Глава 7

В мае месяце, в преддверии зимы, я с блеском отчитался перед генералом Рохасом о своей деятельности. Рохас был очень доволен моими свершениями и таким цветущим состоянием своих владений. Ну да, курочка по зернышку клюет, а яичко вот какое получается.

А я получил карт-бланш на дальнейшую деятельность, согласно своему плану. То есть испытательный срок у меня прошел и я стал полноправным членом команды «товарища Сталина».

Между тем, Бразильская война близилась к своему официальному завершению. Этому способствовала и бушевавшая в нашем регионе засуха, охватившая и Аргентину, и Уругвай, и южные регионы Бразилии. Трофей войны изрядно утратил свою былую привлекательность.

Бразильская блокада побережья сошла на нет и выполнялась в последний год только для галочки. Да и не в той Бразилия весовой категории, чтобы устраивать такую блокаду. Как гласит кавказская пословица: «Если ты волк — кусай, если баран — терпи!» А бразильцы только рядятся под волка, а сами — фуфломёты позорные, вонючие свиньи!

Как я уже упоминал, перевозка сейчас выгоднее любого производства. Поэтому англичане, «просвещенные мореплаватели», стремятся монополизировать эту вкусную тему. Португальцы всегда выполняли роль шакала Табаки при англичанах, а Бразилия только формально независимое государство, так как Педру Первый — наследник португальского престола, которому дали порулить этой «независимой страной».

То есть Великобритания формально могучий союзник и Бразилии и Аргентины. А заодно и главный инициатор идеи независимого Уругвая.

Английские корабли, не обращая внимание на бразильскую блокаду, плавают куда хотят и где хотят. А тут речь идет даже не о десятках судов, а о сотнях. Так как другого пути, кроме как мимо нас, на тихоокеанское побережье Америки, как Южной так и Северной, до самого канадского Ванкувера, нет. Так же как и в восточную часть Тихого океана.

То есть ежемесячно в глубоководный порт Монтевидео, который представляет главное здешнее окно во внешний мир, приходит караван британских судов в количестве 60 кораблей. И еще такое же количество за этот период шастает поодиночке. Да в мелководный Буэнос-Айрес штук тридцать в месяц забегает.



Кроме этого, есть и французы. Сейчас каждый норовит сунуть свое рыло в кормушку. Может какую единичную маленькую шхуну бразильцы и могут шугануть. Но не стандартный торговый корабль. Ну не испугается он и что ему сделаешь? Начинать войну с Францией по такому глупому поводу — дураков нет. То есть ежемесячно до сорока французских кораблей посещают порт Монтевидео и еще такое же количество приходит в соседний с нами порт Ла-Плата.

А есть еще американцы США, с которыми бразильцы тоже не хотят связываться. И портить отношения. У этих, правда, большая половина судов — маленькие китобойные шхуны. Но многочисленные и наглые. Так и рыщут возле наших берегов, выгребая бесплатно морские биоресурсы Аргентины. Уничтожают китов, тюленей, ламантинов.



И ничего ты им не сделаешь, хоть ты тресни!

США тоже активно поддерживают идею разделения крупных латиноамериканских стран на маленькие части. Уничтожают конкурентов. Скоро США уничтожат большую Гранд-Колумбию. А потом сделают из большой Мексики — маленькую.

Аргентина, в этом же ключе, после распада на Боливию, Парагвай, Уругвай и Соединенные провинции, тоже перестанет быть крупной страной. Другое дело, что аргентинцы, захватывая ничейные земли индейцев на юге, снова войдут в разряд крупных государств. А так пока только Бразилия, в качестве исключения, останется большим государством, как верный союзник и клиент англичан.

Рохас, конечно, явный противник независимого Уругвая, но ничего не может поделать. Время идет, сепаратистский режим Монтевидео укрепляется. Уругвай как транзитный порт-государство пользуется горячей поддержкой всех «великих держав». А против них всех вместе не попрешь.

