Бесконечная одержимость

8

ШАРЛОТТА

Я смотрю на свой телефон, проверяя, нет ли срочных писем с работы, и вполуха слушаю, как Джаз рассказывает мне о своих планах на предстоящие выходные, когда голос прорезает воздух и заставляет меня замереть.

— Извините, мисс.

Одного звука его акцента достаточно, чтобы вызвать у меня любопытство, чтобы заставить меня посмотреть на него, а не отмахнуться, как я сразу же готова сделать. Я не хочу, чтобы какой-то незнакомец прерывал мой обед с Джаз, но, когда я поднимаю глаза, я рада, что сделала это.

Мужчина, стоящий рядом с нашим столиком, великолепен. Высокий, мускулистый, его руки покрыты татуировками, которые спускаются по кистям, переходят на пальцы и поднимаются чуть выше расстегнутого воротника рубашки. Я вижу легкую пыль светлых волос на его груди, более светлых, чем темные светлые волосы на голове, и широкие грудные мышцы под расстегнутыми пуговицами. На его груди еще больше чернил, и первое, что я думаю, — это то, что я хочу знать, как далеко простираются татуировки.

Неужели та ночь в клубе так сильно изменила меня? Я не из тех, кто заглядывается на мужчин. Я не из тех, кто думает о незнакомце в сексуальном плане — даже о таком привлекательном. Но я чувствую, как пылают мои щеки, когда я пытаюсь заставить себя поднять взгляд на его лицо.

Он улыбается мне, и на секунду мне кажется, что я узнаю его. В его улыбке есть что-то от самодовольной, почти наглой ухмылки, которая напоминает мне человека из клуба. Но он не может быть тем же самым человеком. Во-первых, я не могу представить того человека, одетого так небрежно. В этом человеке есть неформальная, расслабленная атмосфера, которая совершенно не похожа на формальную, четкую манеру поведения человека в маске в «Маскараде». И у того человека также был британский акцент. Не то, что американизированный русский акцент, с которым говорит этот человек.

— Извините, что прерываю вас, но я не смог удержаться, — продолжает он. — Я знаю, что это ужасно невежливо — прерывать ваш обед, но я не мог рисковать тем, что у меня не будет шанса познакомиться с вами.

— Со мной… — Я быстро моргаю, пытаясь взять свои мысли под контроль, подумать об этом рационально. Этот мужчина — незнакомец, который просто подошел ко мне из ниоткуда, чтобы пофлиртовать, и это должно меня насторожить. Но либо та ночь в «Маскараде» сделала с моим либидо безумные вещи, либо моя злость на Нейта открыла какую-то глубоко спрятанную часть меня самой, потому что все, что я могу думать, это то, что я хочу дать ему свой номер, только чтобы узнать, как он выглядит без рубашки. И чтобы я могла продолжать слышать, как он говорит со мной с невероятно сексуальным акцентом. Каждое слово из его уст вызывает во мне трепет, заставляя мой пульс биться чуть быстрее. Я хочу услышать, как он говорит по-другому.

Более грязные вещи.

— Мне очень жаль. — Говорит он, его улыбка становится сожалеющей, и я понимаю, что слишком долго ждала ответа. — Это было слишком грубо с моей стороны. Я пойду. Я еще раз прошу прощения.

— Нет, подождите. — Говорит Джаз, отодвигая свой стул. — Я возьму свой ланч, чтобы пообедать в офисе. Присядьте. Поболтайте. — Она одаривает мужчину блестящей улыбкой, а затем смотрит на меня с выражением, которое ясно говорит: «Соберись, Шарлотта».

— Нет, Джаз, у нас обед. Я не хочу, чтобы ты… — Даже протестуя, я понимаю, что хочу, чтобы она ушла, чтобы я могла поговорить с этим мужчиной. Его начальные фразы, его подход — ничего из этого не сработало бы с той Шарлоттой, которой я была несколько дней назад, но в моем нынешнем состоянии… и особенно после того, что случилось в «Маскараде», я хочу попробовать что-то новое. Я хочу быть открытой для нового опыта.

