Бессильная

Глава 6

Кай

Несмотря на то, что мое распухшее колено протестующе кричит, я заставляю себя идти ровно. К тому времени, как я вернулся на Лут-Аллею, поздний вечер окрасил улицу в теплый свет. Мне всегда нравилось здесь, внизу. В трущобах Ильи нет ничего царственного, и все же они освежают так, как никогда не смог бы освежить душный дворец.

Мой взгляд мечется туда-сюда, пока я пробираюсь сквозь толпу людей, торгующихся, ругающихся и делающих покупки. Я даю себе время вглядеться в достопримечательности и запахи Лута — ни то, ни другое не очень приятно. Все здесь тусклое, лишенное красок. Знамена, еда, люди. К полудню на улице всегда пахнет потными телами и сомнительной едой.

Но, несмотря на все это, Лут кипит жизнью.

Толпа толкает и тянет меня в разные стороны, как человеческое течение, и я борюсь за то, чтобы вырваться из людской волны. Наконец я вырываюсь на свободу и направляюсь в менее людный переулок, где бездомные прижимаются к стенам, одни выпрашивают деньги, а другие используют свои силы, чтобы развлечься. Хотя в трущобах живут в основном мирские люди, среди них иногда встречаются представители Оборонительной Элиты. В глаза бросается фиолетовое свечение силовых полей, охвативших нескольких из них, а также Мерцающий, манипулирующий светом вокруг себя в прыгающий луч, занимающий и себя, и бродячую кошку.

Я продолжаю идти, оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на путь, лежащий передо мной.

И, видимо, не обратил внимания на человека, который с грохотом врезался мне в грудь.

Инстинктивно я протягиваю руку, чтобы поддержать человека, пока он не упал от удара, и обхватываю его за талию. Ее талию. Тело, которое я держу, несомненно, принадлежит женщине, хотя масса длинных серебристых волос, расчесываемых моими руками, является достаточным доказательством.

Она маленькая, но сильная, стройнее, чем большинство тощих девчонок из трущоб. Я чувствую это по изгибу ее талии, где удобно помещается моя рука, хотя очевидно, что недоедание лишило ее большей части мышц, которые, очевидно, когда-то у нее были.

Ее ладонь прижата к моей груди, где толстое кольцо обхватывает большой палец, и после нескольких секунд изучения ее, пока она пытается успокоиться, она делает дрожащий вдох, прежде чем встретиться с моим взглядом.

Это как утонуть в океане.

Ее глаза цвета самого глубокого уголка моря, чистого неба, переходящего в ночь, нежного оттенка незабудок. И как самое жаркое пламя, ее глаза — голубые и полные огня. Высокие скулы переходят в такие же сильные темные брови, которые сейчас слегка приподняты, когда она рассматривает меня.

Ее океанские глаза расширяются, и я вижу, как слабый румянец появляется на ее щеках, когда она понимает, как крепко я все еще прижимаю ее к себе. Она убирает руку с моей груди, и я, как подобает джентльмену, убираю руки с ее талии с улыбкой, растягивающей мои губы.

— Ты всегда падаешь в объятия красивых незнакомцев или это для тебя в новинку? — говорю я, наблюдая за тем, как ухмылка, которая могла бы соперничать с моей собственной, приподнимает ее губы, несмотря на то, что нижняя из них разодрана.

Интересно.

— Нет, — отвечает она с сарказмом в каждом слове, — только наглых. — Она держится с уверенностью, которая говорит мне о том, что когда-то это было не так. И вот тут-то я неожиданно и раздражающе заинтригован.

Она явно понятия не имеет, кто я такой. Прекрасно.

Я смеюсь над ее замечанием и провожу рукой по волосам, чтобы хоть как-то их укротить. Она внимательно, напряженно наблюдает за мной, кажется, что я ей интересен так же, как и она мне.

