Бесконечная одержимость

16

ИВАН

Даже до того, как Шарлотта стала для меня навязчивой идеей, я никогда не ходил в «Маскарад» дважды за один уик-энд. Но парни так хорошо провели время, что хотят пойти еще раз в воскресенье вечером, и вместо того, чтобы отвечать на их вопросы, почему я не хочу воспользоваться своим членством и трахнуть одну из мириад горячих женщин, которые могут удовлетворить все мои извращенные фантазии, я иду с ними.

На этот раз мне не достается отдельной комнаты, даже после того, как я понаблюдал за праздником на открытом этаже. Я потягиваю водку и наблюдаю за происходящим, постепенно все больше и больше возбуждаясь от того, что похоже на живую, публичную порнографию, звуки и запахи секса проникают в мои чувства по мере того, как длится ночь. Я сижу здесь, мой член болит, а мысли все время возвращаются к Шарлотте.

Я не хочу кончать здесь сегодня ночью, думая о ней. Я хочу сделать это, пока она говорит мне обо всем, что хочет, чтобы я с ней сделал, а она даже не знает, что это я.

Допивая третий бокал, я жестом велю бармену рассчитать мой счет, не желая больше оставаться в клубе. Мне нужна она, а не шум и туман секса вокруг меня. И я не могу больше ждать ни минуты, чтобы получить хотя бы часть ее.

В неоновом сиянии экранов в моем подвале я раздеваюсь донага, бросаю костюм на стопку коробок и натягиваю треники, запихивая в них свой все еще полутвердый член. К тому времени, как я вошел в систему, я уже полностью эрегирован от предвкушения общения с ней, и когда я вижу ее имя пользователя, выделенное жирным шрифтом и сообщающее мне, что она вошла в систему, у меня не хватает терпения играть в жеманство.

VENOM69xxx: Любопытная голубка вышла поиграть сегодня вечером. Ты знаешь, что змея делает с маленькой любопытной птичкой?

Ее ответ приходит почти сразу, быстрее, чем я думал. Как будто она ждала меня.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Почему бы тебе не сказать мне?

В одно мгновение мне становится так тяжело, что я не могу больше терпеть. Я спускаю трусы по бедрам, освобождая свой член, и делаю пару быстрых, сильных ударов, прежде чем ответить ей. Мой член уже покрыт спермой, и я чувствую, как вены пульсируют на моей ладони. Если я не буду контролировать себя, все закончится быстрее, чем я хочу.

VENOM69xxx: Он ест ее.

Воспоминания о ней в «Маскараде» снова нахлынули на меня: сладкий вкус на моем языке, то, как она стонала и захлебывалась, когда я лизал ее, то, как она кончила мне на лицо, словно ее никогда раньше не вылизывали как следует.

Готов поспорить, что никогда.

Я хочу снова попробовать ее на вкус. Я хочу трахнуть ее. Я хочу, чтобы она выкрикивала мое имя. Мое имя.

Я получаю удовольствие и от того, что она понятия не имеет, что все мужчины, наполняющие ее фантазии сейчас, — это один и тот же, и от того, что я отчаянно хочу, чтобы она знала, что это я, — все одновременно. Эта дихотомия разжигает мою похоть почти до невыносимой степени.

Моя рука снова обхватывает член, пока я жду ее ответа, поглаживая его длинными, медленными движениями ладони по пульсирующей длине. Я впиваюсь зубами в губы и стону, позволяя голове откинуться на спинку стула, а бедрам приподниматься, трахая мой кулак, пока я не могу больше терпеть, и мне приходится отдернуть руку, прежде чем я кончу. Мои яйца напрягаются, тепло лижет основание моего позвоночника, но я перефокусируюсь на экране, отрываясь от удовольствия, которое так близко к тому, чтобы одолеть меня.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Может, она хочет, чтобы ее съели.

