Артефактор Гродецкий

Глава 18

В Академии никаких сложностей не было. К каждому прикрепили сопровождающего со второго курса, о чем говорил магический значок в форме раскрытой ладони с цифрой. По желанию владельца значок светился цветом личной магии.

Сперва (как тут говорят: «попервости») мы зашли в финансовый отдел. А что, действительно, раз ты пришел и готов платить, значит маг и хочешь учится. Помнится, в прежнем мире часто читал, как сперва абитуриенты проходят проверку на специальном камне — есть ли волшебство и какое и лишь потом с них берут взнос за учение. Нерационально и вообще глупо. Понимаю, в прежнем мире, там отбор идет на экзаменах наиболее удачливых или знающих, а тут: или есть источник, а коли нету, так и никто не пойдет в Академию…

Это я брюзжу, потому что пришлось целых две с половиной тысячи отдать, совсем я теперь нищий.

В общем было так. В финансовом отделе я впервые увидел настоящего гнома. Квадратный мужичек с бородой лопатой, получив от меня взнос встал — отнести в сундук кассы. И выяснилось, что он мне по грудь.

А попервости он мне сказал:

— Ну что, юнец, будешь на государственное содержание поступать?

— Да — нет, говорю, мне хотелось бы за свой счет учится.

— А золота хватит-то?

— Еще и останется.

— Тогда с вас, господин, две тысячи имперских золотых прямого взноса за год обучения, триста — страховой взнос, его вам вернут в конце года, если ничего не поломаете, испортите. И двести имперских золотых за комплект формы первокурсника. Форма включает парадный, повседневный и рабочий мундиры с брюками; кроссовки, рабочие ботинки и лакированные парадные из тонкой кожи: спортивные трико двух видов, плащи, шубы и демисезонные накидки. Рубашки и нижнее белье курсанты покупают сами.

Проговорив все это гном издевательски прищурился.

Но когда я положил перед ним чек, подписанный императорской службой, мгновенно расплылся в приветливой.

— Простите, Ваша Милость, я не совсем вежлив, заработался…

Дополнительный взнос не стал для меня неожиданность, поэтому положил заранее приготовленный мешок с пятистами золотыми. Тяжелый. Золото невыгодно для ношения, но на бумажные деньги сие общество перейдет не скоро.

— Общежитие, Ваша Милость, будете брать, есть прекрасные комнаты во флигеле, графские…

— Мне в графских как-то неловко будет, простолюдину невместно…

В левой башне есть уютная квартирка, я сам там раньше жил, пока дом не купил. Пока не занята.

— Сколько стоит?

— По сто золотых в месяц, всего…

— В общем у меня и дом недалеко, вчера купил…

— Восемьдесят в месяц, как приезжему, максимальная скидка…

— Эх, — вздохнул я, отсчитывая золотом и серебром сто шестьдесят, — это за два месяца, потом еще занесу.

— Не пожалеете, Ваша Милость, балкончик, прозрачный потолок в гостиной, полная обстановка и горячая вода подается прямо в умывальню всю зиму.

— А летом?

— А летом горячую воду отключают, вы все равно же на каникулах. Примите ключ, хотя у нас закрывать покои не принято.

Сопровождающий, угрюмый юноша с льняными волосами, зачесанными в хвост, повел меня дальше, в невысокое здание местной церквушки с большим алтарным камнем.

— Возложи сюда обе руки и думай о своем источнике?

Возложил, взглянул на источник. Да он, вроде, подрос за время поездки? Или я его бессознательно тренирую?

Алтарь засветился, стремительно меня цвета: сиреневое — целитель, коричневое с голубым — земляной и воздушной, зеленоватый — водный розовая — ментальная, красная — огненная. Перебрав эти цвета алтарный камень загорелся одним — пронзительно алым с серебряными проблесками.

За спиной приглушенно ахнул второкурсник.

Пошли смотреть мой номер. Или, как его назвать, не комнату же в общаге. Невместно в комнатах жить аристократам, а мы, несмотря на чин и происхождение, одев значок ученика Академии, автоматически причислены к дворянскому статусу. Пусть дворянство попервости личное, не наследуемое, но — дворянство.

Оказалось три комнаты и подсобная кладовка. Да, небольшой балкончик, сплетенный из бронзовых ограждений, хорошая купальня с медной ванной на львиных ножках. Спальня, кабинет, гостевая с прозрачным, из мелких стеклышек потолком. В спальне кровать «на троих», привычная перина и пяток пуховых подушек. На окне толстые зеленые занавеси.

