Блиц

Глава 9

Дженнсин

Футбольный стадион наполнился шумом и энергией. Поле было ярко-зеленым под безоблачным голубым небом. Солнечный свет согревал мое лицо, и, несмотря на хаос и волнение вокруг, с каждым глотком чистого осеннего воздуха напряжение, которое я испытывала последние два дня, спадало с моих плеч.

Перерыв почти закончился, и все болельщики возвращались на свои места, готовые досмотреть игру до конца.

— Все готовы? — перекрикивая шум, прокричала тренер Куинн, проходя мимо нас, выстроившихся в линию под стойками ворот.

— Готовы, — сказала Стиви, стоявшая рядом со мной, ее волнение было ощутимым, а неизменная улыбка сияла.

— Фанаты «Диких котов», — голос диктора игры разнесся по динамикам стадиона. — Обратите свое внимание на энд-зону (прим. ред.: энд-зона — это зона подсчета очков на поле. Это область между конечной линией и линией ворот, ограниченная боковой линией. Есть две конечные зоны, каждая из которых находится на противоположной стороне поля. Со всех сторон она ограничена белой линией, обозначающей ее начальную и конечную точки, с оранжевыми квадратными пилонами, размещенными в каждом из четырех углов в качестве наглядного пособия, со специальными гостями или владельцами билетов, которые оплатили премиум-доступ), чтобы поприветствовать сегодняшних особых гостей: вашу непобедимую женскую волейбольную команду «Дикие кошки»!

Аплодисменты разносились по залу, когда мы шли к центру поля, а диктор выкрикивал наши имена. Я шла последней, и когда подошла моя очередь, я подняла руку и помахала каждой секции трибун.

— И номер восемь, внешний нападающий, Дженнсин Белл.

Мою команду в Стэнфорде чествовали по-другому. Волейбол был одним из основных видов спорта, но я никогда не обманывала себя, полагая, что он популярнее футбола. Нас никогда не представляли в перерыве. И да, возможно, это было просто позерство. Тренер Куинн хотела, чтобы люди пришли в спортзал на нашу сегодняшнюю игру, и чем больше зрителей мы сможем расположить к себе, тем больше шансов, что у нас будет звездная публика.

Но когда мы отошли к боковой линии, аплодисменты и свист не прекратились. Они казались искренними. Освежающими. Приветственными.

Эти люди болели за нас просто потому, что мы тоже были «Дикими».

Впервые с тех пор, как мы появились, моя улыбка не казалась натянутой.

Мы не задерживались на газоне. Не успело затихнуть эхо моего имени, как мы все уже бежали с поля, возвращаясь в отведенный для этого угол у штрафной зоны.

Из акустической системы лилась музыка, басы звучали ровно, заставляя болельщиков хлопать в такт ритму. Все взгляды были прикованы к туннелю, в котором исчезли футболисты во время перерыва.

Первыми вышли три игрока, их серебристые шлемы сверкали на ярком солнце. Затем за ними последовала остальная команда в ярко-синей форме, устремившись к боковой линии.

— Спасибо, дамы. — Тренер Куинн жестом подозвала нас поближе. — Игра сегодня в семь. Будьте на поле к четырем. Если хотите остаться и досмотреть игру до конца, это место в нашем распоряжении. Обычно я бы предпочла, чтобы вы отдохнули, но раз уж мы уже здесь, решать вам.

Лиз и Стиви обменялись взглядами, и обе кивнули в молчаливом согласии остаться. Меган и группа младшекурсниц остались, когда она посмотрела на них широко раскрытыми умоляющими глазами. Без сомнения, она хотела поглазеть на Маверика Хьюстона, который стоял прямо напротив поля и разговаривал со своим тренером.

Несколько девушек ушли, ускользнув в направлении к охраняемому выходу. Но остальные из нас задержались.

Команда соперника вышла из раздевалок, опустив головы, как будто они уже потерпели поражение. Если бы я проигрывала 49:3, я бы тоже шла, опустив голову.

