Блиц

Глава 25

Торен

Прижав телефон к уху, я мерил шагами темную гостиную, пока Паркс перекрикивал шум в баре, который он выбрал на сегодняшний вечер.

— Приезжай в центр! Давай веселиться!

— Нет. Я устал, — солгал я, выглядывая в окна, выходящие на передний двор.

Где Дженнсин? Час назад она написала, что зайдет. Что-то случилось с соседкой?

— Да ладно тебе, Торен, — простонала Паркс. — Мы должны отпраздновать.

— Празднуй. А я отдохну.

— Хочешь, я заеду за тобой? — спросил он. — Я буду через десять минут.

Нет, черт возьми. Он был последним человеком, которого я хотел видеть сегодня вечером.

— Не приходи.

— Я приду.

— Паркс, — предупредил я. — Я иду спать. Если ты меня разбудишь, я тебя поколочу.

Он усмехнулся.

— Неважно. Где тот Торен, который всегда был готов хорошо провести время?

Тот Торен встретил женщину, которая испортит ему жизнь. Тот Торен хотел праздновать только с Дженнсин.

— Спокойной ночи, Паркс.

— Неудачник! — крикнул он, прежде чем я повесил трубку.

Обойдя диван, я подошел к окну и выглянул наружу. Ее нигде не было видно. Я открыл нашу переписку, собираясь отправить ей смс, когда черная полоса пронеслась через мою подъездную дорожку.

Улыбка растянула мои губы, когда я поспешил к двери и открыл ее как раз в тот момент, когда она вскочила на крыльцо и влетела в мои распростертые объятия.

— Привет. — Я крепко обнял ее, уткнувшись лицом ей в шею.

— Привет, — пробормотала она, обнимая меня за плечи.

Я пинком захлопнул дверь, намереваясь подержать ее еще немного и вдохнуть ее аромат, но она высвободилась и вскочила на ноги.

Босые ноги.

Я нахмурился. Было слишком холодно, чтобы она могла бегать босиком, независимо от того, нравились ей носки или нет. Но прежде чем я успел что-либо сказать, я увидел ее лицо, и у меня внутри все сжалось.

Ее кожа была слишком бледной, и выглядела она так, будто вот-вот расплачется.

— Что случилось? Это из-за игры?

Волейбольная команда одержала уверенную победу. Но, возможно, Аспен узнала, что она ходила на футбольный матч.

Да, она ослушалась приказа. Я бы разозлился, если бы мои игроки поступили так же. Но, с эгоистичной точки зрения, то, что я увидел ее во втором ряду студенческой секции, было лучшей частью моего дня. Это сделало победу над «Гризли» намного приятнее.

— Аспен узнала, что ты была сегодня на игре?

Дженнсин покачала головой, проходя мимо меня в дом. Дойдя до гостиной, она обхватила себя за талию и принялась расхаживать по комнате.

— Детка, поговори со мной.

Ее подбородок задрожал.

— Стиви знает о нас. Может быть. Я не уверена. Она что-то подозревает. Возможно.

— Блять. — Я провел рукой по волосам, когда мир исчез у меня из-под ног. Блять. Блять. Блять.

— Она не спала этим утром, когда я вернулась домой, — сказала Дженнсин. — Я солгала и сказала ей, что хотела пробежаться, но было слишком холодно. Потом она была там, на игре, и я не могла оторвать от тебя взгляда, а потом ты посмотрел на меня, и я такая идиотка, потому что улыбнулась и все испортила, потому что была так рада за тебя.

Ну, черт возьми. Это было лучшее и худшее, что она могла сказать.

— Я такая идиотка. — Она запустила руки в волосы, теребя пряди. Затем они снова упали по бокам, ее пальцы задрожали, прежде чем она снова засунула их подмышки, продолжая расхаживать взад-вперед.

— Ты не идиотка. — Я тоже забылся. Не следил за выражением своего лица. Не притворялся, что она просто еще одна студентка. Я нашел ее в толпе и улыбнулся. Потому что ее лицо заставляло меня улыбаться. Это происходило автоматически.

— Я планировала прийти сюда и уже собиралась прокрасться вниз по лестнице, когда увидела ее в гостиной. Лиз всегда засиживается допоздна, смотря телевизор. Стиви иногда тоже смотрит, но только если Лиз уже ушла. Вот только сегодня была только Стиви, и, может быть, у меня паранойя, но у меня такое чувство, что это из-за меня.

Черт.

— Она что-нибудь сказала после игры?

— Нет. — Дженнсин так яростно замотала головой, что волосы хлестнули ее по лицу. — Я, в общем-то, не дала ей шанса. После того, как мы покинули стадион, я направилась прямиком в раздевалку и приняла горячий душ, чтобы разогреться перед нашей игрой.

