Бриллиантовое ожерелье

ГЛАВА XXXII. Дѣйствительное похищеніе ожерелья.

Лондонская полиція дѣятельно занялась розысканіемъ украденнаго ожерелья. Это дѣло было поручено знаменитому сыщику м-ру Бенфиту. Изучивъ всѣ подробности дѣла, Бенфитъ остановился на томъ предположеніи, что ожерелье украдено лордомъ Джоржемъ съ согласія леди Эстасъ. Когда-же лордъ Джоржъ побывалъ у брилліантщика Бенжамина, это предположеніе въ сознаніи м-ра Бенфита обратилось въ несомнѣнный фактъ. Онъ сталъ часто посѣщать лорда Джоржа подъ предлогомъ полученія отъ него необходимыхъ свѣденій по дѣлу о пропавшихъ брилліантахъ. Эти посѣщенія такъ надоѣли лорду Джоржу, что онъ съ досадой проговорилъ:

-- Можно подумать, что вы убѣждены, что брилліанты находятся у меня.

-- Милордъ, человѣкъ въ моемъ положеніи ни въ чемъ не можетъ быть убѣжденъ, онъ можетъ только подозрѣвать.

-- Значитъ, вы подозрѣваете, что я укралъ это ожерелье?

-- Какъ можно, милордъ, я этого не осмѣлюсь сказать, но согласитесь, что эта покража чрезвычайно странна и запутана.

Затѣмъ онъ очень ловко перешелъ къ вопросу о свиданія лорда Джоржа съ Бенжаминомъ и Бартеромъ, которыхъ полиція знала за людей, увѣренныхъ, что можно безопасно браться за всякое "темное и рискованное дѣло", лишь-бы умѣло прятать концы.

-- Къ несчастію, эти господа имѣютъ векселя на меня, отвѣчалъ лордъ Джоржъ,-- и я поневолѣ посѣщаю ихъ.

-- Мы знаемъ, что у нихъ есть ваши векселя, отвѣтилъ совершенно безстрастно Бенфитъ, раскланиваясь съ взбѣшеннымъ лордомъ Джоржемъ.

М-ръ Бенфитъ имѣлъ совѣщаніе также и съ леди Эстасъ. Ему пришло на мысль, что если ожерелье украдено дѣйствительными ворами, то они попользовались только сундукомъ, а ожерелье, вѣроятно, осталось у Лиззи. Руководимый этой мыслью, Бенфитъ сталъ распрашивать леди Эстасъ о всѣхъ подробностяхъ воровства и вскользь замѣтилъ, что, можетъ быть, ея сіятельство забыла, что въ разсѣянности оставила ожерелье въ Портрэ, взявъ съ собой только пустой сундукъ, почему просилъ у нея позволенія сдѣлать обыскъ въ замкѣ. Посовѣтовавшись съ Франкомъ, Лиззи дала согласіе на обыскъ. Разумѣется, тамъ ничего не нашли. Но этотъ обыскъ былъ только прелюдіей къ другому обыску. Въ свое пятое посѣщеніе м-ръ Бенфитъ намекнулъ Лиззи, что ему приказано, съ содѣйствіемъ женщины, оставленной въ передней, произвести обыскъ въ вещахъ ея сіятельства.

-- Мы должны пересмотрѣть все до послѣдней нитки, въ утѣшеніе сказалъ Бенфитъ.

М-съ Карбонкль, присутствовавшая при этомъ свиданіи, вознегодовала и рѣшительно объявила, что не допуститъ производить полицейскій обыскъ въ своемъ домѣ. Когда же Бенфитъ увѣрилъ ее, что обыскъ будетъ произведенъ только въ комнатахъ, занимаемыхъ леди Эстасъ, домохозяйка заявила, что она позволяетъ ему исполнять его обязанность.

Едва м-съ Карбонкль проговорила свое согласіе, Лиззи почувствовала себя совершенно одинокой и брошенной во власть непреклоннаго врага. Она сознавала, что если покажетъ свою слабость, то это будетъ уликой противъ нея. Она услышала, какъ Бенфитъ объяснялъ, что этотъ обыскъ простая формальность, необходимая для успокоенія публики, въ которой ходятъ самыя странные слухи на счетъ воровства ожерелья. Но далѣе она ничего не слыхала и упала въ обморокъ.