— Ты остаешься? — Стиви удивленно посмотрела на меня, когда я заняла место рядом с ней.

— Почему нет? — Я пожала плечами. — Мы уже здесь.

— Отлично. — Она улыбнулась еще шире и заправила прядь темных волос за ухо.

Я не то чтобы выигрывала конкурсы популярности или приз зрительских симпатий, так что ее удивление было оправданным. Обычно я бы ушла первой. Но в сторонке стоял мужчина, который привлек мое внимание с тех пор, как мы пришли на свое место.

Мужчина, о котором я думала слишком часто.

Возможно, сегодня у меня будет шанс покончить с этим увлечением раз и навсегда. Поздравит ли Милли его после сегодняшней игры? Заключит ли он ее в объятия и отпразднует ли эту победу?

Мысль о том, что я увижу его с другой женщиной, заставляла мои внутренности сжиматься, но в глубине души я понимала, что так будет лучше. Так или иначе, мне нужно было избавиться от этой одержимости Тореном Грили. Пока она не задушила меня.

Пока она не испортила мне сезон.

В эти выходные у нас были игры одна за другой, и вчерашний вечер был ужасен. Не то чтобы мы проиграли. Мы одержали уверенную победу, а я провела свою лучшую игру в этом сезоне.

Но я чувствовала, что разваливаюсь на части. Я была нервной и рассеянной. Мои мысли постоянно блуждали, и Торен не давал мне покоя.

В последний раз я чувствовала себя так на втором курсе Стэнфорда. Я была влюблена в парня с моего курса по маркетингу, и это потрясло меня до глубины души. У меня была серия почти идеальных игр, а затем худшая игра за десятилетие. За ней последовала еще одна. И еще. Три ужасные игры подряд, на которых я, казалось, не могла отличить верх от низа или лево от права.

Единственная причина, по которой я вышла из строя, заключалась в том, что я пригласила его на свидание, и он сказал мне, что, несмотря на долгие недели флирта, у него есть девушка. Мудак.

Мне нужно было, чтобы у Торена была девушка. Все, что угодно, лишь бы это увлечение прошло к чертовой матери.

Все было бы намного проще, если бы он не выглядел так хорошо. На нем были серые брюки и синяя водолазка с длинными рукавами, которые он закатал на своих мускулистых предплечьях. Уверенный в себе и владеющий собой. Наушники Торена закрывали одно ухо, а бейсболка защищала его лицо от солнца. Его защитник был на поле, и он с предельной сосредоточенностью наблюдал за ходом игры.

— Я знаю только основы футбола, — сказала Стиви, обращаясь то ли ко мне, то ли к Лиз, сидевшей по другую сторону от нее.

— Я тоже, — призналась я.

Она мягко улыбнулась мне, придвигаясь чуть ближе, словно имела дело с пугливым диким животным, которое не хотела спугнуть резкими движениями.

Я была плохой соседкой, но так было проще. Мы никогда не станем друзьями. Может быть, когда-нибудь я расскажу ей почему. А может, и нет.

В данный момент я, по крайней мере, могла бы поболтать с ней, пока мы смотрим игру.

В нескольких шагах от нее Меган шепталась с другой девушкой, и обе как бы невзначай указывали на Маверик.

Стиви тоже это заметила, и в тот момент, когда ее взгляд упал на Маверика на другом конце поля, ее губы скривились.

— Не фанатка Маверика? — спросила я, тут же пожалев о своем вопросе.

Это был вопрос, который задала бы прежняя я. Дженнсин, которая училась в Стэнфорде. Девушка, которая выигрывала все конкурсы популярности и призы зрительский симпатий. Но я больше не была таким человеком, и разногласия Стиви с Мавериком меня не касались.

— Прости. Это не мое дело.

— Все в порядке. Я знаю Маверика всю свою жизнь. Его все любят. Я ненавижу его с тех пор, как нам было по десять лет, — усмехнулась она.

Я рассмеялась.

