысячи трикстеров, которые не успели или не захотели сняться с насиженных мест, спят. Спят дети, подложив кулачки под розовые щеки, спят воспитатели, лишь дозорные на своих постах бдят, уверенные в неуязвимости своей стаи. Как же они ошибаются! Все они сегодня сгорят заживо.

Рэй замирает в инфо-центре, тянет время, чтобы не встречаться с профессором и не выполнять его просьбу.

— Мелиар — единственный во всем мире, кто был добр ко мне, — объясняет он и исчезает в медицинском отсеке. — Он мне как отец.

Я не иду за ним, потому что не знаю, как программа оценит эвтаназию. Доносится бормотание, едва слышно звенит стекло, и воцаряется тишина. Мне и самому жаль профессора, мы знакомы всего ничего, а я уже воспринимаю его как часть своей стаи.

Рэй выходит спустя пару минут мрачный, как туча, серый, его взгляд налит свинцом, ни о чем его не спрашиваю — и так все ясно. Парню не позавидуешь. Он бросает мне шприц-тюбик.

— Смертельная доза ботулотоксина.

— Цианид надежнее…

— Нет. Они поняли, что вы им самоубиваетесь, и сразу же колют антидот. Простой глюкозы достаточно, чтоб ты не сдох. Как, по-твоему, ты выжил после того, как ввел себе цианид?

Друг за другом ползем по тоннелю, спрыгиваем в мусор.

— Мы куда? У тебя поблизости есть убежище? — интересуюсь я.

— Часа три добираться, — отвечает Рэй. — Не успеем, а на улице попасть в переделку не хотелось бы. — Он надевает солнцезащитные очки, чтоб его глаза не начали сиять в темноте

— Тогда — к шлюхам, — предлагаю я. — Там разделимся. Встречаемся в логове.

Расчет на то, что клиентов проституток вряд ли будут тщательно проверять: зверобогие с верхних уровней тоже люди. Когда человеку неловко, он предпочтет отвернуться, а не нажать на спусковой крючок.

— Хорошая идея, — бормочет он без энтузиазма. — Нам нужно на площадь Жо, она ближе всего. Бежим.

Понятия не имею, что и где это — я не ходок по злачным местам, потому просто бегу за Рэем. Площадь Жо — на самом деле никакая не площадь. Место располагается внутри зиккурата и представляет собой переоборудованный под развлечения жилой многоярусный комплекс, напротив которого стоит заброшенный завод железобетонных изделий. Даже в пять утра здесь кипит жизнь, мерцают огнями вывески отелей и ресторанов, сменяют друг друга слоганы бегущих строк, слепят экраны с рекламными роликами.

В здании завода находятся десятки казино, ринги для боев без правил, и на экране в четверть стены как раз транслируется бой. Вдоль улицы через каждые двадцать метров дежурят вооруженные до зубов головорезы преступных группировок, поделивших ступень и заключивших мир. Тут запрещены несанкционированные драки и прочие разборки. Люди приходят сюда тратить деньги, и клиенты надежно защищены.

— Расходимся. — Рэй хлопает меня по плечу. — Спасибо, хорошую тему с девочками придумал.

Ночные бабочки крутятся возле автоматчиков — размалеванные, яркие, всех размеров и оттенков кожи.

— Развлечемся, красавчик? — скалится тонконогая длинная женщина.

— Смотри, что у меня есть, — толстуха колышет грудью такой огромной, что кажется, сама земля вибрирует от ее движений.

Выбираю сонную насупленную девчонку в джинсах, опершуюся о стену стопой и надувающую жвачку.

Лика, 21 год

Уровень 1, ступень 3, разнорабочая.

Физическое развитие: 6.

Духовное развитие: 8.

В подробности не вдаюсь — неинтересно. Просто подкупает, что она не профессиональная проститутка, в отличие от остальных.

— Сто шекелей в час, — она окидывает меня оценивающим взглядом. — Двести — час с номером.

— Думаю, пяти часов нам хватит.

У девчонки распахиваются глаза, в них загорается живой интерес, а я имел в виду не пять часов утех, а время, пока прочешут зону, где мы находимся.

— В номере есть душ, новое постельное белье, чайник, — загибает пальцы она, задерживает на мне взгляд и тараторит: — Усилить ощущения — плюс пятьдесят, алкоголь…

— Остальным не интересуюсь. Идем.

