Броквен. Город призраков

Глава 7. Пристанище детства[6]

Не обращая внимания на головную боль, я повернулась к Эйдану, что завис в позе эмбриона. В обеих руках он сжимал жезл, глотая резко освежившийся воздух. Я заморгала, теребя друга по плечу.

— Эйдан, ты жив вообще?

Тайлер медленно перевёл взгляд на моё чумазое лицо, усмехнулся.

— Был бы мертв, ты бы уже увидела мою синюю душу. Я так, раздумываю о том, что эти голубые волны могли бы смягчить нам посадку.

Я заметила, что глаза Эйдана были на влажном месте, в них отражался яркий невинный Этис, и… ещё несколько бликов.

— Тоже детство вспомнил? — я осмелилась погладить кончиками пальцев по его испачканной щеке, аккуратно стирая грязь.

Эйдан будто всхлипнул, но при этом улыбнулся.

— Я не умею врать, да?

Я лишь коротко кивнула, продолжая гладить уже побелевшую и потеплевшую щеку. Подумать только… Пять лет было мальчишке… Потерял самое дорогое, что у него было. Потом потерял ещё раз, уже цепляясь за последнюю ниточку надежды. Не утратив свои утешительные способности, я перевела взгляд на красный щит Этиса и на шарики, беззаботно колыхающиеся в городской дымке.

— Что ты видишь? — спросила я, указывая на прозрачную багровую оболочку.

— Маму, — Тайлер перешёл на шепот. — Она укачивает меня на руках, кормит из бутылочки моим любимым клубничным молоком. Я помню его вкус. Такой сладкий и насыщенный, дольки такие ещё плавают. Папа… он купил мне дорогие машинки и железную дорожку. До сих пор эти игрушки храню… Они так звонко смеются.

Глаза Эйдана остекленели, по щеке покатилась одинокая слеза. Тайлер не плакал, лишь с приоткрытым ртом смотрел на Этис. Посмотрев на красный щит ещё раз, перед глазами сама собой замелькала Филса. Такая маленькая, худощавенькая девочка в поношенных джинсах и розовой футболке. Её белые шелковистые волосы щекотали мне нос, светлые-светлые зеленые глаза, точно ангельские, добродушно смотрели на меня, а улыбка не сползала с лица.

— Опять пластырь сменила?.. — я заворожённо забормотала себе под нос, замечая любимый пластырь Филсы на переносице. С этим пластырем я видела её в последний раз.

— Не опять, а в сотый раз, Еленочка! — Силуэт Филсы произнёс эту фразу так нежно и легко…

Её фирменный изумрудный кулончик, на котором был изображён темно-зелёный цветок с искрами, блеснул от света луны. Всегда хотела узнать, откуда же у неё взялся этот чудный кулон. Филса говорила, что её папа подарил его, а папе передал дедушка, а дедушке подарил прапрадедушка, а сам кулончик создал прапрапрадедушка. Я почувствовала, как глаза мутнеют и слезятся. Помню, как мы с Филсой придумывали истории Призрачной броши и, как мы назвали, кулону Возрождения. Прекрасные были времена… Стало так хорошо и одновременно тоскливо на душе при виде фигуры Филсы и беззаботного блаженного Этиса. Хотелось пойти за подругой туда, где пахнет тиной и квакают призрачные лягушки. Никуда не хотелось идти и возвращаться, не хотелось видеть этот противный суровый Броквен. Было желание уто…

— Ах-хах-хах, проклятый Броквен!

Я получила пощёчину. Отвернулась и часто завертела головой, пытаясь опомнится. Фигура Филсы постепенно рассыпалась на мелкие песчинки, превращаясь в страшную морду привидения. Во рту появился вкус горечи, а свет от шариков прямо резал по глазам. Подул ветерок и шарики резко испарились. Осталась только красная сверкающая оболочка.

— Что? — недоуменно воскликнула я, потирая горящую щеку.

— Посмотри на меня, Елена, — послышалось со стороны Эйдана.

Я тут же устремила взор на друга, внимательно следя за голубой дымкой и густым туманом в городе.

— Это иллюзия. Очередная аномалия, — Тайлер взял меня за щеки, заставляя открыть рот, и впихнул какую-то таблетку, а затем поднёс к губам воду. От неё шёл пар. — Броквен и этот Этис нас дурят откровенно. Как я и думал, впрочем. Выпей таблеточку, освежимся-ка.

Я стала различать горький пресный вкус таблетки. Небо защипало от таяющей капсулы.

— Для чего она? — я почему-то подумала, что Эйдан задумал что-то нехорошее.

Фыркнув, Тайлер слегка надавил на нижнюю губу. Капли прозрачной пресной слюны покатились по подбородку.

— Глотай, Елена. Для головы таблетка, полегче станет.

