Глава 15

Жизнь в Аргентине устаканилась. Лето сезона 1831−32 года началось так же, как обычно. В последнее время. Жизнь-то быстро бежит! Это был третий сезон большой засухи. В провинции Буэнос-Айрес мы как-то купировали ее последствия, но в остальных провинциях дело обстояло плохо. Многим уже нечего было сеять, так как семенную кукурузу они уже слопали. Разрешите полюбопытствовать, что же они будут сеять в следующий весенний сезон, когда засуха закончится?

Впрочем, ситуация под контролем. Клубника скоро пойдет, груши, абрикосы… Крупные, в каплях воды помидоры, пупырчатые огурцы, красная с белыми хвостиками редиска, эстрагон, петрушка, кинза…

В Аргентине продовольствия так много, что нам его не съесть, при всем своем желании. Даже если все мы будем жрать в три горла. Тут в основном процветает скотоводство. Диета преимущественно мясная, как в Монголии. И жители живут по пословице: «Пять лет хлеб не родился и голода не было».

Так что в следующий год мы, как люди с научным складом мышления, засеем кукурузой берега рек и ручьев, а пшеницей — остальные пространства между ними. На небольших территориях. Во-первых, нет людей, нет с/х работников. Чтобы земледелием заниматься в глобальном масштабе. Во-вторых, нам всего лишь на первом этапе надо заместить весь импорт. С горочкой. И этого хватит.

Конечно, пшеницу намного удобнее экспортировать, чем мясные продукты при отсутствии холодильников.

Но куда ее экспортировать? Все страны сейчас и так сельскохозяйственные. Кроме Европы. Но и Европа в основном на самообеспечении. Там есть и свои экспортные регионы. Польша, Россия, Балканы. Есть и импортеры. Британские острова, Скандинавия. Часть Германии. Но и они возмещают недостаток собственного продовольствия рыбой или картошкой.

Ну там: жареные сазаны, осетры, севрюги, майская селедка, вяленые тарань, рыбец, шемая; рассыпчатая, с пылу, с жару, картошечка, жареные кружочками и обильно посыпанные чесночком с петрушкой баклажаны и кабачки, полуведерные хрустальные вазы с тремя сортами черной икры: белужьей, севрюжьей и осетровой… Короче, с голоду они не пухнут.

Может та же Британия и стала бы покупать у нас пшеницу, но сейчас острая проблема с доставкой. Деревянные парусные корабли плывут исключительно по воле ветра и течений. А это выходит очень долго. От нас до Британии три месяца. За это время зерно и намокнет и его крысы попортят. Если перевозить его в мешках. Если в бочках — дополнительные расходы. Да так и никто не делает, из-за недостатка тары.

Вон, чай в Китае англичане зеленый покупают, а в Европу его привозят уже черный. То есть порченный. Слава богу, европейские покупатели уверены, что чай именно таким и должен быть.

К тому же, в международных водах нет никаких законов и правил. Англичане снова собираются пиратствовать в экваториальных водах, под предлогом борьбы с вывозом негров-рабов из Африки. По своему капризу конфисковывая любые суда. У тех, кто не может дать им отпор. Или у конкурентов. Всех британских моряков из-за этого надо вешать на реях, как бандитов. В обязательном порядке, чтобы ни одного не пропустить.

Короче, на море силы зла властвуют безраздельно. Поэтому отдавать громадные деньги другим за транспортировку твоего товара глупо. А перевозить своим транспортом грузы, даже если бы я сумел купить в США для Аргентины корабли, очень опасно.

Куда пожалуешься? Ни партии, ни профсоюза, ни вышестоящего начальства…

Положение с морскими перевозками изменится кардинально лет через двадцать. Когда на линии выйдут океанские пароходы. Чтобы пройти пролив Дарданеллы, где сильное северное течение, парусники, плывя в сторону Стамбула и Черного моря, иногда целую неделю ждут попутного ветра. А через двадцать лет британские пароходы будут потихоньку себе чапать за эту же неделю от Мальты до района Адлера. Перевозя контрабандное оружие кавказским горцам.

