Бывший муж. Я хочу нас вернуть

Глава 17 Саша

Не понимаю, почему после пяти лет разлуки, да и вообще нашего общего с ней молчания, я теперь смотрю на бывшую жену под другим углом.

Она когда-то была всем моим миром, еще до рождения детей. Я увидел ее и влюбился. Это случилось за секунду, сам не поверил, потому что все эти бредни про любовь с первого взгляда казались мне чем-то детским и несерьезным.

Ну как можно полюбить человека, если ты не знаешь его? А вдруг она котят по ночам топит, вся такая красивая и нежная…

Но котят Юлька, конечно же, не топила. И все мои мысли о ней оказались правдой.

Я просто сначала приходил и смотрел, а она сторонилась. Говорила, что боится меня, потому что я молчал, налюбоваться не мог ей и сказать лишнего слова боялся. А вдруг что-то сделаю не так и потеряю ее, так и не узнав, каково это быть рядом, касаться бархатной кожи и целовать. Очень много целовать.

Я никогда не был сильно социальным человеком, друзей много не имел. Был лучший друг и пару товарищей, в остальном я много учился и сидел над учебниками, потому что отец с детства меня учил тому, что нужно будет самостоятельно пробиваться, выгрызать себе место под солнцем.

Я выгрызал. Но когда появилась Юля, мотивации стало в три, а то и в четыре раза больше. Я просто смотрел и понимал, что для нее хочу сделать все.

Когда Юлька дала мне шанс, башню сорвало. Оказалось, что я еще тот ревнивец, что я собственник, что мне важно было, чтобы она всегда была рядом. И если была бы возможность, то я запер бы ее в золотой клетке.

Но знал, что если не дам ей свободу, то она упорхнет. Навсегда уйдет.

Потом у нас появилась Карина, и Юлька ушла с работы. Денег я стал зарабатывать неприлично много и радовался тому, что Юля полностью погрузилась в материнство.

Потом Дашка родилась…

И все сломалось пять лет назад. Мы не услышали друг друга, вернее мы даже не захотели слушать друг друга. Разошлись. И я себе сказал, что раз ей не нужен, то пусть катится ко всем чертям. Хотя было чертовски больно ее отпускать и терять.

Боли своей ей не показал. Не оценила бы.

А сейчас смотрю на нее, всю такую деловую, красивую еще больше, статную… Блядь. Уверенную в себе. Ту, которой я вообще не нужен. Я стал ее прошлым. Таким прошлым, в которое не возвращается.

И меня кроет. Потому что раны оказывается за пять лет нихуя не затянулись, снова кровоточат, еще и пуще прежнего.

— Я останусь, — улыбаюсь дочке, поглаживая ее руку.

Юля сначала хмурится, услышав мой ответ, потом удивленно взмахивает ресницами вверх.

Нашли взгляды пересекаются, и я не могу понять, чем именно она сейчас недовольна. Сама же просила остаться…

Или не просила? А я просто сам придумал, что ей нужна моя помощь.

— Ура, пап, я рада, что ты наконец приехал в Питер. Тут классно. Как только меня выпишут, обещай, чтобы мы пойдем гулять. Я хочу показать тебе все свои любимые места.

— Конечно, доченька, — мягко улыбаюсь, зная прекрасно, что в ближайшее время мы не погуляем, — Но мы с мамой хотели бы тебе кое-что сказать.

Юля напрягается, это заметно по тому, как она ровно держит спину, как ее плечи слегка подрагивают, да и взгляд будто отрешен.

— Что случилось? — дочь словно чувствует нас.

— Ничего страшного, ягодка, — Юля прижимает ее макушку к своей груди, оставляя множество поцелуев на Дашкином лбу, — Просто нам нужно будет чуть-чуть подлечиться. Врач нам сказал, есть хорошая больница в Москве, поэтому на время нам нужно будет туда переехать.

— Что?

Мы не сразу замечаем Карину в дверном проеме, она ошарашенно застывает, пакет с яблоками падает к ногам, и зеленый крупные плоды катятся по полу.

— Что тебя удивляет?

Карина машет рукой, присаживаясь на корточки, начинает собирать закатившиеся яблоки.

— Ничего… Просто. А где они будут жить?

Юля покашливает в кулак, пытаясь разрядить обстановку. А я начинаю закипать, чувствуя, что вопрос принадлежит не Карине, а другой женщине.

Женщине, с которой я планировал расстаться.

Правда никому еще об этом не сказал. Как и обычно, никому ничего не говорю, принимая решения самостоятельно.

— Мам, со мной что-то не так, да?

Даша испуганно расширяет глазки, а ее грудная клетка начинает ходить ходуном.