Артефактор Гродецкий

Глава 23

Утро в Академии началось с урока боевого искусства, который проводил сам завкафедрой — Альваро: "эльф-воин".

Начал он занятия с того, что отделил пятерку оборотней, закрепив за ними тренера (который мне давал шест), отделил пятерку темных эльфов, поручив проводить занятия самой эльфийки, а нас — новичков первокурсников пригласил помериться силами в рукопашке.

— Все дерутся со всем, оставшиеся двое будут моими помощниками, — сказал он, отходя от тренировочной поляны к ближайшим лавкам.

Молодежь (пацаны и девушки, кто поступил, их было около двадцати, весь первый курс) бросились друг друга мутузить. А я вывернулся, сшиб по дороге кого-то, перешел к лавкам и нахально уселся.

— Вы, студент, особенный? — тотчас спросил Альваро.

— Нет, я после дуэли еще не весь зажил. Да и что мне с ними рукопашничать с моим третьим уровнем.

— Уровень уровнем, но и техника боя не будет лишней. Если готовы платить, я поручу тренеру проводить с вами индивидуальные тренировки.

— Сколько?

— По десять золотых в месяц.

— Давай лучше я тебя потренирую? — вмешалась дроу, сидящая на соседней лавке. Показав упражнение своим подчиненным она удалилась с лужайки, а те разминались, показывая бешеную скорость и гибкость.

— Нет, Ваше Высочество, — сказал категорически эльф, — ему не выдержать ваши нагрузки, принцесса.

— Да я его упражнениям для наших детей научу, небось выдержит.

— Господин, — обратился ко мне Альваро, подчеркнуто игнорируя дроу, — не советую вам связываться с темными эльфами. Принцесса, небось, за свои сто с лишком лет успела тело укрепить, а вы только вчера с порванными связками в кровати валялись.

— За сто! — вычленил я. — Она же молодая девушка?

— Эльфы живут по двести-триста лет, у них совершеннолетие наступает только в сорок. Вы, юноша, наверно, из замка своего до сих пор не выезжали в большой мир. Но учителя у вас же должны были быть?

— Ну — да, вспомнил я памятью реципиента, — да — да, простите. Просто я память терял от контузии, под огненное заклинание попал. Вот и провалы, забываю иногда общеизвестное.

Долго подумать — попережевать о ласках столетней женщины мне не удалось. На поляну вышли две новые студентки: моя «невеста» Нина Короткова — полная однофамилица коварной баронессы, отравившей оборотня, и её подруга Светлана Любимова. Которую я недавно спас от насилия совместно с принцессой нашего государства. А не слишком много принцесс на мою юную тушку?!

— Аллин! — обрадовалась княжеская дочь при виде меня. — Поступил? Как я рада тебя снова встретить! Будем учиться вместе? А ты на какой факультет поступил? Я — на бытовой магии, строить буду.

Вот болтушка, подумал я и сказал:

— Княгиня, искренне рад вас встретить в Академии. Как самочувствие Вашей Светлости?

— Да у меня все хорошо, а скоро принцесса придет — она тоже с нами учиться будет. Только на боевом. У неё же огненная магия.

— Что ж вы тогда огнем не ударили? — не выдержал я.

— Мы растерялись. И Жанна не умеет огнем драться.

— Ну что? — повернулся я к Нине Коротковой. — Не ожидала? Только ты обходи меня подальше, а то плохо будет!

— Кому плохо, слизняк? — чуть не набросилась на меня графиня. — Ты специально сюда приехал, чтоб я тебя окончательно сожгла!

— Вы что — знакомы? — удивилась Светлана. — Как тебе повезло, с таким мужественным юношей знакома. Я же тебе рассказывала, как нас с Жанной спасли? Так вот он, герой. А что ты на него ругаешься?

Как учил Гоголь — мертвая сцена в финале — без слов, без звука и лишних действий. Невербальные эмоции. Сцена полного и изумлённого безмолвия!

А тем временем меня вызвали к завкафедрой. Профессор Ходос, пощипывая выбритый подбородок, сказал:

— Вас, дружище, приняли в Академию не взирая на убогий эльм. А вы даже на мою вступительную лекцию не соизволили явиться!

— Так я же…

— Знаю, прекрасно знаю. Вы успели подраться с оборотнем, порвали суставы и лежали в целительской, а потом дома лечились. И это вместо того, чтоб аккуратно посещать уроки. Может вам лучше пойти учиться в Военную Академию? Там и магии учат, и драться очень серьезно.

— Простите, профессор, но я не только учился — я изобретал артефакт.

— И что же вы, милейший, изволили изобрести? — иронично спросил ученый. — Чем вы, не начав учится, порадуете наш ученый мир?

— Вот, достал я из кармана мешочек и расправил его. — Вот вы рукав мелом запачкали, а вот теперь.

Я сжал кристалл и мой мини-пылесос на магической энергии заурчал. Поднес к рукаву, сжал сильней. Урчание перешло в тоненький вой, рукав чуть не затянуло в горловину мешочка.

— Чистящий артефакт! — быстро среагировал профессор, выхватывая артефакт. — На воздушной энергии. И такой маленький. Пойдемте, пойдемте, юноша, пойдемте в мою лабораторию, замерим объем энергии, проверит артефакт в работе. Мы с вами должны довести его до серийного образца и тот час подать прошение на патент. Это же не малые деньги можно выручить, запатентовав такой нужный амулет…

День прошел весьма напряженно. Но и вечер не стал подарком для отдыха. По дороге домой (в собственный дом — не устаю повторять) меня задержал мужчина в полувоенном кафтане, ладно обтягивающем его мускулистое тело.

