Барон Робинзон

Глава 39

— На Изенгард, пусть грозен он, стеной гранитной окружен, - покачиваясь в седле, напевал под нос Лошадкин, невесть с чего вспомнивший Толкиена.

Они еще не отошли далеко от Дружбы, не пришпорили пока каданахов. Все равно следовало дождаться, пока корабли Квурса войдут в Ирцею, приплывут сюда и изобразят собой опоры временного, почти понтонного моста. Можно было возвести и на понтонах, с помощью ламассов, но Лошадкин решил привлечь корабли, все равно требовалось еще перекинуться парой слов с Квурсом, отозванным с Клыка.

Но первым он увидел другого старого знакомого.

— Мастер Лагвар! – воскликнул он, узрев одноглазого мордаха.

— Повелитель, - поклонился тот.

Выглядел Лагвар не в пример лучше и ухоженней прошлого раза. Шерсть его лоснилась, а сам он приобрел этакую важность мордаха, привыкшего повелевать. Манопа подсказала, что знаки отличия на нем указывают на звание мастера мастеров, то есть Лагвар возглавил все бригады на верфях Дружбы, а то и всего союза.

— Что привело вас сюда, мастер? - без церемоний спросил Лошадкин.

— Я слышал, что вы хотите запрудить устье Ирцеи, повелитель, - ответил Лагвар.

Ни тени сомнения в том, что Лошадкин такое сможет.

— Не совсем запрудить, но что-то в этом духе да, проект пока еще обсуждается, - ответил Лошадкин.

Им уже споро ставили шатер, а сверху сообщали, что корабли Квурса поднимаются по Ирцее, но им предстояло плыть еще с полчаса минимум. Лошадкин пригласил Лагвара внутрь, принял пиалу с водой и отослал всех.

— Вот, повелитель! – горделиво провозгласил Лагвар, извлекая из одежды футляр.

Оттуда появился свиток, на котором красовалось нечто вроде каракатицы, подписанное «озеро». По этой каракатице плавали корабли, на берегу потрясали топорами какие-то волосатые живые, а сбоку высилась стена, где другие живые трясли копьями. Лошадкин озадаченно потер подбородок, пытаясь соотнести рисунок со словами Лагвара – очевидно, озеро представляло собой то самое запруженное устье Ирцеи, но остальное?

— Вы узнали о нападении Меклана и нанесли стремительный ответный удар, ворвались в их гавани, и показали силу мордахов, хрокагов и ламассов, всего союза живых! – заговорил, почти залаял Лагвар, сжимая кулаки, словно давил в них что-то. – Так им и надо, пиратам морским! Вы забрали у них корабли и мастеров, и правильно сделали!

— Если бы я хотел слушать похвалы, то остался бы в Дружбе, - чуть нахмурился Лошадкин.

— Да, повелитель. После того случая, я задумался. Ведь гавань Оклана была укреплена не хуже нашей, в Дружбе, а вы ворвались в нее, словно вскрыли панцирь на брюхе и сразу добрались до беззащитного сладкого мяса под ним! – Лагвар размахивал лапами и дергал хвостом, скалился, не хуже Пранты.

Возможно, что именно мекланцы лишили его глаза и уха, а может взяли в плен и вынудили скитаться и заниматься приключениями, когда молодому мордаху хотелось лишь вернуться домой. Лошадкин слушал, размышляя о том, что не так уж хорошо знаком с окружающими, по крайней мере, без подсказок манопы.

— Еще вы говорили, повелитель, что собираетесь переносить верфи и ставить их отдельно, и тут меня осенило! Озеро, глубокое озеро, подобное море, но защищенное плотиной! Там мы сможем строить корабли, не боясь, что в эту гавань ворвутся враги! Мы сможем там же испытывать корабли и только потом выпускать в море! Не надо будет опасаться приливов и отливов, мы сможем занять верфями весь берег озера, а внизу смогут поселиться ламассы, дополняя работающих на суше и защищая оттуда!

Построить им подводный туннель, как во дворце, чтобы могли выплывать прочь, подумал Лошадкин.

— И все это в сердце союза, не на берегу! Наши верфи и корабли, секреты постройки будут защищены!

— Секреты? – нахмурился Лошадкин. – Разве не переняли вы новые приемы у мекланцев?

— Да, повелитель, и тут же придумали свои! Мы уже придумали, как добавить винт к кораблям, и экипаж сможет не только грести, но и ускорять себя этим винтом, как дирижабли! Пусть ламассы не могут вращать ремни, но зато могут толкать под водой! И еще мы оборудуем внутри кораблей негорючие комнаты из материала краглов, и поставим там жаровни, будем испускать пар и разить им врагов!

Раскаленные комнаты, обитые асбестом, подумал Лошадкин, сколько живых умрет в них от болезней легких? Краглы были устойчивее, им требовалось жаропрочная одежда, но мордахи и хрокаги?

— Там в озере мы сможем строить подводные корабли! – продолжал воодушевленно вещать Лагвар. – С водой внутри, для ламассов, но позволяющие двигаться быстрее, не показываться на поверхности! Флотилия таких подводных кораблей сможет проплыть в любую гавань, взять ее неожиданной атакой! В любую, кроме нашей, если вы, повелитель, дадите согласие на ее обустройство!

