Бессильная

Глава 61

Пэйдин

— Пожалуйста. — Я повторяю это слово снова и снова, как будто это может вернуть ее ко мне. Как молитву, как мольбу. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я едва слышу ликование толпы, а в голове, в сердце, ревет горе. Я прижимаю ее к себе, мой лоб упирается в ее мягкие кудри. Я все еще чувствую слабый аромат меда, прилипший к ее волосам и телу. Она всегда пахла медом. Всегда пахла домом.

Мое лицо онемело, и я уже не чувствую слез, катящихся по щекам. Я осторожно приподнимаю ее, обхватывая за спину, чтобы прижать к себе. Мои затуманенные глаза улавливают ее связанные руки, закинутые за спину, и вид их вызывает у меня содрогающийся всхлип.

Они сломали ей пальцы.

Они согнуты под разными углами, кровоточат, покрыты синяками. Эти маленькие и тонкие руки изуродованы, это насмешка над тем, какими они когда-то были, над тем, что они могли делать. Перед смертью у нее отняли то, что позволяло ей чувствовать себя самой живой.

Ее руки для шитья. Ее талантливые пальцы.

Сломали.

А потом сломали ее.

Волна раскаленного до бела гнева пронеслась по мне, смывая вину и печаль и заменяя их жгучей яростью.

Она сломала ее.

Блэр.

Я убью ее.

Я смотрю на безжизненную фигуру Адены. Даже в смерти она прекрасна, великолепна, захватывает дух. Один только вид ее, такой неподвижной, такой безмолвной, сдерживает мою ярость, перенаправляя ее на другого убийцу.

Он сломал ее.

Король.

Он привел ее сюда, чтобы убить. Адена — Адена не была преступницей. Моя ненависть к нему вспыхивает. Он сделал это специально. Он предупреждал меня, что я не выиграю эти Испытания, был уверен в этом. Не тогда, когда для этого мне пришлось бы убить свою лучшую подругу.

Этот человек отнял у меня все.

Этот король убил единственную семью, которую я когда-либо знала. Сначала мой отец, а теперь Адена.

Крики из толпы наконец достигают моих ушей, на мгновение выводя меня из жалкого состояния. Я поднимаю голову и вижу, что стены лабиринта исчезли, оставив меня в центре песчаной ямы.

Остальные участники стоят рядом, все выглядят одинаково растерянными. Толпа обезумела. Элитные кричат, показывает пальцем и…

— Туннели! Они прошли через туннели в коробку!

Я напрягаюсь.

Они здесь.

Мои глаза сканируют толпу в поисках кого-нибудь знакомого, прежде чем остановиться на стеклянном ящике. Конечно, я вижу, как Калум выводит короля, одной рукой прижимая кинжал к его горлу, а другой сжимая его руку. Человек, которого я никогда не видела, и который, как я могу предположить, является Глушителем, следует вплотную за ним к перилам, выходящим в Яму.

— …Прошли через туннели! — слышу я сквозь толпу крик другого Имперца, который вместе с ним отдает и другие приказы. Но среди охранников мало тех, кто не зажат стойками с Немым, где члены Сопротивления блокируют выходы. А те несколько Имперцев, что остались на свободе, не делают никаких движений, чтобы броситься на помощь своему королю. Они не могут. Без страха, что их лидеру перережут горло, если они подойдут слишком близко.

Впервые в жизни Элитные ощущают себя по-настоящему бессильными.

И тут я чувствую, как его глаза впиваются в меня.

Они похожи на зеленые изумруды, острые и режущие с того места, где он встречает мой взгляд внутри стеклянной коробки. Как же я ошибалась, когда думала, что их глаза не похожи.

Потому что когда его взгляд пронзает мой, я вижу не его. Я вижу его отца.

Будущий король знает, что это моя заслуга.

Он знает, потому что показал мне этот туннель и ключ от него.

Он знает, потому что доверил мне эту информацию.

Китт знает, что я предала его.

Он не сводит с меня взгляда, в нем столько боли, ужаса, ненависти. Его глаза настолько холодны, что я едва не вздрагиваю под его взглядом. Парень, смотрящий на меня сверху вниз, лишен всякого тепла, всякого обаяния, которое я успела узнать. Он холоден. Он черствый. Он такой из-за меня.

