Барон Робинзон

Глава 34

Сталида задумалась, серый лоб и брови задвигались, словно камень пошел трещинами.

— А еще у нас пляшут! - просияла она и показала, как.

Каменный колобок прыжками катится в атаку, такое впечатление осталось у Лошадкина, но он промолчал. Зато Ок’Цэ вдруг взмыла в воздух и закружилась над ней, тоже танцуя, только в воздухе. Это даже смутно напомнило Лошадкину что-то... что-то из прошлой жизни и телевидения, но он так и не вспомнил конкретики. Увиала начала насвистывать, Пранта застучала по шварху, помеси бубна с барабаном, традиционному инструменту мордахов, а Арханна закружилась рядом со Сталидой, склоняя голову.

— Этот танец зародился из борьбы двух самцов за самку, - пояснила она, - и женщинам, вообще-то, не полагается его танцевать.

— Прочь старые традиции! - закричала весело Пранта, выстукивая по шварху. - Даешь новые!

И правда, подумал Лошадкин, если Сталида напоминала колобка в атаке, то танец Арханны тоже напоминал атаку, только кабана. Женщины, надо полагать, не танцевали его, так как им не хватало клыков, но они могли сталкиваться пятачками!

— Интересно, - вежливо заметил Лошадкин, размышляя о своем.

Не так-то просто оказалось устроить информационное воздействие в обществе, не развившемся до высот интернета. Да, барды и песни, слухи, пересуды, но и что? Песни еще требовалось сочинить, да слова верно расставить, чтобы добиться цели, но этого было мало. Требовалось еще, иные формы культурного воздействия и досуга, а откуда их взять, если тут большая часть живых была неграмотна?

— Станцуй с нами! - предложила Арханна.

— Хорошо, - не стал отказываться Михаил.

Они станцевали, потом он еще покружился с Ок'Цэ и даже поплавал с Увиалой, и понял, что танцы тут тоже не годятся. Но зато потанцевали вместе и потом опять вместе забрались в купальни, жены в последнее время то и дело норовили затащить Лошадкина туда. Даже Сталида почти преодолела водобоязнь и заходила по колено, сидела на специальной ступеньке.

— У нас будет праздник? - спросила Арханна.

— Конечно, будет! - фыркнула Пранта, обтирая себя и выбирая что-то из шерсти. - Наш муж готовится к танцу нового года!

Новый год тут начинался с первым днем весны и мордахи устраивали танцы и пляски, сдержанно радовались и надеялись на зелень в степи. Мысли Лошадкина тут же отклонились в сторону совместных поселений, с началом весны им предстояло заработать в полную мощь... хотя нет, чуть позже, когда настанет время пахоты и сева, но неважно, общий принцип сохранялся. Работа и еще раз работа, чтобы осенью уже не знать голода, а через пару-тройку лет и холода.

Дороги и торговля, торговля и дороги.

— Но это танец мордахов, а наш муж выступает за все народы!

— Значит, мы все будем танцевать там! - захлопала в ладоши Пранта. - Съедутся все вожди, как на курултай, только на праздник, и мы наберем себе еще фрейлин и подруг!

Куда уж больше, беззлобно подумал Михаил, и так не протолкнуться во дворце. Он не возражал особо, понимал, что женам скучно, постепенно впрягал их в работу, стараясь не перегнуть палку. Как с женами, так и с сопротивлением патриархального мира вокруг.

— Расширим дворец и будет играть музыка, а мы танцевать и угощать вкусным!

— В конце зимы? - усомнилась Арханна.

Не так уж они и неправы, подумал Лошадкин, пропаганда дружбы через сбор вождей всех народов, но сдержанно, без роскоши. Или устроить праздник на всю Дружбу?

— А почему бы и нет?! Склады полны, благодаря нашему мужу и другим посланцам, истребившим ужас глубин!

— Не забывайте, что ламассы занимались разделкой, - машинально заметил Лошадкин.

— И мы каждый день можем есть рыбу! - оскалилась Пранта и попробовала обнять Увиалу.

Вышло не очень, но тут важнее был сам жест, чем его исполнение.

— Будут танцы? - прямо спросила Арханна.

— Возможно, - сдержанно ответил ей Лошадкин.

— Что-то не так?

— Вы показали мне танцы своих народов, какие-то я видел, какие-то нет, - начал объяснять Михаил, - но главное, что каждый народ придумывал танцы для себя. Теперь вот у нас союз народов, нужны какие-то общие танцы, подходящие, если не всем, то большинству.

Ламассы и птерахи выпадали, разумеется, над этим тоже стоило поработать.

— Совет мудрецов ломает головы над единым языком, но его еще потом надо как-то внедрять, объяснять, учить. Другие посланцы готовят себе помощников...