То же и в наших краях. Мимо мыса Горн проливом Дрейка плавать очень опасно. Ревущие южные широты себя показывают не с лучшей стороны. Это не мыс Горн, а мыс Бурь какой-то! Иногда начинает форсировать пролив эскадра из пяти кораблей, а выходит на обратной стороне только один. И так случается слишком часто, чаще, чем хотелось бы.

Магелланов же пролив очень труден для прохождения. Здесь пока нет поселений. То есть нет лоцманов и буксиров. Пролив узок и извилист. Фактически он пересекает Анды, поэтому скалистые горы часто препятствуют здесь любому ветру.

А без ветра парусникам как прикажете плыть? Опытные капитаны могут пройти Магелланов пролив за неделю. Используя силу приливов и отливов. Протянуло тебя приливом какое-то расстояние, ты стал на якорь и отдыхаешь, до следующего прилива. И так до середины пролива. А затем так же играешься с отливами.

А пароход преодолеет этот же пролив за один день. А от нас до английских портов проплывет за месяц. Или даже чуть меньше. Нужен только уголь. А его у нас за Магеллановым проливом, в чилийской Араукании, полно. Грузи лопатами прямо с поверхности берега.

Все это время дела у меня шли превосходно. Я богател, цвел и пахнул. Набивал карманы. Мои компании получали новые заказы. Речь шла о многих компаниях. Спрос не снижался. Прогресс хорош еще и своими маленькими радостями.

На вырученные деньги я довел численность своего отряда охраны до тридцати рыл. Это были правильные люди с соответствующими особыми навыками. В последнее время я много брал туда эмигрантов из соседней Чили или Боливии. Сильно делить нам с этими странами нечего, так что подстава в этом случае маловероятна.

Время наступало лихое, поэтому расходы на защиту вряд ли будут лишними.

Команда из подобных эмигрантов, под руководством Гомеса, даже провела успешную операцию в Монтевидео. Навестив беглеца Мигеля Бельграно. Чтобы история с покушением на мою персону не повторилась снова и снова. В таких ситуациях я следовал одному правилу. Если враг падает на землю, он не должен встать. Добить его прямо сейчас. Без пощады. Без колебаний.

Гомес был так похож на Че Гевару, что ему не хватало для полного счастья только берета с пятиконечной звездой. Очень фотогеничен. Да и вся троица была как на подбор. Они были высотой более метра семидесяти пяти. Сильные, широкоплечие. Красавцы-киллеры в белых гетрах. Владеющие одинаково хорошо как огнестрельным оружием, так и клинками. Их ножи были очень острыми. Они предназначались для тонкой работы. Нарезка. Измельчение. И так далее. С такими шутки не пошутишь, и не повыступаешь — себе дороже обойдется.

Действовали аргентинские «командос» по обычному сценарию. В начале послали в Монтевидео человечка, чтобы подготовить базу и осмотреться. Понюхать, что к чему.

Мигель Бельграно, полный неясных надежд и всячески обласканный французами, жил очень осторожно. Неблагодарный, вороватый ублюдок снял себе отдельный особняк с охраной. Там жили четверо охранников-вертухаев и два здоровенных пса. Крупные немецкие овчары, с хищными мордами. Для целей обеспечения приватности.

Кроме того — сам Мигель и слуги. Итого десять мужиков. Женщин мы не считали. Служанки и горничные нам не помеха. Тут пока женщины-воительницы не в моде. Впрочем риск всегда присутствует. Вполне возможно, что кто-то пострадает. Причем фатально.

