Библиотека литературы Древней Руси. Том 9 (Конец XIV - первая половина XVI века)

ПОСЛАНИЕ ВАССИАНУ ПАТРИКЕЕВУ

Похвално желание подвигнулъ еси, о възлюбленне, еже слышати слово Божие ищеши на утверждение себе, на съхранение от злых и поучение к благым. Но подобно было тебе, господине, сиа от добре разумеющих навыцати. Ты же требуеши сие от мене неразумнаго и грешника. Азъ убо и въ учимых чину непотребен есмь, того ради отрицахся и отлогах намнозе: не яко не хотя послужениа принести благому твоему произволению, но ради неразумиа и грех моих. Что бо азъ реку, не сътворивь сам ничтоже благо! Кый есть разум грешнику? Точию грехы. Но понеже множицею понудил мя еси на се — еже написати ми тебе слово къ съзиданию добродетели, и азъ дерзнух написати тебе сиа, еже выше меры моея, не могы презрети прошение твое, да не множее оскорбишися.

Въпрошение же твое — о находящих помыслъ предних мирскаго житиа. И сие и сам от искуса разумееши, коликы скорби и развращения имат миръ сей мимоходящий и колика злолюства сътворяет любящимь его и како посмеавается, отходя от работавших ему, сладокь являася им, егда ласкает вещми, горекь бываа последи. Поелику убо мнят благая его множащася, егда удръжаваются имь, потолику растут скорби им. И мнящаася бо его благая по-видимому суть блага, внутрь же исполнена многа зла. Того ради имущим разум истинною благый явлене показует себе — да не възлюбленъ будеть ими.

По прешествии же от житиа сего что бываеть? Положи мысль тверде въ глаголемое. Чимь ползова мир дръжащихся его? Аще кои и славы, и чьсти, и богатьство имешя, не вся ли сиа ни въ что же бышя и яко сень мимоидошя и яко дым исчезошя? И мнози от сих, съобращающеся в вещех мира сего и любяще пошествие его, въ время юности, благоденьства своего смертию пожати быша, яко цветци сельнии, процветше, отпадоша и, нехотяще, отведени быша отсюду. А егда пребываху в мире семь, не поразумеша злосмрадиа его, но тщахуся въ украшение и покой телесный, изъобретающе разумы прикладныя въ прибыткы мира сего, и въ учениих прохождааху яже венчевають тело въ веце сем преходящем. И аще сиа вся получиша, а о будущем и некончаемом блаженьстве не попекошася, что непщевати о таковыхь? Точию сих миръ безумнейши не имать, якоже рече некый премудрый святый.

Неции же от сих благоговейнейша быша и съобращаху умъ свой в помышлениих желаниа спасениа души, и имяху борениа къ страстем, и образы добродетелей по възможьному творяху, хотяще разрешитися и отступити мира сего, но не могоша оттръгнутися от сетей его и избежати коварствъ его.

Тебе же възлюбивь Богъ, и изят от мира сего, и поставилъ в чину службы своея милостию и строением своимь. Того ради длъжен, еси попремногу благодарити милость Его и творити вся, елико по силе, къ благоугождению Его и к спасению душа своея, задняа мирская забываа, яко непотребна, къ предним же добродетелем простираася яко животу вечному ходатайствена. Радуйся, гряди на почесть вышняго званиа, иже въ небеснем отечьстве подвизавшихся щадимаа.

А еже рекл ми еси о помыслехь нечистых, иже от врага душь нашихь приносимых, о сихъ не зело поглощайся скорбию, ни ужасайся, понеже не точию намь немощным и страстным от сихь стужение бываеть, глаголють отцы, но и сущимь въ предспеании и въ житии достохвалнемь пребывающимь и благодати духовней отчасти сподобльшимся. И симь ратование бываеть много от таковыхь помыслъ, и в подвизе велице от сихь обретаются и благодатию Божиею едва отгоняють сих, тщащеся всегда на отсечение сих.

И ты, симь утешаася, потщателно отсецай лукавыя помыслы. Имей же на сих всегдашнюю победу — молитву, Господа Исуса призываа. Сим бо призываниемь отгоними бежаще отидут. Якоже рече Иоанъ Лествичный[249]: «Исусовымь именемь бий ратникы, крепчайши бо сего оружиа несть». Аще ли зелне укрепятся на тя ратующеи тя, тогда, въставь и на небо очи и руце възвед, рци усердне съ смирениемь: «”Помилуй мя, Господи, яко немощенъ есмь”[250] «ты, Господи, силенъ еси”,[251] и твой есть подвиг. Ты ратуй о нас и победи, Господи». И аще сице творя будеши неленостно, всяко искусомь научишися, яко Вышняго силою сиа побеждаются.

Твори же что-либо и рукоделие, и сим бо лукавыя помыслы отгоняются. И се есть предание аггельско некому от великых святыхь. И изъучай что от Писаниа изъ усть, в томь ум полагаа: и сиа възбраняют к намь вход нашествиа бесовскаго. И то есть изъобретение святыхь отець.

Съхраняй же ся от беседъ, и слышаниа, и зрений неподобных, иже въздвижут страсти и укрепляють нечистыя помыслы, и Богъ поможет ти.

О страховании же еже глаголеши, се есть младенчественый обычай немужественыа душа. Тебе же не свойствено есть сие. И егда прилучят ти ся таковая, подвизайся, да не обладають тобою, и утверди сердце свое уповати на Господа и рци в себе сице: «Имамь Господа, храняща мя, и без воля Его не можеть никтоже ни в чемже повредити мя. Аще ли что попустить на мя — еже пострадати ми,и азъ се не злолютне приемлю и не хощу упразднити хотение Его, понеже Господь множае мене весть и хощет полезная мне. И азъ о сихь всехь благодарю благость Его». И тако благодатию Божиею благодръзостен будеши. Молитвою же всегда и на се въоружайся. И егда в кыих местех сие прилучит ти ся, тамо наипаче тщися приходити и, руце крестаь образомь простер, Господа Исуса призывай. И помощию Вышняго «не убоишися от страха нощнаго и от стрелы, летящаа в дне».[252] И сиа убо о сих.

Прочая же вся, елико похвална, и честна, и добродетелна, сиа помышляй и твори, мудръ бываа въ благое, всяку же злобу ненавидя. Имей послушание къ наставнику и прочим отцемь о Господе въ всяко дело благо.

Службе же, ейже ныне порученъ еси, или въ иную преидеши, буди служа светлымь предложением и тщаниемь благообразным, яко самому Христу, всю братью святы имея.