Успокоившись, я проглотила круглую капсулу и сразу запила холодной водой. Пару раз кашлянув и полной грудью вдохнув мертвого воздуха, я почувствовала, как боль медленно отступает. Постепенно я вернулась в чувство реальности и переварила слова Эйдана. Точно… я ведь представляла, что Этис — сплошная иллюзия для умерших ребятишек. Кажется, его иллюзии касаются не только призраков детей…

— М-да, унылая и заносчивая штука этот призрачный Броквен, — Тайлер поднялся, помогая мне встать. Он принялся отряхиваться, также как и я. Грязь, что осела на одежде и теле, пахла покойниками.

— Будем поаккуратней, — ответила я, вытирая об траву ботинки. — Кажется, это не единственный сюрприз.

Я посмотрела наверх, сузила глаза. В центре улицы туман уже рассеялся, крики и лязги цепей стали совсем не слышны. Сгустки виднелись снова где-то на горах и между проводов электростанций. Это нашествие так же, как и вчера днём, внезапно началось и прекратилось. Как ещё назвала это мисс Джей: «всплеск». Думаю, теперь было понятно, почему это так называлось. Черт, что-то мне это не нравится…

Тем временем Эйдан уже надел рюкзак на плечи, закрепил на застежке Эйнари. Он глотнул воды, почесывая затылок.

— Что, думаешь, там тоже такая же чертовщина будет? — Тайлер закрутил горлышко бутылки, сходя по пригорку к массивной прозрачной двери.

Руками я призвала свои бирюзовые волны. Магия тут же спустилась небес, проходясь краями по траве. Затем я, вдыхая свежий запах своих волн, поправила брошь, прочнее закрепляя. А то вдруг отстегнется!

Подойдя к Эйдану, я увидела, как тот перекрещивался.

— Ну, с Богом, — он чуть поклонился и посмотрел мельком на меня. Я поспешно сделала то же самое, что и друг, кивая ему.

Я осмелилась подойти вплотную к двери. Она блестела красной дымкой, золотые узоры переливались алыми бликами. Златые рисунки изображали медведей, мячики, скакалки, ну, и, конечно, крест, наверняка обозначая то, что Этис мертв. Когда я прикоснулась к золотой ручке, кожу чуть обожгло, но магия смогла меня защитить. Я глубоко вздохнула, ещё раз взглянула на Эйдана и силой, добавляя ногу, распахнула дверцу.

Что ж так ярко?!

Наши глаза ослепил яркий, ядерный оранжево-жёлтый свет. Кончики наших магических волн окрасились в золотой, по пространству заскакали узоры, с легким звоном ударяясь о цепи. Этис внутри этой красной оболочки действительно был мечтой, ну, или сказочным сном из детства. Легкие активно наполнялись подобием свежего чистого воздуха. В волосах запутывались лепестки ромашек, одуванчиков и петуний. Тут играл громкий, задорный дружный оркестр, что плыл по оранжевой дымке: мелодичные валторны, звонкие фаготы, большие органы и оглушающие тарелки. По Этису летали огромные плюшевые и надувные игрушки. Медведи с широкой улыбкой, щекастые зайцы и гордые птицы соблазняли сесть на их пушистые плечи, и полететь с ними в мир беззаботной юности. Рынки со сладостями, светящимися бластерами и лёгкой одеждой довоенных лет протягивались вдоль всего аномального места. Ну, и, конечно же, по улицам Этиса разгуливали дети разных возрастов — от пяти до четырнадцати. Они все оставались голубыми, светящимися, с белыми глазами и кандалами, но тут практически на каждом лице сверкала радостная улыбка. Даже несколько сотен взрослых ходили с лыбой до ушей. Вот это да…

— Елена, — меня окликнул Эйдан, — ущипни меня.

Я повернулась к другу. Он блестящими возбужденными глазами оглядывал призрачную лавку с прозрачными пакетами чипсов и сухарей, от которых пахло то ли беконом, то ли луком, то ли вообще усилителями вкуса. Изо рта Тайлера стекала прозрачная пузырчатая струйка слюны. Зрачки расширились до неописуемых размеров. Я не сдержала ехидного хохота, доставая из кармана сарафана салфетки.

— Так вот какую ты чертовщину имел в виду, — не переставая лукавить, я притянула его к себе, вытирая подбородок, словно годовалому дитя.

— Там… так… много… чипсов… — Эйдан говорил невнятно, жезл стал скользить в его руке от потной ладони. — Давай… купим…

Я громко усмехнулась, хлопая рукой по набитому рюкзаку.

— Иди ты в пень, гастритник. У тебя лежит в рюкзаке целый пакет чипсов. И то, может, я тебе не разрешу и выкину их к чертовой матери.

