Безжалостная нота

23.

ДАТЧ

Я иду в дверь тренировочной комнаты и пробираюсь прямо к Солу. Он сидит на диване, закинув ногу на ногу и сжимая в руке бутылку пива.

Его лицо — маска спокойствия, но мы дружим уже достаточно давно, чтобы я мог видеть, как большая темная грозовая туча нависает над его головой и собирается в его глазах.

Он на грани того, чтобы сжечь все дотла, и самое страшное, что я не знаю, присоединиться ли к нему или позволить ему поджечь себя, пока он не превратится в пепел.

— Датч. — Финн бросает на меня обеспокоенный взгляд. — Ты знаешь, что происходит?

Зейн нервно крутит барабанные палочки. Его глаза перескакивают с меня на Сола и обратно.

— Вы двое подрались?

— Нет. — Выдавливаю я.

— Тогда что, черт возьми, произошло? — Зейн использует одну из своих палочек, чтобы указать на Сола. — Он ворвался сюда, подошел прямо к холодильнику и потрогал мой запасной тайник. Сейчас десять утра, и...

— Его вызвали в кабинет Харриса.

Одна из барабанных палочек Зейна упала.

— Какого черта?

— Они снова пытаются его выгнать? — Требует Финн.

Его тело свернуто, напряжено. Мой брат очень похож на инструмент, на котором он играет. Тихий. Замкнутый. Вписывается в толпу, пока не перетянет одну из струн, и он не начнет греметь на всю комнату, его частота ниже, глубже и мощнее, чем у любой другой гитары.

Я могу смириться с непредсказуемостью Зейна. Но Финн...

Финн — тот, за кем мне всегда приходилось следить, потому что когда он двигается, всегда тихо.

Пока не становится тихо.

Сол не произносит ни слова. Он просто продолжает пить.

Его пиджак из Redwood Prep снят, а свитер, который он всегда носит, откинут на рукава, как будто он больше не может скрывать шрамы. Как будто он хочет, чтобы они хоть раз подышали.

Зейн опускается вниз, чтобы подобрать свои барабанные палочки.

— Это Миллер пытается отомстить нам за Кристу?

— Мы не цель. — Мрачно говорю я.

Сол перестает пить. Капля пива стекает по его подбородку, и он не вытирает ее. Его взгляд пустой, ничего не видящий.

Я не видел его таким с той ночи, когда мы пробрались в лагерь. Это была первая ночь, когда я понял, что мой друг, тот, кого я считал братом, сломлен.

Сол со звуком ставит пиво на кофейный столик. Он хватает пиджак Redwood Prep и вытирает им лицо.

Затем он встает, его глаза смотрят на меня.

— Ты испортил ее оценки?

Его голос мягкий, но смертоносный.

Я поднимаю подбородок. Это правда. Я не собираюсь убегать от нее.

Сол смотрит на меня красными по краям глазами. Но только дурак может подумать, что он плачет, потому что он эмоционален.

Я видел, как Сол плачет, всего один раз.

Это было в ночь после свадьбы его старшей сестры. Кто-то из соседей вызвал полицию из-за шума на вечеринке.

Родители Сола послали нас к соседу с фланом, чтобы извиниться. Сосед бросил флан вниз, выкрикивая оскорбления в адрес Сола и намекая, что ему и его родителям следует вернуться в Мексику.

Сол поднял флан, выбросил его в мусорное ведро и пустил слезы по глазам.

Через несколько дней у парня сожгли сад, разбили стекла в машине и слили его обнаженную натуру всем коллегам на работе.

Только в последнем случае виноваты мы.

Сол — нестабильная фигура, зажатая до предела и способная сорваться с катушек в самый неподходящий момент. Теперь мы знаем, что эти проблемы не просто на поверхности. Это дерьмо проникает глубоко. Я не хочу, чтобы он спровоцировал что-то, что может разрушить его снова.

Мои плечи напряглись. Я глубокомысленно хмурюсь, но не сопротивляюсь, когда он вцепляется мне в лицо.