-- Бѣдная, ея очень тяжело переносить всю эту исторію, сказала м-съ Карбониль, схватившись за сонетку.

-- О, конечно, ей не легко, отвѣчалъ Бенфнтъ.-- Нашему брату часто приходится видѣть такіе обнороки. Немного свѣжаго воздуха и воды столько, чтобъ можно было окрестить ребенка, и милледи тотчасъ-же воспрянетъ.

-- Вы-бы сдѣлали очень хорошо, если-бъ ушли, сказала м-съ Карбонкль строго.

-- Нѣтъ, ужь позвольте остаться до тѣхъ поръ, какъ она придетъ въ себя. Случается, что такія нѣжныя леди падаютъ въ обморокъ отъ одного взгляда на нашего брата, но намъ должно все выноситъ. Пустите побольше воздуху, да окропите ее нѣсколькими каплями воды. Капля на такую леди дѣйствуетъ лучше, чѣмъ цѣлое ведро воды. Посмотрите, она сейчасъ придетъ въ себя.

Предсказаніе Бенфита торжественно оправдалось: Лиззи вскорѣ открыла глаза. Первымъ ея движеніемъ было схватить себя за грудь, чтобы удостовѣриться, здѣсь-ли ключъ отъ шкатулки. Бенфитъ, конечно, замѣтилъ это движеніе, и тотчасъ подумалъ, что у нея, вѣроятно, припрятанъ на груди документъ, указывающій, какъ найти настоящій слѣдъ для отысканія брилліантовъ. Но ему сразу не пришло въ голову, что здѣсь запрятанъ ключъ отъ шкатулки, въ которой заперто ожерелье. Однакожъ, силой произвести обыскъ онъ не посмѣлъ..

-- Я только что объяснялъ, что подобные припадки видывалъ не разъ въ своей жизни, сказалъ Бенфитъ.-- Воры,-- конечно, настоящіе,-- нисколько не теряются въ нашемъ присутствіи; женщины, пожалуй, будутъ еще похрабрѣе мужчинъ. Ну, а если нашъ братъ имѣетъ дѣло съ знатными дамами, тогда онѣ непремѣнно падаютъ въ обморокъ. Случалось, что онѣ падали въ обморокъ при одномъ взглядѣ на полицейскаго... Позволите приступить къ обыску?

-- Я должна прежде посовѣтоваться съ моимъ кузеномъ, отвѣтила Лиззи.

Сколько ни убѣждалъ ее сыщикъ, она твердо стояла на своемъ и онъ принужденъ былъ удалиться, получивъ отъ нея право отправиться къ м-ру Грейстоку и переговорить съ нимъ по этому поводу.

Не смотря на неудачу, Бенфитъ возвращался домой въ очень хорошемъ расположеніи духа. Его подозрѣнія отчасти оправдались. Онъ былъ убѣжденъ, что дверь была вырѣзана при помощи искуснаго вора съ содѣйствіемъ лорда Джоржа. Бенфитъ пытался узнать кое-что отъ долговязаго лакея, но тотъ стоялъ на своемъ: "знать ничего не знаю", такъ что его принуждены были выпустить на свободу. "Ожерелье слишкомъ цѣнное, разсуждалъ Бенфитъ,-- и если-бъ его украли обыкновенные воры, то полиція навѣрное напала-бы на его слѣды. Слѣдовательно, оно находится или у лорда Джоржа или передано имъ Бенжамину, чтобы скрыть его отъ преслѣдованія Кампердауна. Лордъ Джоржъ непремѣнно любовникъ леди Эстасъ. Она упала въ обморокъ и прежде всего схватилась за грудь, желая убѣдиться, цѣла-ли та вещь, сохранить которую было для нея необходимо." Но Бенфитъ одинъ держался этого мнѣнія. Остальные сыщики были убѣждены, что въ покражѣ ожерелья навѣрное участвовали двое самыхъ опытныхъ воровъ въ Лондонѣ: м-ръ Смайлеръ, къ которому полиція относилась чуть не съ благоговѣніемъ, и малорослый, но очень ловкій Билли Банъ. А если участвовали эти молодцы, то нечего и думать, что они дѣйствовали по наущенію лорда Джоржа. Главнымъ противникомъ Бенфита былъ молодой, проворный сыщикъ Гаджэръ. Онъ произвелъ наблюденія надъ м-ромъ Смайлеромъ и убѣдился, что этотъ искусный воръ ходитъ повѣся голову и скрежещетъ зубами,-- ясно, что его провели, т. е. онъ не нашелъ въ сундукѣ брилліантовъ (м-ръ Гаджэръ согласился съ Бенфитомъ, что ворамъ достался пустой сундукъ). И крошка Билли тоже не веселъ. Слѣдовательно между ворами вопросъ теперь идетъ о томъ: кто кого надулъ? Т. е. можно-ли придавать вѣру утвержденію воровъ, лично участвовавшихъ въ предпріятіи, что имъ достался только пустой сундукъ, и не обманывали-ли они своихъ товарищей или кого-нибудь другого,-- воротилу всего дѣла,-- распуская такую нелѣпицу. Несомнѣнно также, что Бенжаминъ долженъ былъ участвовать въ продѣлкѣ, но его-ли надули или надулъ онъ,-- этотъ пунктъ именно и не разъясненъ.