Отойдя от приятного потрясения, Эйдан состроил губы бантиком.

— Не понял, у тебя материнский инстинкт проявился здесь? — он затопал ногой. — Я, вообще-то, тебе уже в мужья гожусь, но никак не в ребёнка.

— Да что ты заладил со своим мужем?! — мои волны чуть потемнели. Ишь, на женитьбу намекает! — То в лесу о жене говорил, то в городе о помолвке, а теперь ко мне в мужья записываешься, негодник!

Эйдан покраснел и нахмурился.

— Что-о-о?! — он часто задышал. — Я не напрашиваюсь к тебе в мужья, это сарказм! Тебя в жены брать, чтоб ты мне мешала чипсы есть? Не-е-е!

Я яростно топнула ногой, чувствуя, как щекам приливает кровь. Не знаю правда, от злости или от смущения.

— О да, если бы я была твоей женой, твои чипсы в могилу бы закапала! Бе! — не сдержалась и показала ему язык.

А ведь и правда… Эйдан же просто шутил, а я так завелась… Надо же, как меня его шутки зацепили.

Тайлер вплотную подошёл ко мне. Видимо, хотел взять за язык, но не успел.

— Тили-тили тесто, жених и невеста!

— Раз, два, три, четыре, пять — невесту ведём замуж выдавать!

— Кольца и омлет — от горячего жениха пламенный привет!

По всем сторонам послышались веселые, слегка насмешливые возгласы. Мы с Эйданом окончательно слились с красной призрачной оболочкой, опустили головы, одновременно пытаясь найти источник звуков. Я заметила, как образовала круг некая синяя нить, похожая на скакалку. Показались призрачные ножки, миниатюрные серебристые цепи. Слышались смешки.

— Смотрите, смотрите, это живые жених и невеста! — одни из ножек плавно запрыгали.

Мы одновременно подняли головы и тут же удивились. Нас замкнули в круг десять детей, паря над скакалкой и взявшись за руки. От них веяло холодком, белые глаза с интересом смотрели то на нас, то на жезл Эйнари и Призрачную брошь. Голубые волны сплелись друг с другом, замыкая третий круг. Синие, серые и бледно-зеленые волосы парили в воздухе, моя магия и волны Эйнари игрались с почти неосязаемыми ручками детей. Они были одеты допотопно, в зашитых яркими лоскутами шортах и комбинезонах. Они все скакали и скакали, поднимая руки и крича сопливые четверостишия.

— Эй, шелупонь, а ну, прекратили шабаш! — первым хлопнул в ладоши Эйдан, потея от посторонних, через чур тёплых взглядов и трепещущих перешёптываний.

Я кашлянула, поддерживая Тайлера.

— Как вам не стыдно! Незнакомые люди, а вы ставите их в неловкое положение! — Ага, мы сами себя поставили в неловкое положение…

Призраки детей вдруг остановились, синхронно поднимая скакалку. Глаза превратились в пять копеек.

— Разве вы не жених и невеста? — вопросил пухленький мальчик так невинно и с легкой грустинкой, аж подыграть захотелось.

Я ударила себя по лицу, а Эйдан нервно хихикнул.

— До женитьбы нам не дожить, малыш, — друг похлопал мальчика по плечику, наблюдая на себе удивленные взгляды ребятишек.

— Ага-а-а, — девочка, явно жившая в богатой семье, вздёрнула носиком, оглядывая мою мерцающую на груди брошь. — Значит, просто жить в том скучном Броквене надоело? Вы пришли, чтобы повеселиться у нас, в Этисе?

Почему-то писклявый нагловатый тон девчушки вызвал у меня тяжесть в горле, аж оранжевая дымка исказилась в моих глазах. Оркестр все продолжал играть и веселить мертвых жителей, но уже не так громко. Или мне так казалось?

— Ээ, можно и так сказать, — я почесала затылок, стараясь увильнуть от детских взглядов, в то время как Эйдан во всю давал им щипать и трогать себя. Он прямо замуровал себя этими призраками!

— Нам нужно здесь кое-кого найти, — смеясь, сказал Тайлер, обнимая ребятишек, — а затем пойти на подвиги и отправить всех вас в то место, где ещё лучше!

Призраки отодвинулись от Эйдана, возбуждённо переглядываясь друг с другом. На миниатюрных круглых личиках читалась хитринка.

— Перед тем как пойти на подвиги, люди развлекаются здесь, — проговорила шепелявая девочка с бубами на голове. — Едят конфеты, играют, прыгают на батутах и все такое.

