Барон Отсон Давади придвинул к Гатару свиток.
— Вот сюда я занес основные тезисы по Алавии, ваше величество, - произнес Отсон.
За прошедшие месяцы они в целом притерлись друг к другу. Барон разговаривал без особого подобострастия, радел об интересах Стордора, не боялся указывать на ошибки, а Гатар не стеснялся их признавать. В сущности, Давади стал его наставником, хотя теперь, с высоты опыта все тех же месяцев на троне, Гатар мог понять, почему Отсона услали прочь из столицы.
— Ось Стордор - Великое Степное Ханство? - чуть удивился Гатар, вчитавшись. - Смело, смело.
— Именно сейчас этот проект воплотим в жизнь, - ответил Давади, - так как сложилась уникальная обстановка, и с Алавией, и то, что вы выходец из тех степей, и с Дарнией, благодаря королеве Марене и даже, не побоюсь этого слова, со Срединным морем, благодаря несравненному барду Вольдорсу.
— Да, это было неожиданно, - признал Гатар, поводя плечами.
По сути, все из их команды, вся молодежь, что сопровождала Кулака к Провалу, стали королями, королевами и даже императорами, если Минт не врал. Союз, вертикальная ось - если водить пальцем по карте - стенка, против Занда и против возможных будущих опасностей. Укрепиться, не пустить Занд, вернуть утраченное в Прорывах, особенно если мастер Бранд закроет Провал, как собирался.
— Но для этого на встрече правителей необходимо дожать Алавию, - указал Давади. - Чтобы королевство светлых эльфов не просто открыло границы, не просто втянулось в торговлю, а начало избавляться от идей превосходства светлых эльфов.
— Как искоренили похожие идеи в Стордоре, - кивнул Гатар.
До полной победы было еще далеко, доклады подчиненных Норма из Тайной Канцелярии указывали на скрытое сопротивление, при скрытой поддержке старой аристократии. Но огромная любовь обычных живых к Марене, как раз боровшихся с идеями "люди выше всех остальных, которых надо убить", и поддержка войска, а также бывших наемников, не давали противникам выступить открыто.
— Марене это понравится, дружба и союз, открытость и смешение, - еще кивнул он.
Огромная ладонь Гатара припечатала свиток.
— Очень хорошо! Благодарю вас, Отсон!
Тот лишь склонил лысеющую голову, мол, это мой долг. Гатар не стал объяснять, что благодарит его не за действия, направленные на усиление Стордора, а за новые возможности для Марены. Любимая жена слишком уж казнила себя за "убийство наставницы" и это (вкупе с видом сына и словами Бранда) вдруг странным образом отрезвило Гатара и вырвало из состояния странного бессилия.
— После встречи правителей в Артаве, сразу с нее я отправлюсь на север, - добавил Гатар.
Портальная сеть была отремонтирована после поломок от чрезмерной нагрузки в прошлом году, но было решено не подвергать ее второй раз испытанию. Войску предстояло остаться и беречь границы Стордора, особенно зорко следить за Зандом и границей с Вольными Землями, а с собой Гатар собирался взять гвардию и героев, изъявивших желание поучаствовать в битве у Провала.
Главнокомандующий Стил уже вел их всех, при поддержке магов-телепортистов, на северо-восток. Бросок через Вольные Земли, с дополнительным сбором молодежи орков и удар по диким кентаврам, в промежутке между Провалом и драконьими горами. Без задачи истребить, просто облегчение работы в будущем, после закрытия Провала, а также сокращение дистанции, чтобы маги-телепортисты не надорвались.
Как раз догнать в городе, вначале побывав в столице Лотонии на встрече правителей.
— Я остаюсь и помогаю королевам править Стордором, - кивнул Давади, - все, как договаривались.
— Вот и отлично, - выдохнул Гатар, испытывая странное волнение.
— Я верю в вас, ваше величество, - сказал Отсон, - вы сможете удержаться от злорадства и мести в адрес Алавии и сможете действовать в интересах всех королевств.
"Защищая дриад, кто бы мог подумать", подумал Гатар, но вслух ничего не сказал.
— Если вы все еще сомневаетесь...
— Это не сомнения, Отсон, вы нужнее здесь, и мы все уже обсудили и договорились.
Гатар поднялся, ощущая, что мышцы просят действия.
— Я переживаю за королев, - добавил он.
— Мы все переживаем, - ответил Давади, тоже поднимаясь.
Мышцы просили действия, нетерпение внутри нарастало, толкало вперед, словно пытаясь компенсировать недавнее время бессилия и растерянности. Как встарь, мчаться по степи, сражаться, не думая о проблемах и заботах страны, знать, что делаешь нужное дело, этого Гатару очень сильно не хватало. Протрезвление (пусть и не буквальное) также показало Гатару, насколько его мысли и поступки были искажены страхом за жен и детей. Следовало бороться со страхом, чтобы тот не сожрал окончательно изнутри, хотя в сложившейся ситуации оторваться от жен было вдвойне тяжело.