Блядь. Я снова поглаживаю себя, и одно движение руки от основания члена к его слишком чувствительному кончику почти отправляет меня за грань. Я хочу ее так сильно, что мне больно.

VENOM69xxx: Трудно есть тебя в маске, голубка. Но есть много других способов заставить тебя кончить.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Расскажи мне.

VENOM69xxx: Только если ты расскажешь мне, что ты делаешь прямо сейчас.

Наступает пауза, и я снова провожу рукой вверх-вниз по своей длине, мое зрение слегка затуманивается, когда узел удовольствия затягивается у основания моего позвоночника. Мне нужно кончить, но откладывание этого только усиливает удовольствие, усиливая восхитительную боль, которая является изысканной мукой.

Я не часто так кончаю, но хорошо знаю, как это приятно. И мне не терпится представить, что к концу этого я кончаю ей на лицо.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Я… я трогаю себя. Думаю о тебе.

Это меня почти доконало. Я, конечно, догадывался, что все так и было, но, видя, как она говорит мне это, я пульсирую, даже не прикасаясь к себе, и по моей длине растекается столько спермы, что на мгновение мне кажется, что я почти потерял контроль над своим оргазмом. Я тянусь вниз, грубо сжимая основание члена левой рукой, а правой набираю текст, чтобы оттянуть взрыв как можно дольше.

VENOM69xxx: Расскажи мне, как именно.

Я не уверен, что побуждает меня к этому, но я так возбужден, что определенно ничего не соображаю. На дальнем конце моего стола, рядом с последним монитором, лежит белая маска в форме черепа. Я купил ее, когда был на днях на улице, представляя себе именно такой сценарий и размышляя, стоит ли идти до конца. Я все еще не до конца уверен, что не спугну Шарлотту, если она действительно столкнется со своими фантазиями.

Но сейчас вся кровь в моем теле — в моем члене, и это единственное, о чем я думаю.

Надев маску, я достаю телефон, откидываюсь назад и делаю селфи. В неоновом свете и рассеянных тенях мой пресс выглядит безупречно точеным, а светлые волосы зачесаны назад так, что их почти не видно. Тени размывают мои татуировки до неузнаваемости — это единственная причина, по которой я позволяю ей видеть меня без рубашки. В противном случае я бы слишком беспокоился о том, что зашел с ней достаточно далеко, как Иван, чтобы она увидела меня на свету без рубашки и начала собирать все воедино.

Иван не торопится с Шарлоттой. Но я не знаю, как долго я смогу сопротивляться ей, особенно когда она начнет продвигать эту сторону вещей.

Я быстро загружаю фотографию на свой компьютер, убедившись, что перед отправкой она очищена от всех метаданных. Она появляется в чате под моим последним сообщением — плохое, размытое селфи неопознанного мужчины в маске.

VENOM69xxx: Я наблюдаю за тобой, как этот голубь. Моя рука прямо сейчас обхватывает мой член. Скажи мне, что ты делаешь. Скажи мне, чего бы ты хотела, если бы я был рядом.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: На мне только футболка и трусики. Это не очень сексуально, но я просто просунула под них пальцы. Я такая мокрая, что не могла больше ждать. Я думала об использовании игрушки, но мне хотелось, чтобы это была кожа на коже. Я хотела представить, что это твои пальцы на мне. Ты приказываешь мне раздвинуть ноги, а сам держишь меня за горло. Я не вижу твоего лица, только слышу твой голос, и ты говоришь мне, что накажешь меня, если я попытаюсь убежать, что, если я буду лежать здесь и позволю тебе овладеть мной, ты заставишь меня кончить, прежде чем трахнешь меня.

Боже. Я стискиваю зубы, не решаясь прикоснуться к своему члену после этого. Я чувствую, как пульсирует с каждым словом, как напрягается мой член, отчаянно желая во что-нибудь погрузиться, чтобы его обхватило что-то горячее и влажное.