Я хочу быть достаточно импульсивной, чтобы пообедать с потрясающе красивым незнакомцем, который подошел ко мне.

— Все в порядке. Клянусь. — Джаз уже встает, берет телефон и сумочку. — Я просто скажу официанту, чтобы он упаковал мой заказ. Мне все равно нужно просмотреть несколько заявок на собеседование. Работа просто накапливается, понимаете? — Она улыбается мужчине. — Не заставляйте меня жалеть об этом, — предупреждает она его, а затем уходит, уже что-то набирая в своем телефоне.

Я понимаю, кому, когда через секунду на моем экране высвечивается ее имя.

ДЖАЗ: Ты смотришь на него так, будто он второе пришествие Райана Гослинга. Ради Бога, просто узнай, как его зовут. И если он пригласит тебя на свидание, скажи «ДА».

ДЖАЗ: А еще у него восхитительный акцент. Разве ты не хочешь услышать, как он стонет твое имя? Да, хочешь!

— Я… — Я поднимаю на него глаза, чувствуя, что барахтаюсь. — Ну, тогда ты можешь сесть.

Он колеблется, а потом делает именно это.

— Я знаю, что все это очень самонадеянно. — Говорит он, и извинения в его голосе звучат искренне. — Мне кажется, я немного сошел с ума, когда увидел тебя. Не могу представить, что ты одинока, но если да, то я бы очень хотел угостить тебя обедом.

— Почему? — Пролепетала я. Я чувствую, что все еще смотрю на него, но никак не могу успокоиться. Все это странно, и я никогда раньше не делала ничего подобного. Я никогда не обедала с незнакомцем. Незнакомец никогда не подходил ко мне вот так, на людях, — во всяком случае, не в том смысле, который бы меня устроил. Все мои свидания всегда были с друзьями друзей — людьми, с которыми меня сводили, или с мужчинами вроде Нейта, с которым я познакомилась по какому-то официальному каналу. Я познакомилась с Нейтом в классе, на последнем курсе колледжа.

Но я пробую что-то новое. И пока я жду его ответа, я уверена, что это подходит под определение.

Его рот кривится, как будто он не уверен, понравится ли мне то, что он собирается сказать.

— Я знаю, что не должен говорить, что это потому, что ты красивая. Но это так. Ты сногсшибательна. И я хочу узнать тебя получше, чтобы понять, что в тебе есть такого, что заставило бы меня влюбиться в тебя независимо от того, насколько ты красива.

— Ты взял это из книги? — Я тут же прикусила губу, осознав, как грубо это прозвучало. — Прости. Просто никто не говорит таких вещей. Я подумала, что ты просто скажешь мне, что это потому, что считаешь меня сексуальной, и оставишь все как есть.

— Так и есть. — Он улыбается, и это завораживает. Улыбка смягчает все точеные линии его лица и заставляет мое сердце бешено биться в груди. — Но я уверен, что в тебе есть нечто большее. Мне просто нужен шанс узнать все это.

У меня перехватывает дыхание, но прежде чем я успеваю что-то сказать, к нашему столику возвращается сервер. В одной руке у него мой сэндвич с куриным салатом, и он смотрит на моего нового спутника, приподняв бровь.

— Вам что-нибудь принести, сэр?

— Воды, пожалуйста, — спокойно отвечает мужчина. — И мне…, — он опускает взгляд на меню. — Стейк с гаудой. Спасибо. — Он отдает меню обратно серверу, а я беру тарелку со своим сэндвичем, аппетит пропал. Не понимаю, как я должна есть в присутствии этого человека. Мой желудок словно завязался в узел.

— Как тебя зовут? — Это самый простой и безопасный вопрос, который я могу придумать, пока не смогу снова привести себя в порядок.