-- Тогда, гдѣ-же, по вашему, находится ожерелье? спросилъ съ видимымъ презрѣніемъ Бенфитъ у своего молодого товарища.

-- Ну, положимъ, что у "него" (подъ "нимъ" подразумѣвался лордъ Джоржъ), но вы знаете, что теперь ихъ нѣтъ тамъ.

Въ томъ-то и дѣло, что ни Бенфитъ, ни его товарищъ не знали этого навѣрное. Однакожъ, послѣ обморока Лиззи, опытный сыщикъ еще болѣе утвердился въ своемъ предположеніи, что леди Эстасъ, такъ или иначе, причастна въ воровству ожерелья, о чемъ онъ не замедлилъ сообщить начальнику лондонской полиціи, маіору Макинтошу, когда отдавалъ ему отчетъ о своей попыткѣ произвести обыскъ у леди Эстасъ.

-- Она упала въ обморокъ, докладывалъ онъ.-- Извѣстно, женщина нѣжная, съ ними всегда такъ бываетъ.

-- И, разумѣется, не допустила произвести обыскъ?

-- Не допустила, сэръ. Видите-ли, она должна прежде посовѣтоваться съ м-ромъ Грейстокомъ.

-- Я и не разсчитывалъ, чтобы она согласилась.

-- Я тоже не разсчитывалъ, но убѣдился, что она все знаетъ. У нея навѣрное есть какая-нибудь тайна, которая ее сокрушаетъ. Знаете-ли, мнѣ кажется, что брилліанты находятся у нея подъ замкомъ или она носитъ ихъ на себѣ.

-- Я согласенъ съ вами, что такое предположеніе весьма вѣроятно.

-- Какъ хотите, но я стою за то, что въ Карлейлѣ произведено не воровство, а самая тонкая мошенническая продѣлка. Лордъ и миледи дѣйствовали за одно и который нибудь изъ нихъ сохраняетъ у себя это ожерелье.

-----

Леди Эстасъ находилась еще подъ впечатлѣніемъ утреннихъ событій, когда пришелъ лордъ Джоржъ. Слабымъ взволнованнымъ голосомъ она разсказала ему о посѣщеніи Бенфита.

-- Этотъ господинъ безпрестанно шатается и ко мнѣ, сказалъ раздражительно лордъ Джоржъ.-- Никогда въ жизни не приходилось мнѣ выносить столько оскорбленій! По дорогѣ изъ Карлейля мы шутили надъ тѣмъ, что какой-то глупецъ изъ членовъ провинціальной полиціи вздумалъ подозрѣвать меня въ воровствѣ вашего ожерелья, но теперь ужь не до шутокъ. Этотъ Бенфитъ почти требовалъ, чтобы я позволилъ ему обыскать мою квартиру.

-- А мнѣ заявилъ объ этомъ прямое требованіе, произнесла плачущимъ голосомъ Лиззи.

