Бессильная

Глава 19

Пэйдин

Должно быть, уже почти полночь, так кто же это, проклятье?

Я хватаюсь за рукоятку кинжала и вынимаю его из-под подушки, свободно держа на боку, пока иду по полу. Когда я распахиваю дверь, мои глаза встречаются с парой серых глаз, стоящих по другую сторону.

Взгляд Кая опускается на кинжал в моей руке, а затем возвращается к моему лицу, задерживаясь на ушибленной скуле и рассеченной губе, которыми он так щедро одарил меня в нашей утренней схватке. Моя гордость не позволила лекарям заняться моими ранами, и неудивительно, что принц, похоже, столкнулся с той же проблемой. На его челюсти расцвели слабые синяки, напоминающие о каждом моем ударе.

— Ты планируешь снова прижать его к моему горлу? — Губы Кая дернулись вверх, когда он наклонил голову к кинжалу, зажатому в моем кулаке.

— Не искушай меня, — говорю я, проводя пальцами по гладкой, плоской кромке лезвия. — Хочешь взять реванш?

Он засовывает руки в карманы тонких темных брюк, скрещивает лодыжки и прислоняется к дверной коробке. — Не искушай меня.

Черные волосы спадают на лоб, и серые глаза выделяются на фоне черных волн. Видно, что он не брился, и тень щетины покрывает его острую челюсть, что только подчеркивается темнеющими синяками, которые я там оставила.

— Что тебе нужно, Азер?

— Я тоже скучал по тебе, Грей, — говорит Кай, небрежно снимая что-то со своей отвлекающе тонкой рубашки. Затем его взгляд переходит на меня, его длинные ресницы полностью контрастируют со светлыми глазами. — Я здесь для твоего урока.

Я усмехаюсь. — Прости, моего чего?

— Твоего урока. — Он склоняет голову набок, забавно озадаченный. — Ты Экстрасенс. Неужели ты не чувствовала, что это произойдет?

— Так не бывает, и ты это знаешь, — говорю я, в моем тоне сочетаются раздражение и замешательство. — О чем ты говоритн…

— Значит, ты действительно собиралась пойти на бал и наступать моему брату на пятки? Он рассмеялся. — Ты просто полна сюрпризов, не так ли?

— Нет, я бы не стала наступать ему на пятки. Может быть, споткнулась о свои собственные, но… — отмахнулась я, наблюдая, как растет его ухмылка. Его ямочка дразнит меня, искушая воспользоваться кинжалом, терпеливо ожидающим в моей ладони.

И тут его слова наконец доходят до меня.

— Уроки танцев? И поэтому ты здесь? — Я задыхаюсь от смеха, думая, что он, должно быть, шутит.

— Это заняло у тебя достаточно много времени. — Парень отталкивается от дверной коробки, делая шаг ближе. — Пойдем, у нас не вся ночь. — Затем он ухмыляется. — Если только ты не хочешь, чтобы мы гуляли всю ночь.

Я не сдвигаюсь с места. — Нет. Ни за что. Я не хочу и не нуждаюсь в твоей помощи. — Я одариваю его насмешливой улыбкой. — Но мне приятно знать, что ты всегда так охотно ее предлагаешь.

Я хватаюсь за край двери и начинаю закрывать ее, когда он втаскивает в мою комнату блестящий ботинок. Кай легко распахивает дверь, его сильные руки толкают ее назад, несмотря на все мои усилия. Прижав руку к дереву, он наклоняется достаточно близко, чтобы прошептать: — Как всегда, ты слишком упряма, чтобы признать, что тебе нужна моя помощь.

— Что мне нужно, так это чтобы ты убрался из моей комнаты. — Я улыбаюсь ему, но это все зубы.

И все же, с каждым словом, говорящим об обратном, я понимаю, что он прав. Я знаю, что должна принять его предложение и потренироваться, чтобы не выставить себя на посмешище перед будущим королем. Но мне не нравится, что он может держать это у меня над головой, не нравится, что он будет мне помогать. И снова.

