Безжалостная нота

1.

КАДЕНС

Крещендо — моя любимая часть музыкального произведения.

Это как электричество, которое все нарастает и нарастает, пока не пронизывает все ваше тело.

Пока все, от пальцев рук до пальцев ног, не запылает.

В отличие от кульминации, это не пик.

Это не та часть, от которой у зрителей перехватывает дыхание или из глаз катится слеза.

Это нарастание.

И она особенная, потому что только музыкант знает о ее приближении.

Секрет, запертый в ее руках, в ее сознании, в ее рояле.

Сдвиг в воздухе, который заставляет публику нервничать. Заставляет их горло клокотать, а глаза метаться из стороны в сторону.

Резиновая лента, тянущаяся назад, назад, назад.

Никто не знает, когда она порвется.

Никто не может ничего с этим поделать.

В этот момент, во время крещендо, люди, которые слушают... они под моим контролем.

Я чувствую это электричество, когда Датч несется по трибунам, его янтарные глаза достаточно горячи, чтобы сжечь меня до хруста.

Его ботинки с громким стуком ударяются о металлические стойки.

Тумп. Тумп.

Ритмичные удары инструмента. Студенты отпрыгивают с его пути, зная, что он не остановится. Зная, что их раздавят, как тараканов, если они будут настолько глупы, что останутся на месте.

Я наблюдаю за волной, которая течет и плещется вокруг спуска Датча. Воздух вокруг него заряжен. Музыкальные ноты проносятся в моем сознании. Визжащая мелодия электрогитары в такт бешеному темпу его шагов. Его ботинки приземляются на пол спортзала, и он несется на меня, как бык, увидевший красное.

На мгновение мое дыхание замирает в горле.

Принц из Redwood Prep.

Опасный.

Звериный.

Жестокий.

В Датче есть вес, который выходит далеко за рамки широкой груди и плеч, напрягающих его опрятный жилет, интенсивность, которая не имеет ничего общего со слегка расстроенным блеском в его глазах или твердостью в плоскостях его лица.

Неужели я действительно могу это сделать? Смогу ли я сразиться с таким безжалостным королем, как он?

Быстро отмахнувшись от этой мысли, я расправляю плечи. Другого выбора нет. Он не оставил мне другого выбора.

— Тебе что-то нужно, Датч? — Холодно спрашиваю я.

Его глаза сверлят меня с точностью лазера.

Его голос звучит так, будто он скребется об осколки разбитого стекла, когда шипит: — Кто ты, черт возьми, такая?

Сердце дрожит, но я заставляю его снова подчиниться. Ночи назад, когда я отбросила свою защиту и чуть не сбросила трусики, я быстро поняла, что Датч Кросс не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить меня. Он сделал так, что меня выгнали из Redwood. Ему плевать на то, как это отразится на мне, на моем будущем и на моей семье.

Его волнует только одно: он сам.

Теперь, когда мне удалось выбраться из ямы, в которой он пытался меня похоронить, я не забуду, кто меня туда засунул.

Я подхожу к нему вплотную и задираю подбородок, чтобы встретиться с его грозным взглядом.

— Я — твой худший кошмар.

Его глаза сужаются. Его ноздри раздуваются.

Столько гнева. Она потоком бежит по его стройному, великолепному телу. Я практически вижу, как она бурлит в его венах и искрится в его сияющих лесных глазах. Точеные мышцы челюсти сжимаются и разжимаются, пока он пытается понять, кто я такая и как ему следует реагировать на меня.

— Датч?

Голос раздается в школьном спортзале. Он глубокий и хриплый, такой голос, который может захватить стадион, полный мужчин и женщин, и заставить их поверить в любовь.

Я поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с Джародом Кроссом.

Респектабельная черная водолазка и строгие брюки не могут заглушить в нем рок-звезду. Его густые каштановые волосы, слегка волнистые, как будто он не заботится о средствах для волос, густые бакенбарды, тяжелое серебряное ожерелье и татуировки, пробивающиеся из горла и на тыльной стороне рук, — он кричит о музыкальном хаосе.

Я никогда не была активной поклонницей Джарода Кросса, но на этой планете нет человека, который не слышал бы его музыку. От тройных платиновых альбомов до саундтреков к самым знаковым сценам боевиков и просто участия в треках других групп — он везде.

Датч отрывает взгляд от меня и фокусирует его на отце. Они долго смотрят друг на друга. Под их немигающими взглядами скрывается опасный намек на враждебность.

Правда рассыпается перед моими глазами. Джарод Кросс бросился мне на помощь не для того, чтобы помочь мистеру Маллизу или записать очко в свою книгу добрых дел. Его появление в школе Redwood Prep не просто так.

— Не хочешь объяснить, почему ты устроил сцену?

Джарод Кросс рычит себе под нос.