— Хорошо. Приятно это слышать.

— Это глупо. — Она дернула запястьем. — В детстве мы поссорились, и это продолжается десять лет.

— А.

Она наклонилась ближе, понизив голос, когда защита «Диких котов» в трех партиях закрыла атаку.

— Маверик прожует Меган и выплюнет. Прямо сейчас он водит ее за нос. Надеюсь, она скоро это поймет. Я пыталась поговорить с ней об этом, но…

Меган, казалось, была полна решимости оказаться в его постели.

— Было мило с твоей стороны попробовать, — сказала я.

Она пожала плечами.

— Мы товарищи по команде.

Когда-то я верила, что товарищи по команде важнее всего остального.

Ради Стиви я надеялась, что так оно и останется.

Третья четверть подходила к концу, а нападающие «Диких котов» делали все, что в их силах, чтобы не замедлить ход игры. С каждым новым владением мячом время утекало, и к четвертой четверти мы забили еще один тачдаун.

— 56:3. — Я поморщилась. — Ой.

Над головами соперников нависла угроза. На противоположной стороне поля наши игроки обменивались рукопожатиями и ударами кулаков.

Раздался свисток, когда судья показал желтую карточку и замахал руками в воздухе.

Стадион наполнился свистом.

— Что случилось? — спросила Стиви.

— Понятия не имею.

Тренер Эллис развел руками и покачал головой, услышав предупреждение.

Торен сжал челюсти так сильно, что я могла видеть это с расстояния в несколько ярдов.

— Офсайд, — зазвучал голос главного судьи из динамиков.

Изображение на большом экране переключилось с хмурого тренера Эллиса, камера скользнула по персоналу «Диких котов».

В тот момент, когда появился Торен, мое сердце екнуло.

Я застонала.

— Черт возьми.

— Что? — спросила Стиви.

— О, эм. Это был неудачный выбор, верно? — Я понятия не имела.

Футбол был для меня загадкой. В другой жизни я бы позволила Торену рассказать мне об этой игре. Я бы свернулась калачиком рядом с ним на диване и часами смотрела футбол, слушая, как он объясняет правила.

Кто-нибудь другой займет это место рядом с ним. Может быть, Милли. Милли повезло. По крайней мере, она была милой.

Оборона удерживала соперников в их отчаянной попытке забить, и когда игроки Торена побежали с поля, он похлопал их всех по плечам.

Когда Раш Рэмзи вывел команду на поле, Меган и пара других девушек склонились друг к другу, чтобы пошептаться, вероятно, о тех же сплетнях, которыми они делились в раздевалке на днях.

Если слухи о беременности были правдой, они, похоже, никак не повлияли на игру Раша. Сегодня он казался непоколебимым, и, несмотря на то, что мы разгромили другую команду, он не переставал давить. В его игре чувствовалась решимость, как будто он использовал футбол, чтобы спастись.

Я распознала эту настойчивость. Этот драйв. Раш Рэмзи и я были родственными душами.

В другой жизни, возможно, мы могли бы стать друзьями.

Тренер Эллис подошел к Торену, они оба разговаривали, склонив головы друг к другу. Торен кивнул и направился к скамейке, где отдыхали двое его игроков.

Он тоже пока не праздновал победу. Игра еще не закончилась, и, как и Раш, он тренировался в самую последнюю секунду.

Он скрестил руки на груди, и ткань рубашки натянулась на его бицепсах. Он присел на корточки, и ткань рубашки обтянула рельефные мышцы его спины и плеч. Боже, он был таким горячим. Дрожь пробежала у меня по спине, а во рту пересохло.

— Совершенно несправедливо, что тренера недоступны. Тренер Грили чертовски привлекателен.

Я вздрогнула, и это заявление переключило мое внимание с Торена на Меган.

Она и другие девушки придвинулись ближе, продолжая разговаривать друг с другом. Ни одна из них не обратила на меня никакого внимания. Никто не заметил, как я уставилась на Торена. Они были слишком заняты, пуская слюни на него.

