Бессильная

Глава 15

Пэйдин

Мои ладони блестят от пота. Я сажусь на место рядом с Тилой и разглаживаю юбку своего платья, хотя бы для того, чтобы вытереть потные руки о гладкий шелк. Я смотрю в зал, и у меня перехватывает дыхание. Мне стыдно, что я не замечала их раньше, но теперь я не могу оторвать глаз.

Король, королева и…

Китт.

Они смотрят на меня из своей уютной стеклянной коробки. Король и его наследник сидят близко друг к другу, и их сходство поражает меня, как удар в грудь. Их песочные волосы и изумрудные глаза отражают друг друга, они настолько похожи, что моя ненависть к одному из них начинает перетекать в ненависть к другому.

— Итак, Пэйдин, расскажи нам о своем инциденте с принцем Каем! — Мой взгляд возвращается к Тиле, почти ослепленный ее сверкающими белыми зубами и яркими волосами. Она наклоняется ко мне и кладет мягкую руку на мое плечо, проецируя мой голос, чтобы все слышали.

— Ну, по словам принца Кая, рассказывать особо нечего. Но, как по мне, он немного смущен тем, что девушка из трущоб пришла ему на помощь. — Слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю их остановить.

Чума, мне нужно понравиться людям, и насмехаться над их принцем, наверное, не лучший способ…

Смех.

К моему удивлению, и к счастью, зрители находят меня забавной. Я оглядываюсь через плечо на Кая и наблюдаю, как призрак улыбки украшает его черты.

Так, может быть, я все-таки смогу обругать их принца? С этим можно работать.

— Не боишься говорить все как есть! — Тила тихонько смеется, прежде чем перейти к следующему вопросу, который, я уверена, интересует многих. — Итак, расскажи нам еще раз, как тебе удалось отбиться от Глушителя? То есть, понятно, что в физическом бою ты можешь держать себя в руках, но как получилось, что Глушитель на тебя не подействовал?

Я делаю глубокий вдох, понимая, что эта деталь очень важна для того, чтобы все поняли, поверили. — Ну, Тила, я экстрасенс. Это психическая способность, которая позволяет мне чувствовать сильные эмоции других людей и получать вспышки информации. И благодаря этому у меня есть возможность охранять свою голову, оберегать ее от таких людей, как Глушители. — Я слегка улыбаюсь, прежде чем добавить: — И, видимо, от таких людей, как принц Кай, поскольку он не может использовать или чувствовать мою маленькую способность.

— Как интересно! Должна сказать, что я никогда раньше не встречала экстрасенсов! — Ее глаза расширились, она выглядит очень заинтригованной мной, как, я уверена, и вся остальная толпа.

— Да, но, несмотря на то, что это мирская способность, она, похоже, довольно редкая. — Я ярко улыбаюсь, как будто не вру сквозь зубы.

— Хорошо, Пэйдин, расскажи нам о своей жизни в… — она запинается, почти произносит «трущобах», но потом решает сказать: — в Илье?

Я подумываю соврать еще немного, сказать, что все было не так уж плохо, что жить в трущобах было легко. Но, похоже, мне вдруг захотелось быть честной.

— Вы имеете в виду жизнь в трущобах? — Она моргает, удивленная моим прямолинейным ответом. — Рассказывать особо нечего. Жизнь на улицах — это вообще не жизнь. — Я смотрю ей прямо в глаза, а затем поворачиваюсь лицом к притихшей толпе. — Последние несколько лет голод и холод были единственным постоянным явлением в моей жизни. Но не только моей. Есть десятки других людей, которые спят на том же твердом булыжнике, что и я. Десятки других, готовых на все ради одного шиллинга. — Я сделала паузу и перевела дыхание. — Жизнь в трущобах — это выживание сильнейших. Так что в каком-то смысле я подготовлена к этим Испытаниям лучше, чем кто-либо другой.

Тила в шоке смотрит на меня, явно не ожидая такого ответа. Затем в ее карих глазах мелькает что-то похожее на жалость. Я ненавижу это. Мне не нужна ни ее жалость, ни жалость толпы. Я хочу перемен.

Она быстро переходит к более легкомысленным вопросам о тренировках и моих товарищах по конкурсу. — Как ты думаешь, кто будет твоим главным соперником?

— Хм… — Я заправляю прядь волос за ухо, обдумывая свой ответ.

— Может быть, принц Кай? Учитывая, что он способен использовать любую силу? — предлагает Тила.

— Не мою, помнишь? — Я облегченно смеюсь, и она тоже. — С ним проблем не будет. На самом деле, посмотрим, как далеко он продвинется в этих Испытаниях без меня, чтобы спасти его. — Я мило улыбаюсь, когда толпа разражается хохотом, практически чувствуя, как глаза Кая прожигают дыру в моем затылке.

— Хорошо, Пэйдин, последний вопрос. Что ты ожидаешь получить от Испытаний?

Я открываю рот, намереваясь изречь отработанный девиз Испытания Чистки, как это делали все остальные. Как и полагается. Но когда мои глаза фиксируются на стеклянном ящике надо мной, фиксируются на нынешнем и ожидаемом короле, слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю прикусить язык.