Нет. Не во что-то. В Шарлотту. В рот Шарлотты, в ее киску, в ее задницу…

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: О боже, ты такой чертовски горячий. Не думаю, что я когда-нибудь говорила это парню. Не так. Но я также не…

VENOM69xxx: Что?

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Вот это. Не мастурбировала для кого-то. Говоря ему, чего хочу. Ты тоже этим занимаешься? Хотела бы я увидеть твой член. Я такая мокрая…

VENOM69xxx: У тебя есть фаллоимитатор в тех твоих игрушках, о которых ты упоминала, голубка?

Я позволяю себе один длинный, медленный удар, пока жду ее ответа, моя голова кружится от мыслей о том, что я хочу с ней сделать. Я представляю, как забираю ее из квартиры в свой пентхаус в городе, держу ее там взаперти несколько дней, пока обучаю ее каждой развратной вещи, которую хочу с ней сделать. Как я делаю ее тело своим, и только своим. Я заставлю ее кончить так сильно, что она забудет обо всех остальных, даже о себе.

Я хочу погубить ее для других мужчин, для игрушек, для ее собственных пальцев. Я хочу, чтобы она жаждала моих прикосновений до тех пор, пока не сможет кончить, только от моих пальцев, языка или члена. Я хочу владеть ею.

— Блядь! — Я рычу, сжимая свой напряженный член до боли, снова оттягивая кульминацию. Не знаю, смогу ли я сделать это в третий раз.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Да.

VENOM69xxx: Хорошо. Иди и возьми его. Если ты такая мокрая, как говоришь, тебе не понадобится смазка, так что не смей использовать ни капли. Я хочу только твою мокрую киску на моем члене. Скажи мне, прежде чем вводить его, голубка.

Мое сердце бьется так сильно, что я бы почти забеспокоился, если бы у меня хватило присутствия духа думать о чем-то подобном прямо сейчас. Я смотрю на экран, мое дыхание задерживается в горле, мои пальцы все еще сжимают основание моего члена, пока я жду ее.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: Я собираюсь вставить его. Пожалуйста, скажи, что я могу. Мне так сильно нужно кончить. Мне нужно это. Пожалуйста.

VENOM69xxx: Хорошая девочка. Ты такая красивая, когда так умоляешь. Связанная по рукам и ногам, обмотанными мягкой веревкой. Ты так хорошо сосешь мой член, голубка. Теперь я тебя будут трахать. И если ты кончишь на мой член, как я того хочу, ты сможешь получить и мою сперму, милая моя голубка.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24: О боже, черт, он кажется слишком большим. Я так нуждаюсь в этом. Мне нужно, чтобы ты трахнул меня.

VENOM69xxx: Я буду вводить его медленно и плавно, голубка. Ты примешь каждый дюйм моего толстого члена. Блядь, голубка, я прямо сейчас глажу себя, думая об этом. Дай мне знать прямо перед тем, как ты кончишь. Мы кончим вместе.

Я отказываюсь от всякого притворства в ожидании. Моя единственная цель сейчас — сдержать свою кульминацию достаточно долго, чтобы не кончить до того, как она скажет мне, что вот-вот кончит. Я начинаю поглаживать свой скользкий, ноющий член, крепко сжимая его основание в конце каждого движения, и стону каждый раз, когда мои пальцы и ладонь скользят по набухшему кончику. Я растираю сперму по головке, шипя сквозь дыхание, представляя, как я едва погружаюсь в ее тугую киску, заставляя ее умолять об этом, прежде чем я снова сильно ворвусь в нее. Я хочу сделать именно то, что только что сказал ей — связать ее и положить на живот головой на край кровати, кормить ее своим членом, пока с меня не потечет ее слюна и она не начнет умолять, чтобы ее трахнули, а потом заставить ее сильно кончить, пока я буду в нее долбиться.

Я так близок. Так чертовски близко. Я задыхаюсь, мои мышцы напряжены, я отчаянно пытаюсь не кончить, пока на экране не появляется сообщение, от которого я умираю.

