Артефактор Гродецкий

Глава 2

— Сыночек, сыночек! — донеслось в эту темноту, которая рассеялась и явила взволнованное лицо матери. — Ну все, я эту мерзавку больше за порог в замок не пущу. И пусть больше не надеется на замужество с моим сыночкой!

Я всмотрелся в себя. Жар, введший меня в беспамятство, растекся по всему телу — я отчетливо видел его нити и точки, которые примерно соответствовали атласу нервной сетки в человеческом теле — я видел медицинский альбом в детстве у папы. Папа готовился к экзамену на кандидата наук и учился прямо в доме. Многие его медицинские книги были с интересными иллюстрация. Так я именно в этих книгах впервые увидел женские и мужские половые органы, о чем потом подробно рассказал во дворе, прочно захватив уважение пацанов.

Я посмотрел на маму и увидел, что ее тело тоже объято сеткой зеленовато-голубых линий и коричневых точек, сходящихся к шарику в солнечном сплетении.

«Да это же магические линии и их источник, — обрадовался я. — И не надо медитировать, просто надо в обморок сходить разок».

Боясь попасть впросак, как-то выдать свою чуждость этому миру, я решил поменьше говорить и постоянно ссылаться на амнезию. Но тут заговорил целитель:

— Должен поздравить, Ваша Светлость, у вас прошел спонтанный выброс магии. В результате ваш, Ваша Светлость, источник подрос почти вдвое. Но эльм не изменился, так что магические искусства вам, Ваша Светлость, недоступны.

— Ну и с чем вы тогда меня поздравляете?

— Ну как же, Ваша Светлость. От величины источника зависит здоровье и долголетие его владельца. С таким мощным хранителем манны вы, Ваша Светлость, проживете лет до двухсот, сохраняя здоровье и мужскую силу.

— А сколько в среднем живут маги? Вот вы, например, сколько проживете?

— У меня источник среднего размера, но он наполнен целительской энергией. Так что лет 120 проживу в здоровье. Потом источник потускнеет и станет мерцать, пропадет интерес к жизни… — так стареют и умирают маги. Впрочем, вы, Ваша Светлость, все это учили в школе. Может проведем сеанс восстановления памяти? — обратился он к маме. С таким источником его Сиятельству ничего не угрожает, так — небольшая слабость.

После этого он дал мне выпить ароматную микстуру и начал водить руками около головы — плести магические узоры, которые я отчетливо видел в форме светлых и суетящихся переплетающихся геометрических фигур и мягко попросил женщину отойти, при этом назвав ее Вашей Светлостью Павловой. По крайней мере, теперь я знаю нашу фамилию. Затем опять сформировал какой-то сгусток. Причем кружево было немного другим, не таким сложным, как первое, что я механически отметил. Попало оно мне точно в голову, после чего я буквально взвыл от сильнейшей боли. Потом он как бы поставил точку и плетение ожило, опутало мою голову и я вновь ушел в беспамятство откуда вынырнул злой и гудящей от боли головой.

Боль болью, но я действительно «вспомнил» отрывки из жизни мальчика, в тело которого попал. Обычный мажор, избалованный маменькой. Когда способность к магии (обычно проявляется в 8-10 лет) не проявилась, отец назначил наследницей его сестру-близняшку, а на мальчика перестал обращать внимание. И он — немощный и физически, и духовно по мнению магов — полностью предался аристократической праздности, превратился в маминого любимчика. Благо, отец его — Светлейший князь, владетель одной трети всего государства — его восточной части, мог себе позволить сына — бездельника. (С юга и севера были мертвые пустыни, а западной частью владел его враг и соперник Светлейший князь Любимов Анжел, выходец из польских шляхтичей).

Конечно, мальчик получил соответствующее (достаточно высокое) образование. Этикет, иностранные языки, история, литература, математика, основы прикладных наук, владение разнообразным орудием, скачки и уход за лошадьми, курс выживаемости в полевых условия… — все это давалось дворянским детям полно и обязательно. Так что по сравнению с мастеровым или захудалым бароном тело и мозг Аллина были выше тренированы и развиты.