Пройдя в тренировочный зал, Гатар скинул все и остался в одних лишь традиционных широких штанах, после чего долго махал секирой, отрабатывая колющие выпады кончиком лезвия, на предельной дистанции. Напряжение мышц и разума, концентрация на задаче, попытка повысить умение еще на единичку, хотя бы умение, о повышении профессии Воина Гатар уже давно не мечтал. Профессия короля стала основной, и чтобы повышать ставшего второстепенным Воина следовало прилагать в разы больше усилий, на что у него не имелось ни времени, ни возможностей.
После тренировки он привычно вознес молитву богу воинов и сражений.
— Благодарю тебя, Терун, и вскоре я все же попробую сдержать данное мне обещание!
Гатар не был готов к тому, что случилось потом. Сознание его затопило ощущение присутствия бога.
— Ты помнишь, что обещал мне? - прогрохотали небеса в голове Гатара.
Грохот не грома, но оружия, сталкивающегося с другим оружием. Оглушающий, могучий звон.
— Я обещал следовать за мастером Брандом и быть достойным его, а также нести повсюду имя твое, о могучий Терун!
Фактически, Гатар не сдержал того обещания, так как не следовал за Брандом и не нес имя Секиры Небес повсюду. Кто другой мог бы сослаться на то, что Гатар обещал следовать "за Браном" и поэтому обещание недействительно, но именно что кто-то другой, не Гатар.
— Я знаю, что не справился, но не собираюсь искать отговорок, - добавил он все же.
Если Терун все же решил покарать его, то следовало принять наказание так, как подобает воину.
— У тебя еще будет шанс показать, что ты достоин! - прогремели небеса.
Гатар не стал благодарить и обещать, что не подведет, поумнел за этот год.
— Укажи мне путь, - попросил он, припадая на одно колено.
— Следуй за Алмазным Кулаком и будь достоин его! - грохотали небеса. - А когда он окажется недостоин, срази его в спину, во славу всех воинов, отдавших жизни за живых!
— Сразить его? В спину?!
Голос Гатара превратился в лепет, руки задрожали, в общем, он стал противен самому себе и на мгновение пожелал, чтобы Терун покарал его за такую слабость и позор для всех воинов. Заодно и проблема решилась бы, не пришлось бы сражать мастера Бранда.
— Он выступил против богов и их воли, поклялся отомстить небесам, кто так поступает?
— Демоны Бездны, - онемевшими губами еле слышно произнес Гатар после долгой паузы.
— Что несут демоны Бездны всем живым?
— Красивые лживые речи и погибель.
— Достойно ли соблюдать честь воина с демонами?
— Нет, о Секира Небес, у них нет чести и их можно бить в спину.
Вот теперь у Гатара действительно звенело в голове, а тело пошатывалось. Мастер Бранд действительно так поклялся, об этом упоминал хвастун Минт, когда они появлялись в Таркенте несколько дней назад. Алмазный Кулак собирался закрыть Провал, и живые верили ему, но все прошлые попытки закрытия приводили лишь к расширению Провала.
Но все прошлые подвиги Бранда! Победа над хозяином подземелий?!
Гатар ощущал себя так, словно сейчас потеряет сознание, его шатало, в голове звенело, мысли метались и даже грохот небес, голоса бога, словно истончался до писка насекомых. Он держался лишь потому, что не следовало два раза подряд показывать свою слабость перед богом и самим собой. Что он за воин и король, если вместо встречи неприятностей лицом к лицу, с оружием в руках, начнет падать в обморок, как какой-нибудь изнеженный эльф, прищемивший пальчик?
— Алмазный Кулак силен, но он пошел против богов и решил уничтожить всех живых, а значит на нем вина и уязвимость!
С небес спустилась сияющая секира и Гатар, поднялся с колена, машинально ухватил ее двумя руками за древко. Небеса раскололо громом и молнией и Гатар оказался снова в тренировочном зале. Руки его крепко сжимали секиру, которую он после тренировки вернул на место, это Гатар помнил точно. Мгновение его раздирали противоречивые чувства, радость, что Марена забрала секиру Джаггера Мясника и сожаление, что она ее забрала. Несокрушимая секира с благословением Теруна, о, Гатар смог бы совершить ей массу славных дел!
— Благодарю тебя, Терун, за указанный путь! - совершил он воинский поклон.
Но говорил эти слова король Гатар, не воин. Сразить Алмазного Кулака, шутка ли! Никому этого не удавалось ни разу! В то же время Гатар обещал, просил указать ему путь и достойно ли воина было теперь отказываться от своих слов? Недостойно. Как недостойно было бы прибегать к уверткам и не ездить к Провалу, скажем.
