APPLE. Взгляд изнутри: история интриг, ошибок и эгоизма

По направлению к PowerPC

7 декабря 1993 года — 42-я годовщина нападения на Перл-Харбор. Все население Силиконовой Долины, одетое кто во что горазд: в джинсах и свитерах, в тапочках и кепках — собралось в холле отеля "Хайет Ридженси" в Берлингеме, пригороде Сан-Франциско, чтобы выслушать доклад и прения на тему "Выживет ли Apple как независимая компания?". Крайне озабоченный неустойчивым положением компании, руководитель солидной консалтинговой фирмы Technologic Partners Ричард Шаффер организовал данное мероприятие в рамках своего ежегодного форума Personal Computer Outlook. Он лично взошел на трибуну, чтобы огласить порядок ведения дебатов.

В соответствии с классической оксфордской схемой дебатов команды по два человека представляют защиту и обвинение во время семиминутной сессии, после чего слово получают судьи. Команды, названные "Запад" и "Восток", не знали, кому из них придется защищать Apple, до тех пор, пока Шаффер не бросил монету. Эта честь выпала специалистам по рыночным оценкам рисков Роджеру МакНами и Джону Деру. Против Apple выступали консультанты по долгосрочным инвестициям в промышленность Эндрю Раппапорт и Чарльз Фергюсон. Эти четверо поднялись на сцену и заняли свои места за соответствующими столами, когда Шаффер, весьма импозантно смотревшийся в своем темном костюме, снял пиджак и под одобрительные возгласы зала, в котором собралось около четырехсот человек, представлявших самые высокие интересы промышленного капитала, надел полосатую судейскую куртку.

Первым начал МакНами, один из соучредителей Integral Capital Partners (Менло-Парк, штат Калифорния). Под гром аплодисментов он водрузил плакат, на котором был нарисован большой палец, поднятый вверх,— символ одобрения. Такие плакаты, с пальцами вверх и вниз, Шаффер раздал также семерым судьям, сидевшим за отдельным столом. В качестве судей были выбра-ны финансовые аналитики, дилеры фондовых рынков и один эксперт по высоким технологиям. Особенно выделив успехи Apple в создании огромного рынка (более 11 млн. пользователей Макинтоша) и подчеркнув размер свободного капитала (почти 800 млн. дол. практически при отсутствии серьезного долга), МакНами провозгласил: "Apple не только сможет выжить — она будет жить и процветать".

МакНами говорил о самом многообещающем проекте компьютерной индустрии того времени — процессоре PowerPC. Именно на него делал ставку новый главный координатор инженерных групп фирмы Apple Майкл Шпиндлер. Поставить Power Макинтош на конвейер руководство Apple собиралось 14 марта 1994 года. "Через 120 дней,— убеждал МакНами,— у Apple будет PowerPC — быстрее и в три раза дешевле, чем у Intel".

Тональность выступления Раппапорта и Фергюсона была совсем иная: у Apple весьма незначительная доля рынка, очень слабые программы в области перспективных исследований и разработок, чтобы выдерживать конкуренцию. Темпы создания нового программного обеспечение для Макинтоша весьма низкие. Отсутствуют концептуальные решения в области программного повышения производительности компьютеров. К тому же теперь перед разработчиками программ встанет трудная задача перевода своих разработок на новую платформу РоwerPC. "В заключение хочу сказать,— Фергюсон пододвинулся ближе к микрофону,— что мы имеем дело с компанией, живущей исключительно вчерашним днем, у которой весьма туманное будущее".

После подсчета голосов был объявлен результат: четверо судей подняли плакаты с пальцем, поднятым вверх, трое — с пальцем вниз. Результат вполне отражал настроения всей индустрии относительно компании Apple: у компании, возможно, еще есть шанс, но для нее уже начался обратный отсчет времени.

Двумя годами раньше Джон Скалли из Apple и Джек Килер из IBM стояли на трибуне, воздвигнутой в отеле "Фейрмонт" в Сан-Франциско, потрясая в воздухе крепким рукопожатием в знак нерушимого, победоносного союза двух крупнейших мировых компаний по производству персональных компьютеров. "Вместе они были бы непобедимы",— говорили тогда очень многие аналитики. С того самого момента именно вместе, взяв третьим компаньоном Motorola, они работали над новым микропроцессорным чипом, который был назван PowerPC: его создатели надеялись, что он совершит революцию в компьютерной индустрии и заставит Билла Гейтса серьезно пересмотреть свои позиции. Но и Скалли ушел из бизнеса, и Килер отправился в отставку, так что Майклу Шпиндлеру придется одному впрягаться в этот проект под названием PowerPC.

Важность PowerPC для Apple трудно переоценить, впрочем, как и тот риск, который взяла на себя компания, решившись перевести все свое производство на новую технологию. Чтобы оценить этот риск, вспомним недавнюю катастрофу, постигшую Apple с "Ньютоном".

В компьютерной индустрии переход на новые технологии сопровождается четким осознанием того, что могут пройти годы, прежде чем новый продукт завоюет рынки. Однако весьма оригинальная идея пришла в голову инженеру Apple Стиву Сакоману. Выпустить, допустим, на рынок пробные экземпляры "Ньютона" в расчете на ту публику, которая хватает что попало, не боясь издержек, неизбежно присутствующих в любом новом продукте. Доработку же продукта проводить по результатам такой "апробации": ее будет вполне достаточно для дальнейшей подготовки продукта на рынок малого и среднего бизнеса. За это время производственные заказы вырастут благодаря этому рынку настолько, что можно будет снизить цены и приступить к захвату массовых рынков. Разумеется, весь этот план с треском провалился, Сакоман убрался из Apple в 1990 году, Скалли тогда свернул поставки "Ньютона" на рынок.

С PowerPC все было несколько иначе. В этом случае, в отличие от "Ньютона", нельзя было сказать, что использовалась совсем новая, не обкатанная технология. Идея микропроцессора, построенного на меньшем количестве транзисторов и работающего на большей скорости, нашла применение в рабочих станциях фирмы Sun Microsystem, пионера этой технологии. Но PowerPC представлял собой новую разработку на базе этой технологии, поэтому не было гарантии, что он будет работать так же надежно, как предыдущие. Дело осложнялось еще и тем, что новый процессор требовал полной замены программного обеспечения и средств аппаратной поддержки. Новая архитектура — новые программные продукты. Кроме того, тем миллионам пользователей Макинтошей, которые решатся перейти на такой компьютер, придется отказаться от старых программ, к которым они привыкли.

Apple должна была сделать поистине акробатический трюк — без права на ошибку.

Впрочем, Майкл Шпиндлер, как и Джон Скалли до него, знал, что у Apple нет выбора. Прошлое показало, что Microsoft Windows — серьезный конкурент операционным системам для Макинтоша. Тогда развернулась настоящая битва за операционную систему. Другая битва, за микропроцессор — микросхему размером с серебряный доллар, уже была проиграна Apple в недрах компьютера. До 1993 года Макинтош базировался на чипе Motorola серии 68000. Микросхема 68000 строилась по старой архитектуре, разработанной в начале восьмидесятых, и уже безнадежно устарела. Тем временем Intel выпускала все более и более совершенные модели процессоров, построенные по технологии, рождение которой дал процессор Intel 8086. Эта технология стала доминирующей на рынке персональных компьютеров.

Если бы Apple не предприняла решительных шагов, персональные компьютеры на основе процессоров Intel быстро обогнали бы Макинтош по производительности. Пользователям пришлось бы серьезно задуматься о том, стоит ли им в будущем полагаться на Apple. Ставка на Power Макинтош — дело весьма рискованное, но выбора не было. К этому времени уже провалился проект по переносу операционной системы Мас на платформу Intel — Star Trek. Определилась диспозиция: Apple, вооруженная PowerPC, по одну сторону линии фронта, Microsoft и Intel — по другую. Компромиссы и сдача на милость победителя исключены. Такая храбрость была достойна уважения сродни тому, что вызвало выступление почти безоружной армии Техано у мексиканских генералов в битве при Аламо. Однако у Apple, поднявшей на щит PowerPC, имелись несомненные преимущества, делающие подобные сравнения мало убедительными.

В стратегическом плане Power Мас обладал поистине разрушительной силой. Хотя наступление Microsoft уже сильно подрывало былое превосходство Макинтоша в области программного обеспечения, компьютеры Apple по-прежнему оставались более удобными для пользователя, чем те, что базировались на стандарте Wintel. Сохрани Apple это преимущество, появление PowerPC позволило бы продвигаться дальше с удвоенной скоростью. У продукта Apple было два несомненных достоинства, необходимых на этом рынке: удобство применения и вычислительная мощь. Новый компьютер привлек бы внимание не только фанатов Макинтоша, никогда ему не изменявших, но и огромной армии домохозяек, обольстить которых давно уже мечтали как Apple, так и Microsoft. Если выражаться техническим языком, то это была битва между RISC- и CISC-технологиями. RISC-архитектура процессора (Reduced Instruction Set Computing — граниченный набор команд) должна была стать основой PowerPC. CISC-архитектура (Complex Instruction Set Computing — усложненный набор команд) требует все большего и большего количества транзисторов в чипе для каждого нового поколения процессоров. Такая технология доминирует у Intel, а также использовалась в процессорах Motorola серии 68000, именно она является базовой для машин, работающих под управлени ем операционной системы Microsoft Windows. Теоретически у RISC-архитектуры неограниченные перспективы развития, тогда как CISC физически уже почти исчерпала свои возможности. Intel, однако, не собирается сдаваться, заверяя всех, что предел возможностей таких чипов еще не скоро будет достигнут. Глобальная война технологий продолжается.

Мозговой центр проекта PowerPC располагался в трехэтажном здании с огромными затемненными окнами, получившем название "Сомерсет". Утопавшее в зелени кедровых лесов, оно стояло на холме вблизи Остина, штат Техас. Остин — университетский городок, давно пользовавшийся известностью среди населения Штата Одинокой Звезды, как называют Техас, своими свободными нравами. Своеобразную славу ему создали нудистские пляжи на озере Тревис, вблизи Остина. Именно в этом городке велись основные исследования IBM и Motorola. Работа кипела не только в самом университете. В 80-е годы здесь развернулось огромное количество занимавшихся производством компьютерных фирм, а также маркетинговых и сервисных центров. И все это благодаря дешевой рабочей силе и близости Техасского университета, где коридоры кишели юными компьютерными дарованиями.

Это благодатное окружение и заставило IBM, Motorola и Apple разместить в "Сомерсете", бывшем офисе госпитального управления, исследовательскую лабораторию. Было решено отбросить все условности, например, отказаться от строго определенных часов работы и трудиться когда угодно, днем или ночью. Импровизированная волейбольная площадка была устроена прямо перед центральным входом. Большая часть из 340 сотрудников пришла из IBM и Motorola, компаний, имеющих высочайший авторитет в области разработок микропроцессорной техники, что позволило сформировать необходимую интеллектуальную базу будущего проекта.