Аще прилучит ти ся слово — въпрос или ответъ кому, благоглаголива и сладко беседу твори съ любовъю духовною и съ смирениемь истинным, неразленено и не преобидя брата. Благоговейным отцемь прилепляйся, и то — въ время и в меру. От не таковых же ошайся, съхраняй же ся и тщися не укорити, ни осудити кого в чем, аще и не благо что зрит ти ся. Но себе гръшна и неключима въ всемь вменяй.

Аще потребна ти будеть каа вещь от настоятеля или прочихь въображеных отецъ на то, прежде помолився и размысли в себе, аще полезно есть, и тако въпроси. Аще ли не устроить ти, якоже хощеши, не огорчися, ни ужостися про то — еже не по твоему хотению сътвориша, аще и благо мнить ти ся, якоже ты хощеши, но съ терпениемь преиди и съ тихостию и съ пожданиемь все твори. И аще къ благоугождению Божию и къ спасению душа своея управляася будеши, всяко известить Богь сътворити кому по потребе твоей и время и руку помощи подасть.

Буди же усерденъ къ послушанию божественых писаний, и сихь глаголы, яко водою животною, напоай свою душю и тщися, елико по силе, по сих творити. Тако же имущимь разумь божественых писаний и мудрование духовно и жителство сведетельствованно в добродетелех, таковым тщися повиноватися и техъ житию подражатель быти. Тръпение имей в скорбех, и за оскорбивших тя молися, и имей тех яко благодетеле.

И се разумей, еже глаголю ти разумъ божественых писаний, поведающь хотение благодеания Божия: яко от века святии, иже съдеаша правду и получиша обетованиа, ходивше в путех добродетели, не токмо беды и скорби претръпеша, но и крестомь, и смертию шествуема бе стезя их. И се есть знамение любве Божиа, еже скорби принесутся кому о делании правды. И сие глаголется дар Божий, апостолу пишущу: «Се дано бысть намь от Бога, еже не токмо в Христа веровати, но и еже о Немь страдати».[253] Сие бо сътворяеть человека обещника страстемь Христовымь и подобна святымь, иже претръпеша скорби за имя Его. И не инако благодетельствует Богъ любящихь Его, точию посылает имь искушениа скорбей. И въ семь разньствують любимци Божии от прочих: да сии убо въ скорбех живуть, любящии же мир сей в пищи и покои веселятся. И се есть путь правый — еже претръпети искушения скорбей о благочестии. И на сей путь поставляя, Богъ страдалцев своих приводить въ живот вечный. И сего ради съ радостию подобаеть шествовати намь непорочне в путь сей, ходяще в заповедех Господних, всемь сердцемь благодаряще Его, яко посла намь благодать сию, възлюбивь нас, беспрестанно молящеся благости Его, поминающе конець житиа сего скорбнаго и бесконечное блаженьство будущаго века. И Богъ всякоа радости и утешениа утешить сердце твое и съхранит тя в страсе Своемь молитвами Пречистыа Богородица и всех святых.

Незабвена же Господа ради сътвори и мене, грешника, въ молитвах своих, глаголющи ти доброе, а не творяща, да Господь изведет мя от потопа страстей и от тимениа грехов.

ПОСЛАНИЕ ГУРИЮ ТУШИНУ

Еже усты къ устом беседова твоа святыни къ мне, честнейший мой господине отче, таже и писаниица о том же присылал ми еси: требуеши от моеа худости написано послати тебе слово полезно — еже къ благоугожению Божию и къ ползе души. И аз, господине, человек грешенъ и неразумен есмь и всеми страстми побеждаемь, боахся начати такову вещь. Того ради отрицался есмь и отлагалъ. Но понеже духовнаа твоа любовь устрои мя еже дръзнути ми выше меры моеа, писати тебе подобающяа, того ради убедихся на се.

Въпрошение же твое пръвое о помыслех блудных: како съпротивитися имь. И о сем не тебе точию тщание и подвигь, но и всем подвизающимся съ Богомь, понеже велиа сиа борба, глаголють отцы, сугубу рать имеа — въ души и теле, — и не имат нужднейши сего естество. Того ради крепце тщатися подобает и трезвьно, и бодрено съблюдати свое сердце от сихь помыслъ и, страх Божий имеа пред очима, поминати обещание наше, еже исповедахомь — пребывати въ целомудрии и чистоте. Целомудрие же и чистота не внешнее точию житие, но съкровенный сердца человекь егда чистотьствуеть от сквернных помыслъ. Тем же всячьскы потщателно отсецати сиа помыслы; сию же победу велию на них поставляти, еже молитися Богу прилежно, якоже предаша святии отцы, — различными образы, единем же разумомь. Овъ убо, рече, от Давида приемь сице молитися: «”Изгонящеи мя ныне обыдоша мя”.[254] Радости моа, “избави мя от обышедших мя”».[255] Ин же от тех же глаголеть сице: «Боже, в помощь мою вънми»[256] — и к сим подобная. Ин же пакы от тех: «Суди, Господи, обидящим мя и възбрани борющим мя»[257] — и прочее псалма.

Призывай же на помощь и яже слышиши в писаниих подвизавшихся о целомудрии и чистоте. Егда же зелне належит ти брань, абие въстав и на небо очи и руце простеръ молися сице: «”Ты силенъ еси, Господи”,[258] и Твой есть подвиг. Ты ратуй и победи в томь, Господи, о насъ». И възопи къ Всесилному въ помощех смиренеми вещанми: «Помилуй мя, Господи, яко немощенъ есмь». Сие убо предание святыхь есть. И аще въ сих борениихь проходя будеши, познаеши искусомь, яко благодатию Божиею сиа сими зелне побеждаются.

Всегда же Исусова имене оружиемь рани ратники. Крепчайши бо сеа победы несть.

Съхраняй же ся от видениа лиць и слышаниа беседъ таковых, иже въздвижуть страсти и възставляють нечистыя помыслы. И Богъ съблюдет тя. И сиа убо о сих.

Второе же въпрошение твое о хулном помысле. И сий помыслъ безстуденъ и лютъ есть зело. Стужает же крепце и непостоателне. И не точию ныне, но и древле бысть, и великымь отцемъ и святымь мученикомь, и в самое то время, егда хотяаху мучители предаати телеса их на раны и смерти горкыа, исповеданиа ради веры еже въ Господа Бога нашего Исуса Христа.

И на сий помыслъ победу имети сице — еже не свою душю, но нечистаго беса виновна быти сему. Глаголати же противу хулному духу сиа: «Иди за мя, сатана. Господу Богу моему поклонюся и Тому единому послужу. Тебе же хула твоа на верхь твой възвратится, и тебе напишеть сию Господь. Отступи убо от мене. Богъ, създавый мя по образу своему и по подобию, да упразнит тя».