-- Тутъ есть еще какой-нибудь смыслъ. Это проклятое ожерелье принадлежало вамъ. Даже, если предположить, что оно и теперь находится у васъ, то вы скрываете только то, что составляетъ вашу собственность. Но я-то тутъ при чемъ. Если-бъ я укралъ ихъ... Я вообще мало обращаю вниманія на толки разныхъ людишекъ, но согласитесь, прослыть воромъ по цѣлому Лондону -- это уже изъ рукъ вонъ гадко,-- и прослыть потому, что мнѣ вздумалось оказать вѣжливость дамамъ, провожая ихъ въ Лондонъ, и одна изъ этихъ дамъ, по непростительной безпечности, дала поводъ похитить свои брилліанты... Послушайте, что толкуетъ вашъ другъ, лордъ Фаунъ: онъ увѣряетъ, что ожерелье находится постоянно у меня въ карманѣ. Но пусть онъ не очень разглагольствуетъ, я какъ разъ сверну ему шею.

Лордъ Джоржъ проговорилъ это рѣзкимъ, даже грубымъ тономъ. Въ умѣ Лиззи сейчасъ-же промелькнуло, что корсаръ, поставленный въ такія странныя обстоятельства, конечно, не можетъ и не долженъ отличаться изысканной вѣжливостію.

-- Я буду очень рада, если вы это сдѣлаете, замѣтила Лиззи.

-- И сдѣлаю. Я никакъ не думалъ, что могу выходить изъ терпѣнія. Но когда дѣло доходитъ до кражи этого проклятаго ожерелья, когда лондонская полиція на каждомъ шагу проявляетъ свою предупредительную заботливость обо мнѣ, я бѣшусь до послѣдней возможности... Леди Эстасъ, вы знакомы съ Бенжаминомъ?

-- Я его знала прежде, отвѣтила Лиззи, краснѣя.-- Я когда-то была должна ему.

-- Онъ мнѣ говорилъ объ этомъ. Это самый отъявленный мошенникъ въ Лондонѣ. Я тоже ему кое-что долженъ. Я убѣжденъ, что брилліанты не миновали его рукъ. Можете судить, когда я сказалъ ему объ этомъ, онъ съ своей отвратительной жидовской усмѣшкой возразилъ, что онъ полагалъ, что брилліанты находятся у меня. Каково вамъ это покажется. Но что-бы онъ ни говорилъ, для меня несомнѣнно, что этотъ мошенникъ уже успѣлъ спустить ожерелье за границу... Право, я спать не могу, все эти проклятыя брилліанты мерещатся мнѣ. Мнѣ противно встрѣчаться съ людьми на улицѣ, такъ какъ въ каждомъ взглядѣ, брошенномъ на меня, я читаю убѣжденіе, что я воръ. Людямъ очень пріятно вѣрить, что лордъ или, по крайней мѣрѣ, человѣкъ, носящій титулъ лорда, сдѣлался воромъ...

-- Бѣдный, и все это вы терпите за меня, сказала Лиззи.

Лордъ Джоржъ наклонился въ ней и произнесъ тихо, но внятно:

-- Умоляю васъ, разскажите мнѣ все, что вы знаете объ этомъ дѣлѣ?

-- Что знаю? спросила Лиззи едва слышнымъ голосомъ.

-- Гдѣ ожерелье? Какъ вы устроили это дѣло?

-- Я и не думала ничего устраивать.

Онъ продолжалъ пристально смотрѣть на Лиззи, и въ его глазахъ появилось такое грозное выраженіе, что она перепугалась.

-- Вамъ извѣстно, гдѣ находятся брилліанты, отчеканилъ онъ, все еще не спуская съ нея глазъ.

Она сдѣлала утвердительной знакъ головою.

-- Ну такъ говорите-же скорѣй... гдѣ они? Если не хотите сказать мнѣ, скажите кому-нибудь другому. Повторяю вамъ, мое положеніе невыносимо.

-- А вы не выдадите меня полиціи.

-- Конечно, не выдамъ, если вы будете вполнѣ откровенны со мною.

-- А ничего отъ васъ не скрою. Все это вышло случайно. Я вынула ихъ изъ сундука только для большей безопасности.