Я тону в ее голубых глазах. Каждый раз, когда наши взгляды встречаются, это похоже на встречу льда с самым жарким огнем, на серый туман, поднимающийся на фоне глубокого синего океана. Я ненадолго отворачиваюсь, чтобы сказать: — Что ж, похоже, я произвел неплохое первое впечатление.

— Да, хотя я до сих пор не решила, хорошее это было или плохое. — Ее губы дрогнули в легкой улыбке — такой, которая заставляет мужчину повернуть голову, чтобы еще раз взглянуть на нее в надежде, что она предназначена именно ему. И уже один этот маленький, точный жест говорит о том, что я не первый, на ком она его отрабатывает.

Руки лезут в карманы, и я безразлично пожимаю плечами, прислонившись к грязной стене переулка. — Я поймал тебя, не так ли?

Она смеется, звук теплый, но резкий. Игривый и в то же время болезненный, как будто счастье для нее не привычно. Ее голова слегка откидывается назад, серебристые волны падают почти до талии, и она смотрит на меня, смеясь.

Я слегка наклоняюсь, осмеливаясь сократить расстояние между нами. — Может быть, тебе стоит подумать об этой детали, прежде чем принимать решение, дорогая.

И тут меня вдруг охватывает любопытство, мне становится интересно, какой силой она обладает. И я тянусь к ее способности своей собственной.

Ничего. Я ничего не чувствую.

Я изучаю ее лицо, снова и снова пытаясь почувствовать ее силу. Обычно в этот момент я либо перекидываю девушку через плечо и несу в подземелья для дальнейшего изучения, либо просто убиваю ее на месте из-за одного лишь подозрения, что она Обыкновенная.

И все же я не двигаюсь с места.

Ты устал. Ранен. Это может быть ошибкой.

Прежде чем я успеваю решить ее судьбу, она делает шаг назад, в сторону людного переулка. — Я подумаю над этим, дорогой. — Она слегка улыбается, удерживая мой взгляд и продолжая отступать. — И спасибо, что спас меня от поедания булыжников. Похоже, я проклята неуклюжестью.

— Ну, твоя неуклюжесть нашла меня, так что вряд ли это можно назвать проклятием. — Моя ухмылка только усиливается, когда она закатывает на меня глаза, а затем поворачивается на пятках и направляется обратно к Луту. Я наконец-то позволяю себе пробежаться по ней взглядом, рассматривая облегающие черные брюки и оливковый жилет, который сейчас прикрыт серебристыми волосами. По ее походке не скажешь, что она спит на улице, хотя ее потрепанная одежда и разбитая нижняя губа говорят об обратном.

Я провожу рукой по лицу, понимая, что слишком долго смотрю ей вслед. Поэтому поворачиваюсь и начинаю идти по другому небольшому переулку, теперь уже тихому в лучах заходящего солнца, а мои мысли заняты тем, что я, возможно, только что отпустил на свободу Обыкновенную.

Но я не настолько отвлекся, чтобы не заметить четыре большие тени, выросшие на стене переулка рядом со мной. — Слушай, — говорит один из стоящих за моей спиной мужчин. — Все, что нам нужно, — это красивый мешочек с монетами на твоем поясе. Отдай его, и никто не пострадает.

Я вздыхаю, прижимая пятки ладоней к глазам.

Этот день становится все лучше и лучше.

И тут я чувствую это.

Переключив внимание на мешочек с монетами, я вдруг замечаю, насколько он легче, чем раньше…

До нее.

Почему эта маленькая…

Тень на стене смещается, приближаясь ко мне. Я кручусь на месте, уворачиваясь от ударов мужчины, а затем наношу один из своих в его живот. Он захрюкал, закашлялся, а я стал рассматривать остальных.

Два Брауни, Блейзер и Ползун.

Только самые отчаянные представители Оборонительной и Наступательной Элиты находят дорогу в трущобы, чтобы расправиться с попрошайками за те несколько монет, которые у них есть. Помня об этом, я позволяю силе Блейзера просачиваться в меня, позволяю пламени вспыхивать на моих кулаках.