Аще ли и по сихь стужаеть, безстудствуа, преложи помыслъ на ину некую вещь божествену или человечьску — аще что не вне подобающих.

Съхраняй же ся от гордыня и в путех смирениа тщися проходити. Речено бо есть отцы, яко от гордыня ражаются хулныя помыслы. Бывают же и от зависти бесовскыа. И аще от сего или оного бывають, но якоже ални губителна ядовитым зверем, тако и сей страсти губително есть смирение. Не точию же сей, но и прочимь, — речено бысть святыми отцы.

3 въпрос.

А еже испытуеши, како отступити от мира, — и сие добро усердие твое. Но тщися деломь сему съвершитися сице в тебе. Сие бо есть потлаченый путь къ вечному животу, имже, въ внятии премудрости познавше, идоша преподобнии отцы.

Наипаче бо тому подобно отступление мира, емуже въ обычаи бысть съвокупление съ миром. Аще бо не отступить, якоже образи неции и начертаниа мира, прежде бывшаа в нем от слышаниа и видениа мирскых вещей, пакы поновляются. И не может трезвьно пребыти въ молитве и Божиимь волям поучатися. Хотяй же поучатися благоугождению Божию долженъ есть оступити мира.

Не въсхощи же приати обычныхь другов беседы, иже мирская мудрьствующих и упраждняющихся в безсловеснаа попечениа — яже въ прибыткы монастырскаго богатьства и стяжениа имений, яже мнятся сиа творити в образе благости и от неразумениа божественых писаний или от своих пристрастий, — добродетель мнять проходити. И ты, человече Божий, таковым не приобщайся. Не подобает же и на таковыхь речми наскакати, ни поношати, ни укоряти, но — Богови оставляти сиа: силен бо есть Богъ исправити их.

Съхраняй же себе въ всячьскыхь от дръзновениа. Дръзновение бо, якоже писано есть, подобно огню велику, еже егда бываеть, вси бежат от лица его. И отвращайся слышати и видети вещи братняа и таиньства их и деаниа. Сие бо сътворяет душу пусту всякого блага и устраает сматряти недостаткы ближняго и съставляеть еже плакати своя грехы.

И не тщися скороглаголивь быти въ беседах къ братии, аще и полезна быти мнятся. Но аще который брат извещение имат к нам и истинно требуеть слова Божиа и аще имамы, длъжни есми подати ему не точию слово Божие, по апостола свидетельству, но и свою душу. Събращай же ся с таковыми и съблаговоли темь въ деланиихь, иже духовне мудрьствують, яже суть чада таинъ Божиих. Съ не таковыми же беседы, аще и малы суть, изсушають цветы добродетелей, иже внове процветающа от растворениа безмолвия и окружающая съ мяккостию и младостию сад душа, всажденному при исходищих вод покааниа, якоже рече премудрый святый.

4 въпрос.

А еже ищеши, како не заблудити отъ истиннаго пути, и о семь съвет благь даю ти.

Свяжи себе законы божественыхь писаний и последуй темь, писанием же истиннымь, божественымь. Писаниа бо многа, но не вся божествено суть. Ты же истинная известне испытавь от чтений сих и бесед разумных и духовных мужей — понеже не вси, но разумнии разумевають сих — и без сведетельства писаний таковыхь не твори что, якоже и азъ. О себе поведаю ти, понеже яже по Бозе любовь твоа безумна мя сътворяеть — еже о себе глаголати ми. Но якоже речено есть: «Таиньства моа любящим мя открываю».[259] Того ради глагола ти.

Аз убо не творю что без сведетельства божественыхь писаний, но по святых писаний последуя, творю елико по силе. Егда бо сътворити ми что, испытую прежде божественаа писаниа. И аще не обрящу съгласующа моему разуму в начинание дела, отлагаю то, донеже обрящу. Егда же обрящу благодатию Божиею, творю благодръзностно яко известно. От себе же не смею творити, понеже невежда и поселянинъ есмь.

Сище и ты, аще хощеши, сътворяй по святых писаниих и по сих разуму тщися делати заповеди Божиа и преданиа святых отецъ. И аще влънениа житейскых вещей каа подвижут сердце твое, не ужасайся, утверждаем на недвижимемь камени заповедей Господних и ограждаемь преданми святыхь отецъ. И о всемь буди ревнитель тем, ихже зриши и слышиши от святых писаний, имущихь сведетельствованно житие и мудрование. Сих бо право есть шествование пути. И сиа написуа в сердци своемь, поиди неуклонно в путь Божий и не заблудиши благодатию Божиею от истины. Писано бо есть, яко невъзможно праве мудрьствующему и благочестне живущу погыбнути. Но елици растленнемь разумомь творять дело Божие, сии погрешають от праваго пути.

Шествуй же невъзвратно, положивь руку на рало Господне и не зря въспять, да управлен будетши в царство Божие.[260] И потщися, приемь семя слова Божиа, не обрестися сердцу твоему путь, ни камень, ни терние, но благаа земля, сътворяа многосугубенъ плодъ, в спасение душа своеа. Да и азъ, разумное твое въ услышании слова Божиа разсмотривь и яже достойная похваламь въ исправлении добродетелемь в тебе обретъ, възрадуюся, благодаря Бога, уведевь тебе слышавша слово Божие и храняща е. Молю же тя Господа ради молити за мя грешника, глаголюща ти доброе, а не творяща никакоже.

Богь же, творяй преславная и подаваа всяко даание благо творящим волю Его, да подасть ти разумъ и утверждение творити волю Его святую молитвами Пречистыа Владычица нашеа Богородица и всехь святых, яко благословень в векы. Аминь.

ПОСЛАНИЕ ГЕРМАНУ ПОДОЛЬНОМУ

Писаниице твое, отче, еже писалъ еси къ мне, — просиши у мене отписати ми к тебе, еже на пользу и известити ми тебе о себе, — что мниши скорбь мне на тебя тех ради речей, что беседовали есмя с тобою, коли еси былъ зде. И о том прости мя. Съветовалъ есмь, въспоминаа себе и тебе, яко присному своему любимому, якоже и писано есть: «Таиньство Моа Моимь и сыновомь дому Моего открываю»,[261] — что не просто или якоже прилучися подобаеть намь творити деланиа каа, но по божественыхь писаниихь и по преданию святыхъ отець, прежде изшествие из монастыря. Точию не ползы ли ради душевныа, а не за ино что? Занеже не видятся ныне хранима жительства законъ Божиих по святых писаниих и по преданию святых отецъ, но по своих волях и умышлениих человечьскых. И въ мнозех обретается се, что и самое то развращеное творимь, и сие мномь добродетель проходити. Се же случается от еже неведети нам святая писаниа, понеже не тщимся съ страхом Божиимь и съ смирениемь испытовати сиа, но небрежемь о них и въ человечьская упраждняемся.

