Блиц

Глава 19

Дженнсин

Я промчалась по тротуару мимо гаража Торена, размахивая руками и ногами, запрыгивая на крыльцо в тот момент, когда распахнулась его дверь. Мой смех наполнил прихожую, когда я бросилась в его распростертые объятия.

Было непросто целоваться, когда ты так широко улыбаешься. Я все равно попыталась.

Торен улыбнулся, и в его глазах появились морщинки, когда мы поцеловались, не отрывая взгляда друг от друга.

— Привет, — прошептала я ему в губы.

— Привет. — Он обнял меня одной рукой за поясницу, прижимая к своему телу, а другой рукой закрыл дверь.

Как только она захлопнулась, улыбка исчезла, и этот поцелуй стал совсем не сложным. Это было так же легко, как дышать. Наши губы соприкоснулись, и мои губы приоткрылись, чтобы он мог проскользнуть языком внутрь. На вкус он был как Торен и немного коричной жвачки. На вкус он был как дом.

Я прижалась губами к его губам, целуя так, словно он был воздухом в моих легких, а я задыхалась в течение нескольких дней.

Из его груди вырвался гул, вибрация пробежала по моей коже и собралась в центре моего существа.

Я оторвала свои губы от его и наклонилась к изгибу его шеи, нащупывая пульс, одновременно облизывая и посасывая его кожу.

— Черт, детка. — Торен прижал меня к ближайшей стене, прижимая своей сильной грудью.

Его руки прошлись по моим ребрам, его прикосновения были настойчивыми, как будто он запоминал мои изгибы. Его ладони скользнули по моим бедрам и обхватили мою задницу. Он сильно сжал ее, прежде чем опуститься ниже, взял мои ноги и развел их в стороны. Затем прижал одно из своих массивных, сексуальных бедер к моему центру, надавливая до тех пор, пока трение о мой клитор не стало головокружительным.

Я застонала, покачиваясь в его объятиях.

— Я скучала по тебе.

Он зарычал и прикусил мою нижнюю губу, пока я продолжала тереться о его бедро.

— Я тоже по тебе скучал.

На прошлой неделе в среду я уехала на выездные матчи, которые продолжались до пятницы. Футбольная команда отправилась на свою игру в субботу. Я планировала пробраться к нему вчера вечером, но Стиви и Лиз решили устроить импровизированный воскресный вечер кино, и обе заснули на диване.

Поэтому, я провела долгий день в кампусе, пытаясь наверстать упущенное в учебе, а затем вечер в своей спальне, отсчитывая часы до полуночи и молясь, чтобы сегодня все спали в своих гребаных постелях, чтобы мне не пришлось оставаться в своей.

Как только я убедилась, что мои соседки уснули, я бесшумно выскочила за дверь.

— Ты нужен мне. — Я отчаянно потянула его за футболку, пытаясь сорвать ее с его плеч.

Он отклонился всего на дюйм, чтобы дотянуться до своего затылка, и резким движением снял ткань.

Мои руки прижались к его горячей, гладкой коже, кончики пальцев впились в твердые мускулы его спины. Я продолжала покачиваться, прижимаясь к его бедру, и желание внизу моего живота становилось все сильнее и сильнее с каждым поворотом моих бедер.

Торен снял толстовку, которую я натянула, и стиснул зубы, когда она перелетела через его плечо на пол.

Футболки не было. Майки не было. Лифчика не было. Сегодня вечером не будет медленного раздевания и мучительной прелюдии, не тогда, когда я почти неделю ждала, чтобы почувствовать его внутри себя.

— Трахни меня, — выдохнула я. — Пожалуйста. Жестко. Сейчас.

Он снова зарычал, и в этом звуке не было ничего, кроме первобытного мужского желания. Мои соски уже затвердели, но этот звук превратил их в камень.

Мы оторвались друг от друга лишь на время, достаточное для того, чтобы я спустила свои спортивные штаны, а он — свои джинсы.

Торен прижал меня к стене, когда потянулся к моему колену, поднимая одну из моих ног, чтобы обхватить его бедро.

Он приставил головку своего члена к моему входу, и я закрыла глаза, ожидая, когда он погрузится внутрь. Но он остановился, крепко сжимая мое колено, так что я не могла пошевелиться.