Тем более, что я активно уговариваю генерала подписать мирный договор и закончить эту нелепую войну. Мол, любой договор это бумажка, которая перестает действовать сразу после того, как становится выгодно его нарушить. То есть действую в англосаксонском ключе.

Если посмотреть на действия представителей «великих держав» в Аргентине, то обстановка следующая. Представитель старых, гнилых престолов Европы, французский консул, в качестве независимого властелина, сидит в соседнем порту Ла-Плата. Делая из этого города цитадель французского влияния в стране. И очень редко приезжает в Буэнос-Айрес.

Так как Франция заняла крайне враждебную позицию к режиму Рохаса, поддерживая своего ставленника Лавалье. Готовя его триумфальное возвращение во власть.

С англичанами чуть проще. Сэр Гамильтон занял позиции диаметрально противоположные Рохасу в столице. Если генерал занимает северо-западный пригород Палермо, готовый в случае высадки вражеского десанта отступить в степь, то генеральный английский посол, напротив, занял юго-восточное предместье Бараков. Где обычно проживает только беднота и контрабандисты. В «гетто», голимой трущобе, где даже неказистые саманные домики на фоне остального «жилого фонда» казались дворцами.

Такое стратегическое местоположение кажется послу выгодным. Так как в любой момент подошедшая британская эскадра может поддержать слова посла своей корабельной артиллерией. А если посол проиграет, то можно ему в любой горячий момент эвакуироваться. То есть сэр Гамильтон привык действовать с позиции силы. То же мне, крутой перец нашёлся…

С консулом США дела вести трудно, потому, что это спившийся алкоголик, с признаками надвигающейся белой горячки и манией величия. Консул занял особняк бывшего богатого испанца, великолепный дворец сеньора Лаприды. Он расположен в центре города, рядом с местом народных гуляний — «аламейдой» и со стриптиз-шоу «Красный Занавес».

И одновременно на берегу маленького залива дель-Ретиро. Так что артиллерийскую батарею, в форте, контролирующую этот залив, пришлось сооружать позади посольства. Жена мистера Слейда, предпочла остаться в США и там развлекаться, пока наш буйный алкаш накачивается виски в Аргентине. Можно определенно выразиться, что посол США — пустое место.

К иностранным представителям я бы отнес и католического архиепископа Аргентины. Посланца Ватикана. Все помнят какую предательскую политику проводила католическая церковь во время борьбы за независимость. Мол, пока жив последний испанец, только он должен править Аргентиной.

После революции в стране провозгласили свободу совести, но позиции католической церкви пока еще незыблемы. Слишком уж все ненавидят еретиков-гринго. Что делает сюда невозможным массовую эмиграцию не католиков.

Конечно, никакой логики в этом не было.

Да и вообще церковь строит в любой стране альтернативный центр власти. Тем более католическая, управляемая из заморского Ватикана. И высасывающая все соки. Недаром же американцы в США предпочли создать сотни разнообразных сект, вместо одной официальной церкви. Пусть они организуются явными сумасшедшими, зато все родные, доморощенные, конкурируют друг с другом и борются за влияние между собой, а не с государством. Да и собранные с прихожан деньги тратятся в своей стране.

Результат — налицо. США — самая богатая страна в мире. А среди католических государств богатых стран почти нет. За редким исключением. Так как Ватикан умело высасывает из них все соки. Я бы выразился, что транспортировка сейчас выгодней производства, а мошенничество — выгодней всего.

Посмотрим на Ватикан 21 века. 527 жителей и все они — миллиардеры. В среднем. Только в заначке у Ватикана на 50 миллиардов ювелирных изделий из золота, серебра, бриллиантов и драгоценных камней. А так же произведений искусства и археологических артефактов. А наличка? Сколько средств аккумулировано в одном из крупнейших в мире Банка ди Ватикано? А тысячи земельных участков, принадлежащих католической церкви по всему миру? А культовые сооружения?