— А вечером, когда ты вернулась домой?

— Мы ехали порознь. Я приехала домой раньше их и спряталась в своей комнате.

Я вздохнул.

— Давай не будем забегать вперед. Может быть, она не знает.

— Может быть. — Дженнсин прикусила нижнюю губу. — Но что, если узнает?

Что, если Стиви узнает?

Она остановилась, обхватив себя руками за талию. От ужаса, отразившегося на ее лице, у меня внутри все сжалось.

— Мне нравится Стиви. Но я ей не доверяю. Я не доверяю никому из девушек в команде.

— Почему? — Случилось что-то, что заставило Дженнсин держаться особняком. Были ли они жестоки по отношению к ней? Обвиняли ли они ее в том, что предыдущая девушка вылетела из команды?

— Опыт, — сказала она.

— Твоя команда в Стэнфорде. — Это была догадка, подтвердившаяся, когда она с трудом сглотнула и кивнула.

— Я думала, что они мои подруги. Мы были больше, чем товарищи по команде. Или… я думала, что мы были ими. Я доверилась нескольким из них. Рассказала им о своих маме и папе и обо всем остальном, что друзья рассказывают друзьям.

То, что она рассказывала мне.

Сказала ли она им, что не уверена, хочет ли продолжать играть? Может быть, эти девочки увидели в этом свое преимущество. Слабость, которую можно использовать.

Я видел, как тоже самое происходило с некоторыми футболистами. Те, кто обладал наибольшим талантом, обычно были самыми популярными. Но их навыки означали, что у них на спине всегда будет мишень. Другие могли начать завидовать. Искать возможность доставить этому игроку неприятности.

Так случалось не всегда. Раша Рэмзи любили его товарищи по команде, и его дружба была искренней. Но он был в этой команде с первого курса.

Дженнсин была не просто лучше других девушек команды «Дикие кошки». Она была необыкновенной.

Если Стиви знала о нас, если она хотела сбить спесь с Дженнсин, все, что ей нужно было сделать, это сказать Аспен.

— Это моя вина. — Именно я задержал ее допоздна этим утром. Во время игры я был единственным, кто не проявлял должной осознанности. Я был тем, кто рисковал с Дженнсин с самого начала.

— Нет. — Она покачала головой. — Мы в этом вместе.

Черт возьми, да, мы были вместе.

Я пересек комнату и преградил ей путь, так что у нее не было другого выбора, кроме как остановиться. Затем я взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы.

— Что мы будем делать? — прошептала она.

— Говорить.

Она опустила взгляд на середину моей груди и кивнула.

Пришло время для серьезного разговора, которого мы оба избегали. Обсуждения, которое могло бы сделать подозрения Стиви неуместными.

Я отпустил Дженнсин, затем подошел к окну и уставился в холодную звездную ночь. После того, как она написала, что зайдет, я выключил свет внутри. Таким образом, никто из проезжающих мимо не увидел бы ее здесь.

Прятать ее, прятать нас уже чертовски надоело. Но сегодня вечером я был рад, что свет был выключен. В темноте было легче обнажить душу.

— Моя жизнь в Мишне. Это то место, где я хочу жить. Где хочу создать свою семью. Скоро я захочу завести собственных детей. Я не хочу быть стариком, когда мои дети подрастут. Нет, если я в конце концов… — слова застряли у меня в горле. Как папа. Как дядя Эван.

Ни одна душа на свете не знала, что я боюсь умереть молодым. Кроме Дженнсин.

— Тор. — От нежности в ее голосе мне стало и лучше, и хуже одновременно.

— У тебя столько всего впереди. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя загнанной в угол.

— Кто сказал, что я буду чувствовать себя загнанной в угол?

Я пожал плечами.

— Тебе двадцать один. Ты не должна быть привязана к старику.

— Двадцать два, — прошептала Дженнсин. — Мне двадцать два.

— Подожди. Что? — Я резко обернулся. — Я пропустил твой день рождения. Когда? Почему ты мне не сказала?

Она пересекла комнату и встала рядом со мной, глядя сквозь стекло.

— Не чувствуй вины за то, что пропустил важный момент, о существовании которого даже не подозревал. Будь рядом в следующий раз, и мы будем в расчете.

Ее следующий день рождения.

Если она хочет, чтобы я был рядом, я буду.

— Договорились.

Она придвинулась ближе, прижавшись виском к моей руке.

— Я как-то не задумывалась о том, чтобы завести детей.

Потому что ей было всего двадцать два. Ее жизнь была связана с волейболом. У нее было достаточно времени, чтобы подумать о детях, а с другим парнем у нее были бы годы впереди.

— Я должен отпустить тебя.

Она сунула руку в задний карман моих джинсов.

— Пожалуйста, не надо.