— Иван Васильев. — Он улыбается. — Очень по-русски, я знаю. Но моя семья очень традиционна.

— Я Шарлотта. — Я тянусь за стаканом воды, во рту внезапно стало очень сухо. — Шарлотта Уильямс.

— Приятно познакомиться, Шарлотта.

Я все еще не могу решить, стоит ли мне встать и уйти. Должна ли я обидеться на то, что этот мужчина решил, что может прийти и занять мой обеденный перерыв только потому, что захотел со мной познакомиться. Но ведь влечение к кому-то — это не преступление, как и разговор с ним. Он сделал все возможное, чтобы быть вежливым в этом вопросе, даже извинился за те части своего подхода, которые, по общему признанию, были грубыми.

И он великолепен. Я не могу расстраиваться из-за того, что он высказывает свое мнение о моей внешности, когда по крайней мере три четверти причин, по которым я не попросила его уйти или не встала, чтобы уйти самой, — это то, насколько он красив.

Другая четверть — потому что он мне тоже интересен.

— Расскажи мне что-нибудь о себе. — Улыбка не сходит с его губ, и он делает глоток воды, выражая откровенное любопытство. — Чем ты занимаешься?

— Я работаю на соседней улице. В ИТ-отделе. — Я пока не уверена, что хочу называть ему реальное название своего места работы, хотя это было бы довольно легко найти. Он может просто найти меня на LinkedIn. Но если этот человек собирается копать информацию обо мне, я, по крайней мере, хочу заставить его приложить некоторые усилия. — А что насчет тебя?

— Я независимый подрядчик. — Он ухмыляется. — Это просто модный способ сказать, что я не очень хорошо отношусь к рутине, но я люблю деньги, поэтому я научился быть сам себе начальником. В основном я занимаюсь техническими вопросами. Немного финансов. Многое из этого закрыто за NDA, так что я не могу рассказать тебе слишком много.

Уклончивость заставляет меня нервничать. Но это не редкость. Есть части моей работы, о которых я не могу говорить. Сара, еще одна из нашей группы подруг, работает в FDIC. Она не может рассказать нам о большей части своей работы, и у нее есть ноутбук, за который она сядет в тюрьму, если кто-то, кроме нее, посмотрит на него. Есть множество законных профессий, о которых нельзя говорить свободно. Я могу понять необходимость соблюдения конфиденциальности, когда речь идет об этом.

— Но расскажи мне что-нибудь более интересное, чем просто то, чем ты занимаешься на работе, — добавляет он. — Как насчет хобби? Что тебе нравится делать, когда ты не работаешь?

— Я… ну, я хожу в спортзал. Йога, кардио, все такое. Ничего особенного. У меня есть постоянное воскресное свидание за поздним завтраком с подружками. Я люблю читать. — С каждым словом я понимаю, как скучно звучит моя жизнь. Никаких разговоров о путешествиях, походах в новые рестораны или о чем-то даже отдаленно захватывающем. Я бы не стала винить его, если бы он просто встал и ушел.

— Спокойная жизнь. — Он улыбается. — Звучит расслабляюще.

Я на мгновение сужаю глаза, пытаясь понять, не смеется ли он надо мной. Не похоже, что это так.

— Что ты любишь читать? Я сам неравнодушен к детективам. И мне нравится хороший паранормальный триллер.

Я не могу сдержать легкую дрожь, которая пробегает по мне при этих словах.

— Меня легко напугать, — признаюсь я. — И мне не очень нравятся напряженные книги. Я читаю много… наверно, женскую фантастику. Истории о семьях, сюжете поколений и тому подобное. Не напрягающие.

— А твоя работа особенно напряженная? — Он смотрит на меня с любопытством.