Что же, плохих парней могут победить только очень плохие. Сработали мы по традиции в ночь после Нового года. Без права на ошибку. Трое моих боевиков были вооружены кольтами. С пружинами пока те же проблемы, так что от детских болезней мои кольты еще не избавились. Поэтому, чтобы в случае поломки задействовать обе руки, каждый из боевиков Гомеса был вооружен только одним кольтом. На пять патронов.



Пульки, конечно, свинцовые, слабенькие, но до ста метров вполне убойны. Тем более, мы делаем бритвой в округлом кончике маленький крестообразный надрез. При попадании пуля развернётся и начнёт метаться по телу, разрывая и наматывая на себя ткани, кровеносные сосуды, повреждая внутренние органы…

По сути, это знаменитые пули «дум-дум», в будущем запрещенные Международной Конвенцией

Работать надо было тихо. Так что сам Гомес должен был опробовать еще одну новинку. Глушитель. Тоже страдающий детскими болезнями. Мембраны из кожи и резины не держали напор пороховых газов. Тихими были только первые два выстрела. Приходилось применять мылообразный гель. Наносимый по ходу дела. Грушевидная клизмочка с гелем в кисете висела у Гомеса на поясе.

Его соратники, для уменьшения звука выстрела, должны были стрелять через перьевые подушки-думки, которые носили с собой. Прелюдии были излишни.

Все прошло как по маслу. Постучали, сразу прикончили здоровенного негра-охранника, «наивного чукотского юношу». Тихо вошли, быстро перестреляли собак и остальную охрану, пока те не всполошились. Эти придурки, расслабились и допустили ошибки. Они сделали плохой выбор в определенной ситуации, которая требовала полной концентрации внимания.

Затем «командос», прошли в сад, позаимственными у охранников ключами открыли дверь, вошли в дом и закончили свою работу, прикончив всех мужчин. В том числе и Бельграно. Как с курами перед праздником, обошлись…

А надо было читать классиков! Сам Мигель виноват. Говорили же ему: «не ешьте на ночь сырые помидоры». А он ел! И на меня петухом наскакивал. Хотел прикончить! Итог — закономерен!

Скандал был знатный. Но все кончилось, как обычно, ничем. Что случилось, то случилось. Как и в случае с послами. Все ограничилось грозными дипломатическими нотами. А какие к нам претензии? Не аргентинское же правительство этих послов охраняло? А кто виноват, что американцы и французы такие олухи? Явно не я. И не Аргентина. Так о чем разговор? Это было очевидно.

А после бойни в Монтевидео в народе распространилось устойчивое поверье, что это дело злых духов, утащивших душу многогрешного Мигеля Бельграно прямо в ад.

Так же в январе, с американской китобойкой, появился в наших краях и Гаррисон. Он отчитался о тратах и проделанной работе, показал договора и прочие бумаги, и получил второй транш на строящийся клипер. С Уошберном мне буквально чудом удалось заскочить в последний вагон уходящего поезда. Теперь у меня 10% в его предприятии по производству проволоки. Причем я буду брать исключительно натурой. То есть проволокой, которую с Восточного побережья США очень удобно доставлять в Буэнос-Айрес.

С другими же американскими изобретателями я не сотрудничал. И разрешения у них не спрашивал. Кроме продукции судостроителей и проволоки, остальное я уже и так успешно производил в Аргентине. В качестве своих новинок. И сеялки, и жатки, и прочие комбайны. Не говоря уже о кольтах и других револьверах.

В конце февраля 1832 года еще не закончила свирепствовать засуха, как на горизонте замаячила новая напасть. Мор. В Индии, как известно народ веселый. Они в Ганг срут, ссут, трупы туда кидают, а потом из этой же реки воду пьют. А так как там жарко, то холерные эмбрионы там плодятся со страшной силой.

Индия еще начиная с 1826 года была ареалом распространения холеры. То в одной, то в другой области страны вспыхивали эпидемии. Пока локальные. Но как только температура воздуха начала повышаться в глобальном масштабе, так эпидемия холеры начала расползаться, охватывая все новые территории. Это в теории и по закону, а жизнь, она, как известно, многограннее и шире любой теории и любых законов.