— К хозяину не пойду, если надо — приходите ко мне в лавку в часы работы, — предупредил я его вопрос, перехватив правой рукой заспинный меч.

— Ну не может он, лицо изуродовано! — поднял обе руки вверх назойливый проситель.

Я посмотрел на небо. Луна всего на две четверти, полнолуния ждать и ждать…[1]

— Ну пойдем, только я первокурсник, толку от меня немного.

— Видел я, как вы ничего не умеете. С того света парня вернули.

Хозяином мужика оказался пожилой купец (а может не купец) с совершенно обожженной левой частью туловища и лица. Остаточные искорки позволили мне увидеть, что магию он тоже потерял. Видимо от сильного болевого шока. Раны были старые, давно зарубцевавшиеся.

— Я бессилен что-либо сделать. Да вы, наверное, и сами знаете?

— Ну посмотреть-то вы можете!

— Уже посмотрел. У меня в Академии библиотекарша с такими же рубцами, только по правой стороне. Я обдумываю, ищу варианты, как ей помочь. Буду и вас иметь ввиду.

— Это уже что-то. Виль Волков умеет в людях разбираться, видит их потенциал. Запомни, я — Шкиля. Все воры столицы у меня в гильдии. Так что за лавку свою не бойся, скажешь — Виль Волков крышует.

Вильям вывел меня из проулка, где прятался дом главы воровской гильдии, и вручил здоровенный кошель.

— Тут тысяча золотых. Это тебе на эксперименты. Вылечишь моего хозяина — получишь десять тысяч и вечную благодарность нашей гильдии.

Я шел домой и думал о том, как полезно князьям (равно их детям) общаться с народом. Невольно вспомнилась цитата:

«О, русский человек прошёл многовековую школу рабства: он умеет читать между строк и договаривать не сказанное оратором… русскому народу нужно конфисковать всю помещичью землю, чтобы скинуть с себя ярмо крепостнического гнёта во всей экономической и политической жизни страны. Без такой меры Россия никогда не будет свободной, русский крестьянин никогда не будет хоть сколько-нибудь сытым и грамотным»[2].

Дома меня ждал стандартный ужин — жареная курица, хлеб и вино.

— Скажите, милостивые господа, — обратился я к слугам. Сержант и Берта открыли рты. — Когда в нашем доме появится хорошая кухарка, которая умеет готовить разнообразные кушанья. Сколько я буду давиться пережаренной курицей и покупным хлебом?

— Так у нас с деньгами напряженка… — высказался Минеев.

— Почему ты так решил?

Ну, те деньги, что вы нам дали, те уже потрачены все. Я на свои еду покупаю…

— Сказать надо было, видишь же как я кручусь, ничего не успеваю.

С этими словами развязал мешочек воровского гонорара и отчитал 50 золотых.

— На, командуй нашими финансами или берте поручи. Берта, ты же арифметику учила?

— Учила.

— Вот и заведи книгу расходов и доходов. Внеси в левую графу 50 золотых, а в правой пиши на что тратите. И кухарку найди хорошую. Лучше походите по харчевням, трактирам и там, где вкусно готовят, повариху али повара сманите, дайте ему те же деньги в зарплату при меньшей работе. Небось на трех человек легче готовить, чем на ораву.

Я допил вино и пошел в свой отсек, обставленный согласно моим пожеланиям. Три комнаты, как и в Академии. Остальная часть дома пошла под хозяйственные помещения и жилье для слуг. В дальнейшем я собирался завести конюха и небольшую группу отставных военных — создать свой отряд телохранителей.

Невместно человеку моего ранга и моих амбиций самому драться со всякой шушерой!

Утро прервало мое движение в Академию. Заявилась ненавистная графиня со свитой.

Я принял её во дворе.

— Скажи, Нинка, неужели ты до сих пор хочешь связать свою судьбу со мной?

— Ну я же не знала какой ты стал. И ты теперь воин. И маг. А чё — и папа у тебя крутой.

— Да уж, круче некуда. Только я ушел из рода, так что не видать тебе князя в мужьях. Естественно, папа дворянства меня лишить не имеет права, но в дворянском собрании, если вопрос станет об окончательном разрыве, мне максимум барона дадут. Так что не выгодный я нынче жених. И твой отец не отдаст дочь за голодранца.

— В дом не приглашаешь? — зло спросила Короткова.

— Невместно графиням в мужицкие дома хаживать.

— Пожалеешь…

И какой-то юнец из её окружение мгновенно бросил мне вызов.

— Ну к чему это, Нина? Ты же знаешь каким я стал бойцом — на третий уровень выхожу. Оборотню вон, берсерку голову шестом отрубил. Зачем тебе смерть этого юнца?

Короткова задумалсь и сказала умно:

— Барон, деритесь с ним в Академии и только на мечах. Он говорят большой мастер шестов, как простолюдин. И в Академии можно оговориться, чтоб не до смерти.

— Ох Нина, Нина, — сказал я. — Непутевая ты девка!

[1] Разорву на рубахе петельки –

Душу по полю раскидать (В.Круковер)

[2] Ленин В.И. Об избирательной компании и избирательной платформе. 1911. ПСС. Т.20 стр. 361