— Мне нечего тебе сказать. — Огрызается Датч.

Давление в воздухе нарастает, словно самолет, выезжающий на взлетную полосу.

Что происходит между Датчем и его отцом?

Двери спортзала распахиваются прежде, чем я успеваю докопаться до сути. И Джарод Кросс, и Датч оглядываются по сторонам. В глазах Джарода мелькает опасение, когда он видит полицейских. Он делает шаг назад.

Но полицейские не смотрят на него. Их глаза мечутся по залу, пристально выискивая свою цель.

Среди студентов раздаются шепотки и вздохи. За всю свою элитную, привилегированную жизнь они никогда не сталкивались с подобным моментом.

Я слышу крещендо в своей голове.

Неумолимый импульс.

Крушение домино.

Телефоны уже наготове, некоторые уже подозревают, что, что бы ни происходило, это достойно того, чтобы быть записанным.

— Что, черт возьми? — Восклицает директор Харрис со своего места рядом с трибуной. Пот течет с его лысой головы и стекает по бокам лица. — Почему здесь полицейские?

Все сидящие на трибуне наклоняются вперед, ожидая шоу.

Но это не то, чего они ожидали.

Полицейские направляются прямо к болельщицам, сгрудившимся на скамейке. Красивые, подтянутые и привилегированные, они носят свою беспечность так же, как и свои блестящие наряды с плиссированными юбками и пластиковыми помпонами.

Я наблюдаю за шокированной реакцией танцоров, когда полицейские подходят ближе. Лица каждого из них превращаются в маски дискомфорта. Их глаза перебегают друг на друга. Зубы впиваются в нижние губы. Руки сжимают помпоны.

Гул в моих венах становится все сильнее.

Всегда ли я была такой жадной до мести?

Всегда ли я была деструктивным человеком или это Redwood Prep превратил меня в монстра?

Я чувствую, как взгляд Датча буравит мою голову. Переключив внимание с копов на разъяренного бога Redwood Prep, я с вызовом вскидываю бровь.

Он делает шаг ко мне. Его грудь задевает мою руку, и по моему телу пробегает нежелательная искра осознания.

Низкий голос и голова, прислоненная к моему уху, заставляет Датча прорычать: — Что. Ты. Сделала?

— Я? — Невинно шепчу я.

Он хватает меня за руку. Его пальцы почти болезненно сжимаются вокруг моего запястья. — Каденс.

По залу разносится крик, на время отводя ядовитый взгляд Датча. Мы оба смотрим в сторону входа, где полицейские указали на Кристу.

— Уберите от меня руки! — Кричит блондинка.

Директор Харрис бросает беспомощные взгляды на Джарода Кросса, словно призывая какое-то сверхъестественное существо выполнить его просьбу. Рок-звезда остается на месте. Его пальцы расслаблены. Один уголок его губ изгибается от удовольствия.

Полицейским удается поднять Кристу на ноги. Я слишком далеко, чтобы слышать, что они говорят, но я знаю, зачем они здесь.

И знаю, почему побледнело лицо Кристы.

Ее голубые глаза обшаривают зал и косятся на меня. Розовые губы кривятся в звериной усмешке.

Мне должно быть страшно, но я не боюсь.

Крещендо нарастает.

A D D# E

Тянет. Тянет. Тянет.

Освобождения не видно.

Полицейские выводят Кристу из зала. В толпе раздаются возгласы. Телефонные фонарики мигают и перемигиваются.

Директор Харрис достает носовой платок, вытирает пот с лица и машет рукой в сторону исчезающей полиции.

— Я должен посмотреть, что происходит.

В хаосе учеников, вскочивших на ноги, и учителей, пытающихся сохранить порядок, Датч прижимает меня к себе. Его дыхание бьет по моей шее, словно пальцы, вцепившиеся в горло, и каждая мышца в моем теле напрягается.

— Не знаю, что за чертовщину ты затеяла, но я покончу с этим. — Сузив глаза до щелей, он шипит: — Я покончу с тобой.

Его угроза рикошетом проносится по моему телу.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, один из офицеров возвращается в зал.

Ученики снова затихают.

Джарод Кросс напрягается.

Датч — единственный, кто, кажется, не знает или не заботится о том, что он практически издевается надо мной на глазах у правоохранительных органов.

— Каденс Купер? — Говорит полицейский.

Я поворачиваюсь, моя рука все еще зажата в огромных лапах Датча.

— Вам нужно пройти со мной.

— Конечно.

Я вырываю руку и бросаю на Датча мрачный взгляд.

Он отвечает мне еще более ледяным взглядом. Бледные пальцы сжимаются в кулаки. Его янтарные глаза говорят только об одном — это еще не конец.

Я чувствую тяжесть его обещания и боюсь, что он причинит мне вред.