Аз же того ради тако беседовах ти, понеже истинно, а не притворено хощеши слово Божие слышати и творити е. И аз, не ласкаа тя, ни съкрываа жостоту теснаго и прискорбнаго пути, предложих ти. Инем же противу мере комуждо беседую. Ты же веси мою худость изначала, яко присный духовне любимый мой. Сего ради и ныне пишу тебе, явлено о себе творя, понеже по Бозе любовь твоа понуждает мя и безумна мя творить — еже писати к тебе о себе.

Егда въ монастыри купно жили есмы, сам веси, яко съплетений мирскых удаляюся и творю, елико по силе, по божественых писаний, аще и невъзмогаю тако ради лености моеа и небрежениа. Таже по ошествии странничьства моего пришед в монастырь, въне близь монастыря сътворих себе келию и такоже живях, елико по силе моей.

Ныне же в далее от манастыря преселихся, понеже благодатию Божиею обретох место угодно моему разуму, занеже мирской чяди маловходно, якоже и самъ виделъ еси.

И наипаче испытую божественаа писаниа: прежде заповеди Господня и толкованиа ихь и апостольская преданиа, таже и житиа и учениа святыхъ отецъ — и темь вънимаю. И яже съгласна моему разуму къ благоугождению Божию и к ползе души преписую себе и теми поучаюся, и въ томь живот и дыхание мое имею. А немощь мою и леность и нерадение на Бога и на Пречистую Богородицу възложих.

И аще что лучится творити ми, аще не обрящу то в святых писаниихь, отлагаю се на время, дондеже обрящу. Понеже по своей воле и по своему разуму не смею что творити. И аще кто любовию духовною прилепляется мне, такоже съветую делати, наипаче же тебе, занеже изначала духовною любовию усвоаемь еси мне. Сего ради и слово подвигохь к тебе, съветуа въ благо, яко своей души: како самъ тщуся делати, тако и тебе беседовах.

Ныне же, аще и разне телом есмы, но духовною любовию съпряжени и съвокуплени. И устава ради сеа божественыа любве беседовах ти тогда и ныне пишу призывающаа в спасение души. И ты яже слыша от мене и написанна видевь, аще угодно ти есть, подражай сиа. Желаа сынъ и наследникь быти святых отецъ, твори заповеди Господня и преданиа святых отецъ и сущимь с тобою братиамь глаголи.

И аще особне вселение твое есть или в монастыри съ братиами еси, вънимай святымь писаниемь и по стопамь святых отецъ шествуй. Занеже божественая писаниа намь тако повелевают: или повинутися таковому человеку, кто будеть сведетельствованъ в делании словомь и разумомь духовне, — якова же пишеть Великый Василие[262] въ слове, емуже начало: «Придете къ Мне вси тружающеися».[263] Аще ли не обрящется таковь, ино повинутися Богу по божественыхь писаниихь, а не так безсловесно, якоже неции. И егда в монастыре съ братиами, мнящеся в повиновании, самоволием безсловесно пасутся и ошельствие такоже творять неразумно, волею плотскою ведущеся и разумомь неразсудном неведуще ни яже творять, ни о нихже утверждаются. О таковых Иоаннъ Лествичный, разсуждаа въ иже о различии безмолвиа слове, глаголеть: «Самочиниемь паче, неже наставлениемь, от мнениа плавати изволиша». Еже да не будеть намь. Ты же, творя по святыхъ писаниих и по жительству святыхъ отецъ, благодатию Христовою не погрешиши.

Ныне же и азъ оскорбихся о томь, что ты скорбенъ. Того ради понудихся и писати к тебе, — чтобы еси не скорбенъ был. Богъ же всякыа радости и утехы да утешить сердце твое и известить о нашей любви еже к тебе.

Аще и грубо написах ти что, но не иному кому, но тебе — присному възлюбленному моему, не хотя презрети прошение твое. Надею бо ся, яко съ любовию приимеши и не позазриши неразумию моему.

А о вещехь нашихь, о нихже молих святыню твою, та добре потщался еси устроити, о томь челомь бию. Богъ да въздасть ти мьзду противу твоему труду.

К тому же еще молю твою святыню, да не положиши словеса она скорбь, яже глаголахомь тогда. Аще бо и по внешнему мнятся жостока, внутрь же исполнь ползы. Понеже не своя глаголахь, но от святых писаний. Жостъка убо поистине онем,иже не хотять истинно смиритися въ страсе Господни и плотьскыхъ мудрований отступити, но по своих воляхь страстних жити, а не по святыхь писаниихъ. Таковии бо не испытуют святая писаниа съ смирениемь духовне. Неции же от нихь не хотять и слышати ныне еже по святыхь писаний жити, якоже бы рещи: не намь писана суть и не подлежить еже въ нынешнем роде хранити та.

Истинным же делателем и древле, и ныне, и до века словеса Господня чиста, яко сребро ражжено и очищенно седмерицею, и заповеди Его светлы, и въжделенны имь паче злата и камениа честна, и услаждають ихь паче меда и сота, и хранять я. И вънегда съхранять та, въсприимуть въздааниа многа.

Здравьствуй о Господе, господине отче, и моли о нас грешныхь, а мы святыни твоей велми челом бием.

ПОСЛАНИЕ БРАТУ, ПРИШЕДШЕМУ С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ

Так ся, господине, нам мнить полезно тебе окормлятися: правило в телесных деланиих по силе, а не выше меры, а в писаниих божественых поучатися, и в рукоделиих себе обучати, и безмолвие любити. А коли, Богу хотящу, друг друга узрим, тогда пространнее будет беседа о всем, про все.

ЗАВЕЩАНИЕ

Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Завещаваю яже о себе моимъ приснымъ господиямъ и братиям, яже суть моего нрава: молю вас, повергните тело мое в пустыни сей, да изъядятъ е зверие и птица, понеже съгрешило есть къ Богу много и недостойно есть погребения. Аще ли сице не сътворите, и вы, ископавше ровъ на месте, идеже живемъ,съ всякимъ безчестиемь погребите мя. Бойте же ся слова,иже великий Арсений[264] завеща своимь учеником, глаголя: на суде стану с вами, аще кому дадите тело мое. Мне потщание, елико по силе моей, что бых не сподобленъ чести и славы века сего никоторые — якоже в жити семъ, тако и по смерти. Молю же всех, да помолятся о души моей грешней, и прощения прошу от всех, и от мене прощение: Бог да простит всех.