"Мы носим значки с логотипом штата Техас, символикой IBM и Motorola, так что трудно сказать, на кого именно работаем",— говорил тогда Рассел Стен-филл, заведующий конструкторским бюро Motorola, назначенный директором "Сомерсета". Хотя в проекте участвовало и шесть инженеров Apple, по сути, для нее отводилась роль первого пользователя PowerPC.

Работы в "Сомерсете" начались в марте 1992 года. Объявив о создании альянса в сентябре, Джон Скалли сообщил, что Макинтоши, которые сойдут с конвейера уже весной следующего 1994 года, будут построены с использованием чипов PowerPC. Основная работа была уже проделана IBM, когда создавалась технология, известная под названием Big Blue’s Power, на базе которой строились процессоры для больших вычислительных станций. Эта технология и легла в основу PowerPC. Инженерам оставалось лишь немного упростить процессорную архитектуру под нужды персональных компьютеров, другими словами, предстояло быть первопроходцами — создателями нового поколения микропроцессоров, суперкомпьютеров в одном чипе.

Коллектив разделился на группы. Основная команда занималась разработкой микросхемы PowerPC 601. На ее основе планировалось комплектовать PowerPC, которые должны первыми сойти с конвейера. Эти сравнительно недорогие компьютеры предполагалось выпускать первый год, чтобы обеспечить плавный переход пользователей на новую платформу. Другие команды разрабатывали следующие серии процессоров: PowerPC 603, процессор со сниженным энергопотреблением, предназначавшийся для переносных компьютеров, ноутбуков и лаптопов; PowerPC 604 — более мощная модель PowerPC 601 и PowerPC 620 — для серверов, рабочих станций и суперкомпьютеров. Их должны были выпускать партиями в течение восемнадцати месяцев после выхода первого PowerPC. Такой подход позволил бы Apple и ее партнерам охватить весь спектр компьютерных платформ — от лаптопов и настольных "персоналок" до базовых серверов корпоративных компьютерных сетей.

Соперничество между членами команд из разных корпораций было удачно направлено в иное русло: все объединились в борьбе против общего противника — Intel. Корпорация Intel, бронтозавр микропроцессорного рынка, располагалась примерно в 1800 милях на запад, в местечке Санта-Клара, штат Калифорния. Подобно Microsoft на рынке программного обеспечения, Intel доминировала на рынке персональных компьютеров, с каждым годом отвоевывая все большую его часть. В 1993 году, когда кипела работа в "Сомерсете", Intel поставляла на рынок около 74% общего числа микропроцессоров, годом раньше — 69%. Второй с огромным отрывом шла Motorola — у нее было всего 8%. IBM довольствовалась мизерной долей в 1%.

Такое противостояние Давида и Голиафа не подорвало боевой дух команды из "Сомерсета", лишь добавило бодрости. Однажды вечером Рассел Стенфилл с разработчиками PowerPC 604 отмечали очередную победу на трудовом фронте в баре популярного тогда ночного клуба "Эзере Фоллис". Там они устроили целое представление на сцене, показав битву построенных из подручных средств судов — пиратского PowerPC и торгового Intel. Потом Стенфилл говорил всем, что "к всеобщему ликованию наши потопили их с одного выстрела". Спустя много времени зашел разговор об этой битве, и Поль Отеллини, первый вице-президент Intel, сказал: "Они, наверно, не учли наши подводные лодки".

Другая битва, столь же смахивающая на противоборство Давида и Голиафа, разворачивалась тем временем в Купертино. Боевые порядки с одной стороны заняли две маленькие рабочие группы, в задачу которых входило осуществление технологического прорыва, который позволил бы поставить Макинтош на колеса PowerPC. Им противостояла огромная команда разработчиков программного обеспечения, которое заставило бы эти колеса крутиться. Результат противоборства опять показал, каких высот может добиваться Apple благодаря умению создавать малые сплоченные коллективы и какие поражения может нести из-за неумения управляться с большими, раздутыми до грандиозных масштабов проектами.

Вскоре после объявления о создании альянса PowerPC в 1991 году начальники групп проектно-конструкторского бюро Apple составили расписание совещаний по согласованию рабочих планов. На одном из таких совещаний, организованном отделом перспективных исследований в начале 1992 года, Фред Форсайт, глава группы аппаратных разработок, ответственный за экспериментальный промышленный выпуск, сообщил

разработчикам программного обеспечения, что они полны решимости пост; вить новый компьютер на конвейер 24 января 1994 года — к десятилетию выхс да первого Макинтоша. На что программисты ответили, что будут готов лишь к октябрю 1994.

Это было неприемлемо, и Форсайт весьма настойчиво просил поторопится. Тогда программисты на скорую руку пересмотрели свое производственное расписание. Новый расчет времени дал июль 1994 года. После этого Форсайт вместе с начальником группы программистов Роджером Хайненом составил два производственных расписания: одно для внутреннего пользования, предполагающее 24 января последним сроком, а второе, более реалистичное, в рас чете на 14 марта — для широкой общественности. Так Apple застраховалась от возможных неудач, предоставив большую свободу выбора средств и времен ных рамок своим инженерам. Работы к тому времени уже начались.

Первой неудачной попыткой Apple перейти на RISC-архитектуру был аван тюрный проект "Ягуар", объявленный в 1989 году. Он должен был полностьк вытеснить Макинтош. После того как этот проект был жестко раскритикован разработчиками основной серии Макинтоша на процессорах 68000, следующий RISC-проект, "Ураган" (Hurricane), планировалось оставить полностью со вместимым с Макинтошем. "Ураган! Сносит башню начисто" — было написано на майках его разработчиков. К 1991 году этот проект был преобразован в Теsseract.

Разработчикам очень понравилось это название, в словаре "Funk and Wagnalls Dictionary" оно объясняется как "некая схема, способная дать наглядное — графическое или какое-либо еще, представление о четырехмерном объекте". Придумывать изощренные имена для своих проектов было любимым развлечением разработчиков Apple, но в этом деле случались серьезные про машки. В эпоху проекта PowerPC, в 1993 году, одна из групп назвала свою модель "Карл Саган" — в честь великого астронома Карла Сагана, профессора Корнеллского университета (вскоре после этого, кстати, Саган скончался).

Когда же Саган узнал об этом из журнала "MacWEEK" за ноябрь 1993 года, его представитель написал Apple, что подобное использование имени в ком мерческих целях является незаконным. Тогда название модели изменили на ВНА, что Саган сразу же понял как Butt-head Astronomer — дубинноголовый астроном. Apple не смогла объяснить происхождение аббревиатуры, заявив что это случайный набор букв. Саган подал иск в муниципальный суд Лос-Анд желеса, но дело проиграл и подал апелляцию. Конфликт так и не был улажен суде, дело осталось незакрытым. После того как отделение фирмы по правово му регулированию сделало внушение разработчикам по поводу сего инцидента те, в свою очередь, изменили название на LAW, что может быть прочитано как Lawyers are Wimps (судьи — грязные ищейки).

Проект Tesseract был ориентирован на разработку нового Макинтоша, на базе RISC-процессора. Расчет делался на продвинутых пользователей. Предположительная цена такого компьютера — около 4500 дол. Политика предпочтения дешевых рынков, на чем настаивал Джон Скалли, заставил инженеров задуматься о создании более дешевой модели, использующей т же принципиальные схемы. Однажды холодной мартовской ночью групп разработчиков Apple грелась у камина на лыжной базе "Северная звезда" в г рах Сьерра-Невада (штат Калифорния). Разговор зашел о необходимости такого проекта. К тому времени компания закончила разработку 40-MI Макинтоша IIFX, по тем временам самого быстрого персонально компьютера. Цена его составляла 10 тыс. дол., поэтому до массового производства дело не дошло.

"Мы сидели вокруг огня и обсуждали планы на будущее",— вспоминал один из разработчиков, Джон Фитч, своей волнистой светло-русой шевелюрой похожий на Роберта Редфорда. Инженеры серьезно обсуждали применение RISC-архитектуры в более дешевых (около 2000 дол.) моделях персональных компьютеров. Тогда объем поставок таких моделей на рынок мог бы дать компании фору в разработке моделей, которые обеспечили бы плавный переход всей продукции Apple на RISC-архитектуру.

По возвращении в Купертино эти люди открыли новый проект под названием PDM, в честь пресловутых останков человекообразных обезьян, найденных в 1912 году натуралистом Чарльзом Доусоном в местечке Пилтдаун на юге Англии. Доусон объявил, что нашел "недостающее эволюционное звено между обезьяной и человеком". Правда, через 40 лет, когда были проведены более детальные исследования, выяснилось, что окаменевшие останки не более чем очередная мистификация. Тем не менее для Apple PDM означал именно связующее звено между старым и новым поколением Макинтошей. Но в этом проекте участвовало слишком мало людей из сектора перспективных исследований: ядро группы разработчиков составляли всего восемь человек — Кейт Кокс, Гари Давидиан, Фитч, Карл Хэвитт, Боб Холиер, Джек МакГенри, Стив Смит и Джимми Вонг. И это по сравнению с тем, что в проекте Tesseract была занята сотня человек. Эта команда "со скамейки запасных" не была разыгрывающей, но в большой игре ставка делалась именно на них.

Основным фронтом работ по-прежнему оставалась разработка аппаратного обеспечения. Впрочем, столь же важным делом было и программное обеспечение, которое должно было создаваться под новый тип процессоров с нуля. Вступив в 1991 году в союз с IBM, Apple смогла задействовать по принципу частичной занятости группу программистов из IBM во главе с крупным авторитетом в области компьютерных разработок Филипом Кохом. Этот в высшей степени интеллигентный человек, отличающийся классически строгим образом мышления, часто жаловался друзьям, что академическая рутина и монастырские порядки ему весьма наскучили. Он хотел бы переключиться, поработать в реальном мире, увидеть свои идеи осуществленными. Однако тот мир, в который он попал, работая в Купертино, оказался сюрреалистическим.

Когда в декабре 1991 года он присоединился к Apple, в отделе программного обеспечения был полный разброд. Тогда все силы были брошены на "синий" проект — более 160 человек пытались доработать System 7 до операционной системы для этой платформы, однако четыре года напряженных усилий себя не оправдали. Кроме того, "завис" "розовый" проект — тогда он казался многообещающей альтернативой существующей операционной системе и создавался для того, чтобы полностью заменить последнюю. Apple пыталась протолкнуть эту разработку в рамках совместного проекта с IBM под названием Taligent. Он был направлен на создание нового типа операционной системы, способной работать как на Макинтоше, так и на PowerPC — совместном продукте Apple и IBM. Кох же назвал "розовый" проект примером того, как не следовало подходить к проблеме PowerPC.

У Apple было лишь два способа решить проблему программного обеспечения. Первый путь — последовательное усовершенствование операционной системы Макинтош, включая модификацию ее базиса, с целью исключения всех недостатков System 7, и создание "родного" кода, полностью ориентированного на процессор PowerPC. Преимущество такого подхода в том, что все программные процедуры изначально ориентированы на PowerPC. Это обеспечило бы наивысшую производительность, что, несомненно, привлекло бы пользователей в первую очередь. Но переписывать операционную систему полностью, как показал опыт с "розовым" проектом, весьма дорогое удовольствие, поэтому Кох сомневался, что это можно сделать к моменту выпуска PowerPC в 1994 году. Еще одна проблема — совместимость уже существующих программ с новой операционной системой. На техническом жаргоне это называется "обратной совместимостью", без этого старые файлы могут оказаться бесполезными на новых компьютерах.