Вполне удовлетворенный вторым временным жилищем, пошел за парнем в библиотеку, бормоча:

Устал я жить в родном краю

В тоске по гречневым просторам,

Покину хижину мою,

Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня

Искать убогое жилище.

И друг любимый на меня

Наточит нож за голенище.

Что-то по мере осознания неотвратимости нового мира и себя в теле подростка я стал часто обращаться к поэзии своей Родины. Сам не знал, что столько красивых стихов помню!

В библиотеке была небольшая очередь. Хотя занятия начинались 1 сентября, многие курсанты прибывали пораньше: с начала августа прием шел постоянно, только плати или подписывай кабалу с государством на 15 лет. Училище полувоенное, поэтому мы — курсанты, а служба для мага на просторах империи почетна и хорошо оплачивается. Многие небогатые аристократы не стеснялись заключать такой контракт, особенно младшие (ненаследные) дети.

Библиотекарша, в глубоком капюшоне легкой курточки, который почти скрывал её лицо, работал споро. Наша очередь почти подошла, когда в помещение вошла группка непривычно одетых невысоких девушек с юношами. Их одежда напоминала баварские охотничьи костюмы — зеленые брючки чуть ниже колен, курточки с карманами того же цвета и коротенькие сапожки. За плечами девушек висели короткие сдвоенные мечи — крест накрест.

— Эльфы, — зашептались в очереди, — темные. С принцессой.

Я не выдержал, обернулся, ожидая увидеть поразительную красоту. Увы, красотой и не пахло — резкие черты лица, черные до синевы тугие волосы, глаза слегка раскосы, но небольшие, конечно — уши, вызвавшие у меня ощущение уродства. В 2001 году я смотрел «Ведьмака» Сапковского в экранизации поляков, так там артисты, игравшие эльфов выглядели так же невзрачно.

Девушка, возглавляющая группу, прошла к прилавку, потеснив очередь.

— Ну ты, уродина, обслужи-ка моих подданных.

Только сейчас я увидел у библиотекарши, стремительно мотнувшей головой в бессильной злости, уродливые шрамы, которые коростой покрывали правую часть лица. Очень странно было видеть дефект лица в этом магическом мире, где кроме платных были и общественные маги, принимавшие всех в специальных «народных» лечебницах.

— Урод над красотой смеется,

Тупой — над гением творца.

А кто-то в верности клянется,

А кто-то мило улыбнется,

А будет гордый, как овца.

И нет начала и конца… — переиначил я Омара Хайяма.

— Да как ты смеешь! — дернулся ко мне один из сопровождения.

— Подожди, Ариэль, — удержала парня принцесса, — так я по твоему мнению тупая или овца?

— Мы источник веселья — и скорби рудник.

Мы вместилище скверны — и чистый родник.

Человек, словно в зеркале мир — многолик.

Он ничтожен — и он же безмерно велик! — ответил я стихами того же Хайяма.

— Пойдемте отсюда, — приказала эльфийка своим сопровождающим. — А ты, красавица, принесешь книги на меня и свиту к нам в покои, понятно?

На этот раз даже я не стал пререкаться с монаршей особой. Себе дороже. Темные эльфы занимали чудом сохранившиеся леса в промежутки между обширными мертвыми землями и страстно желали расширить свои владения. В отличии от светлых эльфов они вели замкнутое существование и строго порицали смешанные браки. Жили они в два раза обычного человека и все имели небольшие источники магии. Родившегося без источника убивали, тем самым ведя искусственный контроль над генетикой племени. Только слов они таких не знали, зато владели своеобразной Лесной магией, использую силу окружающих растений.

Мы с сопровождающим подошли к прилавку и я попросил стандартный набор для первого курса. Я уж знал от провожатого (ставшего внезапно разговорчивым после проявления универсальной магии), что на первом курсе для всех факультетов общеобразовательная программа одинакова.

— Я — Лиза Застенская, — представилась библиотекарша. — Спасибо, что заступились. Вы любите сочинять стихи.

— Ну — да, люблю, конечно. Хотите вам вечером почитаю свои новые сочинения?

— Да я как-то последнее время не хожу на свидания…

— Какое свидание, просто встреча двух любителей поэзии. Для меня главное не внешность, а разум. Предвижу, что с вами будет приятно подискутировать о стихосложении.

