Бессильная

Глава 51

Пэйдин

Я избегаю его. Не лучший способ решения проблемы, признаю. Но Кай — очень актуальная проблема. Очень желательное отвлечение.

Поэтому я занимаю себя, хотя и успеваю замечать, что он делает то же самое. Девушка за девушкой попадают в его объятия и на танцпол, и все они с сияющими улыбками и в зеленых платьях.

Я хороню эмоцию, которую не хочу идентифицировать как ревность, но она, тем не менее, когтит меня.

У меня есть работа.

Я в десятый раз обращаю внимание на своего партнера. Китт улыбается, продолжая нашу непринужденную беседу, от которой мне все время хочется отвлечься. Я заставляю себя сосредоточиться на его словах, а не на том, что мне нужно у него украсть. Мы кружимся, и я мельком вижу брелок, прижатый к внутреннему карману его костюма. Мои пальцы дергаются от желания задействовать воровские инстинкты, которые я по большей части подавляла, находясь в замке.

— Ты прекрасно выглядишь.

Я вздрагиваю от мягких слов Китта, заставляя себя поднять взгляд и встретиться с ним глазами. Он улыбается, глядя на мое лицо, и говорит: — Ты не должна быть так шокирована этим.

На мгновение мы замолчали, прежде чем у меня наконец-то сложились слова. — Ты меня шокируешь.

— Шокирую?

— Да, — честно отвечаю я, — ты не такой, как я ожидала.

Его ухмылка выглядит слишком мальчишеской, чтобы принадлежать будущему королю. — Я разочаровал?

Хотелось бы.

— Нет. — Его улыбка расширяется при этом слове, и я спешу добавить: — Пока нет.

Затем я опускаюсь на пол, а он хихикает надо мной, когда я делаю удивленный вдох. Он удерживает меня в этом положении, и мой шанс наступает. Это тот момент, которого я боялась, который планировала. Его костюм распахнут, его глаза прикованы ко мне, а его мысли заняты чем угодно, только не ключами в кармане.

Поэтому я делаю то, что у меня получается лучше всего — ворую.

Я шатаюсь, притворяясь, что поскальзываюсь, хотя это вполне правдоподобно в тех ходулях, которые я ношу. Я протягиваю руки, чтобы устоять на ногах: одна на его плече, другая на груди возле кармана костюма.

Его руки крепче обхватывают меня за талию, я удерживаю его взгляд и улыбаюсь, даже когда сую руку в его карман. Улыбаюсь, даже когда предаю мальчика, который был ко мне очень добр. Улыбаюсь даже тогда, когда открываю связку ключей и снимаю с конца самый большой, чувствуя, как украшающие его рельефные вихри вдавливаются в мою ладонь.

Он медленно поднимает меня, сильные руки удерживают меня в вертикальном положении. Но моя рука уже высунулась из его кармана и покоится за его плечом, невинная и незначительная.

— А я-то думал, что ты стала лучше танцевать, — говорит Китт с дразнящей улыбкой.

— А я-то думала, что ты предупредишь меня, прежде чем отправить в полет на пол. — Я выдыхаю, улыбаясь, и добавляю: — А теперь мне не мешало бы выпить.

— Не слишком много. Ты и так едва помнишь шаги. — Он усмехается и поворачивается к столику с напитками. — Но, тем не менее, я принесу тебе один.

Я выдохнула, глядя, как он идет в толпу, и корсет вдруг показался мне слишком тесным. Ключ скользит в моей ладони, горячо прижимаясь к моей коже.

— Могу я пригласить вас на танец?

Я поворачиваюсь, мое лицо близко к лицу, усыпанному веснушками. Обычно беспорядочные волосы Ленни расчесаны, рыжие пряди убраны на вечер. Он одет в элегантный черный костюм, сливаясь с остальными мужчинами вокруг нас.