После длительных консультаций с Шейлой Брэди, специалистом по операционному программному обеспечению, и Джеком МакГенри, менеджером проекта PDM, Кох остановился на другом, более надежном со всех точек зрения варианте. Ход его мыслей был примерно таков: почему бы не "расщепить" существующую операционную систему так, чтобы базовая часть кода стала "родной" для процессора PowerPC? Тогда пользователи получат все преимущества в быстродействии новой платформы, а система целиком останется совместимой с предыдущей архитектурой процессора. Суть в том, чтобы обмануть компьютер — пусть он по-прежнему "думает", что имеет дело со старым процессором серии 68000, хотя скорость его работы при этом существенно увеличится. Этого можно было достичь за счет решения известной в программистских кругах проблемы "90 к 10": в большинстве программ 90% времени тратится на обработку 10% кода. Большая часть кода используется крайне редко: ускорение обработки этой части кода не приносит выигрыша в быстродействии, поэтому критичным по отношению к ускорению системы является перенесение на новую платформу именно 10% программного кода, остальные же 90% надо оставить в старом коде, построив лишь интерфейс для взаимодействия старого кода с новой системой.

Итак, стратегия определена, оставалось набрать команду, желательно небольшую. Кох сам отобрал двадцать инженеров, поселил их в здании под названием "Мариани-1", и проект стартовал. Сначала его назвали Cherokee, затем Rock-and-Roll, в конце концов остановились на Psychic TV, в честь известной музыкальной группы. Rock-and-Roll стало именем для всего проекта Power Макинтош: и для отделения программного обеспечения, и для групп, занимающихся аппаратной частью.

У команд Psychic TV и проекта PDM было много общего. Ядром обеих были небольшие, по стандартам Apple, команды, что соответствовало более низкому классу команд по иерархии инженерных групп. "Другие называли их камикадзе, считали, что затея изначально обречена на провал",— вспоминает один из сотрудничавших с Psychic TV инженеров. "Все вполне серьезно говорили о невозможности плавного перенесения системы Мас на платформу PowerPC". Хотя подобные настроения были довольно распространены среди рядовых инженеров, начальство их не разделяло. "Сейчас важнейшая задача — программное обеспечение будущего PowerPC",— говорил Рик Шпитц, вице-президент отдела системного программирования.

Редкие программисты соглашались взаимодействовать с группами, занимавшимися PowerPC, что, на самом деле, было не так уж плохо для команды Psychic TV. "В конце концов мы стали совершенно самостоятельны, независимы от остальных подразделений Apple,— сказал один из инженеров, просивший не называть его имени, поскольку он до сих пор работает в Apple.— Мы понимали, что именно на нас лежит спасение Apple, поэтому работали не жалея сил".

Все сомнения относительно PowerPC рассеялись окончательно, когда Гари Давидиан совершил почти невозможное. Давидиан принадлежал к плеяде весьма одиозных компьютерных ковбоев, таких как Энди Хертцфилд, маг, на счету которого чудеса системы Мас, или Брюс Лик, признанный гуру QuickTime, способный работать ночи напролет над собственными изобретениями. Многие из них прославили Apple, войдя в анналы как люди, совершившие величайшие технические прорывы в компьютерной инженерии. Гари Давидиан, всегда в джинсах и майке, успевал работать везде: и с компьютерным "железом", и с программным обеспечением. Ковбойские замашки оказывались бесполезными при решении задач, над которыми трудились большие коллективы (может быть, там было слишком много ковбоев?), зато помогали справляться с малыми проектами, такими как Psychic TV и PDM.

Прежде чем Гари Давидиан совершил свое открытие, он уже успел поработать с разными людьми из проекта Psychic TV: Брюсом Джонсом, Алланом Ли-личем, Джин-Чарльзом Мурей и Эриком Траутом, занимавшимися в тот момент тем, чтобы переписать критичную часть кода, пресловутые 10%, под новую платформу, не затрагивая остальной код. Идея же связки двух типов кода в программе получила название смешанной модальности, потому что позволяла сочетать "родной" для новой платформы код с эмуляцией старого кода в терминах нового. Такой подход обеспечивал перенос программ, написанных для одного типа микропроцессоров, на другую платформу. Без этого старая система никогда бы не смогла использовать преимущества в быстродействии PowerPC на все 100%.

Тем не менее оставалось еще одно, самое серьезное препятствие — проблема "обратной совместимости". Здесь пересекались интересы PDM и Psychic TV. Именно на этом направлении обе группы нуждались в объединении усилий. Задачей PDM, как мы помним, было проектирование машины на основе нового чипа PowerPC, чтобы она могла нести на себе старую операционную систему. Это была жуткая работа, на которую никто из компьютерщиков по доброй воле бы не согласился. Настроение в этой лаборатории, называемой "The Lab", было ужасным вплоть до октября 1991 года, пока их не посетил Майкл Шпинд-лер, в то время президент Apple и, по совместительству, главный управляющий компании. Боб Холиер вспоминает, что тогда они решили продемонстрировать боссу пробные испытания системы с RISC-архитектурой и рассказать о том, чего им удалось достичь.

"Когда Шпиндлер нас слушал, у него было отсутствующее выражение лица,— вспоминал Холиер,— Вдруг он заговорил об инициативе в области компьютерных разработок. Стало очевидно, что Шпиндлер не пытался удержать нить разговора. Нам было обидно, что Шпиндлер ничего не понял из того, о чем мы ему рассказывали. Он переспрашивал: "Это что? Это и есть RISC?". Мы снова и снова пытались объяснить ключевые технические моменты языком, доступным Шпиндлеру". Позже Джон Скалли, при всех его недостатках, смог уловить суть дела, по крайней мере в этом случае.

Однажды, под Рождество 1991 года, в лабораторию 'The Lab" позвонили из "Сомерсета" и сообщили, что "Голубой гигант" собирается выпустить первый свой чип PowerPC 6 сентября 1992 года. В PDM эту новость поначалу всерьез не восприняли. "По опыту сотрудничества с Motorola мы знали, что в этом деле не обходится без накладок, поэтому очень скептически отнеслись к заявлению

IBM, что она представит нам рабочий чип к этой дате",— вспоминал Холиер, высокий, худой, бородатый человек. Тем не менее в течение последующих месяцев регулярно звонил человек из "Сомерсета" и рапортовал о завершении очередной стадии разработки. К удивлению команды PDM, IBM продолжала двигаться точно по графику. Это означало, что PDM надо было работать вдвое быстрее.

К лету 1992 был уже готов Mixed Mode Manager (интерфейс смешанной модальности), над разработкой которого трудилась команда Psychic TV; PDM была по уши в своей работе по созданию новой машины; проект Tesseract единственный выбивался из графика, он был вполне самостоятелен, хотя от него зависел PDM. В июле Шпиндлер решил совершить очередной обход — PDM подготовилась к демонстрационным испытаниям. "Во время наших докладов Шпиндлер, казалось, спал,— вспоминает Карл Хевитт, светловолосый молодой человек весьма благообразной наружности.— В конце совещания Шпиндлер начал вещать об инициативе в области компьютерных разработок. Он по-прежнему плохо представлял себе, чем мы занимаемся".

В это время Давидиан проводил испытания с другим RISC-чипом IBM на машине, собранной PDM. Целью этих испытаний было добиться выполнения старого кода в режиме эмуляции, что избавило бы от необходимости переписывать 90% кода, дало бы возможность исполнять этот громоздкий и некритичный код на процессоре PowerPC, как если бы это был процессор Motorola 68000. Apple в любом случае нуждалась в режиме эмуляции по причине сохранения "обратной совместимости", поскольку на последнем настаивал Филип Кох. "К 31 августа [1992 года] я справился с этой задачей, Мас начал работать в режиме эмуляции, хотя в тот момент довольно-таки нестабильно",— вспоминает Давидиан.

Шесть дней спустя, точно 6 сентября, как и было обещано, по почте пришла посылка из IBM, в которой находился первый чип PowerPC. Удивлению участников PDM не было предела. Tesseract отставал от графика PDM на три месяца, но "команда основного состава", каковой была PDM, обязана быть всегда на рубеже атаки. Начальство заметило рвение команды. Эрик Харслем, вице-президент отдела аппаратного обеспечения сектора перспективных исследований и разработок, объявил что, если группа создаст работающую модель Макинтоша на базе PowerPC не позже октября, команда PDM в полном составе полетит на Гавайи в том же месяце. Там она лично примет участие в демонстрации своего детища публике, которая соберется на встречу, посвященную ценовой политике Apple в Тихоокеанском регионе.

Работая денно и нощно три недели, Давидиан со своей новой командой пришли к окончательному результату ровно в 5 часов утра в воскресенье. Это был поворотный момент в истории Apple Computer, поскольку результат означал, что у Макинтоша теперь есть будущее в лице PowerPC и неограниченные возможности RISC-технологии. Пару дней спустя Джон Скалли зашел в "The Lab" (он регулярно знакомился с работой групп аппаратного обеспечения в качестве начальника технического отдела), когда занял этот пост после ухода Жана-Луи Гассе в 1990 году. "Он спросил: "Это и есть Tesseract?" — вспоминал Хэвитт.— Мы ответили: "Нет, это PDM". "Что?" — переспросил он". Инженеры "The Lab", как никто в Apple имевшие основания сомневаться в технических способностях Скалли, подшучивали над ним, предлагая такие темы докладов: "О точной последовательности событий внутренней активности шины способных мимикрировать под сигнальную последовательность подсистемы ввода/вывода".

Однако Скалли поразил всех своим решительным настроем в тот день. "Он спросил: "И сколько таких машин вы планируете выпустить в качестве пробной серии?" — вспоминал Хевитт.— Мы ответили: тридцать-сорок тысяч. Скалли сказал: "Нам надо сто тысяч".

Вот так группа PDM оказалась в самом центре событий и, как обещал Харс-лем, в полном составе отправилась на Гавайи, в курортное местечко Вайкалоа, чтобы предстать со своим первым Power Мас перед четырьмястами участниками встречи по обсуждению ценовой политики Apple в Тихоокеанском регионе. Но работа не прекращалась даже во время пятичасового перелета из Калифорнии. 24 октября команда ожесточенно стучала по клавишам своих PowerBook, дописывая код. 26 октября, в ночь перед открытием конференции, первый в мире Power Мас был готов, чтобы завтра, ровно в 9.30, вступить в большой мир.

