Без плана Б

34

Джед Стармер не знал, что искал. Он предполагал, что находится где-то в глубокой провинции, а это означало, что поблизости могла быть ферма. С конюшней или коровником. Или сарай. Его не волновало, будут ли там лошади. Или коровы. Или мешки с кормом. Или странные машины с острыми ножами и зубцами. Главное, чтобы были стены. И крыша. И дверь, которая закрывается. Потому что только так он будет в безопасности. Пока он не восстановит свои силы.

Каждый шаг был сложнее предыдущего. Окружающие деревья не были посажены рядами, а росли без разбора. И слишком близко друг к другу, поэтому Джеду приходилось продираться между ними. Кусты были густыми и переплетенными. Ноги мальчика часто путались в них, и он спотыкался и чуть не падал. Земля была влажной. Над ней стоял сильный запах плесени, который Джед считал отвратительным. Грязный. Гнилой. Он представлял, как спотыкается и падает, и земля обхватывает его. Она поглощает его тело, держит его в плену, пока оно медленно разлагается. Мальчик попытался двигаться быстрее и увидел, как из-под гниющих листьев бежит какое-то насекомое. У него было бесчисленное количество ножек, клешней и зловещих усиков. Джед начал подозревать, что он ошибся в размерах гадов, о которых ему следует беспокоиться. А потом он услышал шум за спиной. Звук, похожий на рычание. Он набрался сил и пошел дальше. Он зашел слишком далеко, чтобы позволить себе быть съеденным каким-то мерзким животным в этом отвратительном вонючем лесу.

Джед пробрался между двумя деревьями и вышел на грунтовую дорогу, достаточно широкую, чтобы по ней могли проехать автомобили. И действительно, на земле были следы шин. Глубокие и широкие колеи, оставленные чем-то тяжелым. Джед остановился, чтобы передохнуть. Он прикинул, что, бросив велосипед у шоссе, он шел по диагонали, а черная лесная дорога проходила перпендикулярно ему. Это означало, что Джед может повернуть налево и оказаться примерно там, откуда он пришел, в знакомом месте, но все еще в опасности. Или он мог повернуть направо. Глубже в лес, чтобы спрятаться от посторонних глаз. Но там, возможно, его подстерегали другие опасности.

Джеду пришло в голову, что дорога должна куда-то вести, в какое-то конкретное место. В этом и был смысл прокладки дорог. Люди не строят дороги в лесу просто так, бесцельно. Автомобили и грузовики также не ездят по ним бесцельно. В том месте, куда она вела, должны была быть какая-то жизнь. Какие-то строения. Какое-то убежище. Там в любом случае лучше, чем в лесу, в котором он сейчас находится. Или на обочине шоссе.

Джед повернул направо.

Ему казалось, что он прошел уже десять или пятнадцать километров, но понимал, что на самом деле — не более двухсот-трехсот метров. Никаких следов строений. Даже домика на дереве. Вообще никаких следов человеческой деятельности. Но дорога, по крайней мере, облегчала ходьбу. Джед шел по лесной дороге и считал шаги. Он пытался следовать какому-то ритму. А потом он услышал звук, отличный от первого. Это было не животное. Джед почувствовал облегчение. Сначала он решил, что это листья деревьев шуршат от ветра, но быстро опроверг эту теорию. Воздух застыл неподвижно. Нет, это была вода. Джед посмотрел вдаль и увидел, что дорога заканчивается на берегу небольшого озера. Невидимый ручей питал его в последней прощальной попытке продемонстрировать некоторую независимость, прежде чем он был поглощен бурными водами Миссисипи.

Джед споткнулся и чуть не упал на землю. Дорога явно вела к какому-то туристическому комплексу, куда люди шли купаться, покататься на каяках или рыбачить. Эта мысль навела его на другую. Там можно было что-нибудь перекусить. Его желудок превратился в постоянный узел боли. Может поймать хотя бы маленькую рыбу?. Но Джед отверг эту идею. У него не было лески, лески, крючков и всего остального, что люди использовали для ловли рыбы. Но он хотя бы мог утолить жажду. Если бы вода была чистой. Если бы в ней не было никакой гнили или чего-то подобного. Того, что может отравить его. Джед смотрел телешоу, в которых люди, пытающиеся выжить в дикой природе, тяжело заболевали после того, как выпили грязную воду. Мальчик боялся. Но жажда была сильнее. Он испытывал такую отчаянную потребность в воде, о которой никогда не подозревал. Джед подошел к берегу. Не помешало бы ему присмотреться к воде. И только сделал шаг как увидел между ветвями что-то, явно не естественного происхождения. Что-то искусственное. Что-то с прямым углом.