Она удаляется гордая и довольная, с расправленными плечами, провожаемая завистливыми взглядами. Ощущения передаются, и вроде даже считывается ее мысль: «Клево, что надолго, клиент вежливый и не отвратный — с таким и бесплатно пошла бы. Жаль, что нормальные редко попадаются».

Мы идем к отелю, по непривычно чистой для улья лестнице минуем четыре пролета, а потом направляемся по длинному коридору к автоматчикам. Их силуэты подсвечены красным — кандидаты на ликвидацию. Если программа даст квест их убрать, придется отказываться, терять два достижения и дохнуть от мигрени. Ровняемся с ними.

Девчонка вертит на пальце брелок с ключом, виляет бедрами. Перед нами распахивается дверь, и вываливается мужик в одних трусах, над его головой пролетает ботинок, врезается в стену. Я жду облаву в любой момент, потому дергаюсь и выхватываю пистолет.

— Время вышло, я сказала! — орет женщина. — Плати или проваливай!

Из номера вылетают штаны, футболка, ботинки. Автоматчики реагируют на меня, я убираю оружие в карман, заменяющий набедренную кобуру, поднимаю руки:

— Мужики, извините, рефлекс.

Те понимающе кивают, отводят стволы в стороны. Лика отпирает дверь, обняв девушку за талию, завожу ее внутрь и по привычке бегло обхожу помещение, осматриваю вентиляционные шахты, понимаю, что выйти можно только через дверь.

— Че-то ты нервный какой-то, — говорит Лика. — Давай сразу определимся с тем, что ты любишь… Если мне будет больно, придется доплатить…

— Люблю, чтоб вода в душе ржавчиной не воняла, — отвечаю я, беру полотенце с кровати и оставляю Лику хлопать ресницами.

Как-то вообще не до женщин, когда вот-вот приставят ствол к затылку. Да и профессор из головы не уходит, меня подтачивает чувство вины, что не нашел способ его спрятать. И ведь понимаю, что выбора не было! Теперь, вот, о Рэе думаю и мысленно молю Шахара защитить его.

Как будет проходить… облава? Зачистка? Нас просто проверят или убьют каждого двадцатого — чтоб неповадно было флаеры сбивать?

Освежившись, выхожу с набедренной повязкой из полотенца, ложусь в кровать, рядом кладу штаны, пистолеты незаметно прячу под подушку. Облизнувшись, Лика упирается коленом в кровать и начинает водить пальцем по декольте, причем заинтересованность ее вполне искренняя.

— Прыгай под одеяло. Будем просто спать.

— Это как? — Она выполняет мою просьбу, проводит ноготками по моей груди, перехватываю ее руку, скользящую ниже.

— Это закрыть глаза и храпеть.

— Эээ… Ты совсем псих, такие бабки отвалил, чтобы просто дрыхнуть? Может, мне хоть раздеться? — Она качает головой, разметав волнистые каштановые волосы. — Так нельзя! Если у тебя кхм… проблемы, так я помогу, могу таблеточку подогнать. Да бесплатно, понравился ты мне.

И как ей объяснить, что скоро тут всем будет не до секса?

— Хочешь, о тебе поговорим, — предлагаю, чтобы ее отвлечь от желания меня получить во что бы то ни стало.

— Да что говорить, — вздыхает она. — Живу, как все. Ничего интересного.

Фокусирую на ней взгляд: а девчонка-то непростая, особенно меня удивляют ее паранормальные способности — предвидение (2). Интересно, как это у нее выражается? Она чувствует, что будет дальше, и списывает на интуицию? Надо расспросить.

— Да хоть о том, что ты атеистка.

— Удивил тоже! Каждый третий такой.

— А тебе не кажется, что ты… как бы сказать… Знаешь будущее наперед?

Мой вопрос ее не удивляет.

— Да, интуиция у меня развита.

А чего я ожидал? Предвидение на «двоечку» — способность едва проявлена. Девушка даже не догадывается, что может предсказать недалекое будущее.

— Давай тогда о Джоанне поговорим. Два с половиной года… Уже болтает?

Лицо девушки каменеет, она сжимает кулаки, сосредоточивает взгляд на стене и шепчет, с трудом сдерживая то ли гнев, то ли слезы:

— Откуда ты, мать твою, знаешь о том, что у меня дочь? Была дочь… Я даже не знаю, жива ли она!