"На следующий день в 8.15 утра я включил машину. Она не работала. До сих пор как вспомню об этом, так вздрогну, — рассказывает Давидиан.— Я нашел Кейта Кокса и сказал ему: "Она сдохла, собирай инструменты". В то время как Шпиндлер, к тому моменту президент компании и главный организационный координатор, уже обращался к собравшимся с речью, передаваемой через спутник, команда обезумевших инженеров металась по ту сторону сцены с отвертками, пытаясь заменять по очереди все компоненты материнской платы. "Машина по-прежнему не включалась,— говорит Давидиан.— Тогда мы собрали обратно все как было, и она заработала. Непонятно, как это случилось, и непонятно, сколько времени она могла продержаться в таком состоянии. Когда мы вышли с ней на сцену, первым делом я подвигал мышью, чтобы убедится, что все в порядке. Она работала, я с облегчением посмотрел на Карла и Боба, сидящих в зале". Зал просто обезумел от восторга, разработчикам PDM аплодировали стоя.

Таким образом, именно PDM, а не Tesseract, лег в основу Power Мас, и на него переключились основные силы разработчиков. Power Мас стал знаменем всей компании Apple, все сплотились вокруг команды PDM. Скоро группа Power Мас уже насчитывала около восьмисот человек. Даже Шпиндлер задним числом признал важность проекта PDM. Гари Давидиан стал героем, впрочем, как и его друзья. Вы, наверное, думаете, что компания приветствовала своих героев цветами и военным оркестром? Как бы не так!

Первой пощечиной стало разбирательство по делу о неоправданных расходах во время поездки на Гавайи. "Люди из Tesseract упрекали нас в том, что мы потратили слишком много денег. Так, Джек МакГенри сказал: "Надо было выбирать гостиницу подешевле и селиться поплотнее в номерах",— рассказывает Холиер. Пощечина номер два — ежегодная премия Apple, вручаемая инженерам за лучшие технические достижения (50 тыс. дол.). "Мы получили электронное письмо с официальными поздравлениями по поводу присуждения нам этой премии,— рассказывает Давидиан.— Но в заголовке, содержащем выходные данные, было указано "Не отправлено". Оно пришло по ошибке". Участники проекта PDM получили по 5 тыс. дол.— ровно столько же, сколько люди из Tesseract. Пощечиной номер три стал инцидент с Карлом Хевиттом, начальником программного отдела PDM, который обеспечил бесперебойную работу системы базовой загрузки компьютера. Когда он вернулся с вечеринки, на которой отмечалось успешное завершение проекта, то обнаружил, что дверь его офиса опечатана и поставлен новый замок. Без каких-либо предварительных уведомлений ему выделили другой офис.

"Это было символом того, как с нами поступили",— говорит Хевитт.

Инженеры PDM выразили свое отношение к происходящему, сделав себе майки с надписью "Я спас компанию и получил за это такую красивую майку".Неудивительно, что в конце концов Давидиан, Холиер, Хевитт и большинство других участников PDM, после того как первый Power Мас в марте 1994 года сошел с конвейера, покинули Apple, найдя новую работу на предприятиях Силиконовой Долины. Хевитт, Давидиан и Холиер устроились в Power Computing Corporation, ставшую в 1995 году крупнейшим производителем клонов Макинтош. "Тогда мы все бросили, потому что становилось очень трудно пробивать новые идеи,— объясняет Хевитт,— Атмосфера, царившая в компании, любую хорошую идею губила на корню".

Эрик Харслем, на момент написания этой книги работающий в Dell Computer Corporation, воздерживается от комментариев. Но через его доверенное лицо удалось узнать, что у Харслема было особое мнение по поводу многочисленных упущений, сделанных во время той гонки, в период разработки первого Power Мас. Однако, он говорит, что ни в коем случае нельзя ставить это в вину PDM. Харслем сравнивает тот проект с "погоней за святым Граалем". Высшее руководство было просто не в курсе того, как все делалось, и не имело ни малейшего представления о проблемах. "Не стоит подозревать начальство в каком-то коварстве. Эта история —лишь еще один пример того, насколько примитивными были их представления о том, что творилось в инженерных группах", — считает Хевитт.

К 1993 году Power Мас был в целом готов: и чип PowerPC, и машина PDM, работавшая на этом чипе. Группа Psychic TV переработала старую операционную систему так, чтобы можно было использовать все преимущества быстродействия новой платформы и в то же время сохранить преемственность старых программ. Шейла Бради, благодаря своей открытости и энергичности сплотившая все инженерные группы, собрала единую команду, ядром которой были PDM и Psychic TV, к тому времени уже выполнившие всю основную работу. Но до сих пор не было сделано одно очень важное дело, можно сказать, самое важное — пакет пользовательских программ, разработанных именно подPower Мас, который демонстрировал бы всю мощь и скорость новой машины. Без таких программ новый Power Мас был всего лишь бесполезной игрушкой.

Стоит вспомнить историю с первым Макинтошем, который, по большому счету, был никому не нужен до тех пор, пока не появился Page Maker, превративший Мас в домашний издательский центр. В будущем Power Мас ждала бы бесславная кончина, возможно, полный провал, если бы разработчики пренебрегли такими программами. То, насколько близок к провалу был Power Мас, еще раз подтверждает, что удача играла не последнюю роль в начинаниях Apple, впрочем, как и потрясающий профессионализм ее инженеров.

Вспомним, как Apple обошлась с людьми, которым была обязана всем. Больше всего здесь подходит слово "неблагодарность". Apple "вонзила нож в спину" Джону Варноку, создателю Adobe, припомнив ему ошибки со шрифтами для принтеров, хотя позже именно его технология PostScript позволила оснастить Adobe графикой превосходного полиграфического качества. Apple развязала судебную войну с Microsoft, несмотря на то, что Билл Гейтс с самого начала был на стороне Apple: он же предупреждал Джона Скалли о необходимости скорейшего лицензирования технологий Apple.

Если Apple так обращалась со своими крупнейшими разработчиками, то чего было ждать небольшим компаниям, сотрудничавшим с ней в различных проектах. Так, Дэйв Джонсон владел Working Software, располагавшейся в Санта-Крузе, штат Калифорния. Это местечко на берегу океана прославилось тем, что здесь собираются серфингисты всех Штатов. Как и многие разработчики Apple, Дэйв влюбился в Макинтош с первого взгляда и принялся делать разные маленькие программки для него просто ради развлечения. "У Мас’а были такие прикольчики типа говорящей лосиной морды, которая появляется неожиданно, пока вы работаете, и говорит какую-нибудь глупость", — рассказывает Дэйв.

Джонсон сделал SpellSwell — первую программу проверки орфографии для Макинтоша. Кроме того, он занимался разработкой других небольших программ для форматирования текста и подготовки документов к печати. Он рано обратил на себя внимание со стороны высокопоставленных деятелей Apple — примером тому были теплые слова, сказанные в его адрес Жаном-Луи Гассе в разговоре с рок-музыкантом Тоддом Рундгреном во время встречи разработчиков Apple в конце восьмидесятых: "Если ты работаешь на Мас, ты должен быть артистом. Тебя не должны волновать деньги".

В 1990 году Apple обратилась к Джонсону и ряду других программистов с просьбой помочь в разработке новой технологии AppleEvents, на основе которой предстояло перестраивать System 7. Суть AppleEvents (АЕ) — организация программных процессов системы таким образом, чтобы приложения могли взаимодействовать напрямую. Это позволило бы значительно увеличить производительность всей системы.

Восемнадцать месяцев Джонсон потратил на то, чтобы сконструировать такую систему: разрабатывал базовые методы взаимодействия программ в рамках новой технологии. После завершения работы он написал бизнес-план и отнес его в компанию, занимающуюся рисковыми инвестициями в технологии. "Вначале проект им очень понравился,— вспоминает Джонсон,— однако, узнав, что за этим стоит Apple, они сказали: "Мы знаем, как Apple поддерживает свою молодежь", и попросили принести документ, подтверждающий участие компании в проекте, а также ее инвестиционный план. Apple к тому времени уже забыла про АЕ, завалив этой работой своих компаньонов из малых фирм". Поскольку Джонсон все свои силы и сбережения отдал АЕ, он остался практически ни с чем, без средств к существованию — воспоминания о Apple у него весьма горькие. (Позже Apple де-факто включила AppleEvents в System7, но это запоздалое решение не помогло Джонсону расплатиться с долгами.)

Слишком многим разработчикам Макинтоша пришлось столкнуться с таким пренебрежительным отношением, поэтому неудивительно, что большинство предпочли сотрудничать с Microsoft и заниматься разработкой Windows, особенно после выхода первой версии Windows в 1990 году. В конце концов, потребительский рынок, на который работала Microsoft, был раз в десять больше. Что касается перспективных разработок, здесь Билл Гейтс не был беспечным игроком, впрочем, как и Apple, так что поворачиваться к нему спиной было бы опасно, особенно если вы занимаетесь проектами, способными составить серьезную конкуренцию продукции Microsoft. Билл всегда оставался самим собой. Он распахнул двери своей компании перед инженерами, предлагая им самые современные средства технической поддержки и инструменты для программных разработок, в общем все, что необходимо для того, чтобы делать высококлассные программы для Windows.

Без инструментов, превращающих программирование в своего рода колдовство, компьютерная индустрия развиваться не могла. Нерасторопность Apple в разработке таких инструментов для PowerPC могла поставить под угрозу весь проект перехода на Power Мас.

Инструменты для разработки программ можно сравнить с системой канализации в доме: вы не обращаете на нее никакого внимания, пока все работает исправно, но если что-то там ломается, в доме жить становится невозможно. Так и в программировании. Программисты корпят денно и нощно над каждой строчкой кода — набором конкретных машинных инструкций. Однако, чтобы этой программой можно было пользоваться, код должен последовательно пройти всю систему средств разработки программ.

Два таких ключевых инструмента — компилятор и отладчик. Компилятор использует программный код, написанный на одном из языков программирования, например С или C++, и преобразует его в язык машинных инструкций, чтобы он был "понятен" компьютеру. На техническом жаргоне это называется "сборка". Затем за работу принимается отладчик: он помогает выявить неочевидные ошибки. Такие неполадки, не отслеживаемые компилятором, могут нарушать работу программ, приводя к ошибкам в вычислениях, внезапным "зависаниям" процессов, могут даже вывести компьютер из строя.

Разработка программистских инструментов считается самой прозаической работой, грязной, рутинной. Но кто-то же должен ею заниматься! Для Microsoft инструменты всегда были делом первостепенной важности, возможно, без них создание программ для Windows и DOS было бы делом безнадежно трудоемким. Apple также требовались инструменты для написания программ, работающих под Мас.

Решающее значение имеет также создание среды программирования. Удобство среды программирования сопоставимо с преимуществами сборной перегородки для домашнего ремонта. Вам не надо идти на лесосклад и подбирать доски необходимого размера или гвозди. Вы просто обращаетесь в строительную компанию и получаете сборную стенку. Сэкономив время, вы сможете сосредоточиться на более важных задачах, таких как планирование квартиры в целом или внутренняя отделка.

В компьютерном деле среда программирования оперирует уже готовыми программными блоками, что позволяет создавать программы под определенную операционную систему, не отвлекаясь на проработку отдельных, наиболее трудоемких и, в сущности, стандартных блоков программ. Программист получает возможность сконцентрироваться на чем-то конкретном, например на создании самой быстрой в мире программы проверки орфографии, не отягощая себя изобретением велосипеда, т.е. разработкой той части кода, что уже включена в среду программирования. У Microsoft была среда программирования для Windows, у Apple — для Мас.