В 1828 году болезнь уже охватила соседние Китай и Индокитай, а с другой стороны Афганистан, Бухару и Хиву. В 1829 году караваны завезли «модную болезнь» в Оренбург.

Англичанам показалось обидно, что дело распространения болезни легло на плечи каких-то туземцев. Поэтому британские купцы, засучив рукава, взяли дело в свои крепкие руки. На английских кораблях болезнь худо-бедно завозили во все концы света. 1830 год привел к тому, что холера свирепствовала на Ближнем Востоке. В Египте от болезни грязных рук умерло 150 тысяч человек. Во всем мире погибших уже начали считать миллионами.

В 1831 году наползающая болезнь захватила юг Восточной и Центральной Европы. А Европа по плотности населения тогда мало уступала Индии и Китаю. 1832 год начался совсем весело. В Англии уже умерло 30 тысяч человек. На юге, во Франции — 200 тысяч. Которых мама в детстве не научила: «не пей из лужицы — козленочком станешь».

Французские солдаты принесли с собой холеру в Алжир и далее в Северную Африку. Эмигранты завозили болезнь в Северную Америку и в Австралию. В суровой и холодной России вспыхивали холерные бунты. Пушкина законопатили на карантин. И не одного его.

Везде ставили карантинные дозоры и препоны. Страны и районы обособливались друг от друга. Поездка в соседний населенный пункт, расположенный в дне пути верхом, теперь стала напоминать по трудностям путешествие из Петербурга на Камчатку. Всякая торговля стала сводиться к минимуму.

Благодаря тому, что мы находились на отшибе, болезнь пока Аргентину не затронула. Но началась лихорадочная подготовка и карантинные мероприятия.

Между тем, еще в декабре прошлого года из Англии в нашу сторону выдвинулся исследовательский барк «Бигль». Это был военный корабль Британского королевского флота, водоизмещением 235 тн, несущий 8 пушек и 120 матросов и офицеров.



Правда, сейчас этот корабль якобы плыл в наши края с мирными, исследовательскими целями.

Посмотреть, нельзя ли, в дополнение к Фолклендским островам ( где команде надлежало тщательно изучать быт и рацион фолклендской лисицы в естественной среде обитания), разместить британский военный гарнизон еще и на Огненной земле.

Совершенно мирное задание!

Поэтому пушек на корабле было всего шесть, а экипаж, включая некомбатантов, молодого ученого Чарльза Дарвина и троих туземцев с Огненной земли, обработанных в качестве британских агентов влияния, состоял из 74 человек.

А что? Военные, в некоторой мере, тоже ученые. Они тоже в «теме».

Выйдя в конце декабря из Девонпорта, капитан «Бигля» Роберт Фицрой, тоже в некоторой степени «ученый», так как он давно и без особого успеха писал солидный трактат «Против реформ во флоте», уже 6 января 1832 года привел свое судно в порт Тенерифе на Канарских островах. Здесь они должны были пополнить припасы и взять пресную воду, но высадится на берег им не удалось. Так как на острове свирепствовала холера.

Прошлось англичанам тащиться до островов Зеленого мыса. Где матросы, «синие куртки», погрузили еду и воду под тоскливую песню, навеянную местностью «О, моряк, берегись же ты бухты Бенинской, ведь оттуда один из всей сотни вернулся домой».

Далее был сделан рывок через Атлантику до города Байя в Бразилии. Бразильцы на поверку оказались смесью ленивых и наглых метисов, негров и мулатов. Они поголовно были уверены, что культура и работа — не мартышки, в джунгли не убегут.

4 апреля корабль добрался до красочного Рио-де-Жанейро, где команда «лайми» загорала на пляжах Копакабаны и купалась в Январской реке. И бухала напропалую.