Мы встретились с Эйданом взглядами. Повисла тишина, разбавляемая уличным гулом и ненавязчивым оркестром, а также попкорн-машинами. Я напряглась, а Тайлер вновь сжал улыбающихся детей. Волны вокруг призраков трепетали и словно танцевали танго, а наша магия подыгрывала им. Оранжевая дымка задёргалась, запах сладостей усилился. Детки еле держались, чтобы не сказать что-то — надули рты и скосили коленки. Сам же Эйдан говорил, что нам нужно торопиться, не тратить время зря. Да и я четко знала, что все здесь было миражом и наверняка удовольствия особого не получу, а может даже и вновь увижу Филсу… Но сейчас глаза Тайлера думали не об этом, несмотря на то, что башня с игрушечными часами показала дымчатую дату «двадцатое апреля».

— Эйдан, нет… — я сузила глаза, стараясь противостоять этому щенячьему взору.

— Эйдан, да… — он постепенно улыбнулся, осматривая где-то вдалеке крылатые качели.

Черт, я не могла ему ничего даже сказать! Фигов милый взгляд и воспоминание о том, что детства с родителями у него практически не было. Хм, действительно, может, дать ему повеселиться? Может, на подсознательном уровне Эйдан хотел почувствовать то, что перестал испытывать после пяти лет? Казалось, так и было. Недавние воспоминания о матери с отцом, столь приятное, пахнущее молоком место и знакомые игрушечные паровозики наверняка припоминали ему о детстве, затягивали в эту пучину счастья. Словно Тайлер хотел в прошлое хоть на чуть-чуть, а может и остаться в нем, чувствуя обманчивое тепло материнских объятий. Плохо дело…

Я глубоко вздохнула, отмахиваясь от голубых сверчков. Жалость к Эйдану мешала быть твёрдой. Сердце подсказывало, что нужно было дать мальчишке испытать счастье. У него его, к сожалению, не было. И пускай Эйдан говорил мне сто раз, что все хорошо и он смирился, его взгляд и настроение менялось, когда видел средь прохожих призраков полные семьи.

— Только недолго, — голос мой неожиданно охрип, но, видимо, все услышали. Дети оживились, вновь плавно запрыгали и поплыли вглубь Этиса, зазывая нас с собой. Их мелодичные голоса все так же убаюкивали и заставляли впадать в спокойствие.

Тайлер поспешно встал, поправил рюкзак и звонко засмеялся.

— Спасибо, Елена, ты лучшая! — Эйдан последовал за тянущимися цепями, перепрыгивая через них. — Мы ненадолго!

Я усмехнулась, призвала волны к себе. Бирюзовый свет приятно замигал перед глазами. Я неспешно последовала за кандалами, но приостановилась. Я заметила на цепях… блеклые зеленые капельки, что стекали вниз по оковам, будто утолщали их. Когда они скатывались на землю, то образовывали мимолетные искры, расходящихся зеленые трещинки. Они несколько замедляли полёт детей, образовывали на животах видные кислые мозоли.

Что это?

Дальше мы с Эйданом действительно окунулись в настоящее детство, нескончаемую реку веселья и безграничного счастья. Первым делом Тайлер, конечно, все-таки ухватил небольшой пакетик чипсов с прилавка на большом рынке, щедро отплатив призрачной продавщице. Но съел Эйдан чипсы только после того, как я купила этому проказнику суп. Изначально я хотела возмутиться из-за покупки, ведь мне продали целую тарелку прозрачной гущи с куском переваренной курицы. Но стоило подойти мне с пойлом к широкому столу, где расположился помрачневший капризный Эйдан и те самые десять призраков детей, похлебка тут же изменила вид. Она облачилась в самый настоящий суп с фрикадельками, приятного жёлтого оттенка, с кусочками свежей моркови и картошки. Я чуть не выронила ложку, плеснув на ладони пару горячих капель. Заметьте, дети с удовольствием уплетали пустой суп, играясь с оранжевой дымкой и солнечными зайчиками, что прыгали по цветущему столу.

— Это что? — Тайлер не скрыл такого же удивления, чуть приподнимаясь.

— Суп, — ответил мальчик с белой, испачкавшейся в крови, повязкой на глазу. — Обычный обед плантации номер семь. Запасов не очень много, няни стараются экономить.

— Какая разница? — закартавила девочка, от которой пахло огнём и порохом. — Мы мертвы, сколько ни ешь, ни голода, ни насыщения мы все равно не чувствуем. Так в призрачном Броквена везде.

Я попробовала на вкус суп. Он был безумно вкусным, горячие фрикадельки чуть жгли язык, а бульон наполнял теплом. Странно…

— А в чем, собственно, прикол? — я изогнула бровь, смотря на улыбающихся детей.

Детишки захихикали.

— Для живых путешественников суп становится более вкусным, — сказала одна из девочек в ободранном сарафане. — Вы просто из другой эпохи, а значит, для вас даже суп готов измениться. Таково гостеприимство Этиса!..