ЛЮБОПЫТНАЯ_ГОЛУБКА24:: Я сейчас кончу, Веном. Твой член так хорош, что я не могу сдерживаться. Пожалуйста, позволь мне кончить. Пожалуйста, пожалуйста…

VENOM69xxx: Кончи для меня, милая голубка. Я тоже собираюсь кончить для тебя чертовски сильно.

Я представляю, что это ее киска сжимается вокруг моего члена, а не мой кулак, пока я усиленно накачиваю его, уставившись на экран. В нескольких милях отсюда Шарлотта трахает себя, притворяясь, что кончает на члене своего таинственного мужчины. Эта мысль выводит меня из равновесия, когда я представляю ее красивый рот, приоткрытый для стона, ее тело, обхватывающее силиконовый член. Я никогда в жизни так не ревновал к игрушке, мои ноги раздвигаются, а бедра вздымаются вверх, оргазм сокрушает меня, когда мой член взрывается.

Ничто из того, что я делал своей рукой, не доставляло мне такого удовольствия. Мои глаза закрыты так плотно, что я вижу цвета, пока мой член пульсирует, и сперма брызжет на мою руку, на бедра, возможно, оказываясь в местах, которые мне придется вытирать позже, пока я кончаю так охуительно сильно, что у меня кружится голова, как будто я собираюсь потерять сознание. Я выкрикиваю ее имя, когда кончаю, звук срывается с моих губ, когда все накопившееся удовольствие вырывается из меня, и я вздрагиваю, когда еще больше липкого жара растекается по моей руке. Не помню, чтобы я когда-нибудь кончал так сильно и так долго.

— Шарлотта, черт возьми, Шарлотта… — Я сильно трахаю кулак, мой сверхчувствительный член все еще извергается, затягивая кульминацию, пока мои яйца не начинают болеть и истощаться. Я никогда раньше не кончал так сильно от секса. После этого я чувствую себя туманно, дезориентирован, и это заставляет меня задуматься, каково это — трахать ее.

Мне впервые приходит в голову, что, возможно, не только я испорчу ее для кого-то еще.

Она портит меня для всех остальных.

Я тяжело сглатываю, моргаю, глядя на экран, и тянусь за салфетками, чтобы привести себя в порядок, но Шарлотта уже вышла из системы. То ли я слишком долго приходил в себя, то ли она пришла в себя и убежала от смущения, я не знаю.

Но что я точно знаю, так это то, что мне не терпится увидеть ее снова.

В понедельник утром, прислонившись к стене на противоположной стороне улицы, я снова наблюдаю, как она идет на работу в свое здание. Когда она и Джаз исчезают из виду, я отправляюсь вниз по улице в кафе, пью кофе и вожусь с ноутбуком, пока не доберусь до ее кафе и не притворюсь, что снова встречусь с ней за обедом. Я не успеваю ничего сделать — все, о чем я могу думать, это о ней, о прошлой ночи и о нашем свидании в эти выходные. О том, что я не знаю, как долго смогу продержаться, чтобы не затащить ее в постель. Желание обладать ею в реальности быстро превосходит то удовлетворение, которое дают мне ее фантазии в Интернете, и мне нужно больше.

Но это не отменяет того факта, что больше — это отвлечение.

Сейчас я должен думать о гала-ужине в пятницу и о том, как помешать отцу продать Сабрину Петрову в сексуальное рабство. Я должен думать о том, как сорвать его план и передать информацию агенту Брэдли, не попавшись при этом. Я должен разработать сложный, безошибочный план, который не приведет к тому, что Сабрина пострадает, а я окажусь не на том конце охотничьего ножа Льва.

Вместо этого я думаю о том, какова Шарлотта на вкус на моем языке и будет ли ее остальная часть такой же мягкой, как ее киска на моих губах.