Однако создание среды программирования для Power Мас шло безобразно медленно, на грани провала, в результате чего разработка программистских инструментов оказалась сорвана. Здесь то и начался весь тот кошмар, который получил название Bedrock.

Одной из причин этого было сотрудничество в начале девяностых многих разработчиков Мас в проекте Windows. Такая тенденция вызывала серьезную обеспокоенность в верхних эшелонах Apple. Система Мас по-прежнему в техническом плане превосходила Windows, однако в 1992 году Microsoft, выпустив на рынок Windows 3.1, оказалась близка к тому, чтобы уменьшить разрыв. В этой последней версии были исправлены многие недостатки Windows 3.0, ее сделали более удобной для пользователя. Другими словами, Windows стала более "макинтошевской".

Разработчики, имеющие дело с Windows, столкнулись с необходимостью переписывать свои программы, первоначально созданные для Макинтоша, под среду Windows, т.е., по сути, вынуждены были писать вдвое больше программ. Общий результат не оправдывал затраченных усилий. Но отказаться от преимуществ сотрудничества с Windows они не могли. Становилось все более очевидным, что позиции Windows на рынке уже нельзя недооценивать. Остановить Windows оказалось невозможно. В 1993 году в мире было продано более 30 млн. компьютеров, поддерживающих Windows,— в десять раз больше, чем Макинтошей.

Это стало для корпорации Apple проблемой номер один. Чем больше времени программисты отдавали Windows, тем меньше они занимались разработкой новых программ для Мас; задержки с выходом новых версий программ приводили к падению спроса. К тому же в один прекрасный день программисты могли и вовсе забросить Мас, чтобы целиком переключиться на Windows. Apple пришлось искать способы сохранения своей команды.

Стив Вайл, директор отдела разработки новых инструментов программирования фирмы Apple, долго размышлял над этой проблемой и в 1992 году пришел к выводу о необходимости создания какого-то технического средства, которое позволяло бы программисту писать программу один раз, а потом конвертировать ее по своему желанию или в формат Windows, или в формат, поддерживаемый операционной системой Мас. К разработкам в рамках подобной технологии уже вплотную подошли три крупнейшие компании — Adobe (известная своей технологией универсального формата для принтеров — PostScript, а также рабочими редакторскими программами, такими как Illustrator), Aldus Corporation (редакторская программа PageMaker) и Symantec Corporation (программа для организации рабочего места Norton Utilities). Их проекты были нацелены на создание межплатформной среды программирования. Во всех этих фирмах, однако, проекты подобной среды программирования имели статус служебных проектов, нацеленных не на индустрию программирования в целом, а на поддержание собственных программных разработок для тех же Windows или Мас.

Независимая от платформы среда программирования предполагает дальнейшее развитие концепции модульного подхода в построении программ, когда вам не надо каждый проект начинать с нуля. Межплатформная среда программирования представляет собой гигантский шаг вперед: один и тот же программный код можно потом использовать в разных целевых проектах, в одном случае для создания программы под Windows, в другом — под Мас. В такой среде программирования сегодня вы можете генерировать программу для Windows, а завтра, используя тот же самый исходный код, попросить вашу программную оболочку создать программу для Мас. Не нужно никаких исправлений в исходном коде, обо всем позаботится среда программирования.

Эта идея становилась все более привлекательной по мере того, как Windows шла в гору. С другой стороны, ее оживленно обсуждали все участники рынка компьютерной индустрии: появилась надежда на создание "абсолютно" универсальных программ, которые можно будет запускать на любом персональном компьютере. Но в те годы это было еще преждевременным: проблема приобрела глобальные черты лишь в 1995 году, с первыми шагами по планете Интернета. Тогда фирма Sun Microsystems и разработала новый язык программирования, названный Java, с помощью которого программисты смогли создавать программы, работающие через Интернет практически со всеми типами компьютеров.

Сопоставляя различные программные оболочки — межплатформные среды программирования, Вайл пришел к выводу, что вариант Adobe представляет собой не совсем то, что нужно, а проект фирмы Aldus слишком дорог. Тогда он решил проконсультироваться с Лонни Миллетом, инженером Apple из отдела разработки инструментов программирования. Вайл сообщил Миллету, что Aldus просит миллион долларов за передачу Apple прав на свой проект Vamp. Миллет уговорил Вайла не идти на такие расходы, а обратиться к стартовавшему год назад проекту Bedrock фирмы Symantec.

Директором Symantec, расположившейся по соседству с Apple в Купертино, был Гордон Эвбанкс, которого среди компьютерщиков все знали как человека Билла Гейтса: он уже давно и совершенно без тени смущения пользовался поблажками и подачками со стороны короля Microsoft. Компания Эвбанкса специализировалась на разработке вспомогательных программ — утилит, которые Обычно встраиваются в операционную систему и выполняют такие, например, функции, как автоматическое сохранение копий файлов. Параллельно Symantec ванималась средствами разработки программ. Приверженность Symantec компании Microsoft объяснялась просто: львиная доля всей программной продукции Symantec выпускалась для использования совместно с операционными системами, разрабатываемыми в Microsoft. Это несколько проясняет все то, что случилось с Apple, с ее проектом Bedrock и, позднее, с проектом разработки программных инструментов Rainbow.

Эвбанкс поддерживал и Мас, по крайней мере, до тех пор, пока это не стало обходиться ему слишком дорого. Пытаясь избавить свою компанию от бремени разработок для Мас, он в 1987 году убедил руководство Symantec приобрести небольшую компьютерную компанию Think Technologies, расположенную в Бедфорде, штат Массачусетс. Она занималась разработкой среды программирования на языке Think Pascal для Макинтоша (Pascal до сих пор широко используется как базовый язык для разработок в области программного обеспечения Макинтоша). Позже, в 1991 году, Эвбанкс открыл для себя новые возможности уменьшения расходов: он поручил людям, прежде входившим в Think, разработку программной среды, в которой возможно создание программ, ориентированных как на Windows, так и на Макинтош. Это и был проект Bedrock.

В начале 1992 года Вайл со своими инженерами посетил штаб Symantec в Купертино. Он ознакомился с проектом Bedrock, который, по словам разработчиков, был почти завершен, и дал согласие на совместную разработку межплатформной среды программирования, что позволило бы программистам составлять программы, не заботясь о их совместимости с той или иной платформой. Если говорить точнее, этот совместный проект означал для Symantec сохранение всех своих прав в проекте Bedrock, включая право на продажу, т.е., если Apple намерена воспользоваться Bedrock, она должна была платить за него на общих правах.

Лонни Миллет скептически отнесся к этой сделке Вайла. Единственное, что на тот момент было известно о Bedrock, это о совместимости с Windows, лишь эта часть хоть какого работала. А часть, совместимая с Макинтошем, находилась еще в зачаточном состоянии. Таким образом, в то время Bedrock мог создавать лишь программы под Windows, и ни подо что другое. Это половина проекта, причем та половина, в которой была заинтересована исключительно Microsoft. Более того, настаивал Миллет, как бы к этому ни подходить, сделка сулит выгоду Symantec. Все права на Bedrock остаются у Symantec, за любое его использование Apple должна будет платить. Чертовски выгодная сделка — для Symantec. "Я счел своим долгом сообщить, что такие уступки — это слишком",-вспоминает Миллет.

Летом 1992 года была сформирована исследовательская группа — двадцать два инженера Symantec плюс восемь из Apple. Они должны были вплотную приступить к работе над частью Bedrock, отвечающей за совместимость с Макинтошем. Не успела группа приступить к работе в лаборатории Symantec, как худшие опасения Миллета стали подтверждаться. Люди из Symantec очень мало занимались тем, что имело отношение к Макинтошу. Более того, те из инженеров с которыми Apple сотрудничала раньше, вышли из проекта в первую же неделю, по причинам каких-то внутренних неурядиц в Symantec. Группа все больше напоминала сборище случайных людей. Результатом стало дальнейшее ухудшение отношений между Symantec и Apple.

"Люди из Apple были весьма недовольны своим участием в этом проекте,— вспоминает Марти Хесс, один из инженеров Symantec, входивший в Bedrock-Считая себя единственно заинтересованной стороной, они хотели взять весь проект на себя". Возмущение таким второстепенным участием в проекте подогревалось убеждением, которое первым высказали Миллет и его команда, что Bedrock сулит весьма сомнительные выгоды компании Apple.

Впрочем, две команды продолжали совместную работу, по крайней мере, в предварительных проектах, однако время, затраченное на эти проработки, оказалось потерянным. Как вспоминал Миллет, его команда потратила шесть месяцев, проработав в качестве добровольных помощников Symantec до января 1993 года над проблемами, связанными с ошибками в работе Bedrock для Windows. Работа для Макинтоша к тому времени едва началась. Увидев, сколь мала эффективность совместной работы, Миллет убедил Symantec отдать Apple часть кода, чтобы сделать собственный Bedrock. Symantec могла дальше продолжать разработку собственной версии. Bedrock фирмы Apple сразу пошел в гору: Миллет и его команда продемонстрировали некоторые его функции и возможности на ежегодной Всемирной конференции разработчиков Apple, состоявшейся в мае 1993 года. Это подогрело аппетит разработчиков Apple — общественность требовала продолжения.

Однако Apple нуждалась в помощи Symantec, чтобы закончить с Bedrock. Тем не менее вскоре все прежние договоренности были разорваны. Тому были две причины: деньги и гордыня. Летом 1993 года, уже после того как Apple показала свою частично завершенную версию проекта на ежегодной конференции, главный исполнительный директор Symantec Гордон Эвбанкс стал давить на инженеров, требуя представить новые разработки, способные принести хоть сколько-нибудь денег. Он не очень-го церемонился со своими людьми. Кроме того, как вспоминает Дэвид Нил, в то время управляющий Symantec, примерно тогда же руководство Symantec решило, что от Bedrock нечего ждать выгоды и в смысле денег, пока этот проект не будет в полной мере использовать все новейшие преимущества технологий Microsoft.

Дело в том, что именно тогда в среде разработчиков Microsoft все чаще стало слышаться слово "оулэй", означающее совершенно новую технологию Microsoft в области средств программирования — OLE (Object Linking and Embedding). С ее помощью можно создавать программы, работающие в одной среде, взаимодействующие друг с другом более надежным образом. Она сделала возможным использование апплетов — программок, работающих внутри больших программ, например, так работает Словарь в программе Microsoft Word.

A Apple (впрочем, как обычно) противопоставила себя всем — разрабатывала свою собственную технологию в области средств программирования. Тем не менее у нее были те же задачи, что и у OLE, и решения тоже были похожи. Речь идет о технологии OpenDoc.