— И для Отца суп другой! — подметил пухленький мальчик.

Эйдан аж поперхнулся собственной слюной. Я поставила тарелку перед другом и, пытаясь не заорать от нарастающего страха, сделала скептический вид.

— Какой такой О…

— Не важно! — вскрикнула девочка с бубами, которая и образовала круг. — Э-это он про папу своего живого, д-да, хе-хе!

Призрачные ребята заметно напряглись. По маленьким вискам потек… зеленоватый пот. Глаза расширились, маленькие мышцы напряглись. Они опять были напуганы, также как и те призраки при упоминании этого Отца. Призраки, отворачиваясь от солнечных зайчиков и живых, летающих, поющих простые мелодии плюшей, стремительно выплыли из-за большого красного стола, на котором трапезничали ещё несколько сотен детей. Еле слышно хныкая от давящих цепей, они подняли нас за собой.

— Лучше полетели дальше! — прикрикнула весело богато одетая девочка, роняя свою тарелку с пустой похлёбкой в потоки рыжих волн. Они понесли миску куда-то за множество цветущих белым вишен, через карусели, а там и в ночное небо. — Нас ждёт еще столько всего интересного, нечего своё драгоценное время на еду тратить. Она все равно быстро переварится!

— Вот-вот, пойдёмте, покатаемся на крылатых качелях! — объявил пацан с повязкой.

Напряжение Эйдана, который нёсся вместе со мной по оранжевым и багровым тяжелым волнам, вдруг резко испарилось, только он заметил в своих руках чипсы. Слушая мелодичные голоса душ и оркестр, купаясь в объятиях огромных плюшевых игрушек, Тайлер хлопнул хлипким пакетом.

— Сначала суп, — все ещё гуляя наполовину в своих мыслях, строго сказала я.

Призраки обернулись, чуть не хлестая Эйдана по попе кандалами. Тот вновь нахмурился, придерживая под локоть жезл Эйнари. Сладкий свежий запах цветов перебил противный аромат лука.

— Супа уже нет, милочка, — он победно пожал плечами.

Вмиг перед лицом Тайлера показались бирюзовые волны, что освещали наши фигуры. Блестящие дорожки вручили ему в руки контейнер с супом, но забрали пакет чипсов. Эйдан заметно удивился, держа в дрожащих жилистых руках контейнер. Моя магия же вновь слилась с волнами Эйнари, и они поспешили вдаль Этиса, оставляя бирюзовые следы на конфетных домах и электростанциях.

— Суп, Эйдан. — Победно пожала плечами уже я.

Кажется, со сторон призрачных детей вновь послышались четверостишия про жениха и невесту…

Потом, как я уже говорила, нас потащили по всем разным аттракционам, уволокли в разнообразные развлечения. Места Этиса и правда напоминали прошлое, только чуть-чуть другое — без проблем и смертей. Мы до «солнышка» катались с Эйданом на крылатых качелях, иногда улетая в потоки дымки от столь сильной раскачки. На качелях можно было увидеть всю Детскую обитель. Рынок простирался от начала до конца, сотни ярких призрачных домиков парили над жёлтым щитом, через который виднелось небо. Где-то вдалеке работали карусели, прыгали вместе с тысячью призраками в военной форме игрушки. Искрились каждую минуту фейерверки, освещали аномальное место салюты. Корни зрелых деревьев щекотали пятки. Да, мы с Тайлером даже разулись, бегая по чистому, мокрому газону, что находился на отдельном участке. Мы прыгали и валялись в сиреневых облаках, создавали друг другу бороды и усы. Мы наелись кучу сладостей, Эйдан даже про чипсы позабыл. Яблоки в карамели служили валерьяной для наших напряжённых сердец. Мы катались на колесе обозрения, нас поташнивало на каруселях и кричали на корабле. С прогулкой в Этисе совсем позабыла о горе, о своей миссии и всех заботах, которые наложились на меня с приездом в Броквен. Из Этиса не хотелось уходить, не хотелось искать особенного призрака. Вообще ничего не желала. Хотелось вечно веселиться вместе с призрачными детьми в этом месте, играть и петь. Может, и правда нужно так сделать?

Сейчас у нас было уже не знаю какое развлечение по счету. Мы прыгали на большом широком батуте с одной девочкой-подростком, на вид лет двенадцать. Ноги подростка были перевязаны бинтами, была одета она в медицинское платьице. Но девчушка так профессионально прыгала на батуте, так выгибалась. Остальные призраки, сопровождавшие нас, прыгали где-то в дальних углах, оставив нас с ней. Кстати, девочку звали Беатриче.

— И как вам здесь у нас, в призрачном Броквене? — поинтересовалась девчушка, поглаживая ободранного кота.

Мы снова подпрыгнули в воздух.