— Конечно, — отвечаю я, заставляя себя улыбнуться. Его рука находит мою талию, моя — его плечо, и затем наши свободные руки встречаются.

Ключ зажат между нашими ладонями, и Ленни широко улыбается, ощущая его. — Молодец. Легко, правда?

Мой голос звучит отстраненно, рассеянно. — Да. Легко.

— Ты помнишь план?

Я вздыхаю. — Ну, я не так уж много делаю, не так ли? Теперь все, что мне нужно сделать, это пережить последнее Испытание.

— Да, это, пожалуй, самая трудная задача из всех.

Я киваю, сосредоточившись на кружащихся вокруг нас фигурах, и замечаю Энди, танцующего с румяной девушкой, которую я никогда раньше не видела. Мой взгляд перемещается туда, где смеются Китт и Джекс: первый с широкой ухмылкой ерошит волосы своего младшего брата. Я видела Блэр раньше, хотя найти ее снова нетрудно — ее ярко-зеленое платье жжет мне глаза. Я отворачиваюсь, пока не обнаруживаю, что снова ищу в толпе некоего принца.

Нас осталось всего пятеро.

Я на мгновение задумываюсь, сколько из них доживут до завтрашнего заката. Невольно задумываюсь, какие родители будут оплакивать своего ребенка. Смерть — вот что несут эти испытания: не честь, не славу, не счастье. Только смерть.

— Ты в порядке? — Мягкий голос Ленни доносится до меня, и я снова обращаю внимание на его большие карие глаза.

— Кто-нибудь из нас в порядке?

Он полуобернулся ко мне. — Хорошая мысль.

Танец заканчивается, и наши руки опускаются, но не раньше, чем Ленни перекладывает ключ в свою ладонь, а затем в карман. — Будь осторожна завтра. — Его голос — низкий шепот, пронизанный беспокойством.

— О, ты беспокоишься обо мне, Ленни? — напеваю я.

— Может быть, немного, принцесса. — Он почти закатывает глаза. — Не умирай, ладно?

— Я не могу ничего обещать, но ради тебя я постараюсь остаться в живых. Не хотелось бы, чтобы тебе пришлось жить без меня. — Он улыбается и качает головой, но я ловлю его за руку, прежде чем он успевает отвернуться. — Эй, удачи. И помни, что я говорила тебе о проходе. О, и…

Его смех прерывает меня. — Чума, верь в меня, Пэйдин. Я справлюсь.

Я вздыхаю и слегка киваю ему, прежде чем он поворачивается и исчезает в толпе.

Я провожу вспотевшей рукой по толстому корсету платья, а затем спускаюсь вниз по мягкой ткани, развевающейся под ним. Затем я поворачиваюсь на каблуке, и мои ноги легко проскальзывают через разрезы юбки, которые я умоляла Адену сделать очень высокими, чтобы я не чувствовала себя стесненной тканью. Может быть, это говорит клаустрофобия, а может быть, мне просто нравится, что в случае необходимости я могу послать высокий удар ногой кому-нибудь в лицо.

На танцполе я чуть не столкнулась с Джексом, и он ухмыльнулся при виде меня. — Пэйдин, привет! Не хочешь потанцевать? Энди меня бросила. Не говоря уже о том, что она выпила слишком много вина, и я не верю, что она не упадет на меня сверху.

Усмехнувшись, я киваю, и мы начинаем кружиться по полу. Начался плавный вальс, с определенными шагами и сменой партнеров, которого я обычно стараюсь избегать. Но я позволяю своим ногам вести меня, доверяя себе, что помню правильные шаги, пытаясь при этом забыть, почему я вообще могу это делать. Пытаясь забыть, как меня держат в темноте, ведут сильные руки и…

Стоп.

Чума, возьми себя в руки.

Я смотрю на мальчика, который стоит передо мной, весь в улыбках и волнении. — Ты выглядишь потрясающе, Джекс.