— Торен. — Я попыталась приподнять бедра, чтобы получить то, что мне было нужно, но из-за того, что он прижал меня к стене, я не могла пошевелиться.

Он прижал меня под нужным углом, так что только движение его бедер могло сблизить нас.

— Держи глаза закрытыми. — Его приказ прозвучал как шепот, сорвавшийся с губ.

Я подчинилась, позволив им закрыться. Моя грудь вздымалась, когда я делала отчаянные вдохи, мое тело дрожало от желания. С каждым вдохом жесткие волоски на его груди щекотали мои набухшие соски.

Это была пытка и блаженство. Это было мучение и совершенство.

Это было искушение и огонь, который опалит нас обоих.

Но я не могла удержаться и потянулась к огню. Пока нет.

— Ты думала обо мне на этой неделе? — в его голосе звучали секс и грех, когда он наклонился я тихо прошептала ему на ухо:

— Да.

— Ты трогала себя, когда думала обо мне?

Я сглотнула.

— Да.

Он застонал, но все еще не двигался.

— Каждое утро и каждый вечер я думал о тебе, когда брал свой член в руку. Я думал о твоем рте. Твоем теле. Твоей киске. Я думал о том, как бы я хотел трахнуть тебя.

— О боже. — Все мое тело задрожало, руки крепче обхватили его широкие плечи. Но как бы сильно я ни тянула, он отказывался двигаться. — Тор, пожалуйста.

— Скажи это еще раз. — Его губы скользнули по моим, его дыхание стало горячим.

— Пожалуйста.

— Тор. Назови меня Тор.

Все мое тело содрогнулось от удовольствия, прозвучавшего в этом мрачном голосе.

— Тор.

Он вошел в меня прежде, чем его имя слетело с моего языка.

Я вскрикнула, прильнув к нему, наслаждаясь ощущением своего тела, сжимающегося вокруг него. Боже, он был таким большим. Таким чертовски большим, что у меня каждый раз перехватывало дыхание. Он наполнял меня так, как ни один мужчина никогда раньше не наполнял. Никогда не сможет.

— Черт, ты такая тугая, — отрезал он, словно пытаясь сохранить самообладание.

Но я хотела, чтобы он потерял самообладание. Я хотела, чтобы он был так же возбужден из-за меня, как и я из-за него.

Я просунула руку между нами и обхватила его яйца.

Шипение, сорвавшееся с его губ, было звуком триумфа.

Он взял мою нижнюю губу в рот, прикусил ее, вытащил и снова вошел внутрь.

Снова и снова он входил до основания, трахая меня именно так, как я мечтала всю неделю. Жестко, быстро, глубоко и идеально.

— В тебе так хорошо. — Он застонал и ускорил темп, звук соприкосновения наших тел заполнил зал.

Мои внутренние стенки затрепетали. Мы только начали, но я целую неделю мечтала об этом, о Торене. И оргазмы, которые я получала в душе, были ничем по сравнению с сексом.

Жар разлился по моим венам, и мои конечности начали дрожать. Моя голова откинулась к стене и свесилась набок, обнажая шею.

— О боже. Я сейчас кончу.

— Давай, детка. — Он наклонился к моему горлу, его зубы скользнули по моей коже. — Кончи для меня.

Два сильных толчка его члена, и я взорвалась. Оргазм обрушился на меня, и я взмыла в небеса, летя к звездам.

— Тор. — Я хватала ртом воздух, разрываясь на части. Не в силах стоять, я повисла на нем, теряя контроль над своим телом. С головы до ног каждая клеточка дрожала и пульсировала. Я не могла дышать. Не могла думать. Я ничего не могла поделать, кроме как чувствовать, как он накатывает на меня волна за волной.

Торен не замедлял темпа. Он входил в меня жестко и быстро, стремясь к собственному освобождению. Его рев был глухим бормотанием, заглушаемым стуком моего пульса в ушах. Он запрокинул голову к потолку и с моим именем на губах излился в меня, его горячая сперма стекала по моим бедрам.