Итак, OpenDoc против OLE. Одно из тех противоборств, которые затрагивают самые основы индустрии, всегда вносят свежую струю, определяют дальнейшие пути прогресса. С одной стороны Microsoft — гигант, в арсенале которого новейшие средства разработки программ. А с другой — Apple, сильно сдавшая в последнее время, агрессивно вытесняемая стандартом Wintel, смело принимает вызов, гордо расправляя знамя собственного проекта. Несколько раз Microsoft делала жест доброй воли, предпринимала попытки пойти навстречу Apple, чтобы объединить усилия в создании OLE для Macintosh: в отличие от OpenDoc это был бы более реальный на тот момент проект и, что важнее, более простое и менее трудоемкое решение для разработчиков Macintosh и не очень-то обременительное для разработчиков Windows. Более подробно мы остановимся на этом проекте в следующей главе, сейчас лишь скажем, что Apple не получила ни одного из OLE. Бескомпромиссность Apple в вопросе об OLE и стала камнем преткновения для Bedrock.

Стремясь в полной мере использовать все новейшие преимущества технологий Microsoft, Symantec обеими руками ухватилась за OLE, решив построить на нем весь свой Bedrock. Тогда, в 1993 году, "положение Apple было очень шатким", как вспоминает Марти Хесс. Дэвид Нил добавляет: "Apple рассматривала OLE как конкурента OpenDoc. Apple настаивала на том, чтобы Symantec занималась OpenDoc". Миллет вспоминает, что для Apple не было никакого смысла использовать в своем Bedrock одновременно OpenDoc и OLE. Поэтому переговоры зашли в тупик, и окончательный разрыв отношений между Apple и Symantec состоялся.

Разразился скандал: ведь Symantec под свою часть проекта Bedrock "развела" Apple на миллион долларов. Именно такая сумма вызвала негодование Стива Вайла, когда он вел переговоры с Aldus, верным соратником Apple, о разработке похожей технологии. Vamp, над которым работала Aldus, первоначально был нацелен на то, чтобы облегчить перенос программы PageMaker на платформу Windows. Но эта же технология позволяла работать и с другими программами. А что касается Bedrock, то он начал разваливаться еще задолго до того, как дело дошло до внедрения OpenDoc. OpenDoc тем временем продолжал понемногу двигаться вперед, вплоть до своей бесславной кончины в 1997году.

После всех этих неимоверных затрат программисты Apple остались у разбитого корыта: они по-прежнему продолжали писать программы в двух вариантах — для Windows и для Macintosh. Была упущена блестящая возможность облегчить разработчикам Macintosh преобразование своих программ для Windows и тем самым удержать людей в Apple. Все это, спустя годы, сказалось на судьбе Apple самым болезненным образом.

Bedrock стал катастрофой, приведшей к отставанию средств программирования для PowerPC. Во время всей этой эпопеи с Bedrock в начале 1993 года прошло совещание с участием Symantec. Его задачей было принять политику разработок в области средств программирования для Power Мас. В первую очередь речь шла о компиляторе, транслирующем программы в машинный код, и отладчике, отслеживающем ошибки в программах.

Тот "инструментарий" для Макинтоша, которым располагала Apple, назывался Macintosh Programmer’s Workshop. С момента своего создания в 1986 году он почти не изменился. У Symantec была своя разработка для Макинтоша — Think, этот набор инструментов был проще и удобнее, чем у Apple, так что большинство программистов предпочитало его. Поскольку некоторые связи между Apple и Symantec сохранились, несмотря на Bedrock, группа разработки средств программирования Apple решила подписать контракт на совместные исследования с Гордоном Эвбанксом. Сделка состоялась 12 мая 1993 года, Symantec взяла на себя обязательства по участию в проекте разработки средств программирования для Power Мас. Он получил название Rainbow.

Bedrock, проект межплатформной среды программирования, позволил бы Apple снизить затраты рабочей силы и облегчить программистам выполнение заказов для Windows, поэтому рассматривался Apple как долгосрочная стратегия. Но и Rainbow, с его инструментарием для Power Мас, был не менее важен, поскольку с его помощью можно было бы создавать приложения непосредственно для PowerPC, используя уже имеющиеся программы для Макинтоша.

Лишь очень немногие в руководстве Apple отдавали себе отчет в серьезности шага по передаче такого жизненно важного для нового компьютера проекта в руки другой компании, причем близкой к Microsoft. Слишком сильно верхушка была занята разными феерическими проектами типа "Ньютон" или "розового": в Apple постоянно царила атмосфера грандиозности свершений, а на мелочи типа инструментов программирования мало кто обращал внимание. В 1993 году группа разработчиков средств программирования едва насчитывала пару дюжин человек. Одним из них был Грег Бранше, предпринимавший отчаянные попытки спасти Apple от безумного желания сотрудничать с Symantec в вопросах программирования для Макинтоша.

К маю 1993 года Power Мас стал делом первостепенной важности: его выход в свет намечался на январь 1994-го. Apple нуждалась в программах, запуск которых на сверхбыстром PowerPC произвел бы на публику ошеломляющее воздействие. Ставка делалась на большие программы: Excel корпорации Microsoft и PageMaker фирмы Aldus должны были показать Power Мас в наивыгоднейшем свете. От Excel надеялись получить ускорение обработки электронных таблиц, от PageMaker — ускорение вывода графики с заметным увеличением разрешающей способности.

Но для того, чтобы создавать программы или перекомпилировать их в новую среду PowerPC, необходимы соответствующие инструменты. В 1993 году таковых не было, отдел по их разработке приказал долго жить, и Apple приняла решение скопировать инструментарий с уже имеющегося инструментария для работы в операционной системе Unix на рабочих станциях RS 6000 фирмы IBM. Это имело смысл, поскольку RS 6000 и его операционная система использовали ту же технологию Big Blue Power для RISC-архитектуры, что и PowerPC. Родство душ налицо. Но было две заминки: RS 6000 стоил 20 тыс. дол., а программное обеспечение под Unix было таким сложным, что мало кто из разработчиков Макинтоша мог разобраться во всех его тонкостях.

У разработчиков была альтернатива: раскошеливаться на собственный RS 6000 или дожидаться результатов Rainbow.

Переход к использованию RS 6000, конечно же, был неприемлем, если делать ставку на мелких разработчиков, которые не могли позволить себе такую роскошь. Apple пошла бы на приобретение RS 6000, если бы разработками занялись большие компании — Adobe или Aldus. Rainbow был "темной лошадкой": многие в компьютерной индустрии да и в самой Symantec удивлялись, как Apple могла передать такой жизненно важный для нее проект в чужие руки. Риск здесь очевиден. Не будем забывать, что Symantec шла рука об руку с Microsoft, ее приоритетным направлением считалась Windows. "Я долго размышлял над тем, почему Apple настолько доверяла конкурентам, что позволила им заниматься ключевыми для бизнеса самой Apple проектами?" — вспоминает Марти Хесс, инженер Symantec, участвовавший в проекте Bedrock.

Несколько месяцев шли переговоры, на которых обсуждались конкретные вопросы реализации проекта. А к осени 1993 года Symantec окончательно повернулась спиной к Rainbow: значительная часть ее сотрудников, занятых в этом проекте, была переброшена на Windows, спрос на которую нарастал как снежный ком. Главный исполнительный директор Symantec Гордон Эвбанкс заявил, что все исследовательские группы должны ловить момент и приносить доход не менее 20% годовых. Это означало, что, поскольку рынок Макинтошей к тому времени пребывал в глубокой стагнации, инженеры Symantec должны были забросить Rainbow и полностью переключиться на создание инструментов программирования для Windows. "PowerPC стал для нас делом десятым, — вспоминает Дэвид Нил, под чьим руководством проходили проекты Bedrock и Rainbow.— Неотложной считалась Windows 3.1. Мы засели за нее на долгие месяцы".

Дурные предчувствия относительно передачи проектов, связанных с PowerPC, компании Symantec появились и у разработчиков инструментов программирования в самой Apple. Инженер Регги Сигрейвс по собственной инициативе работал над компилятором. Ему удалось интегрировать компилятор, Первоначально созданный для Unix, в старый Macintosh Programmer’s Workshop. Но буквально через пару недель, в июле 1993 года, половина инженеров группы, в том числе и Сигрейвс, вынуждены были перейти на другую работу — в рамках не-|коего плана кадровой реструктуризации, проводимой Майклом Шпиндлером. Оставшийся в группе Грег Бранше уговорил управляющего позволить продолжить работы в области программных инструментов для PowerPC на правах частной инициативы.

"Мы дали себе слово, что добьемся своего,— вспоминает Бранше.— Мы считали, что попытка заставить разработчиков программ вложить все деньги в покупку оборудования Unix сильно подорвет энтузиазм в отношении PowerPC". Бранше говорит, что, по соглашению с Symantec, Apple обязалась не модернизировать Macintosh Programmer’s Workshop, однако оставила за собой право вносить изменения, необходимые для переноса этого программного пакета на новую операционную систему. Приняв эти расплывчатые правила игры, Бранше понял, что они позволяют полностью перенести Macintosh Programmer’s Workshop на платформу PowerPC и дальше делать с пакетом что угодно. Тогда он забаррикадировался в своем отсеке и следующие восемь месяцев посвятил переносу Macintosh Programmer’s Workshop на платформу PowerPC. ПосколькуApple практически заключила контракт на проведение именно этих работ с Symantec, Бранше не мог обратиться за помощью ни к кому, все исследования он проводил тайно вплоть до весны 1994 года, даже после выхода PowerPC в свет. Он оставил эту работу лишь в июле 1995, когда всеобщее чувство безысходности в компании фактически привело к остановке всего процесса исследований и разработок в Apple.

Как оказалось позже, судьба инструментария для PowerPC была отнюдь не в руках нерадивых Apple и Symantec. Птица счастья досталась одной маленькой компании, о которой прежде никто и не слышал. Встречайте Metrowerks — одно из самых громких имен во всей этой эпопее с выходом в свет Power Мас.

Metrowerks, основанная Грегом Галаносом в 1986 году, тогда базировалась в Монреале. Занималась разработками в области компиляции для Макинтоша. Целевым рынком компании была, в первую очередь, система образования. Как и многие в среде разработчиков программ для Макинтоша, Галанос и Джин Бе-лангер, друзья и партнеры по компании, недоумевали, почему Apple не занимается программными инструментами для нового компьютера, хотя день выхода в свет Power Мас был не за горами. Все это напоминало ситуацию, когда первый Мас уже выпустили, а из всех программных инструментов имелся лишь пакет Lisa.

Первые инструменты для Мас представила компания Lightspeed Technologies, та, что впоследствии стала Think Technologies и была приобретена Symantec. Теперь же, когда потенциальные потребности рынка казались огромными, Галанос и Белангер поняли, что им удастся перехватить весь этот рынок, если они сделают свой пакет программных инструментов на полгода раньше, чем кто-либо другой. "Мы были рядовыми фанатами Макинтоша, но в то же время мы видели перспективу",— вспоминает Галанос, теперь президент и главный технолог Metrowerks, имеющий собственный офис в центре Силиконовой Долины, в Купертино. Белангер сейчас совмещает должности председателя правления компании и главного исполнительного директора, его офис располагается в здании центрального правления компании, переместившейся из Монреаля в Остин, штат Техас.