-- Такъ они вынуты изъ сундука. Гдѣ-же они? у васъ? У Бенджамина?

-- Бенжаминъ ничего объ этомъ не знаетъ.

-- Сознаюсь, что оклеветалъ этого сына Израиля и беру свое слово назадъ... И вы никому ничего не говорили?

-- Рѣшительно никому; я сказала вамъ первому.

-- Гдѣ-же они спрятаны теперь?

-- У меня въ спальнѣ, въ моей письменной шкатулкѣ.

-- Ну ловкая-же вы барыня: вся лондонская полиція поставлена на ноги; искусные воры завидуютъ и подозрѣваютъ одинъ другого; всѣ и каждый толкуютъ о вашемъ ожерельѣ; полиція мечется, какъ угорѣлая, слѣдя то за мной, то за Бенжаминомъ, то за всѣми, кого она подозрѣваетъ,-- а ожерелье преспокойно лежитъ въ вашей-же письменной шкатулкѣ. Но, объясните мнѣ, какъ могли вы взломать сундукъ и вынести его на желѣзную дорогу.

-- Это сдѣлали настоящіе воры; они въ самомъ дѣлѣ хотѣли завладѣть ожерельемъ; но обманулись въ своихъ разсчетахъ. Я хотѣла разсказать все въ Карлейлѣ... но все случилось такъ неожиданно... я перепугалась, а потомъ, разъ сказавъ ложь подъ присягой, я не рѣшилась измѣнить прежнее показаніе...

-- Однакожъ, ваше дѣло не хорошо. Вспомните, что изъ-за вашего ожерелья начатъ былъ процессъ; потомъ въ Карлейлѣ вы дали ложное показаніе подъ присягой. Кампердаунъ воспользуется этимъ и потребуетъ чтобы взыскали съ васъ убытки.

-- Охотно сознаюсь, что я дѣйствовала безумно, но вы-то не оставьте меня, помогите мнѣ.

-- Я рѣшительно не вижу, чѣмъ могу пособить вамъ.

-- Я вамъ подарю ожерелье; оно стоитъ десять тысячъ фунтовъ... развѣ я не могу располагать своей собственностію какъ мнѣ заблагоразсудится?

-- Конечно, можете, но я не возьму вашего ожерелья... что стану я съ нимъ дѣлать?

-- Вы можете его продать.

-- А гдѣ я найду покупщика. Но если-бъ я и нашелъ, то чрезъ недѣлю меня посадятъ въ тюрьму, а чрезъ два мѣсяца я попаду на скамью подсудимыхъ, послѣ чего меня, какъ вора, отправятъ куда-нибудь далеко.

-- Но вы -- мой другъ, должны-же вы сдѣлать что нибудь для меня.

Лордъ Джоржъ сознавалъ, что онъ долженъ сдѣлать что-нибудь для нея, хотя уже потому, что она откровенно во всемъ ему созналась. Къ тому-же замокъ Портрэ, красота Лиззи, ея молодость были весьма соблазнительны. Онъ обнялъ ее за талію, но скорѣе какъ дитя, чѣмъ женщину. Кротко приняла она его ласку и, положивъ свою голову на его плечи, нѣжно смотрѣла ему въ глаза.

-- Джоржъ, воскликнула она, прижалась своимъ лицомъ къ его рукѣ и зарыдала.

-- Право, не придумаю, что вамъ дѣлать, говорилъ онъ, все еще держа ее въ своихъ объятіяхъ.-- Мнѣ кажется, что вамъ всего лучше отправиться къ Кампердауну и разсказать ему все.

Она продолжала рыдать и ничего не отвѣтила.

-- Другого исхода я не вижу: надо отдать ожерелье Кампердауну -- и всему дѣлу конецъ. Я увѣренъ, что онъ не станетъ преслѣдовать васъ судомъ за ложную присягу.

-- А что могутъ со мной сдѣлать за это?

-- Право, не знаю навѣрное; кажется, засадятъ васъ лѣтъ на пять въ тюрьму.

-- Это за то, что я собственное ожерелье положила подъ подушку... хороши ваши законы... Но нѣтъ, ни за что не отдамъ ожерелья Кампердауну. М-ръ Грейстокъ говорилъ мнѣ, что мои враги не могутъ отнять его у меня. Нельзя-ли продать ожерелье Бенжамину?