— Потрясающе! — я возбуждённо выдохнула, улыбаясь. — У вас в Этисе так спокойно и хорошо!

— Ага! — согласился Эйдан, опускаясь вместе со мной. — Так бы и остались здесь! Я столько сладостей наелся, а ведь даже живот не заболел! Это потрясающее место!

— А я впервые в своей жизни сделала «солнышко» на качелях, — я мечтательно прикрыла глаза. — В Этисе все желания исполняются!

Девочка слабо усмехнулась, садясь в позу лотоса, пока подпрыгивала. Её цепи звенели где-то внизу, держали на своём месте.

— Я рада, — она попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. Ещё её выдавали мешки под глазами и уставший вид. — Вы же ведь пришли нас спасать?

Мы не придали значению этому вопросу. Конечно, живые, специально одетые, с целым посохом и магической брошью. Думаю, достаточно для того чтобы полагать, что мы местные герои.

— В точку, подруга, — отозвался Эйдан, показывая жезл. — Через четыре дня вы уже будете наверху. Так что не переживай, твоего котика там выполируют до дыр, и будет гордый котяра. Я прав, Елена?

— Несомненно.

— Хорошо, — Беатриче выдохнула, — я уже устала бегать от тумана.

Веселье как рукой сняло. Я вспомнила тот недавний инцидент с густым туманом, и по позвоночнику пробежался табун мурашек, хотя в Этисе было тепло. Кажется, Эйдан тоже припомнил озверевших призраков.

Девочка продолжила, тяжело охая:

— Когда он настигает нас, мне так больно. Всем остальным тоже больно. Представляете, туман против воли заставляет тебя злиться и реветь. У меня до сих пор челюсть и кости болят…

Моё дыхание сперло. Я уже не чувствовала той бодрости, не вдыхала цветочный аромат. Батут уже сам поднимал меня. Тело онемело. Казалось, яркие цвета Этиса потемнели, вырисовывая бьющиеся в агонии морды.

— А… как это происходит? — я даже не поняла, что за вопрос задала.

Беатриче оглядела свои оковы.

— Кажется, туман притягивают эти цепи, — она жалобно хмыкнула. — Видите эту непонятную слизь? Когда это все началось, она скапливалась с каждым разом… Она такая противная и ужасно жгучая. До неё даже дотронуться нельзя.

— А когда это началось? — вопросил дрожащим голосом Эйдан.

— Полтора года назад, двадцать четвёртого сентября, — Беатриче закачала головой, — с этого момента в Этисе и поставили вон ту башню, которая объявляет о нашествиях тумана, — она указала на далёкую синюю башню, вокруг которой летало особое обилие оранжевой дымки. — Говорят, что как раз-таки нужно подождать до двадцать четвёртого апреля. Хм, по-моему, все говорят что-то про озеро.

Эйдан встрепенулся.

— Так, наверное, это все про нас говорят? Мы как раз собирались идти к озеру Бэддайнилэйкер.

Девчушка вспотела, озадаченно хмуря брови.

— Н-нет, не про вас. Кажется, один мужчина из Джайвана приходил в Этис и говорил, что зелёная слизь с наших цепей пригодиться для некой наследницы. Н-не думаю, что эта зеленая фигня может сделать добро… С его прихода туман стал появляться чаще. Мы еле выдерживаем его нападки. Мне страшно…

Мы с Эйданом совсем похолодели. Для какой цели нужна слизь на Бэддайни? Что за наследница и мужчина из Джайвана? Может, это просто псих? Ничего не понимаю…

— Что-то грядёт, ребята, — Беатриче сглотнула. — Двадцать четвёртого апреля явно произойдёт что-то… нехорошее. Возможно, вы разговаривали с нормальной мной в последний раз. Слизь поглотила уже больше трети моих цепей и все больше приковывает меня к моему месту. Такое чувство, что скоро мы все врастём в почву…

Я взглянула на кандалы девочки. И правда, противная субстанция прилепилась к ним, и все плотнее прижимала к земле. А остатки жидкости струйками катились на восток, прямо в сторону… Бэддайнилэйкер.

— Оно делает нам хуже… — девчушка перешла на шёпот, кот зашипел на слизь.

— Не знаю, что это за чертовщина, но мы постараемся вам помочь, — Я вновь легко подпрыгнула, чувствуя, как вокруг становится все холоднее. — Мы…

— Ой, Елена, смотри! — договорить мне не дал Эйдан, что рьяно указывал на… блестящий золотым и алым мячик, что выкатился из-под одного танка, проезжающего мимо батутов.

Мелкий предмет катился куда-то за кварталы Этиса, прямо туда, где было больше всего танков и мертвых людей в форме. Тайлер опустился и спрыгнул с батута, начиная идти за мячом.

Кислые персики.