Еще один Брауни с улыбкой бросается на меня.

Они всегда такие самоуверенные. И это говорю я.

Я приседаю прямо перед тем, как он сталкивается со мной, и его удар перекатывается через мою спину и приземляется на брусчатку. Мой пылающий кулак врезается ему в челюсть, и в нос ударяет тошнотворная вонь горелой плоти.

Я поднимаю голову и вижу, как Ползун взбирается по стене, намереваясь упасть на меня и прижать мое тело к земле. Когда он спрыгивает с места, цепляясь за кирпичи, я сбрасываю силу Блейзера и берусь за силу Брауни. Мой теперь уже сверхъестественно сильный кулак встречает живот Ползуна в воздухе, и его отбрасывает назад к стене, после чего он с грохотом падает на землю.

Блейзер приближается ко мне, его рот скривился в оскале.

Он бросает в мою сторону огненный шар, и я отпрыгиваю в сторону, чтобы уклониться от него — но недостаточно быстро. Я цветисто ругаюсь, когда огонь опаляет внешнюю сторону моего бицепса, обжигая плоть и замедляя меня от боли.

Мои мысли бегут почти так же быстро, как и сердце. Я не могу подойти к нему близко, когда он заставляет меня играть в защиту и уклоняться от его огня, но я знаю, что если я начну бросать его обратно, то мы точно сожжем улицу.

Я не в настроении для этого.

Я позволяю силе Ползуна буквально выползти на поверхность, прежде чем схватить его. Уворачиваясь от огненных шаров, я бегу вверх по стене переулка и вдоль здания, пока не оказываюсь параллельно с ним. Одним стремительным движением я спрыгиваю со стены, сбиваю его на землю и, быстро переключив силу, поднимаю пылающий кулак над его лицом.

— Ты… ты принц Кай, — заикается он. — Будущий Энфорсер. — Находясь так близко, он наконец-то узнал меня и мои способности и теперь явно жалеет о своем решении наброситься на принца.

— К сожалению для тебя, это так. — Я отвожу назад свой пылающий кулак и…

Пронзительная боль прорезает мой череп, как тупой нож.

Энергия Блейзера гаснет, и я не могу ничего сделать, кроме как схватиться за голову, задыхаясь от боли. За годы работы я хорошо познакомился с пытками, но это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал.

Сквозь дымку агонии, затуманивающую зрение, я вижу, как в переулок входит высокая фигура. Его рука поднята в мою сторону, лицо мрачное, тонкие губы поджаты.

Глушитель.

Невозможно.

Мои мысли разбегаются, оставляя после себя только боль.

Глушитель подавляет мою силу. Подавляет меня. Они могут сделать больше, чем просто лишить тебя способностей, превратив в обычного человека. Он выводит меня из строя. Мой разум, мои способности, мое тело.

Зрение помутнело, перед глазами поплыли пятна.

Борись с этим.

Я не могу. Я потеряю сознание. Умру. И то, и другое. И я ничего не смогу сделать, чтобы остановить это.

Борись. С этим.

Я падаю на землю, ударяясь головой о камни.

Если бы отец видел меня сейчас…

Я быстро угасаю. Даже при всех моих тренировках я никогда не чувствовал себя таким слабым, таким бессильным, таким неуправляемым. Я бросаю последний взгляд на человека, лишающего меня сил. Я и не заметил, что мы собрали небольшую толпу, пока не увидел лица, проплывающие в моем зрении.

Они понятия не имеют, кто я такой.

Ничего не подозревающие зрители, наблюдающие за тем, как я погружаюсь во тьму.

Или, что еще хуже, может быть, они знают, кто я. Может быть, они радуются тому, что монстра наконец-то уложили, избавили от страданий.

И тут что-то бросается мне в глаза.

Я моргаю, чтобы разглядеть что-то, сверкающее в свете позади Глушителя — солнце, отражающееся от массы серебристых волос.