Которых они в шутку между собой называли "орденом Робинзона", мол, будут служить барону. Михаилу это не показалось смешным, но убедившись, что все это звучит лишь в сети между живыми экспедиции, не стал громогласно возмущаться. Этих помощников стоило бы как-то обозвать, мудро и нейтрально, но в голову лезли всякие идиотизмы, вроде "секты Лошадкина", только портившие настроение.

Поэтому пока что Михаил махнул на них рукой.

— ... и я надеюсь, что вскоре мы начнем открывать школы, где будут учить всему этому.

— Небесной правде, - кивнула Арханна.

— Вот уж сомневаюсь, - покачал головой Лошадкин.

— Как?! - аж вскинулась та.

Поднялась, обнаженная, из воды, словно Афродита, выходящая из моря. Афродита на хрокагский манер, конечно, и в то же время у Лошадкина опять появились смутные подозрения, зачем жены так и норовят затащить его в купальни.

Слова его, что общий танец помог бы объединению народов, не хуже языка, так и остались невысказанными.

— Живых надо учить языку, грамоте, умению писать и считать, основам геометрии и механики, всему тому, что поможет союзу народов расти и развиваться дальше, - пояснил Лошадкин.

Таков был замысел и совместное обучение тоже должно было сработать на союз народов - потом, когда все трудности начального периода оказались бы преодолены. Ожидалось сопротивление и нежелание отдавать детей, слухи против посланцев богов и всякие идиотские придумки про школы, в общем, разнообразные проявления того, что наблюдалось в истории Земли.

— Союзу поможет небесная правда! - провозгласила Арханна, указывая на него пальцем.

— Мы не собираемся заниматься восхвалением себя и возведением храмов, - нахмурился Михаил.

Хотя уже и ползли разговоры, мол, надо бы поставить статуи посланцам богов, да и жилище им сделать еще больше и пышнее. Поставить пару храмов, где можно было бы открыто возносить молитвы, сейчас произносимые шепотом, и прочее в том же духе. Земляне не боролись активно, наблюдали и обсуждали возможное косвенное противодействие.

— Это прекрасно! - вскричала Арханна, глаза которой пылали. - Вы - посланцы богов и собираетесь прославлять их, а не себя, так и должно быть! Прославлять делами!

— М-м-м, - промычал Лошадкин, ощущая, как ступает на скользкую дорожку.

Он, как мог, избегал прямых разговоров о богах и религии. Даже слов о том, что они посланцы, старался избегать, хотя и не опровергал этой выдумки местных. Слишком уж легко было скатиться не туда, а то и вызвать религиозные войны в части вопросов, какой из богов лучше, кому именно служат посланцы и так далее. Даже храм чуть ниже дворца был посвящен нейтрально - местному солнцу - без конкретных имен.

— Народы должны знать небесную правду! - продолжала Арханна в какой-то экзальтации. - При школах должны быть храмы, где каждый смог бы ее узнать! Нужны проповедники и жрецы, те, кто понесет небесную правду в массы!

— Не так уж она и неправа, - вдруг вышел на связь Маниш Гозье.

— Подсматриваете за мной? - хмыкнул Лошадкин.

— Если бы нам захотелось увидеть голых местных женщин, мы бы попросили раздеться наших помощниц.

— И как, попросили?

— Ты смущен, что я поддерживаю ее, и поэтому впал в сарказм?

— Нет, - соврал Лошадкин. - Но храмы!

— Не богов и не религии, нет, небесной правды, - указал Маниш.

— Которую пишет мой помощник, впадая в религиозный раж и считая нас чуть ли не богами!

— Так мы исправим, создадим свод правил, кодекс, десять заповедей, называй, как угодно. Сделаем упор на дружбу, не ущерб самозащите и это сделает для сплочения местных больше, чем сотня школ!

— Но проповедники и жрецы?!

Арханна продолжала вещать как раз про них. Как подвижники новой веры пойдут по степи, лесам и горам, придут к соседям и те узрят свет нового учения. Обратятся в него и протянут руки дружбы, войдут в союз, и живые наконец-то заживут!

— Для нынешних времен — это хорошо.

— Кто их готовить будет?

Маниш только хмыкнул и отключился, а Лошадкин озадаченно почесал лоб. Ну да, ответ стоял прямо перед ним и нес голую правду, взмахивая руками и слегка покачивая грудями.

— Хорошо, - вскинул он руку.

— Хорошо?! - уставилась на него Арханна блестящими глазами.

На мгновение Лошадкину показалось, что сейчас его изнасилуют прямо здесь.

— Ты возглавишь подготовку этих проповедников и будешь присматривать за храмами при школах! Мне нужен текст небесной правды, которую ты собираешься распространять, я и другие посланцы просмотрим ее и вычеркнем ненужное, и можешь приступать к работе.

— О, как ты скромен, Михаил! - вскричала Арханна, падая на колени.