Похоже, я наступил на больную мозоль.

— Жива.

Спрашивать о том, что случилось, не рискую — Лика рассказывает сама:

— У нее порок сердца, а денег на операцию у меня тогда не было. Она не дожила бы до времени, когда я их соберу… В общем, через сайт «В добрые руки» нашла семью со второго уровня, которая обязалась ее вылечить, но…

— Рабство, — вздыхаю я и мысленно ругаю и себя, и программу, и обстоятельства.

— Многие так делают, — продолжает оправдываться она. — Те, у кого нет надежды излечиться.

— У тебя у самой со здоровьем не очень. Завязывай со стимуляторами, а то подсядешь и не увидишь свою девочку.

— Откуда ты… Слушай! — Она вскакивает и начинает мерить шагами комнату. — Ты ведь от них, от тех, кто ее купил? Скажи мне, что они хорошие люди, и не обижают ее! Но про стимуляторы… Как без них работать ночами напролет и не свихнуться?

— Она жива, это все, что я знаю. Ты помнишь имена купивших ее людей?

— Да, семья, Тевуртий и Пенелопа Помпилии.

Программа в очередной раз меня удивляет и выдает самый настоящий квест, как в той компьютерной игрушке:

Помоги Лике найти дочь, получи 5 ЕД Сострадания.

Вот оно как! Получив второй осколок, я могу качаться, не только предотвращая преступления. Если уж собрался на второй уровень, почему бы не попробовать отыскать девочку?

— Не обещаю, но очень постараюсь ее найти.

— Врешь ведь, — криво усмехается она, надувает пузырь жвачки, лопнув, он залепляет ей верхнюю губу. — Сколько вас таких, любителей языки почесать… Хотя именно тебе я почему-то немного верю.

Еще бы не верить с ее способностью.

— Скажи, где тебя искать. Вдруг получится?

— Здесь и ищи. Этот номер закреплен за мной, я тут живу в свободное от работы время…

Доносится грохот, крики. Лика вздрагивает, вскакивает с кровати.

— Что там случилось?

По коридору прокатывается усиленный громкоговорителем властный голос:

— Всем присутствующим — выйти в коридор и встать лицом к стенке для проверки. Тот, кто не выполнит требование, будет ликвидирован.

— Мамочки… Чего это они?

— Слышала, что подбили флаер с трансплантологами? Вот, ищут… — говорю я, надевая штаны и футболку.

— Да, все об этом говорят. Думаешь, все же пранс… тьфу ты, трансплан… тологи? — Сложное слово она выговаривает с трудом и не с первого раза.

— Скорее всего. Не знаю. Идем.

Лика вцепляется в мою руку. В коридоре уже куча народа выстроилась вдоль стен — кто в трусах, кто в перекошенной одежде, кто в простынях. Становимся и мы. Издалека доносится крик и жужжание плазменного ружья.

Знаю, я не засветил лицо, вероятность того, что меня опознают, стремится к нулю, но придется отреагировать, если копы начнут убивать невиновных. Боль за невыполненный квест я перетерплю, а если меня понесет? Каждый раз волнуюсь, что программа возьмет верх над разумом.

Оторванные от важного дела клиенты возмущенно гудят, а потом разом смолкают.

— Руки за голову, лицом к нам, не двигаться, — прокатывается по длинному коридору, все резко поворачиваются.

Знаю, что лучше не смотреть на копов, не провоцировать их, но не могу победить любопытство, чуть поворачиваю голову и вижу в конце коридора три силуэта в черном. Так и стою, наблюдаю. Они медленно приближаются. Крайнего не видно за стоящими у стены, но я заметил у него плазменное ружье, а у напарника — автомат. У того, что в середине, в руках два прибора, предположительно биосканер — для гемодов, и еще один сканер — чтоб опознавать беглецов с верхних уровней и особо опасных черноротых.

Очень надеюсь, что биосканеры не у всех, и Рэй выкрутится.

Вдоль рядов черноротых копы движутся быстро, я фокусирую взгляд на подтянутом молодчике в середине:

Мельхиар Вега, 41 год.

Уровень 3, ступень 3, военный.

Физическое развитие: 15.

Духовное развитие: 11.

Ох ты ж ни хрена себе! Показатели выше, чем у меня, а ведь это средненький гамма с третьего уровня!

