Безжалостная нота

27.

ДАТЧ

Плохие вещи случаются по трое.

Сегодня утром Сол отключил телефон и пропал.

Брамс умудрялась нырять в углы и коридоры каждый раз, когда я появлялся в поле зрения.

А сегодня вечером...

Худшее из всего.

Отец вернулся с гастролей.

— Не смущай меня. — Отец протягивает палец, усыпанный серебряными кольцами, в сторону Зейна. Его голубые глаза режут меня насквозь. — Оставь свои ехидные замечания при себе. — Финн уберегся от грозящего ему удара пальцем, но даже он получил от отца предупредительную вспышку. — Мы сегодня респектабельные джентльмены.

Я фыркаю.

Респектабельные? Единственное, что можно назвать респектабельным в Джароде Кроссе, — это его банковский счет.

Я сдвигаюсь в дискомфорте. Заголовок, который Джинкс отправила на мой телефон для подтверждения, не дает мне покоя. Какого черта отец затеял всю эту суету только для того, чтобы мы могли познакомиться с какой-то цыпочкой, с которой он трахается?

Что-то не так.

Папа смотрит на отражающуюся металлическую стену лифта. Он любуется своими черными волосами с серебряным отливом, вздергивает подбородок и возится с галстуком-бабочкой. В костюме обезьяны ему немного не по себе.

Неожиданный визит папы случился из ниоткуда. Финн, Зейн и я направлялись домой, когда нас окружила толпа папиных головорезов в костюмах. Нас «сопроводили» из нашей машины к папиной и отвели в магазин смокингов, чтобы переодеться к ужину.

— Поправь свой хмурый вид, Датч. Они подумают, что ты хочешь им навредить с такой рожей.

Я прислоняюсь к стене, позволяя своему выражению лица смениться с откровенной незаинтересованности на явное раздражение.

— Зейн, перестань ерзать. — Раздается голос отца.

Я бросаю на него взгляд.

Отец отвечает мне тем же, его глаза холодны как лед.

— Кто, черт возьми, эти люди? — Бормочет Зейн, убирая руки от волос.

Он единственный, кто не последовал папиному указанию «костюм и галстук».

Пока мы с Финном надевали костюмы обезьян, Зейн продолжал носить свою поношенную серую футболку, рваные джинсы и кроссовки, чем бы папа ни грозил.

По дороге на машине папа не сводил с него глаз, но он же ничего не может сделать.

Никто не может контролировать Зейна, когда он решает, что хочет что-то сделать.

— Вот увидишь.

Папа улыбается.

В его глазах есть блеск, который мне не очень нравится. Он кажется почти головокружительным, а это бывает только тогда, когда он собирается что-то разрушить.

Финн обменивается со мной взглядом. Что происходит?

Я качаю головой. Понятия не имею.

Тревожное чувство усиливается, когда лифт останавливается на нужном этаже.

Папа выходит первым. Он приглашает нас пройти вперед.

— Давайте, мальчики.

Я не двигаюсь.

Финн тоже не двигается.

— Давайте просто покончим с этим. — Рычит Зейн. Он шагает в ресторан.

У меня все кишки сводит, и я следую за своим близнецом.

Хозяйка приветствует отца кивком. Хотя она выглядит спокойной и собранной, другие люди в ресторане выглядят иначе. За соседними столиками раздаются шепотки. Вспыхивают телефоны. Возбужденные визги вырываются наружу, как волна.

Не говоря ни слова, хозяйка провожает нас в отдельную комнату.

Зейн и папа заходят первыми.

Мы с Финном следуем за ними.

У папиного важного гостя вырывается вздох. Что-то в голосе знакомое, но Зейн в данный момент застыл на моем пути. Я делаю шаг мимо него, чтобы посмотреть, кто находится в комнате, и мои глаза распахиваются.

Мисс Джеймисон сидит за столом. У нее накрашенное лицо, волосы собраны в хвост, который каскадом спадает по спине, и на ней приталенное черное платье с одним из тех искусственных, выпирающих декольте, которое видно до самого пупка.

Зейн делает сердитый шаг вперед, и Финн кладет руку ему на плечо, чтобы остановить его. Зейн останавливается. На шее моего близнеца выскочила вена. Он смотрит на мисс Джеймисон с чем-то близким к предательству.

Я бросаю взгляд на отца.

Он улыбается, наслаждаясь ужасом Зейна.

Голос Зейна дрожит. — Какого черта она здесь делает?

— Зейн, — отец снова впадает в свою фальшивую родительскую роль, — так нельзя разговаривать с твоей новой сестрой.

Мои глаза расширяются.

Зейн бледнеет.

Финн хмурится. — Сестрой?

— О, все в сборе? — Восклицает голос позади нас.

Мы все поворачиваемся и смотрим, как в комнату вплывает женщина, имеющая глубокое семейное сходство с мисс Джеймисон.

Она не из тех двадцатилетних цыпочек, которых обычно выбирает отец, но ее лицо по-прежнему сияет молодостью. Вряд ли ей больше тридцати пяти.

— Я Мэриан.

Она протягивает смуглую руку. На ней огромное кольцо с бриллиантом.