Лошадкин, уже собиравшийся возразить и сослаться на поход и то, что проект плотины еще не одобрен, замер и задумался. Пожалуй, не стоило убивать инициативу в зародыше, тем более что подобное озеро все равно требовало возведения плотины и… углубления комбайном, да. Возможно, следовало не затапливать часть степи водами Ирцеи, а сразу обустроить искусственный водоем – вот это самое озеро – укрепить его стены и дно, подготовить для обитания ламассов.

Рассчитать водосброс, подготовить каналы и так далее.

— Дам, мастер Лагвар, - ответил он и мордах просиял. – Но все это потребует расчетов и работ, так что не раньше возвращения из похода.

— Не волнуйтесь, повелитель, мои мастера не подведут, починят все прямо на ходу! – радостно заверил его Лагвар.

Ну хоть кто-то не рвался в поход, с иронией в адрес жен подумал Лошадкин, тут же сообразив, что Лагвар и так наелся подобного в молодости. В то же время, позови его лично Лошадкин, согласился бы Лагвар, не раздумывая? Именно пригласил, не приказал, с правом отказаться?

Насколько живые вокруг были преданы лично Лошадкину, не его образу повелителя и посланца богов?

— Я и не сомневался, мастер Лагвар, - заверил его Лошадкин.

Квурс стоял на носу первого из кораблей, первым легко спрыгнул на берег, словно сбросил полсотни лет.

— Флот готов, владыка Михаил! – крикнул он. – На обратном пути мы подберем пехоту, сейчас уже грузят рыбу и припасы, ламассы начищают свои трезубцы!

— Отлично, адмирал, я и не ожидал меньшего от вас! – заверил его Лошадкин.

Шатер еще не свернули, как раз в ожидании Квурса, и Михаил пригласил туда его и Огара с генералами, хана Сардара. Развернул карту Тургая, составленную по словам бывавших там – спутник еще только готовился – и указал на Желтый залив.

— Здесь, у устья Тургая находится Шадар, город, подобный Дружбе. Тургайцы позвали нас на помощь и предоставят вам места для кораблей и возможность пехоте и ламассам размять ноги и хвосты. Мы, скорее всего, прибудем позже.

— Наши каданахи не отстанут, - горделиво вскричал Сардар. – Теперь, когда у нас есть стремена, мы обгоним корабли!

— После похода проведем соревнования, - предложил Лошадкин, - сейчас не надо загонять армию. Медлить тоже не надо, но не забывайте, что впереди битвы.

Сардар кивнул, но видно было, что он и другие мордахи уверены – не отстанут, обгонят, ударят!

— Разузнаете обстановку, сообщите о ней птичьей почтой и птерахами. Нападение на посольство указывает, что рабнеки, как минимум, следят за границами Тургая. Согласуем наше продвижение и затем рывком переправимся через Тургай, обрушимся и ударим врагам в тыл или бок, где нас не ждут. Ваша задача, адмирал, также делать вид, что вы ожидаете еще один флот, с конницей, и только после этого пойдете вперед.

— Пусть враги думают, что мы только готовимся, я понял, повелитель, - поклонился Квурс.

Взгляд его прикипел к карте, хотя там и смотреть было не на что. Наброски, кроки, с искаженным масштабом, не карта и уж тем более, не вид со спутника. Чтобы конница смогла подойти тайно – условно тайно, конечно, такую орду не спрячешь, но скажем там, чтобы враги не успели узнать о ней вовремя – птерахам и дирижаблям предстояло потрудиться в разведке.

Последний слой страховки – Лошадкиным и Огаром при помощи спутника.

— Положение их, наверняка, отчаянное, раз они прислали алый свиток. Стало быть, враги вошли в Тургай, взяли несколько ключевых городов и осадили другие. Запасы в городах, возможно, уже заканчиваются, голод позволит рабнекам взять города, не тратя свои силы в штурмах. Можно ожидать, что их патрули и легкие отряды шныряют повсюду, собирают запасы, контролируют территорию. Им мы противопоставим птерахов и отряды конницы мордахов, которые легко возьмут верх, благодаря воздушной разведке.

— Да, повелитель! – вскричали мордахи, явно уже предвкушая победы.

— Также дирижабли могут нам помочь еще и с переброской войск внутрь осажденных городов. Краглы и хрокаги, укрепить стены, помочь отбиться или ударить в спину, когда основная часть войска подойдет и ударит по рабнекам. Ламассы, разумеется, будут контролировать побережье и Тургай, помогут с переправами и отрежут пути гонцам, которые могли бы сообщить о приближении нашей орды. Таков вкратце предварительный план, остальное мы уточним уже на месте и тогда решим.

— Мудро, повелитель!

— Верно! – загалдели генералы Огара.

Сам Огар смотрел задумчиво, затем склонил голову, показывая, что ему нечего добавить.