Гатар переоделся и вышел из зала, отдав приказ:
— Церемониальную одежду и броню! Магов сопровождения! Я отбываю в Артаву!
— Погоди, муж мой, - раздался голос, от которого у Гатара по телу прошла дрожь.
Он обернулся и увидел, что к нему идет Марена, держа на руке их сына. Второй она придерживала Миона Три Стрелы, который на ходу старчески тряс головой. За королевой следовала целая свита, а также два охранника, целитель и жрец Ордалии, и Марена демонстративно не замечала их всех.
— Есть несправедливость, которую надо исправить и дело, которое следует завершить, - произнесла она.
Гатар молчал, справляясь с приступом беспокойства за жену и желанием высказать ей многое. Например, то, что еще позавчера она едва не убила сама себя и у нее были преждевременные роды, после которых ей следовало бы лежать и отдыхать.
— Дед Бранд обещал Миону Три Стрелы, - Марена чуть повернула голову в сторону старого героя-эльфа, словно Гатар не знал, кто ее сопровождает, - что даст ему возможность героически пасть в битве за Провал. Но дед Бранд отправился дальше и возникла несправедливость, так как в поход гвардии Стордора Три Стрелы тоже не взяли.
— На то были причины, - сдержанно ответил Гатар.
Мион Три Стрелы не был героем Стордора, да и уровни его не дотягивали до гвардейцев, так что участие старого героя в походе даже не рассматривалось. Марена посмотрела пристально и Гатар опять испытал ощущение, что его видят насквозь.
— Несправедливость надо исправить, - просто сказала она.
— Ваше Величество, позвольте? - вмешался жрец Ордалии. - Группа моих одноверцев и воинов из главного храма Дарующей Жизнь сейчас как раз собирается отправиться к Провалу, дабы оказывать помощь прямо в ходе будущей битвы.
— Отлично! - обрадовался Гатар, так как проблема решилась сама собой. - Если уважаемый герой Мион Три Стрелы не возражает, то можно отправить его с ними.
— Не возражаю, - снова потряс головой Мион, как будто пытался стряхнуть седые волосы. - Не возражаю.
Благодарю вас, королева Марена, я пойду тогда к месту сбора и отправки.
— Проводите его! - приказала Марена сопровождавшим ее. - И оставьте меня с королем Гатаром наедине!
Во дворце не бывало настоящего уединения, как в степи или горах, просто в силу особенностей профессии правителя, особенно короля. Можно быть одному сколько угодно, когда ты нищий орк из нищего рода, но, когда ты король и от тебя зависят другие живые? Исключено, либо ты плохой король, пренебрегающий своим долгом и профессией.
Но все же обитатели дворца отступили в стороны, создавая иллюзию уединения.
— На-на, кушай, маленький, кушай, мой хороший, - заворковала Марена, отстегивая часть платья и извлекая левую грудь.
Младенец зачмокал жадно, Гатар смотрел, ощущая прилив возбуждения.
— Присоединяйся, - улыбнулась Марена, заметив его состояние и делая жест, словно собиралась приоткрыть вторую грудь.
— Ты говорила о еще каком-то деле, - сменил тему Гатар.
Ему хотелось припасть к ее груди, но он сдержался, так как знал, что не смог бы потом сдержаться, а потом не смог бы уехать. Или Марена легко уговорила бы взять ее с собой, опять упирая, что она не хрупкое яйцо и способна сражаться, а если бы Гатар пробовал возражать, то ему сразу затыкали бы рот самым приятным способом.
— Деду Бранду нужна будет помощь, пусть он в этом никогда не признается. Следуй за ним, прикрывай его спину, сражайся, как ты умеешь, Гатар!
В голосе Марены слышалась гордость за него, а Гатар ощутил, что у него встают дыбом волосы на голове. Первым неосознанным желанием было схватить лезвие и сбрить все начисто, вернуться к прежней лысине.
— Я? - вырвалось у него.
— Могу и я, - просто ответила Марена, - сама передам перчатку деду, а ты останешься, присмотришь за сыном.
Младенец продолжал чавкать, и Гатар вдруг подумал, что Марене идет материнство. Он любил ее и в прежнем облике, девицы с рыжей косой, которую так любила дергать Марена, но именно образ кормящей матери и королевы выглядел законченным, цельным и всеобъемлющим.
— Нет, - выдавил из себя Гатар, припомнив разговор с Теруном и указание пути, - я сам.
Марена извлекла несокрушимую перчатку из адамантита, которую, похоже, только что доставили из Тарбада. Марена до последнего упрямилась, пыталась сделать сама или добиться перековки здесь, в Таркенте, но так ничего и не вышло. Перчатка была теплой, словно еще не остыла от жара гномьих горнов.
— Отдай деду и сражайся рядом с ним за всех нас, ведь об этом ты мечтал?
— Да, об этом, - согласился Гатар, ощущая себя так, словно взвалил на плечи сами небеса.