Постой-ка, это кто Аллин? Это я Аллин. Вроде в окружении у всех нормальные славянские имена. Или я что-то путаю?

На мгновение в воспоминаниях мелькнул мужичок среднего возраста и средней внешности. В среднетипичной одежде и с ехидной полуулыбкой…

Ночью я, все еще на постельном режиме, покушав бульончика с сухариком, подводил итоги. Моя мама — Мария Павлова, в девичестве Дживелегова из старинного рода армянских князей (соседнее восточное государство).

Отец — Михаил Павлов, побочная ветвь старой императорской фамилии. Сейчас правят Романовы, а век назад правили Павловы.

В этом варианте Земли существует энергия, подвластная людям, они зовут её магией. Магия бывает природная (воздушная, огненная, водная, земляная), целительская и ментальная (магия разума). Некоторые маги владеют двумя видами энергии. Например, мама воздушница и немного земляная магиня. Раз в столетие появляются люди, владеющие всем видами магии — универсалы. Раньше были, как говорят историки, видящие магию, но этот факт многие считают легендой. Нынче, для того, чтобы увидеть магическую энергию маги применяют особые плетения, которые, как лупа, на время проявляют энергетические потоки.

Ну, а девушка, которая выжгла мне глаза, — это моя невеста, Нина Короткова. Отец, убедившись в бесполезности сына, решил обменять его на богатое приданное соседнего графа, породнившись. Для графа — престиж и военная защита, для Светлейшего князя — две фабрики и два городка этого графства.

Мажор, уязвленный пренебрежением отца, начал издеваться над своей будущей женой в излюбленном стиле: назвал её плебейкой, и заявил, что запрет её в башне и будет кормить похлебкой для свиней. Ну а та, естественно, вызвала его на дуэль и шарахнула по парню сырой энергией огня. Хорошо еще, что замковый целитель — истинный господин барон Громилин Михаил не был в отлучке…

Как ни странно, даже обновленная память мало дала информации об этом мире. То ли парень пренебрегал историей, то ли средневековое общество само не слишком её любило. Известно главным образом о страшной войне между древними видящими магами, которая превратила треть земного диска (да, пока еще — диска, до шара наука не дошла) в мертвую пустошь. На которой ничего не растет уже много столетий.

Зато в памяти возникли аристократические рода и всяческие светские нюансы об отношениях между дворянами. И об артефактных ценностях — амулетах, которые могли защитить и подлечить.

Я слез с кровати и оправился в горшок с крышкой, который и сам по себе был антикварной ценностью — из серебра и с полудрагоценными камнями по ободку. И крышка из толстого фарфора и искусной финифтью. Снова захотелось кушать. Я побрел на поиски кухни.

В окна, которые были тут огромными, светила полная луна. И толстые портьеры, которые были полуприкрыты, только фокусировали этот молочный свет. Я выглянул в окно (надо же, стекла тут вполне современные) и взглянул в небо. Созвездия были знакомые: Большая Медведица, Полярная, Венера с Марсом… А вот рядом с луной просматривался обломок в треть её величины. Он освещался отраженным светом основной Луны и выглядел грозно.

Я задернул портьеру и пошел дальше по широкому коридору, по цветной дорожке ковра (весь замок был выстлан этими коврами и гобеленами на стенах), рисунок которого в молочном свете трудно было прочитать. На встречу мне попала невысокая фигурка, видимо служащая замка. Он приподняла голову, ойкнула и шлепнулась на колени.

Я покопался в чужой памяти, которая из каких-то запасников мозга слилась со моим сознанием, и сказал:

— Чего валишься, дура. На кухню меня веди.

Как-то боком, по-крабье, видимо боясь повернуться к господину спиной, девушка довела меня до кухни и, спросив разрешения, смылась поспешно. На кухне (огромной, полной запахов и ароматов) работали две печи (из доброго десятка), на которых что-то булькало и скворчало.