Не потому, что Датч большой и устрашающий.

Не потому, что он и его братья железным кулаком управляют школой Redwood Prep. И даже не потому, что он не уважает своего отца, власть в целом или закон.

А потому, что я не доверяю тому, как мое тело отреагирует на него. Даже если я ненавижу его каждым своим вздохом, какая-то извращенная, темная часть меня бьется, когда я рядом с ним.

Может, это и хорошо, что меня забирают.

Я следую за полицейским в пустой коридор.

— Зачем вам понадобилось видеть меня? Разве видео не достаточно?

На прошлой неделе я заключила сделку с Джинкс, чтобы получить доказательства того, что Криста толкнула меня в бассейн. Криста была настолько глупа, что в тот день ее снимали друзья.

В обмен на запись я должна была выдать Джинкс один из своих самых больших секретов. Часть меня думает, что я могла бы сразу броситься со сковородки в огонь. Но если сделка с дьяволом позволит мне прожить достаточно долго, чтобы защитить себя и свое будущее, я пойду на все.

Мы поворачиваем за поворот.

Офицер приглашает меня пройти вперед.

— Нам нужно получить ваши официальные показания, чтобы предъявить мисс Миллер обвинение в нападении при отягчающих обстоятельствах.

Он протягивает мне заполненный отчет.

— Черт возьми, что здесь происходит! — В комнату врывается мужчина в костюме. — Я Реджинальд Миллер, отец Кристы и председатель совета директоров Redwood Prep. Почему мою дочь допрашивают? Вы хоть представляете, какой ад устроят мои адвокаты...

— У нас есть доказательства того, что ваша дочь спровоцировала утопление с летальным исходом. Это очень серьезное дело, мистер Миллер.

— Моя дочь никогда бы...

Полицейский поднимает телефон и включает видео.

Из динамиков раздается хихиканье, затем кто-то шепчет «Шшш». На экране Криста на цыпочках приближается ко мне. Ее руки вытянуты. Затем они ударяются о мою спину.

Я смотрю, как мое тело погружается в чернильно-синюю воду, и у меня сжимается горло, словно я заново переживаю весь ужас этого момента.

Мои враги безжалостны.

Поэтому я должна быть еще более безжалостной.

Лицо Миллера становится белее, чем мои ноты. Его глаза перебегают на меня и снова на видео.

— У нас также есть показания медсестры с подробным описанием травм мисс Купер, а также подтверждающий медицинский отчет из больницы. Это не голословное обвинение. Мы обязаны тщательно и методично расследовать это дело. Мы просим вас о сотрудничестве.

Рот Миллера открывается и закрывается. Он снова смотрит на меня, но на этот раз в его взгляде есть нотка отчаяния. Исчез тот человек, который с размаху влетел в Redwood Prep и требовал, чтобы с него сняли обвинения.

Теперь он готов склониться.

Я неуверенно поднимаюсь из-за стола.

— Прежде чем я подпишу, мне нужно в туалет.

Офицер отходит в сторону, чтобы пропустить меня. Когда я оказываюсь перед Миллером, я останавливаюсь, чтобы прошептать: — Встретимся в коридоре у входа.

Его напрягшиеся плечи — единственный признак того, что он меня услышал.

Я мою руки в ванной, делаю несколько глубоких вдохов, а затем встречаю Миллера в тени.

Его голубые глаза, так похожие на глаза Кристы — умоляют.

— Я надеюсь, что вы не попросили о встрече наедине, потому что у вас есть что-то против моей дочери, что могло бы усугубить ситуацию.

— Расслабьтесь. — Я расправляю плечи и надеюсь, что мой голос не дрожит так, как дрожат мои колени. — Я хочу сделать все лучше. А не ухудшить.

Его глаза приобретают скептический блеск.

— Вы все подстроили.

— О нет. Я не заставляла вашу дочь пытаться убить меня, мистер Миллер. Это было бы глупо с моей стороны.

— Вы преувеличиваете.

— Это дело может легко превратиться в попытку самоубийственного утопления. Поскольку Кристе восемнадцать, ее будут судить в уголовном суде. В худшем случае она проведет несколько лет за решеткой. В лучшем — ее шансы на поступление в модную Лигу плюща сойдут на нет.

Я жестикулирую руками.

Его язык высовывается, чтобы провести по нижней губе. Его брови морщатся.

— Я готов сделать все, что угодно.Только, — он судорожно взмахивает руками, — сделайте так, чтобы это прекратилось.

A D D# E

Волна перед нахлынувшим цунами. Волна, которая поднимается и пенится во рту.

Я чувствую электричество в своих костях.

— Что угодно? — Шепчу я.

— Да. Просто скажите мне, чего вы хотите.

— Я хочу голову Датча Кросса на блюдечке.