В горле першило, легкие горели так, словно я пробежала десять миль, когда мой оргазм начал угасать и я смогла приоткрыть глаза.

Торен рухнул на меня, его грудь поднималась и опускалась от тяжелых вдохов, а лоб уперся в стену рядом с моими волосами. По его телу пробегали толчки, мышцы спины сокращались от моих прикосновений.

Он все еще был внутри меня, его член подергивался.

Я обхватила ногой его бедро, чтобы прижаться ближе, затем обняла его за плечи и уткнулась лицом в его шею, вдыхая мужской, чистый запах его кожи.

— Я скучала по тебе. — Это было более чем разумно.

Его руки обвились вокруг моей талии, прижимая так крепко, что было почти трудно дышать, когда он зарылся лицом в мои волосы.

— Я скучал по тебе.

Мы держались друг за друга, даже когда огонь в моих венах потух, а пот на коже остыл. Только когда по моим предплечьям побежали мурашки, а по плечам непроизвольная дрожь, он, наконец, разорвал нашу связь.

Он убрал волосы с моего лица и заглянул мне в глаза. Торен открыл рот, но, прежде чем успел заговорить, закрыл его. Затем он поцеловал меня в кончик носа, прежде чем взять за руку и потянуть в дом, прямо к лестнице.

Прямиком в его спальню, где мы снова прижались друг к другу, не торопясь исследовать друг друга, пока оба не выдохлись.

— Не засыпай, — предупредил он, лежа лицом вниз на подушке. Он поднял руку к моему лицу и провел большим пальцем по моей скуле.

— Не буду, — пообещала я, растягивая рот в зевке.

Часы на его прикроватной тумбочке светились. Был уже третий час ночи. Все, чего я хотела — это завалиться в его роскошную постель и поспать несколько часов, но до того, как часы пробьют четыре, мне нужно было быть дома. Мне нужно было вернуться в свой мир, где я бы притворилась, что не зависима от Торена Грили.

— Ты читал ту книгу, которую я оставила? — спросила я.

— Да.

На прошлой неделе, перед тем как мы отправились на наши игры, я зашла в книжный магазин на территории кампуса и выбрала триллер, который, как я надеялась, понравится ему и займет достойное место на полке.

— И как? — Я оживилась, приподнимаясь на дюйм с подушки.

— Она в офисе.

— Да. — Я сжала кулаки, и тихий смех Торена стал моей наградой. — Чем еще ты занимался?

— В основном работал. Затаился.

Мы не разговаривали и не переписывались, пока были в разлуке. Все эти вопросы я бы задала своему парню по телефону, но каким-то образом мы пришли к негласному соглашению. Эти украденные ночи были нашим единственным времяпрепровождением. Если не считать случайных сообщений о наших планах, мы свели общение к минимуму.

Последнее, что мне было нужно — это чтобы кто-то заинтересовался и спросил, с кем я так часто переписываюсь.

Однажды я уже допустила эту ошибку и больше не повторю ее.

— Ты смотрел какие-нибудь хорошие фильмы? — спросила я.

— Я смотрел те, что ты мне купила.

— Тебе было страшно? — спросила я.

Он ухмыльнулся.

— Нет, детка.

— Скажи честно. Тебе они понравились?

— Не думаю, что ужасы — это мой жанр.

— Черт возьми. — Возможно, я смогу изменить его мнение, если мы посмотрим один из них вместе. Вместо того, чтобы прятать лицо в одеяло, когда мне станет страшно, я могла бы свернуться калачиком у него на груди. — Значит, просто фильмы восьмидесятых и девяностых, да?

Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то, что я видела раньше, но не задавалась вопросом. Что-то похожее на боль. Это произошло так быстро, что исчезло в мгновение ока.

— Что? — спросила я, ожидая, его большой палец не переставал двигаться по моей щеке.

— Фильмы восьмидесятых и девяностых годов мне тоже не очень нравятся.

Я моргнула, затем приподнялась на локтях, освобождаясь от его прикосновений, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

— Что? Тогда зачем они тебе?

— Это были любимые фильмы моей мамы. У нее была целая коллекция видеокассет, которые я хранил годами. Они до сих пор хранятся у меня в кладовке в подвале, но, когда я учился в колледже, я решил, что хочу приобрести и DVD-диски. На случай, если мне когда-нибудь захочется посмотреть что-нибудь из того, что она любила.