— То, что тебе нужно, и то, что ты хочешь, — две совершенно разные вещи. — Аромат сосны доносится до меня, когда он пригибает свою голову к моей, заставляя меня встретиться с ним взглядом. — Ну же, Грей, ты же умнее. Ты знаешь, что тебе нужно произвести хорошее впечатление на этом балу. А рядом с моим братом на тебя будет смотреть гораздо больше глаз, чем обычно.

Он словно прочитал мои мысли, подытожил их и выплюнул обратно. Я смотрю на него. Я знаю, что он прав, и он тоже это знает.

Должно быть, он видит, как борьба уходит из моих глаз, потому что улыбка искривляет его губы. — Рад видеть, что ты пришла в себя. Тогда пойдем.

Я прохожу мимо его плеча с гордо поднятой головой. Я выбрала это, а не он, и он должен помнить об этом. — Куда мы идем? — спрашиваю я, когда он начинает вести меня по коридору. В конце коридора мы поднимаемся по широкой винтовой лестнице, задрапированной бархатным изумрудным ковром.

На его лице появляется тень улыбки. — Куда-нибудь, где достаточно места, чтобы ты могла упасть со всего размаху.

Когда мы достигаем вершины лестницы, меня ведут по широкому коридору, увешанному картинами и перламутровой лепниной, прилипшей к стенам и потолку. Мой взгляд скользит по тонкому слою пыли, покрывающему рамы на стенах.

Давненько здесь никто не поднимался.

Этот этаж — один из немногих, которые я еще не исследовала, так как неоднократно выходила из своей комнаты глубокой ночью, чтобы изучить планировку замка и возможные выходы. Пусть это будет моя особенность или паранойя, но неосведомленность об окружающей обстановке пугает меня не меньше, чем Испытания.

Поскольку Ленни не охраняет мою дверь, я не могу удержаться от желания подглядывать. На самом деле, я вообще редко вижусь со своим Имперцем, и, что удивительно, эта мысль вызывает во мне внезапный приступ грусти. Я потрясена тем, насколько мне приятно его общество, и еще больше потрясена тем, что могу думать такое об Имперце.

Неровный ковер задевает мою ногу, и пол летит к моему лицу. Я уже собиралась растянуться на спиральном ковре, как вдруг меня обхватывает рука, твердая и до боли знакомая.

— Вот от этой неуклюжей работы ногами мы и пытаемся тебя избавить, — говорит Кай, и в его голосе слышится ухмылка. Он ставит меня на ноги, поддерживая рукой, которую я отталкиваю, взволнованная и чувствующая необходимость оставить между нами хоть какое-то пространство.

Он поднимает руки вверх и делает насмешливый шаг назад, а затем снова поворачивается и направляется по коридору. Когда мы продолжаем идти, вопрос, который я так долго ждала, наконец-то срывается с моих губ. — Зачем ты это делаешь?

Кай останавливается передо мной, а затем медленно поворачивается, выглядя почти забавляющимся от этого вопроса. — Все очень просто. Ты придешь на этот бал вместе с моим братом, и он должен выглядеть наилучшим образом.

Я изучаю его лицо, наблюдая, как трескается маска, демонстрируя всю любовь и преданность брату, все, на что он готов пойти ради него. Как будто у него есть долг, который он должен выполнить, как будто он уже стал Энфорсером, и это гораздо важнее, чем просто помешать мне наступить на пятки его брату.

А потом его маска внезапно возвращается, и я снова смотрю на это холодное лицо, лишенное прежних эмоций. Не придумав, что ответить, я начинаю идти. Мы поворачиваем направо по маленькому коридору и направляемся к самой последней двери слева. Он берется за ручку и распахивает ее, открывая спальню, освещенную лишь лунным светом, проникающим через окно.

Если я думала, что моя комната великолепна, то она меркнет по сравнению с этой. Она в два раза больше моей, поэтому больше похожа на дом, чем на спальню. Несмотря на то, что в ней стоит кровать с балдахином, комод и письменный стол — как и в моей, — эта комната кажется обжитой. Полки переполнены, книги сложены под разными углами, чтобы они поместились. Несколько потрепанных обложек говорят о том, что они состоят из стратегий, боевых действий и… поэзии.