— Простите, — я вежливо извинилась перед Беатриче, опускаясь на гладкую поверхность. — Кажется, мой товарищ что-то заметил.

Девчушка так и застыла в позе лотоса с противно мяукающим котом, напряжённо смотря на катившийся мячик. Призрачная дымка вокруг неё потемнела.

— Аккуратней, — произнесла монотонно она, — я знаю, чей это мячик.

Последняя фраза пролетела мимо моих ушей из-за того, что я слезла с батута и побежала за Эйданом и мячом, а волны мои принялись отталкивать остальных призраков. Я быстро догнала Тайлера, сжимая его руку. Даже ничего лишнего не промолвила, лишь поправляя косы. Спросите, зачем нам бежать за каким-то мячиком, коих на нашем пути было уже сто штук? Это был необычный мяч. Он переливался золотым, мелькали на нем искорки красного и… изумрудно-розового. При таком сочетании цветов наша магия затрепетала с неистовой силой, пулей летя к более тихому местечку Этиса. Она стала светлой, очень яркой. Магия нескончаемо лилась из броши и жезла, подталкивая за поясницы. Волны гнались за мячом, который катился все быстрей. Такая реакция и сочетание мерцающих цветов на игрушке могли указывать только одно: этот предмет был связан с Особенным призраком. Не говоря ни слова, мы все бежали и бежали, толкая в разные стороны весёлых до тошноты призраков, больших игрушек и перепрыгивая грязные цепи.

Когда мы почти приблизились к мячу, перед нами неожиданно проскочила военная повозка с костлявой лошадью. Эйдан нецензурно ругнулся, на миг теряя мячик из виду. Я же внимательно оглядывала уже незнакомую улицу Этиса, уже не такую яркую и цветущую.

— Вот он! — я нашла взглядом мячик, что закатился к какому-то зданию, похожему по скромности на приют.

Мы вновь побежали. К нашему счастью, мячик остановился у окна того здания. Уже кадыхая и держась за рокочущее сердце, мы приблизились к дому. Сразу у меня появилось ощущение, что мы будто зашли за какую-то границу, перешли сквозь пленку. Все начало меняться. Ночное небо превратилось в пасмурное, закатное. Под ногами прорезалась каменная дорожка, здания тоже исказились и поменялись. Красный бриллиант обернулся белым кирпичом, с золотыми отделками и янтарной крышей. Вокруг заходили… уже живые лошади, которые возили туда-сюда вполне себе нормальных людей в синей военной форме с погонами. Они ходили по улицам, общались с остальными людьми, которые оделись уже в обычные платья и рубахи. Им продавали фрукты по талонам, кто-то протирал старые ружья, сидя на лавочке. Но атмосфера царила напряженная. В воздухе витал запах огня и крови.

— И-и начали!

Хлипкие окна содрогнулись от столь громкого вскрика. Эйдан даже не поднял мячик, концентрируясь на звуке.

— Откуда это? — спросил он вполголоса.

Я аккуратно подошла к распахнутому окну, чуть пригнулась. Наверняка нас могут заметить. Кровь в жилах закипела, все тело напряглось от быстрой смены местности. Как такое возможно вообще?

— Кажется, доносится изнутри, — я прошептала через чуть приоткрытые губы.

Эйдан встал. Все ещё наблюдая за мячом, он придвинулся ко мне, касаясь носом подоконника. Увиденное нас смутило и несколько повергло в шок: средь потрескавшихся стен, по скрипящему полу около кроватей, где стояли выпрямившиеся, живые здоровые дети, отдавая честь, бегал козлёнок. Такой же живой, из плоти и крови, с маленькими рожками, серо-молочной шерсткой и коричневыми глазами. Он что-то блеял, скача вокруг детишек в белых халатах. А посередине комнаты стояла, скрестив руки на груди, девочка лет десяти. Жёлтые большие глаза искрились лёгкой возбуждённостью и азартом. Огненные рыжие волосы, заплетенные в два лёгких хвостика, легли на плечи, облачённые в бежевую сорочку. Коричневый сарафан небрежно задрался, слегка оголяя бедра. Она широко улыбалась, оглядывая каждого ребёнка.

— Давайте, ребята, мы сможем! — ещё раз прокричала девочка. — Мисс Жаклин поручила нам это нелёгкое задание — подбодрить наших сильных солдат!

Ребята плотнее прислонили руку к сердцу, глубоко вздыхая.

— Раз, два, три! — девчушка хлопнула в ладоши.

— Клянёмся выйти на базу, дать своё веселое выступление и подбодрить доблестных солдат, чтобы они обрели силу духа и победили злых врагов! Клянёмся вселить в них ещё большую любовь к родине и детям, что ждут победы! Клянёмся, клянёмся, клянёмся! — было видно, как детей покрыл пот, и коленки подкосились.