Как-то Галанос получил по почте дискету и письмо от немецкого программиста Андреаса Хоммеля из Гамбурга. Дискета содержала компилятор для PowerPC. Кроме Галаноса, Хоммель посылал свой компилятор Apple и Symantec. Но так никогда и не получил от них ответа. Галанос же отреагировал мгновенно: сразу оплатил Хоммелю поездку в Монреаль. Бывший инженер Symantec Джон МакЭнерни прилетел в Монреаль по приглашению Галаноса, чтобы ознакомиться с компилятором на правах внештатного консультанта Metrowerks. "Джон, разобравшись с компилятором Андреаса, заявил, что мы имеем дело с великолепным алмазом, который может стать бриллиантом",— вспоминает Галанос.

Хоммель и МакЭнерни были немедленно зачислены в штат, и проект, названный Галаносом CodeWarrior, стартовал. Code Warrior должен был стать именно тем пакетом программных инструментов, каким обещал быть забуксовавший в самом начале Rainbow. В феврале 1993 года компаньоны полетели в Купертино, чтобы заручиться поддержкой Apple. Но Apple уклонилась от каких бы то ни было контактов с ними, заявив, что во всем полагается на Symantec. Так наши фанатики вынуждены были уединиться в своей лаборатории в гордом одиночестве. Но постепенно проект разрастался: к монреальскому ядру, сплотившемуся вокруг Хоммеля и МакЭнерни, вскоре присоединились инженеры Дан Подуэл из Бостона, Грег Доу из Беркли, штат Калифорния, Марк Андерсон из Ричмонда, штат Калифорния, и еще два программиста из Монреаля — Марсель Ахим и Берардино Баратта. Белангер, имевший опыт работы на рынках рисковых инвестиций, сумел даже найти кое-какие деньги под этот проект.

Команда была разбросана по всему миру: Монреаль, Бостон, Гамбург, Беркли. Разработчики посылали друг другу код частями через Internet. "Мы работали по ночам, по выходным, в общем, все время,— вспоминает Галанос.— Мы впали в раж". Прототип CodeWarrior был готов к концу лета, и Metrowerks начала продавать его большим компаниям, таким как Adobe, у которых на тот момент не было другого выбора, кроме как использовать RS 6000.

"Официально Adobe ждала завершения проекта Symantec, а втихую уже работала с CodeWarrior,— говорит Галанос.— Более того, инженеры как самой Apple, так и ее подразделения Claris тайно пользовались нашим пакетом программных инструментов для переноса на платформу PowerPC своих программ: Apple — MacWrite Pro, a Claris — Clarisworks".

Момент истины для CodeWarrior, а значит, и для Power Мас, настал в сентябре 1993 года, когда с помощью CodeWarrior Adobe удалось перевести свой Macintosh Illustrator целиком, со всеми его сложными графическими подпрограммами, с платформы старого Макинтоша, использовавшей архитектуру чипа Motorola серии 68000, на платформу PowerPC. Самым впечатляющим показателем была скорость, с которой работал CodeWarrior. Если бы использовалась [машина RS 6000, с ее операционной системой и программными инструментарии, то процесс компиляции и оптимизации кода занял бы как минимум сутки. CodeWarrior справился с задачей менее чем за двадцать минут.

Инженеры Metrowerks во главе с Галаносом продемонстрировали феноменальное быстродействие своего CodeWarrior руководству отдела Apple по связям с разработчиками, пригласив их в Монреаль. Демонстрация состоялась 15 сентября 1993 года. Контрольный опыт заключался в следующем: в тот момент, когда был запущен компилятор Symantec, компилирующий для PowerPC, Дан Подуэл выехал из Бостона в Монреаль. Сначала Подуэл добирался на поезде до аэропорта, а прилетев в Монреаль, взял такси и приехал на демонстрацию ровно через три часа и пятнадцать минут после своего выхода из дома — компиляция еще не закончилась.

"Тогда мы попробовали CodeWarrior,— говорит Галанос.— Он справился за одну минуту и пятнадцать секунд. Эффект был потрясающий. Плотина оказалась прорвана. После этого все уже были на нашей стороне".

CodeWarrior стал хитом на состоявшемся четыре месяца спустя, в январе 1994 года, форуме Macworld, организованном Apple. Копии программы расхватывали прямо с выставочной витрины, люди компилировали свои программы здесь же по ночам в своих номерах. Никто больше не хотел связываться с RS 6000, все даже думать забыли про Symantec и их Rainbow. В результате за три месяца до выхода PowerPC в мир были готовы уже сотни программ для него, а посему у будущих пользователей появились веские основания покупать Power Мас.

"Metrowerks были посланы Apple свыше",— говорит Дэвид Нил из Symantec.

Metrowerks в самом деле спасла Apple от позора, но Apple так бы не приналась в этом и годы спустя. Единственным исключением из этого молчания стало выступление никому тогда не известного, а ныне знаменитого специалиста по маркетингу Гая Кавасаки, занимавшегося в Apple обеспечением взаимодействия между исследовательскими группами. В своем докладе на конференции Macworld в Сан-Франциско он подчеркнул ключевую роль, которую сыграл CodeWarrior. Что касается Майкла Шпиндлера, то Дизель за все время, пока занимал пост главного исполнительного директора Apple, так ни разу и не переговорил с Галаносом. "Наши отношения с руководством Apple, мягко говоря, оставляли желать лучшего",— рассказывает Галанос.

Итак, неурядицы остались позади благодаря усилиям небольшой группы программистов Apple и чудесному спасению, пришедшему со стороны никому доселе не известной маленькой канадской компании. Все было готово к тому, чтобы Power Мас получил путевку в жизнь. Пришло время руководству Apple пустить в ход рычаги ускорения промышленного производства и освоения рынка. Историю, связанную с успешным выполнением этой задачи, можно считать одним из самых ярких моментов жизни Apple. Несомненно, это был звездный час трудяги австралийца Йена Дайери.

Как мы помним, Дайери начал свой путь наверх в представительстве Apple в Тихоокеанском регионе. Он быстро получил должность вице-президента отдела мировых торговых связей в 1992 году, а позже, во время великих потрясений 1993 года, ему было поручено курировать проект PowerPC. Дайери не раз демонстрировал свою стратегическую проницательность. Например, он отверг проект "Драма", предусматривающий создание клонов Мас: этот проект мог окончательно развалить Apple. Когда таланты Дайери развернулись во всю мощь, мало кто в бизнесе мог сравниться с ним. Для Шпиндлера Йен Дайери был вроде Дела Йокама, правда, с австралийским акцентом.

Работа под руководством Дайери в коллективе торговых представителей была для рядовых сотрудников счастьем и проклятьем одновременно. Счастьем, потому что Дайери был одним из них: он знал маркетинг вдоль и поперек. Проклятьем, потому что Дайери не терпел работу спустя рукава, отсиживание от звонка до звонка. "Вместе с Дайери правили страх и ужас,— вспоминает человек, занимавший в то время одну из главных исполнительных должностей в отделе.— Уезжая в командировку, Дайери назначал своего главного менеджера ответственным за все, что будет происходить в его отсутствие. Если Дайери получал на свои запросы невразумительные ответы, он просто рвал и метал". Привычка Дайери обращаться в нужный ему отдел с приказами непосредственно к исполнителям, в обход начальства, начинала раздражать очень многих менеджеров отдела торговых связей.

"Йен был Наполеоном местного масштаба,— говорит Боб Пуэтт, президент представительства Apple в США, через которого, в силу занимаемой им должности, предполагающей контроль всех торговых контрактов Apple в мире, проходили дела, которые Шпиндлер и Скалли поручали Дайери в 1992 году.— Это был период, когда Дайери вмешивался во все. Он мог пойти к вашим подчиненным и дать им указания, прямо противоположные полученным ими прежде". Пуэтт был освобожден от занимаемой должности в октябре 1993 года, после достопамятной шпиндлеровской структурной реорганизации кадров, имевшей место в июле того года. Многие говорили тогда, что он пал жертвой этой реорганизации. Теперь Пуэтт совмещает должности председателя, президента и главного исполнительного директора компании NetFrame Systems Inc., выпускающей серверы на основе больших рабочих станций (Милпитас, штат Калифорния).

Если принять во внимание свойственный Apple крайне низкий уровень менеджмента, то подход Дайери, привыкшего решать все проблемы кавалерийскими наскоками, вовсе не покажется бессмысленным.

Бывший офис Жана-Луи Гассе на пятом этаже Де-Анца, 7, Дайери превратил в уютное гнездышко. Там он представал совершенно в ином свете. Его секретари отзывались о нем как о лапочке, сладкоежке, обожавшем домашние трюфеля, которыми его постоянно снабжал один из менеджеров по связям с общественностью. "Мы любили Йена, — вспоминает секретарь Шпиндлера.— Заходя к нам, он всегда говорил: "Черт побери! Как у вас здесь мило". Дайери обладал способностью уладить любую конфликтную ситуацию. Однажды Джон Скалли, тогда еще в бытность свою главным исполнительным директором, пригласил на совещание весь исполнительный персонал компании. Дайери опоздал и обычно сдержанный Скалли ледяным тоном сделал ему замечание.

"Скалли жестко спросил: "Где вы были?" — вспоминает Дайери.— Быстро сообразив, я ответил: "О, Джон, извините. На моих глазах произошла авария и меня привлекли как свидетеля".— "Авария?",— переспросил Скалли. А у него был белый "Мерседес 500 SL", он и тогда приехал на нем. Я сказал: "Да, там, прямо под вашими окнами, какой-то тип врезался в припаркованный белый "Мерседес 500 SL". Скалли выбежал из комнаты. Я бросился за ним, на ходу объясняя, что это шутка".

Скалли тогда совершенно не разозлился. Несколько недель спустя на выездном совещании менеджеров компании, проходившем в курортном местечке в Окленде, в то время, пока Дайери, оставив на улице свой голубой "Мерседес 500 SL" под присмотром охранника автостоянки, прогуливался по этажам здания, к нему подбежал портье и сказал, что какая-то машина врезалась в голубой "Мерседес 500 SL". Дайери вспоминает с улыбкой: "Навстречу мне шел Скалли. Он спросил, не хочу ли я пива. Это было весьма странно, потому что он сам пиво не пьет. Я ответил, что, похоже, кто-то въехал в мою машину внизу, на улице. Он выразил желание пойти посмотреть на нее вместе со мной. Когда я обернулся, то увидел, что все хохочут. Скалли тоже улыбался с видом победителя".

А если без шуток, то агрессивность Дайери задевала людей не только его уровня. Он доставлял немало неприятностей самому главному исполнительному директору — Майклу Шпиндлеру. Дайери постоянно уверял всех, что никогда не имел ничего против Шпиндлера, но было понятно его пренебрежительное отношение к Шпиндлеру — особенно после того, как тот, выступая на ежегодном собрании акционеров Apple в январе 1994 года, сравнил персональные компьютеры с товарами народного потребления типа сти-ральных машин или даже с гамбургерами. Было видно, как стоявший в задних рядах Дайери с трудом сдерживает ярость. "Йен был просто вне себя,— вспоминает один из доверенных людей в штате исполнительных директоров,— Как же так, начальство считает наш главный продукт гамбургером!"