Крестъ болшей, что в нем камень страстей Господних, такоже и что писал есми сам книжки,[265] то — господе моей и братии, кто учнетъ тръпети на месте семъ. Аще бы потщалися по мне службу священную сотворити до 40 дней, отомвелми челомъ бью. Малые книжицы Иоаннъ Дамаскинъ, Потребникъ, и Ермолой такоже зде, Псалтирь в четверть Игнатиева писма, — къ Кириловъ монастырь. И прочие книги и вещи Кирилова монастыря, что мне давали за любовь Божию — чие что есть, тому и отдати; или нищим, или монастыря коего, или отъинуду христолюбца коего, что въ лицех, — тому и отдати.

ПОСЛАНИЕ ВАССИАНУ ПАТРИКЕЕВУ

Похвальное желание подвигло тебя, о возлюбленный, — ты стараешься услышать слово Божие для утверждения себя, для сохранения от зол и поучения в благом. Но надо бы тебе, господин, это узнавать от хорошо разумеющих. Ты же требуешь этого от меня, неразумного и грешника. А я и как ученик непригоден, оттого и отказывался и откладывал так долго: не потому что не хотел оказать услугу хорошему твоему пожеланию, но из-за неразумия и грехов моих. Что же скажу я, сам не сделав ничего хорошего! Какой разум у грешника? Только грехи. Но поскольку ты меня многократно к этому понуждал, — чтобы я написал тебе слово о созидании добродетели, то я и дерзнул написать тебе то, что выше меры моей, не смогши пренебречь твоей просьбой, — чтобы более ты не обиделся.

Вопрос же твой — о приходящих прежних мыслях, из мирской жизни. И это ты и сам по опыту знаешь, — сколько скорбей и разврата содержит этот мир мимоходящий, и сколько лютых зол причиняет он любящим его, и как посмеивается, отходя от рабствовавших ему, сладким являясь им, когда ласкает их чувства, горьким оказываясь впоследствии. Ведь поскольку они считают блага его умножающимися, когда удерживаются им, постольку растут у них скорби. Ибо мнимые его блага по видимости суть блага, внутри же они наполнены многим злом. Поэтому тем, кто имеет разум поистине благой, он ясно показывает себя, — да не будет ими возлюблен.

По переходе из этой жизни что бывает? Сосредоточься на том, о чем речь. Какую пользу принес мир держащимся за него? Хотя и славу, и честь, и богатство некоторые имели, не все ли это ни во что обратилось и, как тень, прошло мимо и, как дым, исчезло? И многие из них, вращаясь среди дел мира сего и любя движение его, во время юности и благоденствия своего смертью пожаты были: как цветы полевые, процветше, опали и против желания отведены были отсюда. А пребывая в мире сем, не уразумели они зловония его и заботились об украшении и покое телес, изобретая способы, пригодные для получения прибылей в мире сем, и проходили обучение тому, что венчает тело в сем преходящем веке. И если это все они получили, а о будущем и нескончаемом блаженстве не позаботились, то что надо думать о таковых? Только, что безумнее их в мире нет, как сказал некий премудрый святой.

Некие же из них были благоговейнейшими людьми, и занимали ум свой мыслями о желанном спасении души, и вели борьбу со страстями, и приличествующее добродетелям по возможности совершали, желая оторваться и отступить от мира сего, но не смогли выпутаться из его сетей и избежать его коварств.

Тебя же Бог, возлюбив, изъял из мира сего и поставил в чин службы Своей по милости и по замыслу Своему. За это ты должен много благодарить Его милость и делать все, что в силах, для благого угождения Ему и для спасения своей души, прошлое мирское забывая как ненужное, вперед к добродетелям устремляясь как к ходатаям о вечной жизни. Радуйся, иди к почести высшего звания, в небесном отечестве для подвизавшихся приуготовленной.

А что ты мне сказал о нечистых помыслах, врагом душ наших приносимых, — из-за них не очень поддавайся скорби, не пугайся, потому что не только у нас, немощных и подверженных страстям, бывает от них досада, говорят отцы, но и у достигших преуспеяния, в достохвальном житии пребывающих и отчасти сподобившихся духовной благодати. И у них бывает много борьбы с такими помыслами, и в великом подвиге из-за них они оказываются, и с трудом отгоняют их благодатью Божией, всегда стараясь их отсекать.

И ты, утешаясь этим, старательно отсекай лукавые помыслы. Используй против них всегда доставляющую победу молитву, — Господа Иисуса призывая. Этим ведь призыванием отгоняемые, бегом они отойдут. Как сказал Иоанн Лествичник: «Иисусовым именем бей нападающих, ибо крепче этого оружия нет». Если же сильно ополчатся на тебя воюющие с тобой, тогда, встав и очи и руки к небу возведя, говори усердно со смирением: «Помилуй меня, Господи, так как я немощен. Ты, Господи, силен, и Твой это подвиг. Ты воюй за нас и победи, Господи». И если будешь так делать, не ленясь, обязательно на опыте узнаешь, что силой Вышнего они побеждаются.

Занимайся также и каким-либо рукоделием, ибо и этим лукавые помыслы отгоняются. И это было передано ангелом одному из великих святых. И учи что-нибудь из Писания наизусть, на том ум сосредоточивая: и это возбраняет доступу к нам нашествия бесовского. И это — изобретение святых отцов.

И сохраняй себя от бесед, чтобы не слышать и не видеть неподобающего, что возбуждает страсти и укрепляет нечистые помыслы, и Бог поможет тебе.

О страхе же что ты говоришь, — это младенческий обычай немужественной души. Тебе же это не свойственно. И когда случится с тобой такое, старайся, чтобы он не овладел тобою, и утверди сердце свое в уповании на Господа, и говори в себе так: «Есть у меня Господь, охраняющий меня, и без Его воли не может никто ни в чем повредить мне. Если же Он что-то попускает на меня, чтобы я пострадал, то я принимаю это без лютой злобы и не хочу, чтобы не исполнилось Его желание, поскольку Господь больше меня знает и хочет полезного мне. И я за все это благодарю благость Его». И тогда благодатью Божией дерзновенен будешь в благом. Молитвой же всегда и при этом вооружайся. И когда в каких местах это с тобой случится, туда особенно старайся приходить и, руки крестообразно подняв, Господа Иисуса призывай. И с помощью Вышнего «не убоишься от страха ночного и стрелы, летящей днем». Об этом достаточно.

Обо всем же остальном, что похвально, честно и добродетельно, — о том думай и то делай, мудрым бывая в благом, всякое же зло ненавидя. Будь послушен наставнику и прочим отцам о Господе во всяком благом деле.