Его улыбка сменяется чем-то сродни застенчивости. — Спасибо. Ты выглядишь…

Мы поворачиваемся, и я оказываюсь в объятиях другого джентльмена. Я вежливо киваю молодому человеку, и он делает то же самое, и мы шагаем в такт. Не успеваю я оглянуться, как меня уже передают по кругу, держат за руки незнакомые мне мужчины. Вальс затягивается, и я жалею, что вышла на танцпол.

Мои ноги убивают меня.

Затем я превращаюсь в другое тело, охваченное руками ухмыляющегося Китта.

— Вот ты где. Я знал, что верну тебя.

Я слегка улыбаюсь. — Это заняло у тебя достаточно много времени.

Я слышу его смех, прежде чем меня прижимают к новому партнеру.

— Ты избегаешь меня.

Мое сердце трепещет от этого голоса, бабочки в животе делают то же самое, а легкий аромат сосны омывает меня. Я моргаю, глядя на широкую грудь, прекрасно понимая, что под белоснежной рубашкой скрывается мощный каркас. Сделав глубокий вдох, я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его взглядом.

О, и я жалею, что сделала этого.

Его глаза завораживают, как расплавленная сталь, как утренний туман. Они пронизывают меня насквозь, как будто он не боится увидеть каждую мою частичку. Его взгляд кажется правильным, знакомым. И когда его глаза встречаются с моими, я удивляюсь, почему вообще смотрю на кого-то еще.

Нет. Нет. Нет.

Несмотря на то, что он кажется таким правильным, я чувствую себя такой неправильной и такой растерянной.

Он не сводит с меня глаз, и тяжесть его взгляда давит, пока он терпеливо наблюдает за тем, как я размышляю. Разбираюсь в этих чувствах.

— Я бы не назвала это… избеганием. — Я говорю очень неубедительно, и это вполне справедливо, поскольку я именно так и поступаю. И хотя вся моя жизнь — ложь, похоже, мои навыки обмана на сегодня исчерпаны, потому что я его не обманываю.

Уголок его рта дергается вверх, и мне приходится делать сознательное усилие, чтобы не смотреть на его губы. Но, как и сегодня утром, мне хочется прижаться к нему. Я не знаю, что бы произошло, если бы я осталась в его комнате еще дольше, и все же весь день я корила себя за то, что не узнала.

Мне потребовалось все, чтобы оттолкнуть его, несмотря на то, как сильно я хотела притянуть его ближе. Но потом я напомнила себе, кто он, что он. Там, где он — принц, будущий Энфорсер, сын человека, которого я ненавижу, я — трущобница, Обыкновенная, воплощение того, что его учили ненавидеть.

Мои мысли рассеиваются, когда ямочка на лице привлекает мое внимание. — Тогда просвети меня. Как бы ты назвала это, Грей?

Он раскручивает меня одной рукой, а другой притягивает к себе, и моя спина прижимается к его груди. Мои руки скрещены на животе, он держит их сзади, наши тела покачиваются вместе в такт музыке.

— Ты выглядел озабоченным, и я не хотела тебе мешать, — говорю я, вспоминая женщин, с которыми он танцевал. Его смех говорит мне, что он тоже.

От прикосновения его челюсти к моим волосам у меня заколотилось сердце. Он наклоняется так, что его лицо оказывается рядом с моим, губы касаются раковины моего уха. — Хочешь знать, что я думаю? Он берет меня за руки, притягивая ближе. — Я думаю, что ты избегаешь танцевать со мной, потому что не можешь выдержать такой близости.

Я чуть не давлюсь смехом, который вырывается у меня. — Пожалуйста. У меня нет проблем с тем, чтобы быть рядом с тобой.

Ложь. Ложь. Лгунья.

Похоже, ко мне вернулось умение обманывать.

— Правда? — Его губы прижались к моему уху, пальцы переплелись с моими, тело прижалось вплотную.