Дайери задумал доказать Шпиндлеру, что компьютер — это все-таки не гамбургер. Он намеревался продемонстрировать это на званом обеде в честь выпуска PowerPC, который, как мы помним, был перенесен с января на март 1994 года. Выход откладывался: необходимо было учесть все возможные пожелания пользователей. Машина была рассчитана и на уже сложившийся круг пользователей Макинтошей, которые стремились к усовершенствова-. нию своих машин, и на простых обывателей, еще не знающих, зачем им компьютер, но готовых раскошелиться, если им предложат его как вещь, "приносящую пользу". А тем временем, чтобы произвести пробную пристрелку рынка, Дайери летом 1993 года свой офис на пятом этаже Де-Анца, 7, превратил в настоящий "полигон". В "стрельбищах" принимали участие такие высшие чины производственного менеджмента Apple, как Джим Гейбл и Броди Кист. Гейбл поддерживал свой боевой дух, например, тем, что написал на номере своего "Порше" POWER МАС.

Встречаясь каждую неделю, они вместе изучали производственные графики так же тщательно, как если бы это были военные карты. Они постоянно поддерживали боеготовность штабных частей своих торговых представительств в мире, подбрасывая им все новую информацию для будущих пользователей PowerPC. Они организовали серию последовательных крупномасштабных кампаний по снижению цен на старые модели Макинтоша, чтобы пользователи не самоустранялись от крупных распродаж в ожидании выхода Power Мас. 21 октября 1993 года Дайери объявил о снижении цен на некоторые модели на 35% — уже после пяти таких же раундов снижения, следовавших один за другим с апреля. Это, конечно же, резко уменьшило доходы компании, зато Apple, начиная с 1990 года, постоянно перекраивала свой рынок, стремясь постоянно его расширять, так что цены и так падали. Люди, недавно купившие Макинтош, выражали недовольство тем, что их вложения так быстро обесцениваются, но у компании не было другого выхода, если она хотела оставаться конкурентоспособной.

Дайери удалось развязать одну из самых агрессивных маркетинговых кампаний в истории Apple. Начало ей было положено на осеннем шоу Comdex, открывшемся в Лас-Вегасе 15 ноября. Этот момент был отмечен в анналах как начало знаменитой битвы индустрий, более известной как "война чипов". Comdex начинался в 1979 году как простая экспозиция компьютерных дилерских фирм. Осенью 1993 года эту выставку посетили 200 тыс. человек — к тому моменту она стала крупнейшей в США и одной из самых крупных в мире компьютерных торговых выставок. На ней демонстрировались новейшие технологии и приоткрывалась завеса над перспективными направлениями компьютерной индустрии. PowerBook фирмы Apple, например, был впервые показан публике на Comdex, тогда он открыл новую эру переносных компьютеров, изящных лаптопов. Мультимедийные технологии, в которых также прославилась Apple, пионер в этой области, тоже впервые увидели свет на Comdex. Это шоу стало путевкой в жизнь для таких ныне известных имен, как Compaq Computer или Borland International, фирма, специализирующаяся в области программ и программных инструментов (Скоте-Валли, штат Калифорния).

Осенняя выставка Comdex приобрела небывалые масштабы, пребывание там доставляло массу хлопот. В очереди на такси надо было стоять два часа. Комнаты в гостинице стоили 200 дол. за ночь, втрое дороже, чем обычно. В ресторанах было не протолкнуться. В коридорах зала заседаний толпился народ. В общем, вся эта дороговизна и суета ужасно изматывала людей. Тем не менее каждый, кто хоть сколько-нибудь был причастен к компьютерной индустрии, считал своим долгом быть там. Все боялись, что конкуренты первыми узнают все новости. Лас-Вегас, наверное, единственный город в США, имевший такое количество гостиниц, что можно было разместить всех желающих попасть на Comdex/Fall. Это превратилось в своего рода ежегодный ритуал. На одну неделю город становился центром мировой компьютерной индустрии.

Короче говоря, именно Comdex был прекрасной возможностью для Apple и ее сподвижников по PowerPC объявить войну Intel и Microsoft, альянсу, чуть было не захватившему практически весь рынок персональных компьютеров.

Зная историю PowerPC, вы легко себе представите, что означало появление этого продукта для Intel. До сих пор Intel, выпускающей один за одним все более быстрые процессоры, сопутствовала удача. Сначала 80286-й, затем 80386-й, наконец в 1993 году — 80486-й. Каждый раз это были процессоры одной и той же архитектуры — 8086. Поэтому два крупнейших конкурента Intel — Advanced

Micro Devices Inc. (AMD) и Cyrix Corporation, участвовавшие в этой сумасшедшей гонке, все время наступали ей на пятки. Конкуренты сбивали цены, a Intel изобретала все новые процессоры, чтобы успеть сорвать куш, пока ее соперни-ки возятся со старой моделью.

Intel прекрасно разбиралась в тонкостях этой политики, о чем говорит тот факт, что в 1993 году ее продукция составляла 74% рынка микропроцессоров, в то время как доля AMD — 6%, a Cyrix — 1%. Прорыв PowerPC на первый взгляд казался удивительным. Но, во-первых, PowerPC — это результат сотрудничества трех крупнейших компаний компьютерной индустрии — Apple, IBM и Motorola. Во-вторых, создатели PowerPC постарались оснастить новый микропроцессор технологиями, намного опережающими разработки Intel. Здесь, в первую очередь, сыграло свою роль преимущество RISC над CISC: RISC — вычисления на процессорах сокращенного набора команд — это будущее компьютеров, CISC-архитектура — прошлое.

Как это часто бывает в компьютерной индустрии, разворачивающаяся битва между процессорами Intel и PowerPC была примечательна тем, что в 1993 году чип PowerPC еще даже не появился на рынке. Главной целью союзников PowerPC на шоу Comdex был захват умов или, скорее, завоевание сердец участников компьютерного сообщества. Диспозиция сил была следующей: с одной стороны, Apple, IBM, Motorola с PowerPC; с другой — Intel с 80486-м, правда, у нее в арсенале припасено и новейшее оружие — чип следующего поколения под названием Pentium.

Центром всех мероприятий Comdex в Лас-Вегасе служил причудливый зал собраний, в котором Йен Дайери собрал под своим руководством людей из IBM и Motorola, а также всех своих, чтобы идти оклеивать город плакатами и вешать транспаранты, рекламирующие PowerPC. Были изготовлены праздничные ленты PowerPC, майки PowerPC и даже пуговицы. А за автостоянкой организовали даже собственный "Павильон PowerPC", где демонстрировались возможности PowerPC. Здесь на специальном помосте был установлен импровизированный ринг: прототип Power Мас против машины Intel с новейшим процессором Pentium. Они должны были соревноваться в скорости исполнения графических программ. Power Мас выигрывал с легкостью по всем графическим тестам. Главный исполнительный директор Intel Энди Гроув, поиграв немного с демонстрационными программами, ушел не в лучшем настроении.

Intel также украсила выставочный центр своими плакатами и транспарантами, восхваляющими Pentium. Ее экспозиция сопровождалась выступлениями актеров, гигантскими надувными чипами и видеофильмами. Блеск Лас-Вегаса Сделал из противостояния PowerPC и Pentium настоящее шоу. Энтузиазм достиг небывалых высот, можно было подумать, что предстоит бой Холифилда с Тайсоном.

И даже Майкл Шпиндлер, год назад, при обсуждении RISC-технологии, как мы помним, вообще не осознававший важности происходящего (в этом, по крайней мере, были уверены его инженеры), присоединился к всеобщему действу. На сцене отеля "Аладдин" ему выпала честь представить миру PowerPC. Это был тот самый отель, где месяц назад он, потрясая в воздухе кулаком, кричал: "Мы победим!". Когда он готовился к выходу на сцену, весь зал ходил ходуном. Из гигантских динамиков со всех сторон сцены гремела рок-музыка. Волны света высвечивали море лиц в зале. В глубине сцены выстроились в ряд новые Power Макинтош, приветливо подмигивая зрителям своими голубыми экранами. Шпиндлер выступал в своей обычной занудной манере, принятой им для общения с чужаками. Он сообщил семи тысячам компьютерных фанатов о том, что Apple планирует перейти на PowerPC, сразу же нацеливаясь на миллионные мировые продажи. Затем Шпиндлер лично перешел к демонстрации Power Мас, оттенив всю нищету Intel Pentium.

На последовавшей затем пресс-конференции присутствовало более сотни журналистов. Здесь впервые представители средств массовой информации общались со Шпиндлером как с главой Apple. Он сидел на сцене располагавшегося неподалеку от выставочного центра маленького театра в окружении прочего начальства Apple и отвечал на вопросы, касающиеся дальнейшей стратегии Apple. Дизель старался отвечать как можно точнее. Я задал свой вопрос в самом конце. Представившись обозревателем "The Wall Street Journal", я спросил Шпиндлера, правда ли, что Джон Скалли был уволен вопреки его воле? Бросив пристальный взгляд на меня через всю аудиторию, он резко ответил: "Я не хотел бы сейчас обсуждать кадровые вопросы".

После Comdex Йен Дайери со всей своей энергией набросился на рекламу. Ярким примером его деятельности стал разворот с рекламой Apple в "The Wall Street Journal" в День святого Валентина 1994 года. Заголовок вопрошал: "Как объяснить пятилетнему ребенку разницу между CISC- и RISC-компьютерами?". Ниже давался ответ: на одной фотографии дорога упиралась в кирпичную стену, на другой — уходила за горизонт. "Понятно, что тупик — это CISC, а перспектива — RISC",— объяснял Дайери.

Такого нахальства Intel, конечно же, стерпеть не могла. Микропроцессорный гигант развернул боевые действия на территории Apple: в тот же День святого Валентина на двух страницах издававшегося под эгидой Apple журнала "MacWEEK" были изображены две дороги в лесу, одна вела в сторону PowerPC, а другая — Pentium. Надпись внизу гласила: "Время остановиться и подумать", а к ней приписка: "PC уже не те, что раньше. Все, что вы хотели бы делать на Макинтоше, теперь проще выполнить на PC".

Энди Гроув больше не желал притворяться партнером, приятным во всех отношениях. Еще когда он помогал Apple делать Star Trek, то предупреждал Джона Скалли, что у Apple будут серьезные неприятности в будущем, если она не вольется в сообщество Wintel. Apple не обратила внимания на эти слова, и Гроув начал действовать иными средствами. В феврале 1994 года я брал интервью у двух помощников Гроува в наглухо зашторенном зале для совещаний на седьмом этаже штаб-квартиры Intel в Санта-Кларе, штат Калифорния. Разговор, на котором я представлял "The Wall Street Journal", шел о PowerPC. Но тут внезапно появился сам Гроувестер и произнес всего две фразы. "О чем вы говорите? Второе пришествие? — спросил он саркастически с венгерским акцентом.— Я не вижу оттока пользователей Intel к Apple. Скорее, наоборот".

Чувствовалось, Гроув был задет за живое, так что войну можно было считать объявленной. Как бы то ни было, судьба PowerPC оказалась в руках Intel.