Откуда дровишки? Ведь никто там не работает? Там же нет фабрик и заводов? Украдены со всего света, в том числе и из Аргентины! Религия, которая скоро будет обладать миллиардом последователей, сосредоточила в своих руках огромную власть, и она стремиться любой ценой и любыми средствами оберегать эту власть.

Те же американцы США на полном серьезе утверждают, что одним из главных факторов крушения Британской империи стала ее официальная церковь. Она там государственная, англиканская. То есть такая же в обрядах и в мелочах как католическая, только подчиняется формально не римскому папе, а королю Англии.

С аргентинской епархией, к слову, в прошлом, 1829 году, произошла занятная история. В октябре 1829 года папа поставил новым епископом уроженца Буэнос-Айреса Мариано Медрано-и-Кабреру, но официально он, сильно смахивающий на настоящего мафиози, был назначен только епископом епархии Аулона, которая существовала лишь номинально, поскольку Аулон [греческий остров Эвбея] в это время находится под властью османских султанов.

Зачем папе понадобилось назначать «фраерка» Медрано в какую-то несуществующую епархию? Дело в том, что независимое правительство провинции Буэнос-Айрес претендует на право утверждать папских назначенцев.

Логика была следующей: раз уж мы являемся преемниками испанской короны на аргентинской земле, стало быть, все права короны переходят к нам, в том числе и право испанских королей назначать епископов (это так называемое «право Королевского патроната», которое Святой Престол предоставил королям Испании и Португалии за их старания по распространению католической веры в Америке и Азии).

Уловка папы не сработала — в конечном итоге наши кабильдо настоял на своем. Теперь Мариано Медрано-и-Кабреру — архиепископ Аргентины. С одной стороны папа якобы уступил, а с другой стороны укрепил свое влияние в стране. До хрена начальников развелось!

Таким образом, стремление к сохранению своих былых привилегий делает «денежных мешков» и верхушку духовенства унитаристами несмотря на то, что они традиционно считаются федералистами. Такой вот коленкор!

Между богачами тоже не имеется единства — промышленники, влияние которых возрастает с каждым годом, стали проводниками прогресса, в то время как крупным землевладельцам хотелось, чтобы все оставалось по-прежнему.

А с третьей стороны, назначение архиепископа ( ведь именно в Буэнос-Айресе еще 6 апреля 1620 года Святой Престол учредил епархию) ставило столицу на особое положение в стране. Вольно или невольно укрепляя власть Рохаса в прочих провинциях.

Но положение оставалось крайне сложным. В стране свирепствовала засуха, наносящее огромный ущерб сельскому хозяйству, казна Буэнос-Айреса была пустой. Цены кусались. В подобной ситуации многие правители начинают повышать налоги, но Рохас не стал прибегать к способу, который мог нанести ущерб его популярности, а постарался оптимизировать свое казенное хозяйство точно так же, как ранее оптимизировал личное — принял меры к повышению доходов и сократил расходы.

Естественно, все планы, чтобы отогнать индейцев пампы, терроризирующих южные районы провинции Буэнос-Айрес, и захватить южные земли, вплоть до реки Рио-Негру, пришлось отложить в долгий ящик. Генерал физически не мог «выполнить предвыборные обещания».

Наши войска несколько раз уже проникали в земли краснокожих, служащие постоянным притоном шаек, но эти мелкие экспедиции были только быстрыми вторжениями. Чтобы идти дальше, нужно было покончить с немирным населением пампы, чтобы не оставлять врага у себя в тылу. А туземцы не торопились выказывать покорность…

А кроме всех прочих неприятностей, территория страны была поделена между главными каудильо.