В одиннадцать я отправляюсь в кафе L'Rose. Шарлотты там еще нет, как и ожидалось, и я устраиваюсь поудобнее, пролистывая статьи на телефоне, в то время как сервер приносит мне пиво и закуску из шпинатного соуса с чипсами из лаваша. Я не ем их, оставляя там, чтобы создать впечатление, будто я только что пришел пообедать.

Вскоре после полудня, как обычно, входит Шарлотта. На этот раз она одна, и мой пульс учащается. Я уже был готов прервать их с Джаз, но так даже лучше. Это дает мне повод подойти и заговорить с ней.

Как только она усаживается со стаканом лимонной воды, я встаю и подхожу к ее столику. Она поднимает глаза на мои шаги, и я улавливаю в ее выражении лица едва заметный намек на тревогу в тот момент, когда волнение берет верх.

Я точно знаю, что это. Это ее подсознание говорит ей, что я опасен, что в этот момент она — добыча. Что она должна бежать, а не делать то, что она делает, — приглашающе улыбаться, пытаясь подавить явное волнение.

— Ты снова здесь. — Она прикусывает губу. — Джаз сегодня работает и в обед. Не хочешь присоединиться ко мне?

— Не могу отказать. — Я легко опускаюсь на стул напротив нее, как будто в этом нет ничего особенного или странного. Просто счастливое совпадение.

— Ты уже дважды приходишь сюда в мой обеденный перерыв. Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что ты меня преследуешь. — Она говорит это с дразнящей ухмылкой, достаточно легкомысленной, чтобы я понял, что она шутит. Это успокаивает мгновенный всплеск тревоги, который я почувствовал, подумав, что она может меня вычислить.

Но это не так. Она даже не пытается найти здесь что-то неправильное. Она доверяет мне больше, чем следовало бы, и это посылает во мне искру вины. Не то чтобы я не знал, что поступаю неправильно.

Я просто слишком сильно хочу ее, чтобы переживать.

— Это не преследование, если ты обычно ешь в одном и том же месте. — Говорю я ей с той же легкой, дразнящей интонацией в голосе. — Кроме того, кто сказал, что я пришел именно к тебе? Здесь подают лучший сэндвич со стейком, который я когда-либо ел.

— Тебе стоит попробовать их куриный салат. — Она расслабленно откинулась на спинку кресла, ее зеленые глаза сверкают. Она невероятно красива, даже в таком виде, одетая в рубашку на пуговицах и темные джинсы, а ее волосы собраны в хвост. Мои мысли тут же переходят к картинкам этого хвостика, обернутого вокруг моей руки, ее, склонившейся над столом, как этот, пока я…

Я отмахнулся от них, прочищая горло. Мне нужно потрахаться. Ведь правда в том, что Шарлотта нравится мне не только тем, что она меня заводит. Просто сейчас мне трудно думать о том, как удовлетворить эту потребность с ней.

— Тогда я закажу его сегодня. — Я ухмыляюсь. — Попробую что-нибудь новенькое.

Я немного подчеркиваю последнюю часть, напоминая ей о разговоре за ужином в прошлый раз. И мне кажется, она это улавливает, судя по тому, как дергается ее рот.

— Хорошо, тогда. — Говорит она. — Я закажу сэндвич со стейком.

— Насчет того свидания со сбором яблок, — начинаю я говорить несколько минут спустя, когда наши заказы уже сделаны, и вижу, как ее лицо мгновенно опускается.

— Ты передумал, да? — Она пытается скрыть свое разочарование крошечным смешком. — Я чувствовал, что ты подумаешь и решишь, что это не твое.

Меня пронзает злость. Не на нее, а потому что, очевидно, с ней уже так поступали. Нарушали обещания, потому что какой-то парень решил, что его удовольствие важнее ее, всегда. Разочарование от того, что ее желания никогда не ставились во главу угла. Очевидно, что ее уже не раз подводили.