— Ты уверена? — Если она была готова выдержать это, дать мне шанс на будущее, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать ее счастливой. Но она должна была быть уверена.

— Кто-то должен быть рядом, чтобы смотреть старые фильмы твоей мамы, покупать тебе книги, следить за тем, чтобы твои приправы сочетались по цвету, и убирать твой грузовик посреди ночи. Так получилось, что я хороша во всем этом.

Ни одна женщина в мире не справилась бы с этим лучше.

Мы двигались в тандеме, отодвигаясь от окна и приближаясь друг к другу. Наши губы слились в поцелуе, который был подобен глотку воздуха. Все напряжение покинуло мои мышцы, когда я подхватил ее на руки и оторвал от пола.

У меня не было ни малейшего шанса добраться до спальни, когда ее язык переплелся с моим. Поэтому я подошел к дивану и уложил ее на кожаную обивку. Затем накрыл ее тело, пробуя на вкус, облизывая и пожирая ее рот, пока потребность погрузиться в ее тугой жар не разлилась по моим венам.

— Тор. — Она оторвалась от меня, тяжело дыша, и прижалась губами к мочке моего уха. — Трахни меня.

Эта женщина. Мой член был таким твердым, что причинял боль.

Мы раздели друг друга догола, наша одежда свалилась на пол рядом с диваном, и когда я жестко вошел в нее, ее стон эхом отразился от стен.

— Черт, какие чувства ты заставляешь меня испытывать. — Я крепко поцеловал ее в губы, выходя из нее и входя в нее.

— Да. — Она обхватила ногой мое бедро, направляя меня глубже.

Я двигал нас снова и снова, пока она не начала дрожать. Но я не был готов к тому, что она кончит, пока нет. Я не был готов к тому, что это когда-нибудь закончится. Поэтому я отстранился и стащил ее с дивана, развернув нас так, что она оказалась у меня на коленях.

На ее лице была улыбка, когда она опустилась на мой член.

— Черт. — Я откинул голову на спинку дивана, стиснув зубы, когда она пошевелила бедрами.

Кончики ее пальцев впились в мои плечи, пока она скакала на мне, все быстрее и быстрее, пока не застонала.

Я обхватил ее за талию, помогая ей двигаться.

Не то чтобы она в этом нуждалась. Сила ее тела была удивительной, когда она стремилась к собственному освобождению.

Трепетание ее внутренних стенок чуть не погубило меня. Каждый раз, когда она опускалась, я боролся с растущим давлением в основании позвоночника.

— Давай, детка.

— Я уже близко, — сказала она, затаив дыхание. — Кончай со мной.

Я просунул руку между нами и большим пальцем нащупал ее клитор. Всего-то и потребовалось, что провести пальцем по нервному сплетению, и она откинула голову назад и начала сжимать меня, пока мое имя срывалось с ее губ.

Ее оргазм спровоцировал мой собственный, и мир превратился в размытое пятно, когда я излился в нее. Мой пульс отдавался в ушах, когда я сильно кончил, все мое тело было истощено к тому времени, когда она рухнула на меня, удовлетворенная и безвольная.

Я все еще был возбужден внутри нее, когда зарылся носом в ее волосы и вдохнул.

— Тор. — Она уткнулась носом мне в шею, а я прижал ее к себе, обхватив обеими руками ее спину.

Я любил ее.

Я хотел, чтобы такие ночи, как эта, длились всю оставшуюся жизнь. Хотел, чтобы она была в моих объятиях, в этом доме, в моей постели. Хотел ходить с ней за покупками вместе. Хотел завтракать с ней по утрам и ужинать по вечерам. Хотел, чтобы ее чистая машина стояла в гараже рядом с моим грязным грузовиком.

Все будет. Нам просто нужно было подождать еще немного.

— Мне пора. — Она вздохнула и поцеловала меня в щеку, прежде чем разнять нас. — Если Стиви что-то заподозрила, я не хочу рисковать тем, что завтра снова придется рано вставать.

— Хорошо. — Как бы сильно я ни хотел, чтобы она оказалась в моей постели, это, вероятно, был разумный шаг.

Прежде чем она успела наклониться, чтобы поднять свои трусики, я поднял их с пола и протянул ей, она надела их, а затем и спортивные штаны.

Когда толстовка с капюшоном, которая была на ней, прикрыла ее обнаженный торс, я подобрал с пола свои джинсы, вскочил на ноги, натянул их и застегнул. Затем, взяв ее за руку, я проводил ее до двери.

— Проща…

Я прижал палец к ее губам, прерывая ее.

— Я так чертовски устал прощаться с тобой.

Ее голубые глаза смягчились.

— Сладких снов, Дженнсин.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в уголок рта.

— Сладких снов, Торен.