Прямой угол оказался краем металлического ящика размером метр на метр на два. Он был окрашен в матовый масляно-зеленый цвет. Цвет, который Джед связывал с армией. На одной его стороне были написаны белые буквы шрифтом, который также напоминал армейский. Надпись гласила: «Добровольный пожарный отряд, округ Уинсон». А внизу, более мелкими буквами: «Только для служебного пользования». Крышка была закрыта с помощью защелки. Не было замка. Джед поднял крышку, которая упала назад, и поэтому ему не пришлось ее удерживать. Внутри слева, подвешенная на трубчатой раме с потертой красной краской, стояла какая-то машина. У нее была ручка, как у тех, что Джед видел на бензиновых газонокосилках. Видимо, для запуска. Рядом с ней был намотан длинный шланг диаметром семь-восемь сантиметров, проволочная сетка и поплавок из пенополистирола на одном конце. Две канистры с бензином. Два пластиковых контейнера с розовой жидкостью и инструкцией на крышке, как смешать с водой для образования пены, препятствующей горению. Коробка с батарейками для фонариков, но без фонариков. И две большие коробки минеральной воды, поставленные друг на друга. По тридцать шесть бутылок в каждой.

Надпись «Для служебного пользования» определенно не относилась к таким, как Джед. Он не был вором, но очень хотел пить. Мальчик был на грани полного обезвоживания, и это было опасно. Основной целью противопожарных служб было спасение человеческих жизней. Оказание помощи людям, попавшим в беду. Поэтому Джед схватил бутылку из ближайшего угла верхней коробки. Он тянул и крутил ее, пока не вытащил. И лил воду в горло, пока в бутылке не осталось ни капли. Потом взял еще одну бутылку. Он выпил ее, но уже помедленнее. Наконец, он оставил пустые бутылки в одном углу коробки. Достал батарейки. Контейнеры для пены. Канистры. Шланг. Он пытался вытащить машину, но она оказалась слишком тяжелой, поэтому он оставил ее на месте. Освободив себе место, Джед залез в ящик и опустил крышку над головой, положив под нее две пустые бутылки, чтобы обеспечить приток свежего воздуха. Таким образом, Джед мог спокойно дышать. В любой момент Джед мог вытащить бутылки и закрыть крышку на случай, если появится какое-то животное.

Если бы пожарные случайно приехали и увидели свои вещи, разбросанные по земле, Джеду пришлось бы многое им объяснить. Но мальчик думал, что справится и с этим. Он зашел слишком далеко, чтобы беспокоиться о том, что могло и не произойти.

В Сент-Луисе Лев Эмерсон и Грейбер, которые остановились во втором отеле из своего списка, поменялись местами.

Скоро будет шесть часов с тех пор, как Эмерсон поселился в отеле. Половина времени на отдых прошла. Эмерсон провел первую смену в комнате, лежа на кровати, но полностью одетый. А потом они с Грейбером поменялись местами, и Эмерсон занял его место в грузовом отсеке фургона, который они оставили в дальнем конце парковки.

Эмерсон предпочитал фургон. Но не из-за комфорта или удобства. Это точно. В нем не было ванной. Телевизор. Кофеварка. Кондиционер. Только три подушки сзади, положенные на пол. Это были подушки с первого дивана, который Эмерсон и его жена купили вместе. Это произошло через месяц после того, как они поженились. Эмерсон не позволил выбросить подушки при первом ремонте более двадцати лет назад. Они вписались в интерьер фургона, как будто они были сделаны специально для него, хотя их кожа была настолько потертой, что она почти просвечивала. Их наполнение было истончено. При резком движении Эмерсон чувствовал неровный металлический пол. Обстановка здесь была ему хорошо известна. Он любил запах химикатов. Очертания инструментов отражались на фоне скудного света, проникающего через затемненные окна задних дверей. Это место приносило ему спокойствие. Возможность контролировать свои мысли.

В гостиничном же номере Эмерсона переполняли воспоминаниями о Кайле. Он слышал голос своего сына. Он видел его лицо. Кайл появлялся в его глазах и как взрослый, и как ребенок. Он вспоминал дни рождения. Семейные поездки. Случайные моменты повседневной жизни, которые не казались ему особенно важными в то время, но теперь стали ценнее всего на свете. В фургоне Эмерсон мог сосредоточиться на своей работе. На своем искусстве. Он мог вспомнить все — начиная со своей первой миссии, когда ему пришлось сжечь фабрику джакузи в Индиане, до сцены на складе этим утром.

Эмерсон вытер капли пота, выступившие на лбу, и отправил Грейберу сообщение. Дал ему знать, что он может остаться в комнате. Эмерсон предпочитал фургон. Здесь он мог спланировать судьбу того парня, с которым они собирались встретиться в Виксбурге. Это было следующее звено в цепочке, которое привело бы его к людям, ответственным за смерть Кайла. Эмерсон понятия не имел, сколько еще звеньев его ждет. Но он не остановится, пока не дойдет до последнего. Пока он не отомстит за смерть своего сына.