— Нет, — признаю я. — Наверно, я просто не люблю волноваться. Мне не нравится напряжение. — Я не знаю этого человека достаточно хорошо, чтобы объяснить ему то, что я поняла о себе — что я постоянно тревожусь в повседневной жизни, что я всегда хочу угодить другим, быть хорошим другом, партнером и сотрудником, которым, как мне кажется, я должна быть. Мысль о том, что мне нужно напрячься, почувствовать напряжение или страх при занятии своим хобби, вызывает у меня тошноту. Когда я остаюсь одна, я хочу чувствовать покой.

Кроме…

В «Маскараде» я не чувствовала покоя. Я чувствовала себя вне своей зоны комфорта. Вытолкнутой из нее, действительно, как птичка, которая учится летать. Страшно, откровенно говоря. Но к концу… К концу я чувствовала себя так, будто из меня выжали напряжение всей жизни. Как будто вся эта подготовка, все это напряжение и нервозность стоили того, чтобы получить изысканное удовольствие, которое я испытала в конце. И теперь я начинаю думать, что хочу продолжать работать над собой. Начиная с этого странного обеденного свидания.

— Ты выглядишь так, будто находишься за миллион миль отсюда, — комментирует Иван, и мое внимание возвращается к нему, когда я чувствую, что краснею.

— Прости, — быстро извиняюсь я. — Моя жизнь сейчас в некотором беспорядке. Я не так собрана, как обычно.

Он усмехается.

— А мне кажется, что ты очень собранная.

— Это фасад. — Говорю я ему. — И я в нем очень хороша.

Вот так. Момент уязвимости. Его лицо смягчается, а взгляд скользит по моему лицу, вбирая меня в себя.

— Тогда я хотел бы увидеть, что скрывается под маской.

По позвоночнику пробегает холодок, и я чувствую, что замираю. Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, не ошиблась ли я раньше. Может ли он быть тем самым мужчиной, которого я встретила в эти выходные в «Маскараде».

Что-то в нем есть — но нет. Недостаточно. Это не может быть тот же самый мужчина. И вообще, правила и протокол «Маскарада» разработаны для того, чтобы избежать именно такого исхода, и чтобы все, кто там играет, не могли найти друг друга в реальности.

Это просто совпадение. А может, я просто привлекаю таких мужчин. Дерзких мужчин с загадочной изнанкой. Может быть, это мой тип, выходящий за пределы моей зоны комфорта.

Есть только один способ выяснить это.

— Я также хотел бы пригласить тебя на настоящее свидание, — продолжает он, как будто услышав мои мысли. В моей груди что-то дрожит: чувство страха, но и предвкушения.

Я боюсь того, как это будет — пойти с ним на свидание, что это будет означать. То, что произошло в «Маскараде», имело оттенок нереальности, чего-то запертого за закрытыми дверями. Но пойти на свидание — значит признать, что мои отношения с Нейтом — пять лет моей жизни — закончились. То, что он сделал, непростительно. Я покончила со всем, что у нас было, из-за его поступка.

Он пытался дозвониться до меня в выходные. Потом он написал мне смс. Он извинился. Сказал, что все это было ошибкой. Я игнорировала сообщения, и к вечеру воскресенья они стали еще холоднее. Он сказал, что я даже не пыталась. Что я теряю целых пять лет из-за того, что можно исправить.

В одиночестве своей квартиры я почти поверила ему. За бранчем в воскресенье Джаз, Зои, Сара и другие наши подружки хором сказали мне, что это абсолютное дерьмо, именно то, что они думают о стараниях Нейта. А мои мысли все выходные и сегодняшнее утро постоянно возвращались к той ночи в «Маскараде». Интересно, смогу ли я когда-нибудь вернуться к отношениям, подобным тем, что были у меня с Нейтом, когда я знаю, что еще возможно сейчас.

Я посмотрела на Ивана. Смог бы он заставить меня почувствовать это? Не знаю. Я все еще не уверена, что ночь — это что-то, что можно воспроизвести в реальности. Но я хочу исследовать. Я хочу узнать, какие возможности есть по ту сторону этих отношений, которые так эффектно рухнули и сгорели.