-- Въ такомъ дѣлѣ нельзя довѣрять отъявленному мошеннику, каковъ Бенжаминъ.

-- Но я вамъ довѣряю.

И она крѣпко прижалась къ нему и страстно смотрѣла ему въ глаза.

-- Конечно, я вамъ не измѣню, но смотрите, никому ни слови о нашемъ разговорѣ.

-- О, Джоржъ! вы знаете, что теперь вы мой единственный другъ!

Онъ обнялъ ее, крѣпко поцѣловалъ, далъ обѣщаніе заботиться объ ея спокойствіи и ушелъ.

Лиззи рѣшила, что она нашла, наконецъ своего корсара. Это, однакожъ, не помѣшало ей тутъ-же подумать, что Франкъ Грейстокъ такой мужчина, котораго каждая женщина пожелаетъ имѣть своимъ мужемъ, и что ей необходимо употребить всѣ усилія, чтобы снова привлечь лорда Фауна къ своимъ ногамъ и поступить съ его сіятельствомъ, какъ укажутъ обстоятельства.

-----

Въ тотъ-же вечеръ леди Эстасъ, вмѣстѣ съ своими пріятельницами, отправилась въ театръ. Въ домѣ оставалась только женская прислуга. Лиззи, разумѣется, все время думала объ отысканномъ корсарѣ, тѣмъ болѣе, что вовсю дорогу м-съ Карбонкль не переставала трещать о томъ, какъ много непріятностей вытерпѣлъ лордъ Джоржъ по случаю пропажи брилліантоваго ожерелья.

Послѣ театра леди возвратились прямо домой, и каково-же было ихъ удивленіе, когда, подъѣзжая къ своему дому, онѣ увидѣли, что наружная дверь росперта настежъ. Дамы быстро поднялись по лѣстницѣ; Лиззи страшно поблѣднѣла, что не укрылось отъ вниманія м-съ Карбонкль. "Слѣдовательно, она все знаетъ", подумала почтенная дама.

Въ передней онѣ застали двухъ полицейскихъ и женскую прислугу м-съ Карбонкль.

-- Миледи, сказалъ одинъ изъ полицейскихъ, обращаясь къ м-съ Карбонкль,-- въ вашемъ домѣ произведено воровство. Вся прислуга ушла со двора, кромѣ одной, но та скрылась и полиція ее еще не отыскала. Ясно, что воры знали, за чѣмъ идутъ, и эта дѣвушка была ихъ сообщницей.

У Лиззи мучительно сжалось сердце, ей казалось, что говорятъ о воровствѣ въ ея комнатѣ, хотя о брилліантахъ не было произнесено ни слова.

-- Воры побывали во многихъ комнатахъ, продолжалъ полицейскій;-- одна шкатулка взломана.

Лиззи невольно вскрикнула.

-- Да, миледи, взломана, такъ-же какъ и комоды въ бюро и рабочій столикъ. Вамъ, ваше сіятельство, лучше всего отправиться въ свою комнату и убѣдиться самой, что именно похищено.

Сняли допросъ съ прислуги. Кухарка и горничная м-съ Карбонкль разсказали, что онѣ отправились погулять немного, поручивъ присмотръ за домомъ миссъ Крабстикъ. Когда-же онѣ вернулись назадъ, то, какъ ворота, такъ и подъѣздъ были заперты извнутри. Онѣ долго стучались, но, не достучавшись, обратились къ помощи полиціи, которая и отперла дверь подъѣзда.

-- Здѣсь былъ опытный воръ, сказалъ полицейскій,-- это видно изъ того, какъ взломаны вещи.