Неправильные слова.

— Выживание. Я рассчитываю выжить.

Я чувствую, как тысячи глаз устремляются на меня.

Тиле удается медленно моргнуть, а ветки тиловых волос развеваются по ее лицу от легкого ветерка. Наконец, она прочищает горло и встает, чтобы направить меня к сцене.

— Ну что ж, — пытается она вести себя естественно, — покажи нам, на что ты способна!

Теперь я смотрю на нее не мигая.

Как, черт возьми, я должна это сделать?

— Почему бы вам не выбрать случайного человека из толпы, а я… я буду читать.

О чем это я, во имя Чумы, говорю.

Тила улыбается и кивает, явно радуясь возможности что-то сделать. Я смотрю, как она поднимается по ступенькам из Ямы и начинает идти вдоль рядов людей, улыбаясь и махая рукой. После нескольких минут раздумий она наконец указывает на девушку, сидящую несколькими рядами выше. Бедная девушка выглядит озадаченной, но осторожно встает и спускается в Яму под руководством Тилы.

Когда она устало подходит ко мне, я понимаю, что она не может быть намного старше меня. Ее короткие каштановые волосы в сочетании с веснушками, усыпавшими ее лицо, придают ей неизменно невинный вид. Я улыбаюсь и протягиваю ей руки, желая продемонстрировать это.

— Не волнуйся. Я не укушу, — мягко говорю я, когда она делает небольшой шаг назад. Я одариваю ее, как я надеюсь, теплой улыбкой, и она медленно протягивает мне свои загорелые руки. Осторожно взяв их в свои, я быстро наблюдаю за ней, а затем закрываю глаза.

У меня есть все, что мне нужно.

Я вспоминаю потускневшую цепочку на ее шее и висящее на ней потускневшее большое кольцо, которое было едва заметно за складками ее рубашки. Я тоже сохранила кольцо отца после его смерти, только ношу его на большом пальце. — Я чувствую… горе. Ты, — я сжимаю ее теплые руки, делая глубокий вдох, — ты потеряла очень близкого тебе человека. Некоторое время назад. Своего отца?

Я открываю глаза и вижу ее приоткрытый рот. — Да, — тихо говорит она, даже когда Тила кладет руку ей на плечо, чтобы усилить ее голос. — Да, он умер четыре года назад.

— Я очень сожалею о твоей потере. Я знаю, каково это — потерять отца. — Я не свожу с нее глаз, хотя мне отчаянно хочется взглянуть на короля в его блестящей коробке.

По толпе прокатывается общий вздох, пораженные тем, что я могу знать такие личные подробности.

И они хотят еще.

Тила выбирает одного человека за другим, чтобы спуститься в Яму, и каждый из них ждет своего прочтения с большим нетерпением, чем предыдущий. Я рассказываю о них случайные и личные вещи, которые не должен знать посторонний человек.

— Вы только что узнали, что беременны…

— Ваш отец — кузнец…

— Вы украли туфли, которые носите…

Каждый раз и тот, кому я читаю, и толпа над нами приходят в восторг. Они задыхаются, хлопают, аплодируют — совершенно очарованная аудитория.

Чума, если бы я знала, что это так нравится людям, то бы брала деньги за чтение на улице.

Теперь передо мной стоит долговязый молодой человек, его лицо озаряет ухмылка, и он выжидательно смотрит вниз. Закрыв глаза, я вспоминаю тусклое кольцо грязи, прилипшее к правому колену его брюк, когда он шел ко мне. В сочетании с едва заметными очертаниями маленькой коробочки в кармане его пальто и радостным сиянием на его лице я в считанные секунды прихожу к выводу.

— Я чувствую радость. Потому что… Я отпускаю одну из его рук и прижимаю пальцы к виску. — Ты только что обручился. Сегодня. — Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть его раскрытый рот.

— Да! Она права! Я сделал предложение менее двух часов назад! — Он поворачивается лицом к толпе, на его лице появляется широкая улыбка, и зрители приходят в восторг.

— Поздравляю! — Мой крик был проглочен ликующей толпой, когда он практически бегом поднялся по лестнице и вернулся на свое место. С этими словами я поворачиваюсь на пятках и возвращаюсь к своему креслу, не дожидаясь, пока еще один человек спустится ко мне, чтобы почитать.

— Вот, — Тила завела руку за спину, жестом указывая на нас, — перед вами участники шестых по счету Испытаний Чистки! — Ее голос эхом разносится по стадиону, но быстро заглушается толпой.

Окружающие меня участники встают, и я делаю то же самое. Мы машем и улыбаемся толпе, наблюдая, как она скандирует, топает ногами и поднимает кулаки вверх.

Я чувствую себя плохо.

Чувствую, что меня используют.

Для них это все игра.

Но если я хочу остаться в живых, я должна сыграть свою роль. Должна играть с ними. Быть пешкой в их игре — это цена, которую я должна заплатить, чтобы выжить. Заставить их поверить, что мне это нравится, и, в свою очередь, я буду нравиться им.

Поэтому я выпрямляюсь, чуть выше поднимаю голову и улыбаюсь еще ярче.

Я не ничья пешка.