— Ты думаешь, что сделал что-то хорошее? — Сол толкает меня в грудь. — Думаешь, я должен тебя благодарить?

— Это был не только он, Сол.

Зейн бросается на мою защиту.

Финн присоединяется к нему.

Мои братья обходят меня с двух сторон. Они не собираются ополчаться на Сола. Мы слишком многим ему обязаны. Но они также не позволят мне в одиночку принять на себя удар.

Я качаю головой.

— Это была моя идея. Я дал добро.

Губы Сола кривятся в жестокой ухмылке.

— Ты знаешь, что делает с тобой жизнь в этом районе? — Его брови взлетают вверх. — Она высасывает из тебя жизнь. Ты начинаешь медленно угасать, пока не оцепенеешь. Куда бы ты ни повернулся, ты видишь только смерть, наркотики и секс. Это единственные три выхода. Когда за спиной у тебя целая семья, приходится много кричать. А уж тем более, когда за тобой только ты и твоя младшая сестра.

У меня сводит челюсть, но я соглашаюсь. Лучше бы он закрутил спираль. Лучше я буду рядом, чтобы не спускать с него глаз.

Грудь Сола вздымается. Он смотрит в окно. Я вижу, как он переходит вброд. Вброд. Пробирается через все это дерьмо.

Оно наваливается на него.

Я не знаю, что делать.

Я знаю только, что должен принимать удары на себя, а не позволять ему держать их в себе и саморазрушаться.

— Мой брат умер от передозировки наркотиков. — Шепчет Сол.

Финн, Зейн и я заметно реагируем. Я впервые слышу о брате. А ведь раньше я проводил много времени в доме Пирсов.

— Вот почему мы уехали из района. — Говорит Сол. — Мы не говорим об этом. Маме тяжело. Это было несправедливо. Он был невиновен. Никто не знал, когда он начал употреблять. Но люди просто пожимали плечами и списывали все на него. Если вы живете в этом районе, то это обычное дело. Вы не ожидаете, что кто-то будет жить долго или хорошо.

При мысли о том, что Брамс находится на такой опасной территории, у меня сжимается живот. Я сдерживаю порыв пойти прямо к ней и потребовать, чтобы она переехала ко мне.

Эмоции Сола срывают крышу с моих собственных. Я не могу позволить себе убежать с этими мыслями. Из нас четверых именно я отвечаю за то, чтобы сохранять ясную голову, иметь длинный предохранитель, видеть больше, чем момент, и общую картину.

Именно поэтому они доверяют мне вести их за собой. Именно поэтому наша группа добилась успеха на собственных плечах, отделившись от всепоглощающей славы отца.

Сол опускает голову, поворачивается и снова берет в руки бутылку.

— Она напоминает мне о нем, о моем брате.

Я сохраняю спокойное выражение лица и спокойный голос.

— Тебе не стоит беспокоиться. Ты не покинешь Redwood Prep. Мы чертовски упорно боролись за то, чтобы ты остался здесь.

— Я тоже не позволю Каденс уехать. — Говорит Сол.

Что-то темное зашевелилось у меня внутри, когда я увидел решительный блеск в его глазах. Я не могу понять, заботится ли он о Каденс потому, что она напоминает ему о брате, или это нечто большее.

Мне это не нравится в любом случае — его собственничество.

Но я не позволяю этому чувству овладеть мной.

— Каденс никуда не денется.

Мои братья смотрят на меня.

Сол тоже.

— Она принадлежит мне. Она не уйдет, пока я не скажу.

Сола это, похоже, не успокаивает. Я не могу прочитать его выражение, и он быстро прячет лицо.

Проведя рукой по волосам, он допивает остатки пива и берет рюкзак.

— Я отправляюсь домой на целый день.

— Я отвезу тебя. — Предлагает Зейн.

Я подставляю Финну подбородок.

Он кивает и начинает идти с ними.

Я хватаю его за локоть.

— Прежде чем уйдешь, скажи Каденс, что мне нужно с ней увидеться.

— Она не станет слушать. — Говорит он.

— Заставь ее послушать.