Теперь это прекратится.

— Вовсе нет, — заверяю я ее, и вижу, как мгновенно светлеют ее глаза. — Я просто хотел сказать тебе, что у меня есть планы на пятницу вечером. Кое-что, от чего я не могу отказаться. Поэтому я хотел спросить, свободна ли ты в субботу для нашего свидания. Сбор яблок, выпечка пирогов, кино в кинотеатре, все дела.

Шарлотта смеется, берет салфетку и бросает ее в меня.

— То, что это обычный кинотеатр, не значит, что ты должен говорить об этом так грубо. Ты хоть раз был в кинотеатре?

— Конечно, был. — Я ухмыляюсь. — Я богат, но я не какой-то затворник. Или знаменитость, которой нельзя появляться на публике.

На самом деле я уже давно не ходил в кино. Я не могу сказать Шарлотте, что не был там с детства, когда на свои карманные деньги тайком уходил и прятался в кинотеатре на целый день, смотря фильм за фильмом, чтобы избежать холодного неодобрения мачехи и издевательств братьев. Я не могу сказать ей, что запах старой обивки и попкорна с маслом кажется мне убежищем.

Но меня удивляет то, что я этого хочу. Впервые в жизни я обнаружил, что хочу полностью открыться ей. Показать ей все темные уголки себя, которые я скрывал все эти годы. Я хочу не просто раскрыть ее полностью, чтобы узнать ее лучше, чем кто-либо другой, я хочу, чтобы она раскрыла и меня. И это пугает меня настолько, что я чуть не встаю и не отменяю все это.

Одержимость Шарлоттой достаточно опасна. Влюбиться в нее таким образом будет катастрофой для нас обоих.

Сервер приносит наши сэндвичи, и Шарлотта улыбается, протягивая половину своего. Мой желудок слегка урчит — стейк, айоли, голубой сыр и авокадо с щедрой порцией соуса — именно то, что я хотел сегодня. Но спонтанное веселье от того, что мы поменялись заказами, лучше, чем это.

Это помогает Шарлотте вырваться из своей скорлупы.

— О боже, это очень вкусно, — признается она, откусывая кусочек. — Ты прав. Это лучший сэндвич со стейком, который я когда-либо ела.

— Я же говорил. — Я ухмыляюсь, откусывая от своего сэндвича. К моему удивлению, он такой же вкусный, насыщенный и сливочный, идеальное сочетание соленого и сладкого. — Это тоже очень вкусно.

Шарлотта кивает, потянувшись за салфеткой. С ее губ капает сок, и я тяжело сглатываю, сдерживая желание наклониться через стол и смахнуть его пальцем.

— Что касается субботнего свидания, — добавляет она, — то это идеальный вариант. У меня тоже есть планы на вечер пятницы, от которых я не могу отказаться, так что это отлично подходит, честно говоря.

Мгновенно меня захлестывает ревность. Я не видел в ее телефоне ничего, что указывало бы на то, что она сидит в приложениях для знакомств или переписывается с другими мужчинами — не считая ее бывшего мудака, который разговаривает с ней так, что я всерьез подумываю об убийстве, — но это не единственный способ познакомиться с кем-то. Она могла бы познакомиться с кем-то лично, может быть, на работе, и строить планы таким образом. Мои мысли мгновенно закручиваются в спираль, и я начинаю перебирать десятки различных вариантов, как остановить это на корню. Никто не пригласит ее на свидание, кроме меня.

— О? — Я стараюсь сказать это как можно более непринужденно. Она ясно дала понять, что пока не хочет эксклюзивности, и, по крайней мере, на первый взгляд, я на это согласился. Поэтому я не могу позволить ей увидеть, что я ревную. Если я это сделаю, она тут же разорвет отношения, и я ее потеряю. — Горячее свидание? — Я ухмыляюсь, заставляя свой тон быть похожим на игривый.