Службу же, которая ныне поручена тебе, или иную, к какой перейдешь, исполняй, служа с радостной готовностью и с благообразной старательностью, как Самому Христу, всех братьев считая святыми.

Если случится тебе задать вопрос или дать кому-либо ответ, веди беседу благожелательно и ласково, с духовной любовью и истинным смирением, без лености и не обижая брата. С благоговейными отцами общайся, но во время и в меру. От не таковых же сторонись, береги себя, и старайся никого не укорить, ни осудить ни в чем, хоть и кажется тебе что-то нехорошим. А себя считай грешным и вовсе негодным.

Если потребуется тебе какая-то вещь от настоятеля или прочих приставленных к тому отцов, то прежде помолись и рассуди в себе, полезно ли это, и тогда спроси. Если же не получится так, как хочешь, не огорчайся и не ожесточайся из-за того, что сделали не по твоему желанию, хоть и хорошим кажется тебе то, что ты хочешь, но терпеливо отойди и, тихо ожидая, все делай. И если к благоугождению Божию и к спасению своей души будешь стремиться, обязательно известит Бог кого-нибудь, как сделать по твоей потребности, и время и руку помощи подаст.

Будь также усерден во внимании божественным писаниям, и их словами, как живой водой, напаивай свою душу и старайся по мере сил, им следуя, поступать. Также людям, обладающим пониманием божественных писаний и духовной мудростью, чья жизнь свидетельствует о добродетелях, — таким людям старайся повиноваться и их житию подражать. Имей терпение в скорбях и за обидивших тебя молись, и относись к ним как к благодетелям.

И то разумей, что говорю тебе о смысле божественных писаний как сообщающем желание благодеяния Божия: так, от века святые, поступавшие по правде и получившие обетования, ходя путями добродетели, не только беды и скорби претерпели, но и через крест и смерть проходила их стезя. И это знак любви Божией, — когда скорби достаются тому, кто поступает по правде. И даром Божиим это называется, ибо апостол пишет: «Это дано было нам от Бога — не только во Христа веровать, но и за Него страдать». Это ведь делает человека причастным страстям Христовым и уподобляет святым, претерпевшим скорби за имя Его. И не иначе благодетельствует Бог любящих Его, — только посылает им искушение скорбями. Этим и отличаются любимцы Божий от прочих: эти ведь в скорбях живут, а любящий мир сей веселятся в пище и покое. Это и есть правый путь — претерпевать искушения скорбей за благочестие. На этот путь направляя, Бог приводит страдальцев Своих в жизнь вечную. И потому с радостью подобает нам шествовать непорочно этим путем, ходя в согласии с заповедями Господними, всем сердцем благодаря Его за то, что Он послал нам эту благодать, возлюбив нас, — непрестанно молясь о благости Его, помня о конце этой скорбной жизни и о бесконечном блаженстве будущего века. И Бог, податель всякой радости и утешения, утешит сердце твое и сохранит тебя в страхе Своем молитвами Пречистой Богородицы и всех святых.

Незабвенным же Господа ради сделай и меня, грешника, в молитвах своих, — говорящего тебе хорошее, а не делающего: да выведет меня Господь из потопа страстей и трясины грехов.

ПОСЛАНИЕ ГУРИЮ ТУШИНУ

О чем устами к устам беседовала со мной святыня твоя, честнейший мой господин-отец, о том же и писаньица затем присылал ко мне: требуешь от моей худости послать тебе написанным слово, руководствующее к благоугождению Богу и к пользе души. А я, господин, человек грешный и неразумный, и всеми страстями побеждаемый, боялся приняться за такое дело. Поэтому отказывался и откладывал. Но поскольку твоя духовная любовь заставила меня дерзнуть на то, что выше моей меры, — писать нужное тебе, постольку я решился на это.

Вопрос твой первый о блудных помыслах: как им сопротивляться. В этом не только у тебя труд и подвиг, но у всех подвизающихся с Богом, потому что эта тяжелая борьба, говорят отцы, состоит из двойной войны: в душе и в теле, — и труднее ее нет у естества. По этой причине подобает очень стараться и строго, в бодрости охранять свое сердце от этих помыслов и, страх Божий имея пред очами, помнить наше обещание, которое мы дали, — пребывать в целомудрии и чистоте. Целомудрие же и чистота — это не только внешняя жизнь, но — когда сокровенный сердца человек остается чистым от скверных помыслов. Потому надо всячески старательно отсекать эти помыслы; а оружие против них следует применять такое — молиться Богу прилежно, как научили святые отцы, — различными способами, тождественно же по смыслу. Один ведь говорит, что, от Давида научившись, молится так: «”Преследующие меня ныне окружили меня”. Радость моя, “избавь меня от окруживших меня”». Другой из них говорит так: «Боже, о помощи мне услышь», — и тому подобное. Другой, тоже из них: «Суди, Господи, обижающих меня и запрети борющимся со мной», — и дальнейшее псалма.

Призывай также на помощь тех, о ком узнаешь из писаний как о подвизавшихся в целомудрии и чистоте. Если же тяжелой для тебя окажется брань, тут же, встав и возведя очи и руки к небу, так помолись: «”Ты силен, Господи”, и Твой это подвиг. Ты воюй и победи в этом, Господи, за нас». И воскликни, обращаясь к Всесильному в помощи, смиренным голосом: «Помилуй меня, Господи, ибо я немощен». Таково предание святых. И если будешь применять эти приемы борьбы, узнаешь на опыте, что благодатью Божией эти искушения ими легко побеждаются.

И всегда оружием Иисусова имени наноси раны ратникам. Ибо крепче этой победы нет.

Береги себя и от того, чтобы смотреть на такие лица и слушать такие речи, которые возбуждают страсти и навевают нечистые помыслы. И Бог охранит тебя. Об этом достаточно.

Второй же твой вопрос — о помысле хуления. И этот помысел бесстыден и очень лют. Нападает он сильно, но непостоянно. И не только ныне, но и в древности он был, и у великих отцов и святых мучеников, и в то самое время, когда мучители собирались подвергнуть их тела ранам и горькой смерти за исповедание веры в Господа нашего Иисуса Христа.

А побеждать этот помысел надо так: не свою душу, но нечистого беса считать его виновником. Говорить же против духа-хулителя следующее: «Иди за меня, сатана. Господу Богу моему поклонюсь и Ему одному послужу. К тебе же хула твоя, на твою голову возвратится, и тебе ее припишет Господь. Отступи же от меня. Бог, создавший меня по Своему образу и подобию, да удалит тебя».

Если же и после этого, бесстыдствуя, он нападает, переведи мысль на какой-то иной предмет, божественный или человеческий, — только не вне подобающих.