Его губы кривятся. В его глазах проскальзывает раздражение.

— Так вот из-за чего вся эта суета? — Он хмурится. — Вы угрожаете будущему моей дочери ради мелкой школьной мести?

Я достаю телефон, кручу его между пальцами и небрежно говорю: — Интересно, как будут выглядеть обвинения в мошенничестве в дополнение к обвинениям в покушении на убийство?

Его глаза загораются.

— Криста, Датч и его братья подменили мои оценки, чтобы меня выгнали из Redwood Prep, а вы, дорогой председатель совета директоров, были их сообщником. — Мой взгляд ожесточается. — Вам все еще кажется, что это мелкая школьная месть?

Миллер потянул за воротник. Его адамово яблоко подпрыгивает вверх-вниз.

— Я не могу трогать Датча.

— Почему, черт возьми, нет? — Шиплю я.

Этот монстр действительно бог? Даже глава совета директоров Redwood Prep не хочет его уничтожить.

— Почему вы думаете, что можете просто так вернуться в школу после того, как вас выгнали? — Миллер сплевывает.

Мои ресницы вздрагивают.

— Джарод Кросс.

— Даже у меня пока нет такой силы, чтобы справиться с Кроссом.

— Хм. — Я постукиваю пальцами по мобильному телефону. — Тогда, наверное, мне придется отправить это видео с Кристой в местные новости. И кто знает, насколько широко оно распространится? Люди любят, когда сильные мира сего падают со своих пьедесталов. Они будут раздувать это все больше и больше, пока ваша дочь снова не сможет поднять голову на публике.

— Подождите. Подождите. — Он протягивает руку и умоляюще смотрит на нее. — Я не могу тронуть мальчиков Кросса, но я могу сделать кое-что другое. Что-нибудь еще. Назовите это.

Мое сердце учащенно бьется, я обдумываю предложение.

— Хорошо. Верните мои оценки на прежний уровень.

— Ч...что?

— Я пришлю вам снимок всех моих контрольных работ. Вы можете проконсультироваться с моими учителями, чтобы проверить. Я хочу, чтобы это было сделано за день...

— За день?

— И если в течение следующих двадцати четырех часов мои оценки не вернутся к прежним, — я подхожу к нему вплотную и дразняще улыбаюсь, — полиция будет не единственной, кого я навещу. Вы можете рассчитывать на то, что повсюду увидите фоторобот вашей дочери.

Он вздрагивает.

— Правда, не знаю, смогу ли я сделать это за один день.

— Ну что ж, — разглаживаю я его воротник, — посмотрим, сколько времени будет у вашей дочери.

Миллер сглотнул.

Я делаю шаг в сторону, а потом останавливаюсь. Поворачиваюсь. Холодно смотрю на него.

— И еще, Миллер, с этого момента держите вашу дочь в узде. Если она снова набросится на меня, я ее так просто не отпущу.

Он отчаянно кивает.

Я проскальзываю мимо него, высоко подняв голову. Как только я поворачиваю за поворот, я ударяюсь о шкафчики и пытаюсь перевести дыхание.

Мне кажется, что я на скользкой дорожке, а подо мной бешеные акулы. Но какой у меня еще выбор? Теперь, когда Датч не добился своего, а Криста подверглась публичному унижению, они оба выйдут на тропу войны. Мне нужно стать кем-то новым, кем-то более сильным, если я хочу выжить в Redwood.

Мои пальцы впиваются в шкафчик.

Я закрываю глаза и считаю в обратном порядке от десяти.

Мое горло сжимается.

Мне больно дышать.

Входит. Выходит. Входит. Выходит.

Когда меня перестает тошнить, я выпрямляюсь и нахожу пустой класс, чтобы спрятаться от полиции. У меня такое чувство, что Миллер не станет тратить время на выполнение своей части сделки.

И когда это произойдет, наступит моя очередь все это замять.

Джинкс: Нет страшнее ярости, чем русалка без ног.

Оказывается, Новенька девочка и вода — не самые лучшие друзья.

Неудивительно, что Новенькая девочка и Помпоны тоже не дружат.

Так почему же наша Золушка сказала копам, что ее поцелуй с водой из бассейна Redwood, пропитанной хлором, был «небольшим недоразумением между друзьями»?

А вы думали, что неожиданный визит рок-легенды Джарода Кросса в Redwood станет событием десятилетия? Оказывается, чтобы сместить самую сильную звезду на небосклоне Redwood, достаточно было немного пошалить с мальчиками в голубом.

К слову о звездах Redwood, наш прекрасный принц еще не сделал ни одного шага, когда его отец и непокорная Золушка оказались в центре внимания. Интересно... почему он медлит? Это настоящая любовь или наш король теряет свое золотое прикосновение?

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.

— Джинкс.