Лиззи, блѣдная, почти помертвѣвшая, ничего не видѣла и не слышала. М-съ Карбонкль вмѣстѣ съ полицейскими побывала въ своихъ комнатахъ и пришла въ ужасъ, убѣдившись, что и у нея сдѣлана покража, хотя у нея было украдено на весьма незначительную сумму, такъ какъ, уѣзжая въ театръ, она облачилась во всѣ свои лучшія и цѣнныя вещи. По правдѣ сказать, вору съ амбиціей и не для чего-бы было пускаться на воровство въ имуществѣ м-съ Карбонкль, потому что почти всѣ украшенія у почтенной дамы были изъ фальшивыхъ камней и поддѣльнаго металла. Однакожъ, м-съ Карбонкль нашла нужнымъ вопить благимъ матомъ и проклинать безсовѣстныхъ злоумышленниковъ, обидѣвшихъ ее, бѣдную, слабую женщину.

Наконецъ Лиззи зарыдала, слезы нѣсколько облегчили ее, она встала и, поддерживаемая Люциндой, отправилась въ свою комнату, куда за ней послѣдовали полицейскіе. Здѣсь царствовалъ страшный безпорядокъ: ящики изъ комодовъ вынуты, кое-что изъ мебели поломано, шкатулка-же отворена. По словамъ Лиззи, у нея пропало деньгами сорокъ три фунта и много драгоцѣнныхъ вещей. О главной пропажѣ -- брилліантовомъ ожерельѣ -- она, конечно, не сказала ни слова.

-- Нельзя сомнѣваться, что воры разсчитывали на большую поживу, сказалъ старшій полицейскій.-- Васъ рѣшительно преслѣдуетъ судьба, обратился онъ къ Лиззи, намекая тѣмъ на воровства брилліантоваго ожерелья въ Карлейлѣ.

-- Это все оттого, что попалась мерзкая горничная, глубокомысленно замѣтила м-съ Карбонкль.

Такимъ образомъ знаменитое ожерелье, стоющее десять тысячъ, фунтовъ, на этотъ разъ уже дѣйствительно пропало.

По уходѣ полицейскихъ Лиззи тотчасъ-же удалилась въ свою комнату, заявивъ непремѣнное желаніе остаться одной. Первой ея мыслью было: кто могъ украсть ожерелье? Ей тотчасъ-же представилась фигура лорда Джоржа. Кто-же, какъ не онъ? Онъ одинъ на свѣтѣ зналъ, что ожерелье не украдено, что оно лежитъ въ ея шкатулкѣ. Онъ зналъ, что дамы поѣдутъ въ театръ. И отчего-жъ было не взять; вѣдь сама Лиззи дарила ему ожерелье; онъ, правда, отказался, но истинный корсаръ и не могъ поступить иначе: простой, прозаической передачѣ изъ рукъ въ руки онъ всегда долженъ предпочесть романическій способъ отобранія имуществу Она не чувствовала къ нему негодованія и вражды; напротивъ; не ясно-ли, что онъ хотѣлъ избавить ее отъ непріятностей, какія она накликала на себя своимъ легкомысленнымъ поведеніемъ? Сознайся онъ ей въ своемъ подвигѣ (такое воровство въ ея глазахъ было подвигомъ), и она полюбитъ его еще больше. Какъ не удивляться его мужеству, отвагѣ и уму?

На другой день пришлось снова имѣть дѣло съ судьей. И на этотъ разъ Лиззи, не сморгнувъ, дала ложное показаніе подъ присягой; и на этотъ разъ она умолчала, что въ Карлейлѣ былъ украденъ пустой сундукъ. Ее обрадовало, что въ камерѣ судьи не было лорда Джоржа, о которомъ она постоянно думала. Она жаждала его видѣть, но онъ не показывался и, по словамъ м-съ Карбонкль, не желалъ ее видѣть. Лиззи не повѣрила своей хозяйкѣ, но постоянныя волненія довели ея нервы до того, что она слегла въ постель. Лордъ Джоржъ по прежнему уклонялся отъ свиданія съ нею. Лиззи плакала, выходила изъ себя и, наконецъ, утѣшилась.