Зверобогие быстро шагают, я слежу за «гаммой» — хочу изучить его характеристики, чтоб понять, с чем мне предстоит столкнуться, если получится заполучить чип и начать карьеру со второго уровня.

Сила: 15;

Ловкость: 15;

Выносливость: 14.

Он сильнее меня, и в спарринге я бы, скорее всего, проиграл, ведь у меня ловкость на четыре единицы ниже, выносливость — на одну, и только в силе я ему не уступаю.

Духовное развитие: 6.

Религиозная принадлежность: культист Ваала;

Паранормальные способности: телепатия (1).

Интеллект: 10.

Здоровье: 14.

Н-да, трикстеры преувеличили свои способности. Мы превосходим разве что черноротых и дельт, а теперь, когда один из самых влиятельных родов объявил нам войну, столкнемся с более серьезным противником и проиграем. Увлекшись, я таращусь на поравнявшегося со мной гамму в открытую, он ловит мой взгляд, и его глаза наливаются ненавистью. Видимо, он ощутил мое настроение, телепат все-таки, пусть и неразвитый.

— Чего вылупился, крыса?

Отворачиваюсь. Вопреки инстинкту самосохранения и здравому смыслу, мне хочется ему нахамить или врезать, чтобы проверить на практике, действительно ли он сильнее меня, но дельта, который ближе, со всей дури бьет прикладом ружья мне чуть выше почки, второй раз — по позвоночнику. Мир взрывается болью. Ах ты ж сука!

Боли я не боюсь — я приучен ее терпеть. А вот выносить унижение и позволять себя избивать, как какого-то бессловесного червя — невыносимо. Падаю, прикрываю голову руками, пока меня охаживают берцами, изливая злость за ранний подъем, за дурацкую прихоть начальства и эту облаву.

Перед глазами вспыхивает текст:

Ты получаешь 3% урона!

Ты получаешь 2% урона! (совокупный 5%).

— Да что ж вы делаете! — вскрикивает Лика, происходящего я не вижу, закрывшись локтями, зато слышу ее тонкий крик, шлепок.

Куда ты лезешь, дура! На хрена⁈

Только бы программа не дала квест! Только бы меня не понесло! Ситуацию спасает второй дельта:

— Ты озверел? Девчонку-то…

— Она не женщина — шлюха!

— Не трать время. — Говорит, видимо, гамма. — Хочешь — пристрели.

Лика падает на меня, обнимает. Ее трясет.

Дельта, видимо, просто хотел выпустить пар. А может, не поднялась рука на девчонку. Как бы то ни было, зверобогие уходят, отдаляется грохот их шагов. Позвоночник пульсирует болью, саднят предплечья, по которым приходились удары. Лика давит на ушибленный бок и все не встает. Отвожу предплечья от лица, но военные уже исчезли из вида, а разномастная шеренга черноротых неподвижна, как прилепившаяся к стене дохлая змея. Наверное, у всех в голове то же, что и у меня: «Это все, или еще нет?»

— Они ушли, — говорю я, и Лика сползает с меня. — Зачем ты полезла? Они нас за людей не считают, даже женщин и детей.

Глаз девушки заплыл, на щеке кровоподтек.

— Если бы я этого не сделала, они бы убили тебя.

Мороз продирает по спине — зная, что она немного провидец, нет оснований ей не верить. Пару минут назад я родился еще раз. Не сдержав порыв, я прижимаю девушку и целую в лоб.

— Спасибо. Обязательно найду твою дочь.

Зашевелившись, мы подаем пример остальным, и стоящие вдоль стен «отмирают». Воровато оглядываясь, матерят зажравшихся упырей.

Лика, морщась, щупает лицо и вздыхает:

— Сволочи. Как мне теперь работать?

Достаю еще одну тысячу и отдаю ей.

— Отдохни немного. Идем в номер. У тебя есть в холодильнике лед или что-нибудь замороженное? Нужно приложить, чтоб не распространялся отек.

Провожу у Лики еще три часа — столько по моим прикидкам нужно зверобогим, чтобы прочесать наш район, когда оплаченное время истекает, девушка предлагает остаться. В другое время я согласился бы, она хоть и глуповата, но подкупает искренностью, но теперь мне не терпится попасть обратно в логово — нужно узнать, выжил ли Рэй, и вне зависимости от результата начинать действовать. На первой ступени я оставаться не собираюсь.