В Буэнос-Айресе правил Хуан Рохас, прочие прибрежные провинции находились под властью Эстанислао Лопеса, а делами внутренних провинций управлял Хуан Факундо Кирога. При таком раскладе позиции Рохаса выглядели в стране наиболее слабыми. Да, под его властью была самая богатая провинция, но всего одна, а союз с Эстанислао Лопесом стоил «не дороже мычания съеденной коровы», как выражаются гаучо.

Если посмотреть на обстановку шире, то Корнелио Сааведра, считающийся первым правителем Аргентины, более в политической жизни страны участия не принимал. Он умер в прошлом, 1829 году, не дожив четырех месяцев до своего семидесятилетия.

Между тем, внутреннее равновесие государства, поделенного между тремя каудильо, стало трещать по швам. Из-за засухи урожай все в марте собрали аховый и обстановка резко обострилась. Качели качнулись в обратную сторону и активизировали свою агитацию унитаристы. Мол, при нас такого не было. А была полная благодать.

Так как, благодаря Масорке, в провинции Буэнос-Айрес позиции унитаристов превратились в ничтожные, то они пошли в наступление во внутренних провинциях. Где местные каудильо все проспали. Хлопая ушами.

И вскоре в тех краях верх начали брать унитаристы, которых возглавлял генерал Хосе Мария Пас-и-Аэдо, верный сподвижник генерала Лавалье. Вот они и крутили хоровод: убийства, разбои, налеты

А 25 февраля этого года, разыгрался спектакль по пьесе не менее запутанной и кровавой, чем драмы Шекспира. Так как генерал Пас наголову разгромил армию федералистов во главе с Хуаном Факундо Кирогой в сражении при Лагуна-Ларга [город в провинции Кордова].

И после этого под властью Хосе Паса оказались провинции Жужуй, Кордова, Катамарка, Ла-Риоха, Мендоса, Сальта, Сан-Луис, Сан-Хуан, Сантьяго-дель-Эстеро и Тукуман. То есть почти вся страна. 10 провинций из оставшихся 14. Свивается веревочка!

Времени у меня впереди для действий оставалась не так уж много. С одной стороны для того, чтобы встретить во всеоружии французскую интервенцию в запасе было целых восемь лет. Или даже девять.

С другой стороны — продолжается засуха, затем наступит мор. Глобальная эпидемия холеры 1832 года. В период засухи будут происходить народные волнения и вооруженные выступления сепаратистов и унитаристов.

Последние, по мере укрепления Рохасом централизованной власти в Аргентине, все больше станут называть себя демократами. А после окончания засухи и мора придется в срочном порядке решать «индейскую проблему» на юге.

Далее начнут играть мускулами англичане и французы. Особенно опасны последние. Сейчас французы жадно поглощают бывшие османские владения в Северной Африке. Тунис и Алжир. Затем, аппетит придет во время еды. Французский интерес распространится на Марокко, а так же на Черную Африку. Но эти страны им покажутся малоценными и не стоящими особого внимания.

В конце тридцатых годов англичане нацелятся на Большой приз. То есть Китай. Очень богатую страну. Заглотить Китай, как Индию, целиком явно не получится. Все-таки он един и централизован. Но ограбить эту страну британцам ничего не должно помешать. Англия начнет готовиться к Первой Опиумной войне.

А так как китайцы, опасаясь британского флота, ничего ценного на побережье уже не держат, кроме транзитных складов, то англичанам предстоит проникнуть по рекам в глубь страны. Но сейчас парусные корабли не могут плавать по рекам против течения. Необходимы пароходы.

А чтобы перегнать к Китаю пароходы — нужно подготовиться. Так как пароходы несут угля всего на двенадцать дней автономного плавания. А этого может хватить, к примеру, чтобы из Нью-Йорка доплыть до зоны будущего Панамского канала. А может и не хватить. Все зависит от погоды, ветра и течений.