— Я только что вышла из отношений, — нерешительно говорю я ему. — Сейчас я не ищу ничего серьезного. По правде говоря, я даже не уверена, что ищу.

Ухмылка возвращается, дразня уголки его рта.

— Это просто ужин, — поддразнивает он. — Я не делаю предложения.

Я не могу не вздрогнуть, вспомнив о кольце, которое я нашла в шкафу. Кольцо, которое сейчас у Нейта, а может, он его уже вернул. Я не могу быть уверена. Судя по его звонкам и сообщениям, я думаю, что он все еще надеется, что я передумаю, что он вернет меня.

Я хочу закрыть дверь для этого, так твердо, как только могу. Поэтому я делаю вдох и киваю.

— Хорошо, тогда. Как насчет вечера пятницы? — У меня пока нет никаких планов. Лучшее, что я придумала, — это бутылка вина и плохое реалити-шоу.

— В пятницу вечером. — Его улыбка расширяется. — Могу я дать тебе свой номер?

Мне кажется странным, что он попросил дать мне свой, а не попросил мой. Но мне также приходит в голову, что, возможно, он хочет дать мне возможность связаться с ним, быть той, кто протянет руку первой. Он уже проявил себя, подойдя к столу и ни с того ни с сего представившись. Я могу только предположить, что он пытается сделать так, чтобы мне было удобнее, отдавая мяч на мое усмотрение.

— Конечно. — Я беру телефон, и он протягивает руку, плавно вынимая его из моей руки, как только Face ID разблокирует его. Меня это удивляет, и я смотрю на него, размышляя, стоит ли мне протестовать. Ведь он только что взял мой телефон из моих рук. Но что-то в этом есть, определенная уверенность, то, как он улыбается мне, когда начинает вводить свои контактные данные в мой телефон, заставляет меня думать, что я слишком остро реагирую.

Он очарователен и вежлив, и не сделал ничего откровенно оскорбительного. Я слишком раздражительна из-за Нейта. Я слишком подозрительна, потому что я сама такая. Мне нужно дать этому человеку передышку, чтобы он показал мне, какой он на самом деле, иначе я разрушу хорошие отношения, даже не начав их.

Через мгновение он возвращает мне телефон.

— Вот. — Его улыбка снова смягчается, и в ней появляется неожиданная искренность. — Я знаю, что я был очень напорист. Напиши мне, когда будешь уверена в свидании, и мы решим, куда пойти и что делать.

Видишь? Я выдохнула и расслабилась, осознав, что это было именно то, что я себе говорила. Он хотел дать мне возможность все обдумать. Чтобы я написала ему и дала свой номер, когда буду уверена.

— Это очень заботливо с твоей стороны. — Говорю я ему, указывая на официанта. Никто из нас не притронулся к еде, и в итоге я собираюсь взять себе еду на вынос и съесть ее за своим столом. Мой обеденный перерыв почти закончился.

— Я хочу, чтобы тебе было комфортно. — Он забирает коробку с едой из рук официанта, улыбка все еще на его лице. — Я надеюсь, что это будет первое свидание из многих.

— Не надейся. — Говорю я ему, упаковывая свой сэндвич и протягивая серверу свою карточку, прежде чем Иван успевает отдать свою. — Я серьезно говорила, что ничего не ищу. Но посмотрим.

По правде говоря, он меня уже слишком сильно привлекает. Я уже думаю, что, возможно, захочу больше, чем одно свидание. Но сейчас я не хочу привязываться к нему. Я хочу получить шанс исследовать то, что пробудила во мне та ночь в «Маскараде». Я хочу попробовать некоторые из фантазий, о которых я думала с тех пор, прежде чем снова заводить серьезные отношения с кем-либо.

Больше всего на свете я хочу получить шанс быть свободной.