Проблема была не только в том, что первоначальные владельцы «Риверсайд Лодж» построили свой отель в неподходящем месте. Его построили в неподходящее время. Отель открылся в то время, когда экономика Уинсона полагалась не только на тюрьму. Когда люди приезжали в эти места, чтобы насладиться красивой природой, а не провести несколько минут, разговаривая со своим другом или родственником через кусок перфорированного оргстекла. Это объясняло и расположение «Риверсайд Лодж» высоко над берегом Миссисипи. Отсюда открывается великолепная панорама на север и на юг. И в Луизиану на Западе, на другой берег, который выглядел так далеко, как будто это была другая страна. Первые инвесторы решили, что приток клиентов никогда не прекратится, так как большинство местных дорог вели именно в Уинсон. Но потом появилась межштатная автомагистраль и перенаправила движение далеко на восток.

«Риверсайд Лодж» состоял из трех отдельных корпусов. Центральный был двухэтажным, в нем размещались стойка регистрации, бар, ресторан, банкетные залы и администрация. По обе стороны от него было по одному крылу, в котором находились комнаты для гостей. Крыши были плоские, а весь отель был кирпичным. Фасад выдержан в трех цветах. Основание зданий было опоясано темно-коричневой полосой, стены были преимущественно бледно-желтыми, а спереди были белые вертикальные полосы. Архитекторы настаивали на этом. Они обнаружили в этих белых полосах ассоциацию с колоннами, которые поддерживали входы во все самые пафосные здания в окрестностях. Другой характерной особенностью был массивный навес над главным входом. Он был спроектирован так, чтобы защитить гостей от солнца или дождя, когда они выходят из своих автомобилей, но теперь уже не выглядел особенно гостеприимным. И даже безопасным. В своем нынешнем состоянии он скорее скрывал опасность ранить любого, кто рискует оказаться под ним. Либо из-за упавшей штукатурки, либо даже из-за полного обрушения.

Ханна остановила пикап в центре парковки и протерла подбородок бумажной салфеткой. Она съела свой бургер, пока ехала из «Уинсон Гарден». Она надеялась, что ее ужин полностью не остынет, но ее надежды не оправдались. Бургер имел отвратительный вкус резины и жира. Что не помешало ей его съесть. Так же как и Ричеру.

— На сайте, когда я бронировала номер, это место выглядело иначе, — пожаловалась Ханна. — Рекламные фото сильно отличаются от реальности. Хочешь, я поищу другой отель?

— Нет, этот подойдет, — ответил Ричер.

Ханна осмотрела парковку. Возле входа в отель стояли три автомобиля. Обычные седаны местного производства. Возможно, взятые в аренду. Плюс старый микроавтобус Фольксваген, припаркованный рядом с синим металлическим мусорным баком, как тот, который они видели на узком участке дороги. Непонятно, был ли фургон на ходу.

— Не так уж много гостей, — отметила Ханна.

— Это хорошо.

— Ты уверен? Обычно это не очень хороший знак.

— Сегодня не обычный день.

— Возможно.

Ханна сняла ногу от тормоза, развернулась и поставила пикап на свободное место с другой стороны контейнера.

— Это не обманет тех, кто придет искать нас, но и нет смысла облегчать им задачу, не так ли? — Она расстегнула ремень, потянулась к дверной ручке и замерла. — Я ничего не понимаю. Полицейский, который остановил нас, был удивлен, не так ли? Он ожидал увидеть тебя за рулем. Тебя. Это было очевидно. Он был удивлен, когда увидел меня. Он запнулся, а потом попросил мои водительские права и даже не спросил твоего имени. Кроме того, не может быть, чтобы служба регистрации транспортных средств так быстро зарегистрировала смерть Сэма. Абсурд. Следовательно, коп коррумпирован. Почему он нас не застрелил? Или, по крайней мере, почему он нас не арестовал?

— Ты когда-нибудь слышала выражение «Рыба гниет с головы»?

— Нет. Ненавижу рыбу. Какое это имеет отношение к копам?

— Я считаю, что руководители тюрьмы и полицейского управления поддерживают довольно тесные контакты. Множество точек соприкосновения. Попытки побега. Посетители, пытающиеся пронести что-то незаконное. Родственники, которые создают проблемы в городе. У людей из «Минервы» достаточно возможностей наладить близкие отношения с копами. Но они, скорее всего, установили связи с кем-то повыше, что логично. С кем-то, обладающим властью и влиянием. Патрульные же просто выполняют приказы. Присматривать за мной. За пикапом. Докладывать обо всем, что они видят.

— Ты думаешь, что наш офицер доложил, что видел, как мы направляемся в «Уинсон Гарден»?

— Не сомневаюсь.