Чтобы перегнать пароходы к Китаю — необходимо соорудить промежуточные угольные базы. И конец 30-х годов англичане посветят захвату колоний в Африке и на юге Аравии. Чтобы проложить непрерывную цепочку своих владений до Индии и Сингапура.

А вот когда англичане завязнут в Китае, тогда французы, силы которых никто не сможет нейтрализовать, и жахнут. К тому же, лягушатники давно облизываются на Латинскую Америку. Мечтая принести сюда «свободу и демократию». Но тщетно.

В начале цивилизованным франкам надают по морде в Аргентине, а потом с позором вышибут из Мексики. Колоссальная военная машина непобедимой Французской империи начинала разваливаться. Мексиканцам даже удалось расстрелять привезенного французами в обозе «правителя» Максимильяна. «В земле всем места хватит».

Но все же 1839−40 годы будут временем жестокого кризиса в нашей стране, так что надо подготовить комитет по встрече. Французского флота, второго по силе флота в мире.

Очередной зимний период я снова проводил в столице. Всячески развивая свои предприятия. Как частные, так и открытые на паях. Фактически уже сейчас я шел семимильными шагами к тому, чтобы стать в одном лице Биллом Гейтсом, Тедом Тернером и Дональдом Трампом Южной Америки.

Зима была снова теплее чем обычно. По утрам, легкий морской ветерок, свежий и живительный, разгонял нависший над городом густой сырой туман. Так же как проснувшийся ребенок, проснувшись, стряхивает с себя воспоминания о тягостном ночном кошмаре. При небольшой смене направления, ветер приносил с собой сладкий аромат бесчисленных фиалок и диких жасминов, густым ковром покрывавших в это время песчаные поляны побережья.

От запаха свежего морского воздуха у меня, как от рюмки «Столичной», начинала быстрее течь в жилах кровь. Вечером, откуда не возьмись в воздухе снова висел густой сырой туман, столь обычный в зимнее время в Буэнос-Айресе.

Было пасмурно и сыро. Со всеми вытекающими последствиями…

Такая сырая зимняя погода приводила к тому, что наши непромокаемые плащи становились модными среди обеспеченного населения Буэнос-Айреса. Вулканизированный каучук мы раскатывали между валками до тех пор пока он не превращался в тонкую прозрачную пленку. Затем эта пленка приклеивалась и пристрачивалась либо к плащам клиентов, либо к покупным, либо к плащам, изготовленным на наших швейных фабриках. На любой вкус и цвет.

Пленка была двойная и нижний слой подвергался окраске. Дешевым химическим красителем. Как правило это была «берлинская лазурь» или «парижская зелень». Популярностью пользовался элегантный черный цвет, получаемый из смеси сажи с битумом.

Оттенки от грязно белого, до желтого и коричневого, мы получали используя красители из обычной глины. Довольно редко мы красили плащи киноварью, которой индейцы разрисовывают свои рожи.



В данном случае получался модный красный цвет. Но такие плащи стоили намного дороже.

Для экспорта мы начали таким же макаром выпускать одежду для моряков. Зюйд-вестки, штормовки, резиновые сапоги и прочие непромокаемые вещи. Они были гораздо красивей и удобней тех плащей и накидок покрытых смолой, которые сейчас использовались моряками. Нашу непромокаемую продукцию и некоторые другие изделия из вулканизированной резины охотно брались прямо в Буэнос-Айресе или, через посредников, в Монтевидео.

Другим массовым экспортным товаром стали готовые изделия из кожи. Как обувь, так и кожгалантерея. К сожалению, доходы были не такие большие, как изначально мной предполагались. За морем телушка — полушка, да рубль перевоз! Львиная доля наценки забиралась посредниками и перевозчиками. Англичане и прочие европейцы или североамериканцы установили драконовские ножницы цен. На экспорт и на импорт.

А при отсутствии большого собственного торгового флота пока с этим приходилось мириться. Так как готовые корабли нам никто не торопился продавать, даже за деньги, чтобы не плодить себе конкурентов.