Интересно.

Все, что наполняет комнату, красивее, чем у меня, но все же подержанное и изношенное.

Это его комната — его настоящая комната.

Стол покрыт темными чернильными пятнами, в углу свалены доспехи. Мой взгляд скользит по большим кускам, покрывающим стойки кровати, где куски темного дерева отсутствуют.

Порезы от меча.

Он ударил тупым мечом по столбикам кровати. Несколько раз.

Полагаю, это лучше, чем зарубить мечом человека, хотя я уверена, что он делает и это. Наконец мой взгляд вернулся к Каю. Он прислонился к дверному косяку и с любопытством наблюдает за тем, как я стою посреди его комнаты, хотя я не помню, чтобы заходила в нее так далеко.

Я киваю головой в сторону обломанных деревянных столбиков его массивной кровати, не зная, что сказать под его пристальным взглядом. — Интересный способ снятия стресса.

— Как и бить по подушке до крови в кулаках. — Он слабо улыбается, проходя через комнату к своему столу, засунув руки в карманы, и начинает возиться со стоящим на нем устройством — я его узнал.

У отца был проигрыватель, с широким золотым рожком, в который я в детстве просовывала голову. Он зарабатывал приличные деньги как уважаемый в трущобах Целитель, но проигрыватель все равно был самой красивой вещью, которой мы владели. Много лет назад он ставил мои ноги на свои, и мы танцевали на кухне. Ну, он танцевал. А я просто была там за компанию. Но у него так и не было возможности по-настоящему научить меня танцевать, не наступая никому на ноги.

Треск иглы, ударяющей по пластинке, знаком, а вот звук плавного вальса, который следует за ним, — нет. Кай поворачивается, небрежно расстегивает половину рубашки, и мои глаза ищут, на что бы еще посмотреть, кроме его загорелой груди и закрученной татуировки.

И вдруг он оказывается передо мной, оглядывая меня с ног до головы с легкой улыбкой, которая демонстрирует глубокую ямочку на его правой щеке. Его взгляд подобен ласке, и он не торопится. Я отказываюсь ерзать под его пронзительным взглядом, зная, как ему нравится наблюдать за моими телодвижениями.

Не желая уступать, я провожу глазами по его сильным чертам лица и еще более сильному телу. Все в нем смертельно опасно. Эта улыбка. Эти глаза. Его хитрый ум.

— Ты уверена, что сможешь сосредоточиться на танцах, или я буду слишком сильно отвлекать тебя, дорогая?

Его слова пугают меня, и я снова смотрю на него. Из меня вырывается фырканье. — Думаю, я справлюсь, спасибо.

Он смотрит на меня с сомнением. — Полагаю, мы это узнаем, не так ли? — Я ожидаю, что он протянет руку и потянет меня танцевать, и от этой мысли мое сердце бешено колотится, я готовлюсь почувствовать его руки на своем теле.

Но он не двигается, не пытается сократить расстояние между нами.

Хорошо.

— Для начала ты просто выучишь шаги обычного вальса, — говорит он. — В основном потому, что я не хочу, чтобы ты наступала мне на пятки.

Не вынимая рук из карманов, Кай делает шаг за шагом, из стороны в сторону, показывая мне основы. Он так грациозен, так элегантен, так естественен.

Бой. Для него бой — это еще и танец.

Я чувствую себя скованно и вдруг так неуверенно. Даже держа руки в карманах, Кай легко шагает в такт со мной, хотя и не решается подойти настолько близко, чтобы не быть затоптанным моими неуклюжими ногами.

Я вздыхаю, раздраженная собой и ухмыляющимся принцем, стоящим передо мной.

— Расслабься, — бормочет Кай напротив меня, в его голосе больше, чем намек на юмор. — Ты слишком много думаешь. Не вычисляй, просто двигайся под музыку. — Я поднимаю глаза и вижу, что он уже смотрит на меня с ухмылкой. — Кроме того, ты ведь знаешь, что это танец, верно? Так что боевая стойка не нужна.