Она, похоже, забыла, что все еще находится в бассейне и ушла с головой под воду. Вынырнула, отфыркиваясь, и это слегка сбило с нее экзальтацию и понизило градус пафоса вокруг. Но все равно, атмосфера оставалась такой, накаленной, мягко говоря.

— Эй! Я тоже хочу нести небесную правду! - возмутилась Пранта. - Я может первая была!

— Песни и степь ждут тебя, - обрадовался Михаил.

Похоже, он неправильно подходил к вопросу мотивации жен. Вместо попыток создания дружеской и мирной атмосферы во дворце, следовало устроить легкую конкуренцию и выделить одну из них, чтобы остальные сразу ринулись в бой.

— Образование, - прогудела Сталида. - Всем? Зачем?

— Чтобы даже рядовой крагл мог посчитать нагрузки, воздействующие на здание в пятьдесят этажей.

— Пять..., - Сталида нахмурилась, подсчитывая что-то в уме и на пальцах. - Зачем?!

— Образование позволит получать большие урожаи, один живой сможет прокормить сразу десять, двадцать, сто других живых! Они смогут не думать об еде, а заняться другими вопросами, возведением новых, крепких дорог, например, или выращиванием чего-то, из чего можно делать прочную, хорошую одежду. Когда отступит голод, живые смогут размножаться без помех и им потребуется жилье, много жилья. Дома в пятьдесят этажей, например, и надо будет посчитать, давление ветра наверху.

— Давление ветра, - повторила Сталида, в глазах которой тоже начал разгораться огонек. - Но у тебя, Михаил, есть твой могучий комбайн! Ты сможешь построить им!

— Образование нужно, чтобы строить такие комбайны, - пожал плечами Лошадкин. - Чтобы потом любой смог выучиться и управлять ими, строить, копать, возводить и так далее.

— Любой? Но вы же пришли с неба!

— Образование поможет живым подняться к небу, - Михаил еще раз пожал плечами. - Возвыситься, уподобившись богам. Стать как боги.

Сталида смотрела, выпучив глаза, будто хотела подразнить Увиалу. Та тоже, да что там, все жены смотрели на него ошарашенно, а Арханна так вообще застыла, сложив руки перед собой, словно готовилась снова рухнуть на колени в религиозном экстазе. Все это слишком напоминало сектантские дела и Лошадкину стало не по себе, он дернул щекой и поднялся, собираясь уйти.

Явно ляпнул что-то не то, но выяснять не хотелось.

— Образование и небесная правда, - прошептала Арханна, — это надо внести туда!

— Конечно, обязательно внеси, - обрадовался Михаил.

Если записать в будущий свод правил образование, то такое только пойдет на пользу всем. Сталида и Ок'Цэ еще переваривали, Увиала ушла под воду, словно собиралась уплыть и рассказать все Олилее. Арханна пребывала в невесть откуда взявшемся религиозном экстазе, а Пранта... ну она тоже смотрела, раскрыв рот. В общем-то, это было приятно, барон Робинзон впечатлил местных Пятниц, но эти вот сектантские моменты все портили.

— Им потребуется много жилья, - тихо сказала Пранта, тоже вылезая из воды.

Она ухватила огромное полотенце и начала помогать Лошадкину обтираться.

— Как у нас во дворце?

— Больше, - ответил Михаил.

Он мог бы продемонстрировать голограмму мегаполиса из старых записей, да что там, даже голограмму обычного нынешнего земного города, и впечатлил бы ей Пранту до самых пяток. Осознала пользу городов? Вот с чем ее нужно было направлять в степь, проповеди о пользе земледелия и оседлости, постепенно ссаживать кочевников с каданахов.

Привольная жизнь, традиционный уклад, но путешествуя туда и сюда, мордахи не развили бы науку и образование, не избавились бы от голода и холода. Ссадить вначале добровольцев, заполнить совместные поселения, но даже это потребовало бы усилий и Пранта точно знала, чем можно задеть своих сородичей.

— Живые смогут размножаться без помех, - прошептала Пранта, прижимаясь к нему.

Михаил отстранился, понимая, к чему она ведет. У них и так хватало еды и жилья, стало быть, следовало размножаться без помех, то есть одарить их детьми. Опять усилилось давление со стороны вождей и прочих мордахов? Следовало перепроверить дворец и окрестности, возможно, уже зародился новый заговор, воздействие на Лошадкина через его жен, под видом "пользы". Стандарты красоты у жен точно не изменились, про детей он им много и подробно объяснял, с чего бы они вдруг возобновили свои попытки?

Изначально бесплодные попытки, не будем забывать, напомнил себе Лошадкин.

— Смогут, - ответил он. - Но, чтобы они смогли, необходимо много работать уже сейчас. Ты возьмешься за...

— Возьмусь! - пролаяли ему в спину. - Я не подведу тебя, муж наш!

— Тогда я рассчитываю на вас, - ответил уже одевшийся Лошадкин и, не оборачиваясь, покинул купальню.