Береги себя и от гордыни и старайся ходить путями смирения. Ибо сказано отцами, что хулительные помыслы рождаются от гордыни. Но бывают и от бесовской зависти. От того ли, или от иного они бывают, но как олени суть губители ядовитых зверей, так и для этой страсти губительно смирение. И не только для этой, но и для прочих, — сказано было святыми отцами.

Третий вопрос. А что ты спрашиваешь, как отступить от мира, — и это усердие твое хорошо. Только старайся, чтобы на деле это в тебе совершилось. Это ведь выровненный путь к вечной жизни, которым шли, познав и поняв премудрость, преподобные отцы.

Особенно же тому нужно отступление от мира, у кого в обычае было совокупление с миром. Ведь если он не отступит, то некие образы и картины мира, прежде в нем возникавшие оттого, что он слышал и видел мирские вещи, вновь появятся. И не сможет он трезвенно пребыть в молитве и поучаться волям Божиим. Желающий же поучаться благому угождению Божию должен отступить от мира.

Не возжелай также вести беседы с обычными друзьями, думающими о мирском и занятыми попечением о бессмысленном — о приращении монастырского богатства и стяжании имуществ, воображающими, что они делают это как благое дело, и от незнания божественных писаний или от своих пристрастий полагающими, что идут путем добродетели. И ты, человек Божий, с таковыми не общайся. Не подобает на таковых и словами наскакивать, ни поносить, ни укорять их, но надо предоставлять это Богу: Бог в силах их исправить.

Также уберегай себя во всем от дерзости. Дерзость ведь, как написано, подобна великому огню, от которого, когда он возникает, все убегают. И отворачивайся, чтобы не слышать и не видеть принадлежащего братиям, их тайн и их дел. Ибо это делает душу опустошенной от всякого блага, приучает смотреть на недостатки ближнего и мешает оплакивать свои грехи.

И не старайся быть скорым в речах при беседах с братией, даже если это кажется полезным. Но если какой-то брат имеет что сказать нам и поистине нуждается в слове Божием, то, если имеем, мы должны подать ему не только слово Божие, но, по свидетельству апостола, и свою душу. Общайся с таковыми и помогай в делах тем, кто мыслит духовно, каковые суть дети Божиих тайн. Беседы же с людьми иного рода, пусть и малые, иссушают цветы добродетелей, только-только расцветающие от сохранения безмолвия и наполняющие мягкостью и молодостью сад души, насаженный при источниках вод покаяния, как сказал премудрый святой.

Четвертый вопрос. А что ищешь, как не заблудиться, сбившись с истинного пути, — и об этом даю тебе благой совет.

Свяжи себя законами божественных писаний и последуй им — писаниям истинным, божественным. Писаний ведь много, но не все они божественные. Ты же, в точности убедившись в их истинности из чтения их и из бесед с разумными и духовными мужами, — поскольку не все, но разумные люди понимают это, — без свидетельства таковых писаний ничего не делай, как и я. О себе говорю тебе потому, что по Боге любовь твоя делает меня безумным настолько, что я говорю о себе. Но как сказано: «Тайны мои любящим меня открываю». Того ради я и сказал о себе.

Я ведь ничего не делаю без свидетельства божественных писаний, но святым писаниям следуя, делаю сколько по силам. Когда мне нужно что-либо сделать, я прежде всего вопрошаю божественные писания. И если не найду согласное с моим соображением о начинании дела, откладываю его, пока не найду. Когда же найду благодатью Божией, делаю в благой уверенности как одобренное.

Так и ты, если хочешь, поступай по святым писаниям и согласно их смыслу старайся осуществлять заповеди Божий и предания святых отцов. И если какие-нибудь волнения, связанные с житейскими делами, подвигнут сердце твое, не пугайся, утверждаясь на недвижимом камне заповедей Господних и ограждаясь преданиями святых отцов. И во всем будь ревностным подражателем тем, кого видишь и о ком слышишь из святых писаний, что они имеют засвидетельствованное житие и мышление. Ибо их движение по пути правое. И записывая это в сердце своем, пойди неуклонно в путь Божий, и не собьешься благодатью Божиею в сторону от истины. Ибо написано, что невозможно правильно мыслящему и благочестиво живущему погибнуть. А кто с растленным разумом делает дело Божие, те уклоняются от правого пути.

И шествуй, не возвращаясь, возложив руку на плуг Господен и не озираясь назад, да пригоден будешь для царства Божия. И постарайся, приняв семя слова Божия, чтобы не оказалось сердце твое ни путем, ни камнем, ни тернием, но — благой землей, творящей множество плодов во спасение своей души. Да и я, усмотрев твою разумность при слышании слова Божия и обретя в тебе то, что достойно похвал, в деле осуществления добродетелей, возрадуюсь, благодаря Бога, — увидав, что ты и услышал слово Божие, и сохраняешь его. Молю же тебя Господа ради молиться за меня, грешника, говорящего тебе хорошее, а никак не делающего.

Бог же, творящий преславное и подающий всякое благое даяние исполняющим волю Его, да подаст тебе разум и уверенность, чтобы творить волю Его святую молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы и всех святых, ибо благословен вовеки. Аминь.

ПОСЛАНИЕ ГЕРМАНУ ПОДОЛЬНОМУ

В письмеце твоем, отец, которое ты написал мне, ты просишь меня написать тебе что-то полезное и известить тебя о себе, — тебе кажется, что я обижен на тебя из-за тех речей, что были сказаны, когда мы с тобою беседовали, когда ты был здесь. И за то прости меня. Я высказывал мнение, имея в виду себя и тебя, как всегда мною любимого, — согласно написанному: «Тайны Мои Моим и сыновьям дома Моего открываю», — что не просто так и не как случится подобает нам осуществлять какие-либо дела, но по божественным писаниям и по преданию святых отцов, прежде всего — уход из монастыря. Только — не пользы ли это ради душевной, а не ради чего-то иного? Потому что не видно ныне общежительства по законам Божиим, по святым писаниям и по преданию святых отцов, но только — по своим волям и умышлениям человеческим. И во многих из них оказывается, что и самые развратные дела мы творим, и полагаем, что это — осуществление добродетели. Случается же это от нашего неведения святых писаний, потому что мы не стараемся со страхом Божиим и со смирением вопрошать их, но пренебрегаем ими и занимаемся человеческими делами.