Основной алкогольный напиток в Бразилии — кашаса (самогонка из перебродившего сахарного тростника), которую еще называют бразильским ромом, хотя для рома она слишком светлая. Довольно ядреное и вонючее пойло, от которого волосы даже в носу горят, поэтому употребляют ее обычно в коктейле кайпиринья.

Самое забавное, что домашняя самогонка считается лучше заводской. Наверное, потому, что в домашнюю брагу добавляют рис. А в заводскую — какие-то мерзкие отходы. Второй местный напиток — тикира (светло-фиолетовая самогонка из маниоки). Та еще гадость!

В разгар зимы, 26 июля, «Бигль» прибыл в Монтевидео. Став независимым, Уругвай быстро превратился в скопище международных авантюристов и базу для европейских колонизаторов на юге Южной Америки. И все «терки трут».

Уругвайское правительство превратилось в марионеток, которые с криками «чего изволите?» принялось ублажать французов, англичан и американцев. Так как большие начальники Уругвая на своей шкуре хорошо знали зэковскую поговорку: «Обиженных… под шконку загоняют»…

Это теперь они не какая-то уголовная шпана, а солидные члены Общества, занимающие высокие кабинеты власти. А в былые времена бывало всяко…

Вот эти латиноамериканские обезьяны и носят теперь бананы важным заморским гостям…

Как только «Бигль» пришвартовался в порту, его встречать собрались купцы и капитаны с английских торговых судов. А их было человек пятьдесят. Тридцать из них на лодках поспешили поприветствовать капитана. С ходу принявшись излагать свои жалобы.

Напыщенный капитан Фицрой, который не любил большого количества штатских на вверенном ему корабле, приказал допустить на «Бигль» только десять главных представителей из этого чванливого комитета по встрече. К тому же, на палубе, при матросах, на щекотливые темы говорить было неудобно, а самое большое помещение корабля, кают-компания, она же офицерская столовая, больше народу физически не вмещала.

Хотя, его улыбка при виде незваных гостей стала почти радушной, но капитан нутром чуял, что такой незапланированный визит не сулит ему ничего доброго.

В небольшую кают-компанию набилось столько народу, что сразу стало тесно. Предводитель англичан в Монтевидео, успешный негоциант, мистер Дженкинс, человек с бульдожьей мордой, кавалер «Ордена Чистоты и Правды», сразу обозначил тему для разговора:

— Ну наконец-таки! И мы сподобились увидеть в Монтевидео военный корабль Королевского флота Великобритании. Не прошло и нескольких лет! Просто не верится в такое счастье. Совсем нас тут правительство забросило, как каких-нибудь сироток, и не чешется! А между тем морская торговля — главная опора и надежда Британии. И негоцианты — становой хребет общества. Все прекрасно понимают, что основная сила Британской конституции заключается в тех деньгах, которые мы тратим на ее поддержание. Капитан, Вы обязаны нам помочь!

И тут же со всех сторон на Фицроя посыпались жалобы и упреки купцов.

— Аргентинцы совсем распоясались! Не продают нам теперь ни серебра в слитках, ни платины! Но расплачиваются за наши товары множеством новеньких серебряных шиллингов! Нет ли тут нелегальной чеканки английских монет? Не воруют ли аргентинцы эмиссионный доход, оставляя королевское казначейство с носом? Вот в чем вопрос!

С другого края сразу перебили:

— Да если бы только серебро! А каучук, а бальса? А кожи, а меха? — завопил почетный председатель местного отделения Миссии по поддержке угнетенных женщин. — Буэнос-Айрес гребет ресурсы с доброй трети Южной Америки, а к нам они ничего не пропускают. Никакого сырья, все продают только в готовых изделиях. А разве мы не должны заботиться о процветании славных английских ремесленников? Рабочий люд на Родине лихорадит, ходят слухи о бунтах в фабричных городах, о ткачах, разбивающих станки, об арестах «чартистов». Я понимаю, что наши работяги учиняют мятежи, желая меньше работать и больше получать, а владельцы предприятий готовы хоть лопнуть, но не пойти им навстречу. Всем и так нелегко. А тут еще эти аргентинцы!