Только тут я замечаю, как напряжено и подтянуто мое тело, руки слегка приподняты, словно готовы к удару. Я выпрямляюсь и провожу рукой по прядям волос, выпавшим из моей распущенной косы. Я странно… нервничаю. И это безумно раздражает.

Все было бы гораздо проще, если бы он не смотрел на меня.

Очередной вальс заканчивается, сменяясь медленной, плавной мелодией. Я опускаю голову, волосы падают мне на лицо, и я смотрю, как мои ноги шагают в такт музыке.

Давление на талию заставляет меня подпрыгнуть.

Рука рефлекторно дергается к ножу, спрятанному под складками платья, но мозолистая ладонь ловит меня за запястье. — Для танцев ножи тоже не нужны, — сдержанно смеется Кай. Не сводя с меня взгляда, его грубые пальцы медленно скользят от моего запястья к ладони, а затем он складывает свою руку в мою, поднимая ее в воздух.

Но мое внимание привлекает другая его рука, которая удобно устроилась на моей спине. Она тянет меня к нему. Сквозь тонкую ткань платья, которое я надела на ужин, я чувствую тепло его ладони, проникающее в мою поясницу.

Я смотрю на него, пока он притягивает меня к себе. Я не то чтобы не знала, что это должно было случиться, просто не ожидала, что это произойдет так внезапно. Он смотрит на меня с ожидающим выражением лица, а затем тихонько хихикает и убирает свою руку с моей спины, отчего мне становится неожиданно холодно в ее отсутствие. Он берет мою вторую руку и поднимает ее к своему плечу, опуская мою ладонь на его тонкую рубашку. Я чувствую, как под ней напрягается каждый мускул, когда он возвращает свою руку мне на спину, крепко прижимая ее к моему платью.

— Посмотрим, чему ты научилась, — мягко говорит он, когда его ноги начинают двигаться в такт музыке. Я неуверенно следую за ним, умудряясь повторять его шаги. Он легко и уверенно ведет меня в танце.

Мой взгляд мечется по комнате и опускается к моим ногам, считая каждый шаг. Давление на спину внезапно исчезает, когда пальцы ловят мой подбородок, наклоняя голову вверх. — Ты никогда не научишься, если будешь продолжать смотреть на свои ноги, Грей. Смотри на меня. — Он улыбается, возвращая руку мне на спину. — Это не должно быть слишком сложно.

Я закатываю глаза, открываю рот, чтобы сделать замечание, но вместо этого задаю вопрос. — Как ты узнал, что Китт пригласил меня на бал?

Смех Кая невеселый, пустой. — Я не экстрасенс, но мне было нетрудно собрать все воедино. — Когда я только уставилась на него, он вздохнул и продолжил. — Я знаю своего брата, и поэтому знал, что он попросит тебя.

— Это был ужасный ответ, — говорю я просто.

— И ты все еще ужасно танцуешь, так что моя работа еще далека от завершения.

Я фыркаю.

— О, — непринужденно добавляет Кай, — возможно, он также упомянул, что попросил тебя.

Очередной смех вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить, и я сжимаю губы, чтобы заглушить звук. Мой взгляд падает на его грудь, которая находится слишком близко, напоминая мне, что мы слишком близки для соперников, для врагов в этих Испытаниях.

И все же я здесь, танцую с ним в его спальне. Одна. В темноте.

Если это вообще возможно, я вдруг становлюсь еще более жесткой, чем раньше.

Кай чувствует, как я напряглась в его руках, и наклоняется невероятно близко. — Ты жесткая, как доска, Грей. Расслабься.

Не. Помогает.

Я пытаюсь и не могу раствориться в его объятиях, как и положено партнеру по танцу. Я безнадежна. Я безнадежна.

Но принц так просто не сдается. Нет, он обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Я упираюсь, не желая сокращать то небольшое расстояние, которое осталось между нами.