— Дисциплина и порядок в войске и флоте! – заговорил Лошадкин о следующей части. – Понимаю, все привыкли к вольнице, но воины должны помнить – они теперь часть союза! Тех, кто выступает против – разить, сдающихся щадить, союзникам помогать! Бесчинства и насилия в городах союзников карать беспощадно!

Децимации и кару всему десятку, за провинность одного, пока решили не вводить, посмотреть, как повернется в походе. Ему предстояло стать пробным и учебным во многих отношениях, Лошадкин не сомневался, что будет допущена масса ошибок и промахов, если выражаться цензурно. Будут и кровь, и насилие, и грабежи, и пьяная вседозволенность, попытки нахапать столько, что не утащить.

Со всем этим тоже предстояло разбираться по факту.

— Без добычи и вознаграждения воины не останутся, но следует помнить, что мы идем туда в первую очередь на выручку давним союзникам мордахов! Протягиваем руку дружбы, а не приставляем окровавленный нож к горлу, дабы забрать последнее!

— Да, повелитель!

Награды земляне могли обеспечить и сами, синтезировать всякого, а то и просто начеканить новых денег, из того, что предоставили краглы. Совет мудрецов уже практически сошелся на дизайне и форме, теперь обсуждали только достоинства этих самых денег и что на них можно купить. Подобная торговая таблица требовала учета массы факторов, товаров и производства, и мудрецы спорили и лаялись до хрипоты сутки напролет.

С таким энтузиазмом, что казалось, так и помрут в ходе споров.

— Тогда на этом почти все, не будем разводить долгую говорильню.

После переправы сухопутному войску предстояло разделиться. Часть отправлялась к горам краглов – левое крыло, и ему, как и центру, предстояло разрастаться в размерах в дороге. Вбирать в себя конницу из разных родов и союзов, куда уже прискакали гонцы с новостями. Ожидалось умеренное сопротивление и увиливания от похода, умеренные наказания, не более двух дюжин родов и без вырезания всех под корень.

Аналогично и с хрокагами, куда отбыл Форск, для сбора войск.

— Почти, потому что я хотел бы напомнить вам еще одну вещь, - произнес Лошадкин, ощущая на себе внимание всех собравшихся. – Уверен, командующий Огар неоднократно говорил вам о ней и скажет еще не раз, но я все же повторю. Не считайте врагов дураками и слабаками, и слабыми дураками. Никогда не считайте. Злорадствовать и торжествовать можно после победы, а до того момента – враги сильны, умны, хитры, заслали к нам своих лазутчиков, знают о наших планах и так далее. Лучше сейчас потратить силы и проявить бдительность, чем потом оказаться побежденными. Это ясно?

Последовал нестройный хор ответов, мол, да, повелитель вся ясно.

— Тогда все, встретимся в Тургае, - кивнул Лошадкин Квурсу и на этом совещание закончилось.

Они вышли из шатра, который тут же начали сворачивать и некоторое время Лошадкин и Огар просто стояли молча рядом, словно не могли насмотреться на переправу.

— Теперь твоя часть, - наконец изрек Лошадкин. – Ты – командующий и главный в этом походе.

— Разве? – изумился и нахмурился Огар. – Но ведь ты!

— Я с вами, охотно помогу советом, дипломатией, но командуешь – ты.

— Это, - изумление на лице Огара сменилось радостью, - хорошо, благодарю, Михаил!

— Не стоит, - повел рукой Лошадкин, - я же видел, сколько для тебя все это значит. Что у тебя есть еще причины так яростно заниматься армией. Личные причины.

Он не ждал ответа, но Огар все же ответил, пусть и не сразу. Рука зваздианца сжала рукоять боевого молота, словно хотела превратить ее в щепки. Так сам Михаил мог бы сжимать зубы, до хруста и скрежета.

— Я знаю, что это не так, но не могу отделаться от мысли, - вторая рука Огара вцепилась в одежду на груди. – Что победа здесь, словно смоет часть крови, пролитой моими предками, не даст повториться нашей истории. Это не так, но мне кажется, словно победа здесь гарантирует мой успех потом, когда я вернусь к своим родичам. Что я смогу… поведу их…

Голос Огара прерывался, словно ему не хватало дыхания, будто он душил сам себя.

— Все в порядке, я понимаю, - просто сказал Лошадкин и положил руку ему на плечо. – И ты ошибаешься, Огар, в своих словах, мол, это не так. Ты поведешь живых здесь, и твои сородичи там ощутят, что ты не просто какой-то случайный прохожий. Что ты водил живых и командовал ими, побеждал врагов и они поверят тебе!

— Да, но, - Огар хотел возразить что-то и оборвал сам себя. – Благодарю.

Он ступил вперед и возвысил голос.

— Воины! Сегодня, сейчас начнется поход, о котором сложат песни! Мы переправимся и устремимся на помощь, с этого похода во всех окрестных землях узнают о силе дружбы!

— Сажа! – грянули воины.

— Слава Дружбе!

— Начать переправу! – скомандовал Огар, вскидывая руку с зажатым в ней молотом.

Лапы каданахов застучали по доскам.

Поход на помощь Тургайскому союзу начался.