— Ну ладно, только я подружку возьму.

— Так и мы вдвоем придем. Барон, сможешь?

Мой дом, наверное, еще и не привели в должное состояние. Так что я спокойно остался ночевать в новом жилище, предварительно выйдя за ворота и отправив записку с мальчишкой, которые тут исполняли обязанности почтальонов и гидов, о том, что заночую в общежитие и появлюсь дома завтра.

С библиотекой я с самого начала хотел наладить теплые отношения, планируя добраться до секретных секций с древними знаниями. Кто же знал, что хозяйка книг окажется такой несчастной. Я, естественно, навел справки: девушка на втором курсе пошла с парнем в мертвые земли, разыскивать книги и амулеты древних магов. Где-то они столкнулись с огненной миной, которая сожгла любимого, а ей опалила с правого бока, все тело. Пока добрела до жилых районов, магическая помощь оказалась запоздавшей. Нет, у неё были с собой артефакты, да и магия у нее личная была, так что раны залечила, хоть грубо. А потом и магический источник угас от болевого и морального шока.

Девушку приютила в библиотеке заведующая кафедрой целителей, светлая эльфийка Аркуэнэ — «благородная». Сильнейший маг и приверженица именно имперского правления. Давешняя эмигрантка из Эльфийского государства далеко за морем.

Вечером я ждал Лизу у коммерческого кафе, которое свило свою коммерцию рядом с Академическим — бесплатным. И она уже показалась на аллеи, и я потянулся поприветствовать, как меня остановило ушастое и черномазое чмо по имени Ариэль

— Ты плебейское дерьмо осмелился обсуждать мою принцессу!

— Иди ты в жопу, пацан! — сказал я с позиции пожившего и пережившего девяностые человека.

— Я тебя вызываю! Сейчас!

— Тьфу, всего заплевал. Не горячись так, щенок. Сейчас схожу за оружием и секундантом, встретимся в Кругу.

Зайдя в спортзал, попросил тренера взять любимое оружие, мой-то шест остался дома со всеми вещами. Вспомнил цитату из Чарльза Диккенса: “Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы Света, это были годы Мрака; это была весна надежд, это была зима отчаяния; у нас было все впереди, у нас не было ничего впереди”. К чему бы?

Мой дружок барон Русаков охотно согласился быть секундантом, но удивился, увидев, что я выбрал оружием шест.

— Я в своем праве, он меня вызвал.

— Ну — нет, непривычно как-то, обычно меч или ножи на дуэлях.

— Так и моему противнику будет непривычно, эльф все же, хрен знает, сколько ему лет и какой уровень мастерства.

Подошла плачущая библиотекарша:

— Опять из-за меня у вас неприятности, я всем горе приношу.

— Не говорите глупости, Лиза, это очень хорошо, что эльф меня вызвал. Вы же знаете, какие эти темные коварные — подсыпали бы яда. А теперь все решится конкретно и публично.

— Вы имеете право отказаться, так как еще не получили значок курсанта.

— А имею ли я право не отказываться?

— Если вы дворянин, то имеете. Дворянин может участвовать в дуэлях по собственному желанию. Но вы курсант, а курсанты — только с разрешения членов учительского совета. В частности вам надо подписать разрешение у заведующего кафедрой боевых искусств. Это — супруг нашей целительности, светлый эльф.

Пройдя к кругу, в котором проводили дуэли курсанты, я остановился, опираясь на оружие простолюдинов. Барон подошел к группке темных эльфов и объяснил по поводу необходимости разрешения для курсантов. Говорили они громко, расстояние было невелико, уши у моего реципиента молодые.

… курсанты — только с разрешения членов учительского совета. В частности вам надо подписать разрешение у заведующего кафедрой боевых искусств.

— Дворяне не зависят от мнений ученого совета, все эльфы — дворяне от рождения и у нас своя императрица.

«Ну — да, империи нет, зато есть императрица», — подумал я иронически.

..а откуда мы знаем простолюдин он или дворянин: Никто не имеет права, если он инкогнито.

…а вот одежда простолюдинская, прикажу отстегать его плетями…

Терпение лопнуло:

— За пределами Академии мы можем драться, не нарушая академические правила. Я вот там — за кафе видел уютный сквер, пошли туда.

Я подошел к эльфам, демонстративно надевая колечко на мизинец:

— И не надо сомневаться в моем дворянском статусе.