— Если ты считаешь мою подругу Сару горячим свиданием, а большинство мужчин, я думаю, так бы и поступили, то да. — Говорит она со смехом. — Она входит в совет благотворительной организации… — Шарлотта вгрызается в свой сэндвич, позволяя мне на мгновение зажмуриться, прежде чем она закончит свое предложение. Я наполовину гадаю, не назначила ли она свидание этой подруге Саре, и пытаюсь понять, что я чувствую, пока она не избавила меня от страданий.

— Они устраивают гала-ужин в пятницу вечером. Она пережила разрыв несколько месяцев назад и спросила меня, буду ли я ее парой. Это не совсем мое представление о прекрасном пятничном вечере, но я согласилась, потому что могла сказать, что это много для нее значит. — Шарлотта пожимает плечами, откусывая еще один кусочек от своего сэндвича. — И это может быть весело, правда? Между всеми этими душными речами политиков и прочей ерундой я съем дорогой ужин, мы с Сарой потанцуем и поиграем, чтобы раззадорить всех миллионеров, а потом я пойду домой и завалюсь спать.

Она ухмыляется, явно наслаждаясь идеей планов, которые они с подругой разработали, но внутри у меня начинается паника. Я прекрасно знаю, на какое торжество она собирается, потому что это то самое торжество, на котором я должен буду сопровождать Сабрину Петрову.

Туда же, где люди моего отца планируют похитить Сабрину, чтобы потом продать ее по самой высокой цене.

Есть множество причин, по которым я не хочу видеть Шарлотту на этом торжестве, я не хочу, чтобы она находилась в радиусе сотни миль от людей, которые являются частью банды моего отца, занимающейся торговлей людьми. Я также не хочу, чтобы она находилась рядом с моей семьей. Я не хочу, чтобы они знали о ней, и я не хочу, чтобы она узнала о моей связи с Братвой.

Все эти вещи должны быть главными причинами, о которых я сейчас думаю, но вместо этого на первый план выходит то, что, если Шарлотта будет на гала-ужине, она увидит меня с другой женщиной.

После того, что она только что пережила, меньше всего мне хочется, чтобы она подумала, что я встречаюсь с кем-то еще. Даже если она настаивает на том, что не хочет быть эксклюзивной, и с технической точки зрения в этом нет ничего плохого, мысль о том, что она может поверить в то, что мой интерес не связан с ней, заставляет меня чувствовать, что я слегка схожу с ума. Потому что на самом деле я не могу думать ни о ком, кроме нее.

Я открываю рот, чтобы сказать ей что-нибудь об этом, просто чтобы она была предупреждена, что я буду там и что у меня будет «пара», но Шарлотта вдруг поднимает палец, бросая на меня извиняющийся взгляд, когда отвечает на звонок.

— Да? Я на обеде. О-окей. Да, я могу вернуться. Тогда я заканчиваю пораньше. Хорошо. Сейчас буду.

Она убирает телефон обратно в сумочку, на ее лице все то же извиняющееся выражение.

— Прости, — говорит она, доставая бумажник. — Мне нужно бежать на работу. Там проблемы с техникой, а мой босс собирается на важное совещание. Мне очень жаль.

— Не волнуйся об этом. Я пообедаю, — добавляю я, видя, что она собирается положить на стол немного денег за еду.

Она хмурится.

— Ты уверен? Я…

— Все в порядке, — заверяю я ее, и она улыбается мне, а затем вскакивает со стула и резко спешит прочь от стола и к двери кафе.

Я смотрю ей вслед, и в груди у меня возникает странное, тягостное чувство. Я хочу пойти за ней, но не могу. Я чувствую себя беспомощным, чтобы исправить ситуацию, которая, как я вижу, выходит из-под контроля, и это, как ничто другое, заставляет меня чувствовать себя более чем не в себе.

У меня такое чувство, что, что бы ни случилось на гала-вечере в пятницу, ничего хорошего не будет.