Безумная ямочка проглядывает на моем лице, едва заметная в тусклом свете. — Итак, что мы сегодня узнали? — спрашивает он, как всегда, раздражающе весело. — Во-первых, кинжалы для танцев не нужны, а во-вторых, во время танца нужно находиться рядом с партнером. И, как ни странно, ты, похоже, больше борешься с последним.

— А ты бы предпочел, чтобы я боролась с первым и приставила кинжал к твоему горлу? — Я сделала паузу. — Опять.

— Так предсказуемо, — усмехается он, и этот звук омывает меня, прежде чем он бормочет: — Всегда такая порочная и жаждущая уколоть меня.

Он очень близко ко мне. Слишком близко.

И только потому, что я так отвлеклась на этот факт, моя нога приземляется на его ногу, и я, споткнувшись, иду вперед, чтобы столкнуться с его массивной рамой. Обе его руки обхватывают мою талию, поддерживая меня, прежде чем я прихожу в себя и отталкиваюсь от него. Из его груди вырывается глубокий смех, сопровождаемый искренней улыбкой, которую я видела только у его брата.

Смертельной.

— Как у бойца может быть такая плохая работа ног? — Его глаза пляшут между моими. — Ты просто полна сюрпризов.

— Ну, сюрприз, с меня хватит этого урока, — говорю я категорически, выворачиваясь из его хватки. Я стою к нему спиной, когда он хватает меня за запястье и разворачивает к себе, притягивая к себе.

— Но ты все равно должна мне еще один танец. — Его волнистые волосы падают на лоб, а взгляд его глаз практически умоляет меня поиграть с ним.

— Ладно, — говорю я, подыгрывая ему. — Еще один танец за ответ на вопрос.

Он поднимает брови. — Это взятка, Грей?

— Это мои условия. Прими их или откажись от них, принц. — В ответ он лишь негромко хихикает. Он отворачивает голову от меня, размышляя, прежде чем наконец встретиться с моим взглядом.

Медленно он поднимает мою руку обратно в воздух, а другой рукой удобно ложится на мою спину. — Договорились.

Начинается еще один медленный вальс, занимающий меня музыкой и шагами, топящий меня в танце. Когда я уже не могу игнорировать ощущение его пристального взгляда, я наконец встречаю его взгляд.

— Хорошо, что ты хочешь узнать? — спрашивает Кай, ведя меня в танце.

Понятия не имею.

Он смотрит на меня, сквозь меня, ожидая ответа. Его серые глаза похожи то на кусочки льда, то на осколки стекла. Как и в том, и в другом случае, его взгляд острый и пронзительный. Холодный и в то же время завораживающий. Прекрасен так, как может быть прекрасна только смерть.

И вот так я вдруг не могу придумать, о чем бы мне его спросить. Я ломаю голову в поисках вопроса, и только потом выдаю первое, что приходит на ум.

— Ты хотел бы, чтобы это был ты? — Он моргает, темные ресницы трепещут. — Хотел бы ты быть будущим королем Ильи? Наследником?

Это совсем не тот вопрос, который я думала, что буду задавать, но вот, пожалуйста.

— Нет, — просто отвечает он, не сводя с меня взгляда.

Я поднимаю брови в немом вопросе. Когда он не продолжает, я говорю: — И это все? «Нет»?

— Ты получила свой ответ, а я получил свой танец. Таков был уговор, дорогая.

* * *

Я едва могу дышать.

Тонкие руки Адены так крепко обвивают мою шею, что я начинаю видеть пятна. Она вскрикнула и завизжала, когда заметила меня, ждущую у форта.

Моя лучшая подруга. Мой буквальный партнер по преступлению. В целости и сохранности. Красивая и кипучая, как всегда.

Ленни прибыл в мою комнату рано утром, готовый отвезти меня в Лут и забрать мою новую швею. Судя по всему, он получил на это разрешение, хотя я была слишком взволнована, чтобы расспрашивать о подробностях. Возможно, я даже визжала.