Я горячая и холодная, да и нет, правильная и неправильная. Я — воплощение противоположностей, путаница и противоречия.

Я хочу этого.

Я не хочу этого.

Он наклоняет голову так, что его подбородок упирается мне в плечо.

О, я определенно хочу этого.

Но я определенно не должна этого делать.

— Тогда почему ты меня отталкиваешь?

В его голосе было столько эмоций, столько сырой неуверенности, когда слова слетали с его губ. Он медленно поворачивает меня лицом к себе, не решаясь сделать шаг назад или оставить пространство между нами.

Моя грудь вздымается, сердце колотится. Его глаза впиваются в мои, и я позволяю себе принять его, восхититься этим мальчиком, которого я узнала.

Он разрушителен. Все в нем потрясающе и остро, от него перехватывает дыхание. Но то, как он смотрит на меня, внезапно заставляет глотать как будто с трудом, а дышать — как будто с трудом. На меня никогда не смотрели так, словно это привилегия — находиться в моем присутствии, честь — выдержать мой взгляд, дар — получить возможность взглянуть на меня. До тех пор, пока я не встретила его.

Его маска сползла, рассыпалась, разбилась вдребезги, оставив лишь парня, смотрящего на девушку так, словно она достойна его желания.

И что меня пугает еще больше, так это то, что я думаю, что могу смотреть на него так же, смотреть на него с тем же вожделением. Как бы я ни старалась бороться с этим, я не могу не тосковать по этому мальчику, который спасал мне жизнь больше раз, чем я хотела бы признать. По мальчику, который в равной степени расчетлив и обаятелен, холоден и заботлив. Тот, кто лечил мои раны, узнавал о моем прошлом, отвлекал, когда я больше всего в этом нуждалась.

Тот, кто понимает меня.

И тут мое сердце замирает, пульс падает.

Но он не понимает, не так ли?

Он даже не знает, кто я на самом деле. Что я такое на самом деле. А если бы знал, то убил бы меня. Потому что так поступил бы Энфорсер. Потому что так поступил бы сын короля. Потому что именно для этого он был создан.

И по этой причине я отталкиваю его. Потому что если я этого не сделаю, то притяну его ближе. А если я притяну его ближе, это закончится тем, что в мое сердце вонзится кинжал. Сердце, которое бьется слишком быстро, когда он рядом, слишком легко ломается и слишком сильно болит по нему.

Я смотрю на него, не зная, что сказать или сделать, или…

И вдруг меня вырывают из его объятий и бросают в другие, прежде чем я успеваю ответить.

Идеальное время.

— Ты прекрасно выглядишь, — выплевывает Джекс, ухмыляясь от уха до уха. — Именно это я и хотел сказать раньше. — Он слегка надувает грудь, гордясь тем, что наконец-то сделал комплимент.

— Спасибо, Джекс, — говорю я, улыбаясь ему. Когда песня подходит к концу, я быстро ухожу с танцпола. Схватив с подноса слуги напиток и направившись к краю бального зала, я хочу поскорее покинуть толпу людей. Вот только от толпы мне не уйти. Куда ни глянь — везде группы сплетничающих гостей или молчаливых слуг.

Я окидываю взглядом заполненный зал, останавливаясь на больших вдовах и свежем воздухе, который ожидает меня прямо за ними. Мне хочется побыть одному, побыть свободным от тесноты и замкнутости.

Я потягиваю вино, наблюдая за кружащимися гостями, затем ставлю бокал на стол и направляюсь в коридор за пределами бального зала. Мне приходится пробираться между телами, и я ненавижу тесноту.

Я глубоко вдыхаю, направляясь к огромным, парадным дверям, ведущим во внутренний двор. Звук моих каблуков, щелкающих по полу, заполняет тишину, когда я приближаюсь к грозным дверям.

Я протягиваю руку, чтобы распахнуть выход, когда между мной и моим спасением проносится Флэш.