У меня защемило сердце.

— О, Тор.

— Я нечасто смотрю их, — тихо сказал он, перекатываясь на спину и уставившись в темный потолок. — Я рад, что ты это сделала. Ей бы это понравилось.

Я подвинулась на кровати, прижимаясь к нему. Видеокассеты. Они были старыми. Черт, как и DVD-диски.

— Как давно?

— Она умерла, когда мне было шестнадцать. Рак груди. — Он закрыл глаза, как будто произносить эти слова было физически больно.

Я поцеловала его в грудь.

— Мне жаль.

— Ей было всего сорок восемь. — Когда он открыл глаза и посмотрел на меня, печаль в его глазах была такой искренней, такой глубокой, что пробирала до костей. — После этого все изменилось.

— Могу себе представить.

Он надолго замолчал, уставившись в потолок, пока не сказал:

— Это сломило моего отца. Он был таким крупным парнем, примерно моего роста. Она была пяти футов ростом (прим. ред.: примерно 152 см.), но обладала пылким духом. Она была его искрой, и он любил ее всем, что у него было. Когда ее не стало, он превратился в оболочку. Год спустя, когда ему было пятьдесят четыре, у него случился сердечный приступ.

Получается, что он потерял их обоих в течение года.

— Мне очень, очень жаль.

— Прошло много времени.

— И что? Это не значит, что тебе все еще не больно. — Что у него не будет таких тяжелых дней, как годовщина ее смерти.

— Да. Думаю, да. — Он глубоко вздохнул. — Я переехал жить к Эвану и Фейт, когда мне было семнадцать. Оставался там год, пока не окончил школу и не поступил в колледж. Эван и папа были братьями, но между ними было пятнадцать лет разницы, так что я как бы был посередине. Я был старшим двоюродным братом, который навещал мальчиков и играл с ними, когда они были маленькими. Эти дети помогли мне избавиться от горя. Они дали мне повод продолжать жить. Когда Эван умер…

Торен занял его место. Он позаботился о том, чтобы эти мальчики продолжали жить. Фейт тоже.

— Теперь ты стал тем, кто заботится обо всех.

Он пожал плечами.

— Я помогаю.

Торен делал больше, чем просто помогал. Именно ему Фейт звонила в экстренной ситуации. Он был тем парнем, который взял на себя роль отца четырех мальчиков. Он отдавал себя всем, даже если это означало, что у него ничего не оставалось для себя.

— Кто заботится о тебе? — спросила я, скорее для себя, чем для него, но его молчание было единственным подтверждением, в котором я нуждалась.

Торен был опорой для всех в его жизни. Он был надежным человеком. Скалой.

Я перекинула ногу через его тело и приподнялась, чтобы оседлать его бедра. Затем я наклонилась, чтобы завладеть его ртом, когда его руки опустились по моим бокам.

Он мог заботиться обо всех остальных.

А я позабочусь о нем.

Вечеринка

Дженнсин

— Торен, — прошептала я.

Он замурлыкал, закрыв глаза и уткнувшись лицом в подушку. Он был в нескольких секундах от того, чтобы отрубиться, но прежде чем это произойдет, я хотела попрощаться.

Мы не спали несколько часов: разговаривали, целовались и боролись со сном. Но в конце концов мы утомили друг друга.

— Мне пора. — Я поцеловала его в щеку. — Пока.

Его глаза широко распахнулись всего на минуту, прежде чем сузиться. Затем уголки его рта опустились в самой сексуальной и милой гримасе, которую я когда-либо видела в своей жизни. Его глаза снова закрылись, когда его рука обвилась вокруг моей талии, притягивая меня ближе. Он зарылся носом в мои волосы, глубоко вдыхая.

— Попрощаемся утром.

— Уже утро. Ну, почти.

— Не прощайся, — пробормотал он, крепко обнимая меня. — Пока нет.

— Хорошо. — Я еще крепче прижалась к нему.

И когда рассвет коснулся горизонта за окном его спальни, мы, наконец, заснули.