Бывший муж. Я хочу нас вернуть

Глава 26 Юля

— Милая! — врываюсь вихрем в палату и прижимаю дочь к себе.

Боже, это всего лишь сутки.

— Мамуль! — тянется она ко мне, не плачет, улыбается.

А значит, всё хорошо. От сердца отлегает, и тревога хотя бы немного становится меньше. Слышу позади шаги Озерова и даю себе ещё минутку, прежде чем отлепить себя от дочери.

— Принцесса! — улыбается Саша, и чувствую, как Даша кивает: — Мама заказала твои любимые булочки! — слышу, как Даша смеётся, и это греет мою душу.

— Спасибо! — звонко говорит она: — Давайте пить чай! — энтузиазм в голосе ребёнка настолько очевидный, что я и сама заряжаюсь им.

— Как твои дела? — поглаживаю её волосы и заглядываю в глаза, чтобы увидеть в них.

— Скучаю, — признаётся она, и я поджимаю губы: — Но здесь неплохо, — добавляет она и не пытается сейчас казаться воодушевлённой: — Мы вчера играли в настолки, и доктор тоже с нами.

Улыбаюсь и чувствую, как рядом со мной прогибается матрас. Саша аккуратно садится рядом, и на мой взгляд, учитывая, габариты кровати, это слишком близко.

— Я рада, что тебе здесь комфортно, моя девочка, — с теплотой смотрю на свою малышку.

Сердце всё равно щемит, и я уже отчаянно хочу, чтобы всё закончилось, и мы вернулись к своей жизни.

— А где Карина? — вдруг спрашивает дочь.

Посылаю взгляд на Озерова.

— Она написала вчера, что приедет ко мне в другой раз…

Даша вопросительно смотрит на нас обоих, и я вижу, как Озеров хмурится. Стойкое ощущение, что со старшим ребёнком что-то происходит. Только вопрос в том, что конкретно?

— Я привезу её, — уверенно заявляет Озеров, и Даша кивает отцу.

— Малышка, нам ещё надо переговорить с врачом, а после тогда обещанный чай с булочками, идёт? — спрашиваю я, на что Даша тоже кивает.

Смотрит на часы и на секунду задумывается.

— Да, у нас сейчас ещё будут процедуры, доктор вчера говорил, — именно поэтому нам и надо встретиться с врачом, чтобы понять, что там будет.

Я целую Дашку в макушку и встаю с кровати.

— Ты… — только хочу спросить Озерова, но он уже встаёт, чтобы поцеловать дочь и двинуться на выход.

Молча выходим из палаты, и только когда закрываем дверь в неё, оба одновременно обращаемся друг к другу.

— Может, надо…

— Я поговорю с Кариной…

Киваю на его слова о разговоре, потому что хотела это предложить.

— Я бы тоже хотела присутствовать, но, — тяжело выдохнув, поджимаю губы: — Боюсь, она не откроется при мне, поэтому да… лучше тебе.

Начинаю медленно двигаться в сторону кабинета врача, но в этот момент чувствую ладонь в районе поясницы. Резко оборачиваюсь, и рука исчезает, будто её и не было. Мне даже хочется проверить это место. Как если бы там было щекотно, и тебе кажется, что там какое-то насекомое, а ты абсолютно не выносишь эту маленькую живность.

— Мы сможем это исправить, — слышу его голос, и всё происходящее кажется чем-то нереальным.

Полагаю, Озеров видит это в моих глазах, однако делает вид, что ничего не замечает.

Он стучится в кабинет и открывает дверь.

— Доброго дня, по поводу Озеровой Дарьи, можно? — уточняет он, но уже делает шаг в кабинет.

Вежливость на грани фола. Усмехаюсь, качнув головой, и иду следом за ним.

— Здравствуйте, — улыбаюсь врачу, а он указывает на кресла, а затем пожимает руку Озерову: — Мы бы хотели получить план лечения, что будет нужно, какие лекарства, и что конкретно за процедуры будут у дочери? — уточняющим тоном спрашиваю я.

Врач кивает, а затем подробно рассказывает нам, что предстоит ребёнку. И набор весьма впечатляет. Из-за того, что у Даши в организме критично повысился основной медиатор воспалительного процесса, то помимо иммунодепрессантов, её лечение включает ещё и гормоны в виде всем известного дексаметазона, капельницы с различными витаминами, чтобы напитывать организм.

В общем, путь будет насыщенным, но доктор уверен в том, что улучшить ситуацию удастся. Безусловно, о гарантиях речи нет, но даже тот факт, что он говорит об улучшении для меня уже некое успокоение.

Беседу с врачом мы заканчиваем в течение получаса, Саша задаёт ещё тысячу вопросов, насчёт содержания ребёнка. Чем кормят, что дают, возможно ли улучшение на платной основе, или здесь для всех равные условия. Тот факт, что у неё отдельная палата, это мы уже внесли оплату. Врач, правда озвучивает, что это максимум, остальное всё входит в стоимость пребывания и лечения в этом центре.

Когда мы прощаемся с врачом, то прежде чем выйти, Озеров открывает мне дверь из кабинета, пропуская вперёд. А когда я делаю шаг, минуя проём, то снова чувствую его руку на пояснице.

Да что же это такое⁈

Я напрочь выкинула его слова, сказанные в машине, из головы, но эти маленькие звоночки, они буквально заставляют проговорить вслух снова. Проходим несколько шагов от кабинета, но прежде чем войти обратно к Даше, я останавливаю его.

— Можем минуту переговорить?

— Да, конечно, в чём дело? — тут же хмурится он.

— Я понимаю, что ты хочешь как лучше, и спасибо тебе. Твоя помощь сейчас — это, вопреки всему, я очень благодарна. — Озеров всё больше хмурится: — Но, Саш, не нужно имитировать, будто между нами прекрасные отношения, потому что между нами не было бы ничего, не случись эта ситуация. Соблюдай, пожалуйста, то расстояние, которое мы обоюдно выбрали. — спокойно проговариваю, не слишком громко, и вполне себе размеренно, чтобы он уловил, агрессии нет: — Даже если твои касания — это акт вежливости, не нужно.

По мере моих слов глаза Озерова становятся сначала все уже.

— А если это старые добрые рефлексы? — спрашивает он, пожимая плечами.

Вопрос вызывает недоумение.

— Их не должно быть, — мотаю я головой, знаю, что не хотела этого говорить, но я правда обескуражена: — В конце концов, тебя дома ждёт беременная женщина, — добавляю, не скрывая своего неприятного удивления.

Замечаю, как его глаза резко расширяются. Он даже голову склоняет немного набок в конце моего монолога. Помню это любимое движение, предвещающее обычно очередную претензию ко мне.

— Что⁈