На языке у меня появился кисловатый привкус. Я засунула руки в карманы брюк, чтобы не щелкнуть пальцами перед носом Меган и не заставить ее перестать пялиться на Торена. Но, к счастью, игроки на поле подвинулись и загородили ей обзор.

Парень в середине линии — центровой? — бросил мяч Рашу, который сделал несколько шагов назад, а затем подбросил его в воздух.

У меня перехватило дыхание, когда мяч попал прямо в раскрытые руки принимающего. Он бросился бежать, и все взгляды были прикованы к нему, пока он мчался. Все взгляды, кроме моего.

Как всегда, мой взгляд остановился на Торене. Он стоял неподвижно, пока стадион не взорвался криками.

Тачдаун.

Игра окончена.

Улыбка на его лице была ослепительной. Он был так красив, что у меня защемило сердце. Он выглядел таким гордым. Таким радостным за свою команду.

Торен глубоко переживал победы, не так ли? Держу пари, поражения сокрушали его.

Было больно наблюдать, как он улыбается и смеется, поздравляя своих игроков. Он похлопал тренера Эллиса по спине, а затем побежал трусцой через поле, направляясь в мою сторону. Но его взгляд был прикован к другой команде, а рука протянута для рукопожатия тренерам команды противника.

— Кто-нибудь хочет зайти сегодня вечером после игры на поздний ужин? — спросила Меган.

Стиви и Лиз переглянулись, а затем кивнули, когда другие девушки из команды сказали:

— Конечно.

Меня Меган не пригласила. Возможно, пригласила бы, если бы я не воспользовалась стипендией ее подруги и не заняла место в команде, но я бы все равно не пошла.

Ни одна из девушек, казалось, не заметила, когда я повернулась и ушла.

Я пробиралась вместе с толпой к выходу, в то время как футбольная команда пробегала мимо меня к туннелю, где они, вероятно, собирались провести послематчевую встречу, прежде чем отправиться в раздевалку, чтобы принять душ и переодеться.

Торен смешался с толпой, и на мгновение я потеряла его из виду. Затем мельком я увидела его серую бейсболку и ослепительную улыбку.

Милли была рядом? Не в этот ли момент он заключил ее в объятия и поцеловал?

Я не хотела этого видеть, но мне нужно было это увидеть. Мне нужно было увидеть, как он двигается дальше, чтобы я могла отпустить его.

Вот только, он в одиночестве шел через поле к энд-зоне, заполненной спонсорами и преподавателями. Возможно, он почувствовал мой взгляд, потому что только что смотрел прямо перед собой, а в следующее мгновение повернулся в мою сторону и увидел меня в толпе.

Его улыбка сменилась хмурым выражением.

Это было хуже, чем видеть его с другой женщиной.

Что-то сжалось у меня в груди. Надежда. Мечта. Несбыточная. Вроде как, когда я была маленькой девочкой и думала, что смогу стать астронавтом, мама сказала мне, что вместо этого я буду волейболисткой.

Торен стиснул зубы, его раздражение было таким же громким, как и у окружающих меня людей, когда он опустил глаза на газон. Он засунул руки в карманы своих брюк, затем ускорил шаги, следуя за командой, пока не скрылся из виду.

Рука легла мне на грудь, потирая ноющую боль. Что со мной было не так? Я была просто глупой маленькой девочкой, которая была по-глупому влюблена, и пришло время остановиться.

Больше никаких поисков его. Больше никаких взглядов. Больше никаких одалживаний фильмов.

Пришло время сосредоточиться на причине, по которой я здесь оказалась. Я совершила достаточно ошибок, когда дело касалось мужчин. Из-за Торена Грили я не хотела совершать еще одну. Отключившись от шума, я направилась к полевому дому. И, как я делала сотни раз, приготовилась играть в свою собственную игру.

Это было все, чего все от меня хотели. Волейбол.

Поэтому я играла. Я давала им то, что они хотели.

И плакала, когда ехала домой одна.