Финн уходит, а я беру в руки гитару. Высокие ноты ничуть не успокаивают мои измученные нервы. Сол в ярости, но меня беспокоит не это.

Он злится, что мы выбрали мишенью Каденс.

И я не уверен, что его привязанность к ней — братская.

Это подозрение — как соринка в глазу, всегда в уголке, слегка раздражает, но не настолько ужасно, чтобы я был готов что-то с этим сделать. Пока не готов. Но я знаю, что настанет день, когда мне придется это сделать.

И я не знаю, буду ли я когда-нибудь готов взять нож и вырезать эту грязь.

В дверь стучат.

Я поднимаю взгляд.

— Какого черта тебе надо, Датч? — Кричит снаружи Каденс.

Несмотря на напряжение, все еще живущее в моей груди, я слегка улыбаюсь.

Хорошо.

Миллер не подавил ее искру. Не удивительно. Я потратил недели, пытаясь сломить ее, а она так и не сдалась. Может, именно поэтому меня так тянет к ней, к этой силе.

Я распахиваю дверь. Каденс стоит в дверном проеме с видом, готовым воткнуть мне нож в брюхо. Ее волосы в беспорядке собраны в хвост, но несколько прядей выпали и обрамляют лицо. Ее губы сжаты, а глаза сверкают обсидиановым огнем.

— Заходи. — Говорю я низким голосом.

Она упрямо стоит на пороге.

— Финн пришел и вытащил меня из класса, как чертов бандит. Вы, ребята, должно быть, действительно думаете, что управляете этой школой, не так ли?

Ее тон обжигает. Я просто хочу шагнуть в это пламя. Пусть оно сожжет меня. Пусть оно покажет, что на самом деле бьется у меня в груди.

Я еще не закончил с ней.

Я не закончил.

Никто не заберет ее у меня, пока я не буду готов.

Ни Сол.

Ни Миллер.

Никто.

Я хватаю ее за запястье и тащу в комнату. Захлопнув дверь ногой, я разворачиваю ее и толкаю назад, впечатывая в стену — не так сильно, чтобы причинить боль, но достаточно сильно, чтобы выбить дыхание из ее легких.

Она задыхается, трясется, смотрит на меня такими черными глазами, что я могу утонуть, если не буду осторожен.

— Держи этот гнев в себе. — Шепчу я, и мои пальцы слегка сжимаются, когда ее спелый рот превращается в хмурое выражение. — Не смей думать о том, чтобы покинуть Redwood Prep, пока я тебе не скажу.

— А если я тебя не послушаю? — Огрызается она, ее глаза горят и бьются об меня, как разъяренные волны о берег.

Я прижимаюсь к ней.

— Кейди, не испытывай меня.

Она смотрит на меня до тех пор, пока воздух между нами не начинает трещать и ломаться. Я нахожусь под кайфом от борьбы с Солом и своих собственных сложных эмоций, которые Каденс, похоже, вытягивает исключительно из меня.

Поэтому я начинаю отступать.

Но прежде чем я успеваю приказать ей уйти, она толкает меня.

— Я тебя ненавижу. — Еще один толчок. — Я ненавижу тебя так сильно, что это убивает меня.

Я хватаю ее за оба запястья, прежде чем она успевает толкнуть меня снова.

Ее глаза смотрят на меня, горячие и обжигающие.

Это ужасает. И возбуждает.

Мне нужно сгореть вместе с ней.

Мне нужно сжечь ее тоже.

Без предупреждения я опускаю свой рот к губам Кейди в сокрушительном поцелуе. Она не отталкивает меня. К моему удивлению, она притягивает меня ближе.

Ее горячая страсть взрывается во мне, и я понимаю, что, возможно, не так уж хорошо контролирую себя, как мне казалось.

Я — Датч Кросс.

Лидер Королей.

Правитель Redwood Prep.

Ненасытный.

Неприкасаемый.

Несокрушимый.

Но когда язык Каденс скользит по моему, а огонь обжигает меня, словно яростная волна, я осознаю нечто тревожное.

Если кто и может привести меня к гибели, так это эта крошечная плевательница в моих руках.