— Я буду твоей кем?! — пискнула Адена.

Я вздыхаю, хотя это больше похоже на смех. — Моей личной швеей. — Я уже раза три вводила ее в курс дела. — Я имею в виду, если ты не хочешь работать…

— Ты с ума сошла?! Конечно, я хочу эту работу, Пэ! — Она практически скачет, пока мы идем к автобусу, ожидающему в дальнем конце Лута.

Я осматриваю рынок и широкую аллею перед собой. Мой дом выглядит так же уныло и тоскливо, как и тогда, когда я его покинула. До меня доносятся звуки проклятий и торга, запах рыбы и специй. Все знакомо. Все одинаково.

Ленни открывает дверь кареты, мы с Аденой усаживаемся в нее, и вот мы уже мчимся по неровной мощеной улице, направляясь к дворцу.

— Я не могу поверить, что это происходит, — говорит Адена, с трепетом глядя в крошечное окно. Она оборачивается ко мне и широко раскрытыми глазами смотрит на повседневное платье, в которое Элли заставила меня облачиться. — Я не могу поверить в это. — Она переводит взгляд с моего лица на платье, затем берет подол юбки и осматривает его.

— Не привыкай к… этому. — Я жестом показываю на платье. — Обычно днем я ношу брюки, но Элли настояла, чтобы я надела платье, чтобы произвести хорошее впечатление на людей, которые увидят меня в Луте.

А людей, безусловно, было много. Несмотря на раннее время, рынок кишел мужчинами, женщинами и детьми, которые глазели на меня, когда я проходила мимо.

Не знаю, какое впечатление я на них произвела, но, тем не менее, впечатление произвела.

— Похоже, мы с Элли прекрасно поладим, — говорит Адена, улыбаясь.

— О, я уверена, что так и будет. — Я смеюсь и продолжаю: — И тебе будут платить, кормить, и у тебя будет настоящая кровать, чтобы спать по ночам. Мне сказали, что есть швейная комната, где ты будешь проводить большую часть времени, заполненная всеми видами тканей, о которых ты только могла мечтать.

При этой мысли глаза Адены заблестели. — Рай. Я буду в раю.

Я рассказываю ей обо всем: о подготовке, об интервью, об участниках. Она делает то же самое, рассказывая мне о своем пребывании в Луте, пока меня не было.

— Я уже начала думать, что ты про меня забыла! — со смехом говорит Адена, отбрасывая эту мысль. — И вот, пожалуйста, ты забираешь меня с собой!

Волна вины нахлынула на меня, угрожая утопить.

Я сглатываю, прежде чем открыть рот, чтобы попросить прощения, сказать ей, что я сожалею, чтобы…

— Я никогда не смогу забыть о тебе, А.

Никогда больше.

Она сияет, а мое сердце бешено бьется в груди. Она так хороша, а я так виновата. Я слаба, что скрыла от нее правду, но с каждым ударом сердца я клянусь никогда больше этого не делать.

— О, подожди! С кем ты идешь на бал? — высокопарный вопрос Адены оборвал мои спутанные мысли.

Конечно же, Адена знает все подробности Испытаний, о том, что на балах мы все должны быть парами. Она любит такие вещи. Я провела рукой по волосам, убирая их с лица. — Ну… я иду с Киттом.

Адена моргает. И тут же вскрикивает.

— Киттом? Ты имеешь в виду наследника? — У нее практически гипервентиляция, она обмахивает себя руками.

— Ничего особенного, А. За исключением того, что мне нужно хорошо выглядеть, — говорю я, пытаясь ее успокоить.

— Ну, тогда ты пришла к правильной девушке, — уверенно говорит она. — Вау, хорошо, тогда ты должна выглядеть очень хорошо. — Она проводит рукой по кудрявой челке, падающей на глаза. — Есть несколько красивых оттенков зеленого, из которых мы можем выбрать. Мы можем сделать тебе изумрудное или шалфейное…

Я поднимаю руку, улыбка кривит мои губы. — На самом деле, у меня на уме другой цвет.