Я же потому так говорил с тобой, что ты истинно, а не притворно хочешь слышать слово Божие и осуществлять его. И не льстя тебе, не скрывая трудность тесного и прискорбного пути, предложил я это тебе. С иными же соответственно мере каждого беседую. Ты ведь знаешь мою худость с самого начала, как всегда мною духовно любимый. Из-за этого и ныне пишу я тебе, объявляя о себе, поскольку по Боге любовь твоя понуждает меня к тому и делает меня безумцем, — заставляя писать тебе о себе.

Когда в монастыре мы жили вместе, ты сам видел, что от мирских сплетен я удаляюсь и поступаю, насколько есть силы, по божественным писаниям, хотя и не справляюсь из-за моей лености и небрежности. Затем, по завершении странничества моего придя в монастырь, я построил себе келью вне, поблизости от монастыря и так жил, насколько было силы моей.

Ныне же подальше от монастыря я переселился, так как благодатью Божией нашел место, угодное моему разуму, потому что мирским людям оно труднодоступно, как ты и сам видел.

И больше всего я вникаю в божественные писания: прежде всего — в заповеди Господни и их толкования и апостольские предания, затем — в жития и учения святых отцов, — и им я внимаю. И что согласуется с моим представлением о благоугождении Богу и о пользе для души, переписываю себе и тем поучаюсь, и в том жизнь и дыхание мое имею. А немощь мою, леность и нерадение я возложил на Бога и на Пречистую Богородицу.

И когда случается мне что-то предпринять, если не нахожу того в святых писаниях, то откладываю это на время, пока не найду. Потому что по своей воле и по своему разуму я не смею ничего делать. И если кто-то по любви духовной прилепляется ко мне, советую так же поступать, особенно тебе, потому что с самого начала духовная любовь сделала тебя своим для меня. Оттого и обратил я к тебе слово, советуя во благо, как своей душе: как сам стараюсь делать, так и тебе говорил.

Ныне же, хоть и порознь мы телами, но духовной любовью сопряжены и совокуплены. И по закону этой божественной любви и тогда я беседовал с тобой, и ныне пишу, призывая к спасению души. И тому, что ты слышал от меня и написанным увидел — если это тебе угодно, подражай этому. Желая быть сыном и наследником святых отцов, твори заповеди Господни и предания святых отцов и живущим с тобой братьям то же говори.

И живешь ли ты особо, или в монастыре с братьями пребываешь, внимай святым писаниям и шествуй по стопам святых отцов. Потому что божественные писания нам так повелевают: или повиноваться такому человеку, который будет засвидетельствован в духовном делании словом и разумом, как пишет Василий Великий в слове, у которого начало: «Придите ко Мне все труждающиеся». Если же не найдется таковой, тогда — повиноваться Богу с помощью божественных писаний, а не так без смысла жить, как некоторые. Они и в монастыре с братьями, будто бы в повиновении, в самоволии без смысла пасутся, и отшельничество также осуществляют неразумно, плотской волей ведомые и не понимая неразмышляющим разумом ни того, что делают, ни того, в чем утверждаются. О таковых рассуждая, Иоанн Лествичник в Слове о различии безмолвия говорит: «Самочинно скорее, нежели согласно наставлению, следуя своему мнению, плавать они захотели». Да не будет этого с нами! Ты же, поступая по святым писаниям и по житиям святых отцов, благодатью Христовой не погрешишь.

А теперь и я стал скорбеть из-за того, что ты скорбен. Из-за этого-то и заставил себя написать тебе, — чтобы ты не скорбел. Бог же всякой радости и утехи да утешит сердце твое и известит о нашей любви к тебе.

Хоть и грубо я написал, но — ведь не кому-то иному, но тебе, постоянному возлюбленному моему, чтобы не презреть твою просьбу. Надеюсь ведь, что с любовью примешь ты это и не осудишь мое неразумие.

А что касается наших дел, о которых я просил твою святыню, — ты хорошо постарался их устроить, за то челом бью. Бог да воздаст тебе по твоему труду.

Сверх того, и еще молю святыню твою: да не сочтешь обидными те слова, что мы говорили тогда. Хотя внешне они кажутся жесткими, внутри же наполнены пользой. Потому что не свое я говорил, но — из святых писаний. Жестки они поистине для тех, кто не хочет истинно смириться в страхе Господнем и отступить от плотских мудрований, но хочет согласно своим страстным волям жить, а не по святым писаниям. Такие люди не вникают ведь со смирением, духовно в святые писания. Некоторые из них ныне не хотят и слышать о том, чтобы жить по святым писаниям, как бы говоря: не для нас они писаны и не надо людям нынешнего рода их хранить.

Для делателей же истины и в древности, и ныне, и до скончания века слова Господни чисты, как серебро, расплавленное и очищенное семикратно, и заповеди Его светлы и вожделенны для них больше золота и драгоценных камней, и услаждают они их больше меда и сотов, и они их соблюдают. И если они сохранят их, то воспримут многие воздаяния.

Здравствуй о Господе, господин отец, и молись о нас, грешных, а мы святыне твоей весьма бьем челом.

ПОСЛАНИЕ БРАТУ, ПРИШЕДШЕМУ С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ

Так, господин, нам кажется полезно тебе руководствоваться: в телесных занятиях правилом по силе, а не выше меры, а в писаниях божественных поучаться, и какой-то ручной работе обучаться, и безмолвие любить. А когда, если Бог захочет, друг друга увидим, тогда пространнее будет беседа обо всем, про все.

ЗАВЕЩАНИЕ

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Завещаю о себе моим вечным господам и братьям, людям моего нрава: молю вас, бросьте тело мое в этой глуши, чтобы съели его звери и птицы, потому что грешило оно перед Богом много и недостойно погребения. Если же этого не сделаете, тогда, выкопав яму глубокую на месте, на котором живем, со всяким бесчестием погребите меня. Бойтесь же слова, которое Арсений Великий завещал своим ученикам, говоря: на суде стану с вами, если кому-нибудь отдадите тело мое. Я стараюсь, насколько в моих силах, не быть сподобленным чести и славы века сего никакой — как в жизни этой, так и по смерти. Молю же всех, да помолятся о душе моей грешной, и прощения прошу у всех, и от меня прощение: Бог да простит всех.

Крест большой, в котором камень страстей Господних, а также книжки, которые я сам писал, то — господам моим и братьям, кто начнет терпеть на этом месте. И чтобы постарались по мне службу священную совершать в течение сорока дней, — об этом очень прошу. Маленькие книжицы, Иоанн Дамаскин, Потребник, и Ирмологий здесь также, Псалтирь в четверть, Игнатьева письма — в Кириллов монастырь. И прочие книги и вещи Кириллова монастыря, что мне давали по любви Божией, — чье что есть, тому и отдать; или нищим, или монастыря какого-нибудь, или откуда-то христолюбца какого-то лицевую книгу — тем и отдать.