Он — его отец.

Я слышу, как под ногами захрустел песок, и, оторвав взгляд от Китта, вижу, что к нам идут четверо Глушителей, вытянув руки, налитые силой.

Рядом со мной раздается ворчание участников, и мой взгляд падает на Кая, стоящего в нескольких шагах от нас, с закрытыми от боли глазами. Мое сердце сжимается при виде того, как он, схватившись за голову, опускается на колени в песок. Блэр, Джекс и Энди делают то же самое, корчась от боли, вызванной тем, что их силы заглушены, задушены, подавлены.

— И это завершает шестые по счету Испытания Чистки. — Голос Калума прогремел над ареной, заставив всех замолчать одним предложением. Тила стоит рядом с ним и в ужасе сжимает его руку. Король, напротив, выглядит почти обманчиво спокойным, стараясь казаться совершенно незатронутым кинжалом у своего горла и Сопротивлением, окружающим его.

— Многие из вас, возможно, не знают, кто мы такие, — продолжает Калум, его голос звучит четко, а глаза блуждают по толпе. — И это потому, что мы — самая смертельная тайна вашего короля. Самый грязный секрет. Мы — Обыкновенные. Мы — Фаталы. Мы — Сопротивление.

По трибунам прокатывается коллективный вздох, шок овладевает толпой. Им ничего не остается, как наблюдать за разворачивающейся сценой: их силы подавлены Чашей, а члены Сопротивления мешают им бежать.

— Сегодня мы выходим из тьмы и показываем вам, кто мы такие. Что мы хотим изменить.

Я не могу пошевелиться, глаза прикованы к Калуму, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на короля. Каждый стражник, каждый гражданин смотрит в ошеломленном молчании, не в силах остановить происходящее. — Все это может закончиться. Больше никаких смертей, никаких сражений. — Он жестом показывает на толпу, размахивая рукой. — Мы повсюду. Мы не вымерли в этом королевстве, несмотря на то, что ваш король заставляет вас верить. Мы никогда не прекращали расти, никогда не прекращали бороться против несправедливости, которую принесла Чистка. И сегодня мы собрались здесь.

Люди, похоже, в ужасе от перспективы того, что среди них будет жить столько больных Обыкновенных. Очевидно, что Элитные пойдут на все, чтобы сохранить свои силы, чтобы выжить, и если они будут продолжать верить, что Обыкновенные убьют их, то они будут продолжать убивать в первую очередь нас.

Я безмолвно умоляю Калума поведать им о лжи короля, сказать, что мы здоровы и целы. Пусть у нас нет доказательств, но того факта, что мы живем среди них уже несколько десятилетий без вспышек болезней и потери Элитных способностей, пока будет достаточно. Хотя, похоже, большинство жителей королевства не настолько заботятся об Обыкновенных, чтобы даже думать об этом. Они просто слепо доверяют своему извращенному королю.

Взгляд Калума переместился между будущим королем в стеклянном ящике и его будущим Энфорсером, корчащимся от боли рядом со мной. — Мы можем мирно объединиться, а можем и нет. Я думаю, что жизни твоих единственных наследников будет достаточно, чтобы убедить тебя отбросить свою гордыню и воссоединить весь народ Ильи.

Сердце замирает, не успев ожить.

Они собираются убить принцев, если король не смирится. Они играют с будущим Ильи. Играют с жизнями.

Они не сказали мне об этом.

Нет, нет, нет.

Толпа отвечает ревом ярости. Все должно было быть не так. Угроза жизни принца приведет лишь к тому, что гнев народа будет направлен на нас, на наше дело. Это вредно, а не полезно.

У меня голова идет кругом, а ильинцы кричат в знак протеста.

Голос Калума суров. — Люди Ильи, примите нас домой. Мы не представляем угрозы…

Резкий вздох сзади отвлекает мое внимание от Калума и короля. Глушитель, стоящий перед Каем, напрягся. Его глаза расширены, на лбу выступил пот. Он открывает рот, как будто хочет что-то крикнуть, предупредить. И тут…

Кай вспыхивает пламенем.