Толстый мужик, судя по пузу — повар, поклонился в пояс.

— Что угодно, Ваша Светлость?

— Пожрать.

— Есть жареная пулярка, уха и пирожки с капустой. Хлеб еще не пекли, есть утрешние булочки, могу подогреть.

— Не надо греть, неси ко мне в комнату.

Я пошел обратно и опять наткнулся на эту девушку. И она опять упала на колени.

— Ты чего на колени падаешь все время? — спросил я.

— Ну как же, вдруг Ваша Светлость захочет?

— Чего захочет… — сперва не понял я, а потом сплюнул: — ну и гадость, ты это прекращай, больше не надо жопу подставлять. Иди себе…

Я шел в спальню и думал о простоте нравов и о том, что носитель сознания мне попался весьма своеобразный. Мажор средневековый!

Не успел сесть на кровать, как уже принесли полночный ужин. Оказывается сервировочные столики на колесах в этом мире уже изобрели. В отличие от наших в этом было по бокам два углубления, в которых вставлены керосиновые (или на чем они тут работают) лампы, дающие ровный и удобный свет.

Кухонный мальчик, привезший эту прелесть, уставленную судками и кувшинами, — остался прислуживать. Пулярка оказалась нежнейшей с умеренно прожаренной кожицей, соус, в который я макал ножку, бесподобным, а пирожки из слоеного теста. Мальчик налил в большой бокал цветастого стекла рубиновое вино из серебряного (я думаю, что серебряного) кувшина. Оно оказалось немного терпким, не крепким. Напомнило хорошее каберне.

А главное у меня были здоровые зубы, все до единого здоровые.

И скорей всего такой же здоровый желудок.

Мальчик протянул мне тазик с теплой водой. Я пополоскал руки и мальчик споро вытер мне их специальным полотенцем.

Хотел его поблагодарить, покопался в памяти, понял, как мог напугать слугу, пукнул и завалился в пуховое блаженство огромной кровати…

Разбудила меня княгиня. Лицо у неё было растерянным.

— Отец вызывает, гневается.

— На что гневается-то? — спросил я, позевывая.

— Ну, что эльм таким тонким оказался. Говорит, что ты даже с магией не на что не годен. Ты поторопись, сынок.

— Подождет, — заявил я нагло, — мне утренний туалет надо сделать, зубы почистить, одеться, чаю выпить.

— Ты что, сынок! Если отец требует — надо стразу идти. Он в кабинете ждет.

«Да уж, — подумал я, — отец собственную обиду вымещает на сыночке, обиду, что не удался наследник. Ну так этот Аллин сам виноват. Мог бы и без магии вести себя достойно. А он, видать, за мамашу все прятался, истерил, капризничал. Ну от меня вы, Светлейший князь угодничества не дождетесь!»

— Мама, я не желаю по первой команде уважаемого отца бежать к нему, как собачка (интересно, есть ли в этом мире собаки). Я со сна и после болезни. Мне надо умыться, привести себя в порядок.

В это время в спальню ворвался разозленный папаша.

— И сколько мне тебя ждать, сыночек?! Мне через полчаса уезжать по делам, а я должен твои капризы терпеть. Даже магия не прибавила тебе ума!

— Простите, Ваша Светлость, — перепутал я непривычное обращение к Его Светлости, — ой — Светлость…

— Он еще издевается, — всплеснул отец руками. — Магом себя почувствовал. Мужиком. Ты — баба изнеженная, а не мужчина. Выйдешь за графиню, а я получу в приданное хорошее производство с городами обустроенными. Для нашего княжества великое подспорье. Я прежде всего о княжестве думаю, а не как ты — о себе.

— Папа, — прервал я его, — я не против. Но сперва хотел бы поучиться в Академии. Все равно свадьба через четыре года, пока невеста учиться.

— Потом, потом поговорим, — махнул князь рукой, — некогда мне. И не зачем тебе там учиться — только деньги зря тратить.

И он ушел, не дав мне сказать ни слова.