Тут же вступился и еще один хмурый, похожий на жердь господин, по прозвищу «Джентльмен Джим»:

— Говорят, аргентинцы раскопали курганы древних атлантов. И нашли в них массу изделий из чудо- металла. Под названием алюминий. И через нас продали первые партии этих сокровищ. А теперь они сами, посылают в Европу, под видом пассажиров, доверенных комвояжеров. И те предлагают сокровища сразу королевским дворам Старого Света. Без всяких посредников. А так как груз небольшой, то он следует на наших кораблях контрабандой. Ну не будешь же ты обыскивать личный багаж всех пассажиров? А мы, добрые англичане, остаемся в пролете!

Тут же жалобы повалили со всех сторон, словно плотину прорвало:

— Рохас нагло требует, чтобы наши корабли приходили сразу в Буэнос-Айрес! Посредническую торговлю через Уругвай сводит к минимуму! Зачем тогда мы создавали это независимое государство? Британцы — друзья всем!

— У аргентинцев в последнее время появилось много секретов. Они научились делать стабильные вещи из каучука! А эти новые светильники? Почему наша могучая промышленность не может делать такие хорошие вещи? Исусе, я этого не вынесу!

— Они украли наш секрет по обработке платины и теперь платиновые изделии из Великобритании здесь никому не нужны! Разве это честно?

«Позор!» — закричал кто-то.

— Поставка аргентинских наложниц британским купцам и гражданским чиновникам совсем сошла на нет! Мы стоим на пороге самого постыдного и унизительного поражения в истории британской торговли!

Крики: «Правильно! Правильно!»

— Наши торговцы в последнее время ничего не могут продать в Аргентину, за исключением металлических изделий и тканей. Причем грубые ткани из сизаля аргентинцы уже начали делать самостоятельно. А среди металлических изделий большую долю составляет оружие. Мушкеты, винтовки, сабли и палаши из Шеффилда, чугунные ядра и бомбы. Против кого аргентинцы собираются воевать? Неужели они поставят под угрозу наши позиции в Уругвае? Этого никак нельзя допустить!

— Возить чужие товары за прежние деньги становится нецелесообразно. И о чем только думает правительство и палата лордов? Явно же британские интересы находятся в этом регионе под большой угрозой! А как же: «Империя прежде всего!» и «Правь, Британия, морями!» А как же сочинение леди Брукс «Аргентина: дикая и нецивилизованная»? Здесь же сформировался очередной «горячий угол»!

— Рохас и его неорганизованные латиноамериканские дикари совсем обнаглели! Их надо непременно поставить на место. Чтобы все было как в старые добрые времена. Английский негоциант дает аборигенам приказы, а глава Аргентины берет под козырек и спешит их выполнять! Иначе зачем же нам самый большой в мире флот? Или наши военные моряки даром едят свой хлеб? И жалование его Величества идет в пустую? Или у нас кишка — тонка?

Крики: «Неправда! Неправда!»

— Правильно! Лучше уж быть британским набобом и иметь шанс основать свою торговую династию, чем иностранцем-полукровкой. Как нас можно равнять под одну гребенку с жалкими аргентинцами?

Бурные аплодисменты! Крики, обдающие сильным запахом чеснока: «Ура!», «Правь, Британия!»

Скоро Роберт Фицрой понял, что ему в стороне остаться не получится. Слишком уж прижало английских купцов. Их крепко взяли за самое нежное место, за кошелек и теперь он пребывали в ярости. И слышать ничего не хотели о том, что у «Бигля» другая программа. Какая может быть другая программа, когда под угрозой интересы Великобритании в регионе? Они подадут жалобу, напрягут свои связи наверху, и капитан вылетит с военной службы без выходного пособия.