Никто не берет предложенную руку.

— Какого черта у нее на пальце кольцо? — Шипит Зейн.

Я перевожу взгляд на отца.

Он обхватывает Мэриан за плечи и нежно целует ее в висок.

— Мы поженились.

Мэриан широко улыбается. Когда она улыбается, морщинки обрамляют ее глаза, показывая ее истинный возраст и намекая на то, что жизнь, которую она вела, была нелегкой.

Я тут же перевожу взгляд на Зейна.

Финн тоже.

Но наш брат не смотрит ни на нас, ни на папу, ни даже на Мэриан.

Он смотрит на мисс Джеймисон.

Она по-прежнему застыла за столом, ее челюсть отвисла, а тело дрожит, словно она стоит в урагане. Паника в ее взгляде кричит о том, что она готова выброситься в окно, лишь бы оказаться подальше отсюда.

— Это очень романтичная история. — Говорит Мэриан, когда неловкое молчание сгущается до невыносимости. — Джарод просто... увидел меня посреди улицы и подошел прямо ко мне. Как будто он знал обо мне все.

— Это была любовь с первого взгляда. А когда ты так уверен, зачем ждать?

Зейн захлопывает рот. Его челюсть сжимается, и кажется, что он в несколько секунд готов смахнуть все обеденные тарелки и опрокинуть стол.

— Мама, — задыхается мисс Джеймисон, — ты не сказала мне, что уже вышла замуж. — Ее глаза перебегают на Зейна, а затем снова падают на мать. — И уж точно ты не сказала мне, что жених — Джарод Кросс.

— Не вини ее. Мы хотели, чтобы это был сюрприз. — Жестокая улыбка отца мелькает на его лице, прежде чем он снова прячет ее. — Для всех.

— Что ж, пусть я буду чертовски удивлен. — Прошипел Зейн.

— Разве ты не собираешься поздравить меня?

— Мама, — глаза мисс Джеймисон потемнели, — могу я поговорить с тобой?

— О чем? — Невинно спрашивает Мэриан.

— Мама, пожалуйста.

— Дорогая, все уже сделано.

— Теперь это твоя семья. — Говорит отец. — Это твои братья.

— Семья? — Голос Зейна сбивается. — Не притворяйся, что знаешь значение этого слова, папа.

— Куда ты идешь? — Спрашивает отец, когда Зейн идёт к двери. — Почему бы тебе не сесть и не поесть со своими новыми мамой и сестрой?

Зейн замирает, словно отец только что произнес самые отвратительные слова, которые он когда-либо слышал.

— Джарод, — Мэриан стучит кулаком по папиной груди и задорно смеется, — не заставляй мальчиков называть меня мамой. — Ее взгляд останавливается на каждом из нас. — Вы можете называть меня Мар.

Напряжение в комнате такое, что можно задохнуться.

Мисс Джеймисон смотрит в пол. Судя по тому, как она сжимает свои темные тонкие руки, она явно взволнована.

— Сядь, Зейн. — Голос отца звучит властно. А затем он смягчается до ласкового тона. — Или у тебя есть какая-то срочная причина, по которой ты не можешь остаться?

Для кого-то другого папины слова прозвучали бы как озабоченность. Но я знаю, кто он на самом деле. Это не он беспокоится о чувствах Зейна. Это он засовывает палец в зияющую рану, которую оставил в груди моего близнеца, и перекладывает кишки моего брата.

Зейн медленно поворачивается. Его глаза красные, а грудь вздымается. Проклятье. Никогда еще мне так не хотелось схватить своих братьев и бежать, как в этот момент. Я никогда не хотел стереть Кросс из наших фамилий и притвориться, что мы выросли в нормальной семье, где отец не был психом.

Когда Зейн наконец заговорил, он произнес чрезвычайно вежливым тоном.

— Приятно провести остаток ночи.

Зейн быстрым шагом выходит из комнаты.

Финн бежит за ним.

Я киваю мисс Джеймисон.

Она резко вскидывает подбородок, но не может встретить мой взгляд. Ее тонкие челюстные мышцы напряжены, и кажется, что она держит себя в руках всеми силами воли.

Я начинаю выходить из комнаты.

— Скажи Зейну, что мы повторим это, когда он будет менее эмоциональным.

Вкрадчивый тон отца — как гвозди на меловой доске.

Мои ноздри раздуваются. Мои пальцы сжимаются в кулаки.

— Кстати, — добавляет папа, — мисс Джеймисон не единственная, кого ты будешь видеть в школе. — Папа поднимается и опускает руки поверх галстука. — Со следующей недели я — ваш новый учитель музыки.

Джинкс: Папа-рокер, ставший сердцеедом из Redwood Prep.

Я сплю? Источники сообщают, что с сегодняшнего дня и до конца года в Redwood Prep будет преподавать специальный гость. Сам Джарод Кросс.

Похоже, Короли — не единственная королевская семья Кроссов в Redwood. Не терпится увидеть, какую драму раздует королевская семья.

Поклоняются ли им, замышляют ли против них заговоры — все хотят увидеть, как люди на вершине потерпят великое падение.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.

— Джинкс.