Сначала утѣшилъ ее кузенъ Франкъ, котораго она довела было до того, что онъ готовъ былъ оставить свою милую, скромную Люси Морисъ и жениться на ней. Но исторія съ покражей брилліантовъ, сперва возбудившая въ немъ еще большее сочувствіе къ кузинѣ, заставила его наконецъ призадуматься. Онъ внутренно былъ убѣжденъ, что ожерелье украдено лордомъ Джоржемъ, и хотя не могъ согласиться съ тѣмъ, что покража произведена съ согласія и при содѣйствіи Лиззи, однакожъ, къ нему невольно закрадывалось подозрѣніе въ ея соучастіи. Его мучила эта мысль, ему не нравилась короткость кузины съ лордомъ Джоржемъ, и онъ охладѣвалъ къ ней. Однакожъ, во время болѣзни онъ очень часто посѣщалъ кузину. Онъ уговаривалъ ее какъ можно скорѣе бросить Лондонъ и удалиться въ Портрэ; такъ какъ ей теперь нечего болѣе безпокоиться о процессѣ, то не мѣшаетъ ей позаботиться о томъ, чтобы поскорѣе затихли разные толки.

-- Вы знаете, что въ свѣтѣ распускаютъ разныя сплетни на счетъ вашъ и лорда Джоржа.

-- Что-же я могу сдѣлать для уничтоженія этихъ сплетенъ? Въ Шотландію я не могу ѣхать, я боюсь холодовъ.

-- Ну, положимъ, что на морскомъ берегу вовсе не холодно; во всякомъ случаѣ вамъ надо уѣхать, если эти слухи несправедливы.

-- Какіе слухи?

-- Говорятъ, что вы выходите замужъ за лорда Джоржа.

-- Это неправда. И кому-же это знать лучше, какъ не вамъ. Вы знаете, что я люблю только васъ.

Франкъ почти безсознательно пожалъ ей руку.

-- Какъ вы смѣете жать мнѣ руку, когда вы знаете, что съ вашей стороны это чистое коварство.

-- Ошибаетесь, Лиззи, вы знаете, что я васъ люблю.

-- Любите, но какой любовью? Франкъ, отдайте мнѣ мое сердце назадъ. Развѣ забыли вы, что обѣщали мнѣ у подножія скалъ въ Портрэ?

Трудно мужчинѣ отказываться отъ женской любви. Положеніе Франка было очень непріятное. Правда, онъ покончилъ уже съ любовью къ своей кузинѣ, къ которой, впрочемъ, онъ никогда не чувствовалъ настоящей любви, а только увлекался ея красотою,-- но какъ сказать ей объ этомъ въ глаза. Къ тому-же Франкъ не могъ не сознаться, что ему льстила любовь къ нему кузины.

-- Лиззи, сказалъ онъ наконецъ послѣ нѣкотораго раздумья,-- я вижу, вы вовсе не понимаете моего положенія.

-- Какъ не понимаю! Дрянная дѣвчонка околдовала васъ и вырвала у васъ обѣщаніе, отъ котораго вы не знаете, какъ отдѣлаться... А я мечтала васъ сдѣлать богатымъ и великимъ. Вѣдь вы имѣете много долговъ?

-- Имѣю, но помощи отъ васъ никогда не приму.

Неизвѣстно, какой-бы оборотъ принялъ этотъ разговоръ и не привелъ-ли-бы онъ снова въ побѣдѣ Лиззи, но въ эту минуту вошла м-съ Карбонкль и объявила, что пришелъ м-ръ Эмиліусъ и желаетъ видѣть леди Эстасъ.

-- Кто такой этотъ м-ръ Эмиліусъ? спросилъ Франкъ.

-- Знаменитый проповѣдникъ. Вы видѣли его у меня, въ Портрэ, отвѣчала Лиззи.

-- Помню, помню, онъ бросалъ нѣжные взгляды на миссъ Мэкнельти и пилъ много вина за обѣдомъ.

-- Можно-ли такъ зло говорить о священнослужителѣ? замѣтила м-съ Карбонкль.

Но Франкъ ничего не отвѣчалъ. Онъ поспѣшилъ проститься съ дамами и вышелъ изъ комнаты.

Скоро явился м-ръ Эмиліусъ. Прежде всего онъ прочелъ молитву, стоя на колѣняхъ подлѣ кровати больной; затѣмъ прочиталъ главу изъ библіи, послѣ чего принялся за чтеніе "Чайльдъ-Гарольда", выбравъ четвертую пѣснь. Онъ такъ превосходно читалъ стихи, что въ Лиззи явилось внезапное сознаніе, что поэзія есть жизнь, а жизнь -- поэзія.