Третьим нашим экспортным товаром быстро становились изделия из алюминия. Небольшие вещицы, украшенные стилизованным индейским орнаментом и выдававшиеся нами как артефакты, полученные при раскопках гробниц древних аталантов.

Как известно земная кора почти на 9 % состоит из алюминия. А в Аргентине этот процент даже намного больше.

После ряда неудачных экспериментов предшественников в конце 18 века, наконец, был открыт этот металл в 1825 году, датчанином Гансом Эрстедом, и в 1827 году, немцем Фридрихом Веллером. Стоит несколько грамм такого металла сейчас многие сотни британских фунтов. Добывают алюминий из квасцовой земли. А квасцы сейчас широко используются для крашения тканей и для изготовления сафьяновых кож.

И все равно стоит сейчас «крылатый металл» намного дороже золота. Где-то через двадцать или двадцать пять лет в США начнут производить алюминий в количестве 93 кг в год, а стоимость килограмма этого металла упадет до 1200 долларов. В то время как доходное хлопковое поместье в Луизиане на две сотни рабов обойдется вам в 10 тысяч долларов.

То есть даже тогда алюминий будет стоить в два раза дороже золота.

А у меня может и в меньших объемах, но дешево и сердито этот драгоценный металл начал производится уже сейчас. В кустарных условиях. Тут же «кто первый встал — того и тапки». Первые, получив карт-бланш, соберут все сливки, а последним не достанется даже объедков.

Итак. Сырье — квасцовая глина. Так называемый глинозем. Который по карману даже безработному. Но восстановить алюминий из глинозема довольно сложное дело. Надо расплавить глинозем до температуры свыше двух тысяч градусов и поддерживать потом эту температуру во время всего процесса электролиза.

А на это ты убьешь такое количество электроэнергии, что сделает твой металл намного дороже золота. Можно так сказать, что любой электросчетчик от такого варварства быстро со стены сорвет и будет он летать по квартире как китайская ракета для фейерверков, стукаясь об стены.

Еще нужна для организации процесса большая чугунная ванна, из английских поставок, многочисленные керамические аккумуляторы, то есть самодельные батареи из угля, свинца, цинка, азотной и серной кислоты. И кроме того, графит для стержней и медь для проводов. И контакты из тугоплавкой платины, которые присоединяются к раскаленной ванне. Вот на таких примитивных варварских батареях и стал работать мой электрозер.

Добавлю, что сейчас уже широко используются батареи Вольта, а обычный генератор я еще в детстве, в доме Пионеров, научился собирать из гвоздя, картона и медной проволоки. Крутящаяся турбинка, под напором падающей воды или энергии ветра, заставляет такой генератор крутиться и вырабатывать электрическую энергию.

В качестве катализатора в процессе по методу Холла использовалась соль плавиковой кислоты, так называемый криолит, который в смеси с глиноземом понижал температуру плавления всего до 900 градусов. А такую температуру можно достичь даже на обычном костре. Не говоря уже о самой примитивной печке. То есть мне все обходилось намного дешевле, чем у остальных.

Плавиковая кислота получается из так называемого плавикового шпата, встречающегося в известняках. Месторождения этого шпата есть и в турецкой Малой Азии и в Германии. И в Аргентине. С конца прошлого века эта кислота стала активно использоваться для очистки свинца. В том числе и в Аргентине.

После трудов, разгребая полученный шлак по итогу можно было обнаружить множество маленьких капелек и шариков небесного металла. Грамм на сто-двести.

Чтобы рыхлый металл не крошился, к нему добавлялось немного меди. Затем сплав обычным способом нагревался, закаливался путем охлаждения в жидкости. Далее наступала такая хитрая вещь как «естественное старение». Я собираюсь в результате сделать несколько столовых ложек в стиле «шик-модерн» и продать их императорским домам Европы.

Загрузка...