К тому же, дело предстоит проще паренной репы. Это как конфетку у ребенка украсть. «Бигль», конечно, невелик. Но все же в полтора раза больше, чем флагман адмирала Колумба — каравелла «Санта-Мария». И у «Бигля» вдобавок экипаж формирован из самых храбрых воинов британского флота. И кроме всего прочего, будь у англичан под рукой большой линейный корабль, то ему на мелководье у Буэнос-Айреса было бы трудно маневрировать. А «Бигль» сможет подплыть впритирку к самому городу. Сильно нервируя местных портеньос жерлами своих орудий.

А у аргентинцев имеется всего пять маленьких военных кораблей. Старых, латанных-перелатанных. Каждый из них вдвое меньше «Бигля».К тому же, их в заливе Ла-Платы нет. Совсем. Один кораблик ремонтируется на стапелях Буэнос-Айреса. И ремонту еще конца-края не видно. А остальные опять ушли на юг. В Кармен-де-Патагонес. И, по слухам, двое из них там сломались. И тоже требуют ремонта.

А чтобы англичане при предъявлении своих «законных» требований выглядели солидно, то «Бигль» не оставят в одиночку. «Джентльмены» соорудят целую эскадру. Разве соотечественники не помогут? За долю малую?

Тут же капитану Фицрою навязали договор на аренду двух быстрых шхун. Для участия в военной экспедиции в Буэнос-Айрес. Как-никак еще четыре пушки. Да и для разведки они пригодятся. Чтобы неожиданно не вляпаться в неприятности. И еще три транспортный судна были арендованы за полцены. Надо же на чем-то вывозить аргентинскую контрибуцию? Да и дополнительные шесть пушек тоже лишними не будут.

— Отлично, парни! Скоро наконец-то повеселитесь в волю! — фальшиво-весело взвизгнул при этом «Джентльмен Джим».

Дело простое. Чтобы возродить честь старой Англии, необходимо подойти к Буэнос-Айресу грозной эскадрой под британским флагом. Стать с краю, подальше от пушек старого испанского форта. Дать залп тремя ядрами, сломав или повредив пару лачуг. Для наглядного примера на будущее. Выслать на шлюпке Рохасу парламентера. С ультиматумом.

Чтобы диктатор выбирал: или англичане сжигают его столицу или он безропотно платит им за все обиды. Истинные или мнимые. И торопится отдавать долги, образовавшиеся со время борьбы за независимость, с процентами. Несомненно, что британский огонь и британская сталь преодолеет любое сопротивление. Так что «британское оружье смирит гневливого тирана и накажет аргентинского раба».

Крики с мест: «Вот, чертовы ублюдки, это послужит им уроком!»

Короче, под грозным взором британских вояк англичане забирают в городе то, что есть. А за остальным, с жестким графиком погашения в руках, присмотрят посол Гамильтон да английские купцы. Поющие по ходу дела задорные песни «Пей, малыш, пей!» и «Британские гренадеры».

Веселые возгласы: «Выпьем, друзья! Я так горд, что родился британцем!»

Что тут может не сработать? Кто в здравом уме и трезвой памяти станет связываться с британским военным флотом? Дураков не было и нет. В эту благословенную эпоху, когда Британия — владычица морей — решит поучить уму-разуму сухопутных туземных дикарей, последним лучше всего прикинутся ветошью и не отсвечивать.

Все сойдет гладко.

Капитан Фицрой, как всякий англичанин, был коварен, лжив, подл, беспринципен, труслив, и вдобавок, гордился всем этим. Так что идея небольшого победоносного «наезда» на беззащитных аргентинцев пришлась ему по вкусу. Можно в этот раз и угодить пуританским остолопам, с пользой для собственного кармана. Достойной истинного британского героя.

Загрузка...