Девочка утёрла слезинку, скатившуюся со щеки.

— Какие мы молодцы! Мы и впрямь сможем дать солдатам ещё эмоции, кроме страха и тревоги! Меня это радует!

— Это ты уговорила Жаклин, Телагея! — улыбнулся один из мальчиков с повязкой на глазу.

— Как читала мисс Зои, благодаря силе духа принцы побеждали драконов! — сказала девочка с бубами на голове. — Думаю, благодаря нашему выступлению мы победим!

— Ещё как победим, чего стоят только наши песни! — девчонка топнула ногой, и, глубоко вздохнув, она ступила к двери и распахнула. — Про родной край, про маму и жену… Замечательные идеи!

Кажись, они хотели выйти! Я резко взяла Эйдана за рукав, и мы перекатилось за угол приюта.

— Эй, а как же мяч?! — зашептал Тайлер.

— Потом! — вскрикнула я. — Вдруг они нас заметят?

Послышалось блеяние козлёнка. Он выскочил на невысокие ступеньки и поскакал. За ним выбежала та девочка и десяток детей. Они, напевая маршевую мелодию, пошагали по улице, ловя на себе потеплевшие взгляды военных. Девчушка гордо вела за собой отряд, махая солдатам и широко улыбаясь. Казалось, от её исходило яркое сияние. Люди прямо-таки наполнились энергией, затрепетали и отложили свои дела. Дамочки обсуждали детей, хихикая и перекрещивая их. Военные выпрямились и отдавали честь детскому отряду и самой девочке, а она им. Юные звонкие голоса звучали по всей улице, отдавались эхом. Они держали путь в глубину квартала, весело маршируя. Козлёнок рьяно блеял и скакал за рыжеволосой девочкой, будто бы тоже напевая песню. Люди даже начали им похлопывать, напевая знакомый мотив. Даже серые облака пропали, уступая место розовому небосводу.

Идиллия прекратилась взрывом. Разнеслись крики. Асфальт испачкался в крови. Полетели в разные стороны горящие обломки здания в центре. Началась паника, люди забегали в разные стороны, бросая все свои вещи. Солдаты заорали, вставая на позицию:

— Атакуют! Нас атакуют! Все в укрытия!

Послышались частые выстрелы и топот копыт. На улицу ворвались другие люди в зелёных мундирах и чёрных фуражках. Что-то невнятно крича, они выставили перед собой пушки и целились на солдат в синей форме. Те военные уже подготовили ружья, они кричали на детей.

— Уходите! Здесь опасно!

Здания постепенно загорались, полыхали ярким пламенем. Люди бегали туда-сюда, хлюпая по кровавым лужам, перепрыгивая трупы. Дети пронзительно завизжали и ринулись врознь. Они заревели, закрыли уши и бежали, пачкая чёрные туфли в крови. Некоторых ребят застрелили сразу. Со стороны зелёных солдат открылся огонь. Сотни выстрелов, острых пуль, мужских криков и ржание лошадей — все слилось друг с другом. Небо окрасилось в яркий багровый цвет, показались клубы чёрного дыма. Но та девчушка все стояла и не знала, куда деться. Она только часто дышала, взявшись руками за голову.

— Нет, нет, нет! — она истошно орала, кашляя от дыма. — Все же должно было быть по-другому! Хватит! Прекратите стрелять! Ну пожалуйста-а-а-а!

Её криков никто не слышал. Девочка вся испачкалась в крови, наблюдая за тем, как солдаты погибали. В глазах померк тот огонёк, капилляры лопнули.

— Берегись!

Закричал хрипло один военный, открывая огонь. Дальше время словно замедлилось. Мы с Эйданом увидели, как в спину девчушки летела пуля. Всхлипывая, девочка медленно повернулась, опустила руки. Пуля уже была почти у живота, но её заслонил тот самый козлик, громко блея.

— Юнок!!!

Девочка упала вместе с козлёнком. К сожалению, пуля пронзила их обоих.

Все вдруг принялось расплываться. И солдаты, и трупы, и закатное красное небо. Все покрылось голубой дымкой, а среди неё можно было увидеть уже давным-давно разрушившиеся дома и плесневелые каменные дорожки. Нас ослепило ночное темное небо, по нему вновь поплыли призрачные рыбы и птицы. Мы услышали знакомый лязг цепей и шум Этиса. А золотой мячик покатился вперёд.

— О, нашла!

Игрушка остановилась у голубых призрачных ног. К мячику подбежал синий козлёнок с пустым взором. От него исходила привычная голубая дымка. Он принялся покусывать мяч.

— Эй, Юнок, осторожней!

Сарафан. Сорочка. Два хвостика. И сверкающий розовым и зелёным осколок.