Бывший муж. Я хочу нас вернуть

Глава 53 Саша

— Зачем пьёшь?

В комнате пахнет слишком сладкими духами, от которых першит в горле, и тяжёлым вином. Воздух липкий, вязкий, словно в нём застрял крик. Я подхожу к столу, приподнимаю пустую бутылку, читаю этикетку — буквы плывут, но и так ясно. Такое вино литрами не пьют. Это похоже больше на медленное самоубийство.

— Тебя забыла спросить, — огрызается Алена, поднимая на меня воспалённые глаза и демонстративно показывая средний палец.

Я прячу усмешку, хотя внутри всё клокочет. Её жалкие попытки задеть меня не работают — и она это знает, а потому бесится ещё сильнее.

— Между прочим, я имею право на горе, — бросает она с вызовом, хватается за бокал и размахивает им, как ножом. — Мужик, которого я любила больше жизни, бросил меня. И ради кого? Ради своей бывшей жены! Которая просто, блядь, амёба, которая ничего не может по жизни сама. Ты будешь с ней нянчиться до конца своих дней, Озеров.

— Прикрой свой поганый рот, — резко обрываю её, голос срывается на хрип. — Она не святая, но самостоятельности в ней больше, Ален, чем в тебе. Она хотя бы не топит своё горе в алкоголе и не валит всё на других.

— Ну ты и сволочь… — она запрокидывает голову, широко раскрывает рот и начинает истерически смеяться. Смех этот звенит, как разбитое стекло, и слышать его неприятно до дрожи. — Урод. Ты меня бросил… А нет, погоди, ты её сначала бросил. Теперь меня бросаешь. А знаешь, я в чём-то её понимаю. Проблема не в женщинах, проблема в таких мужиках, как ты. Для вас же женщины — это просто приложение к вашей якобы «идеальной жизни».

Она складывает пальцы в кавычки, её руки дрожат, бокал едва не выскальзывает. Глаза полны ненависти, и если бы взгляд мог убивать, я бы уже лежал на полу.

Я же слушаю молча. Слишком спокойно, слишком холодно, и это ещё сильнее выводит её из себя.

— Ну чего ты замолчала? Продолжай.

Подтягиваю к дивану пуф и присаживаюсь напротив неё. Её смех ещё звенит в ушах, запах вина и духов бьёт в нос, но я держусь. Я пришёл сюда не для того, чтобы рвать друг другу души, но прежде чем она исчезнет из моей жизни окончательно, кое-что должно быть сказано.

Я тоже не святой. Тешил своё эго, свои обиды. Думал, раз она ушла, уехала в другой город, то и я назло ей стану счастливым.

Кусок идиота.

Счастливым я не стал. Наоборот, стало хуже. Пусто. Грязно внутри. И ни одна женщина не могла её заменить.

Потому что я люблю Юлю. И всегда любил.

Но это не оправдывает меня.

— А мне нечего тебе сказать, Саш… — голос дрожит, но она пытается казаться сильной. — Я тебя любила и люблю. Но… Короче, пошёл ты.

— Я пойду, — спокойно киваю, хотя внутри всё сжимается, — Но напоследок я хочу, чтобы ты попросила прощения у Юли.

— Что? — Алена вскакивает с места, словно её ударили током. Глаза расширяются, безумные, полные ярости. — С какого хуя я должна это делать⁈

— Потому что я тебя об этом прошу. — Стараюсь держать голос ровным, но каждое слово отдаётся стальным ударом. — Тебе нужно извиниться за то, что науськивала нашу старшую дочь на всякие гадости. И за то, что угрожала. Окей?

— А что будет, если я этого не сделаю? — в её тоне ядовитая насмешка, вызов, она почти шипит.

Но я пришёл подготовленным. Слишком многое было поставлено на карту.

Да, моё предложение похоже на ультиматум. Да, оно грубое, жестокое, местами даже сфабрикованное. Но другого выхода нет. Я больше не вижу ни одного.

Всё, чего хочу — закрыть все двери в прошлое, чтобы, наконец, позволить себе открыть одну-единственную дверь в будущее.

Даже если Юля сто раз скажет мне «нет» — я буду снова и снова стучаться в эту дверь. Я не отступлю. Я не хочу и не буду её терять.

Ну должен же быть у каждого человека этот чёртов второй шанс?

Я не убийца. Я живу первый и единственный раз, и инструкции мне никто не выдавал. Как умел, так и жил. А теперь, только сейчас, понимаю, как надо было. Как правильно. И я молюсь об этом шансе — он для меня как воздух, как последний глоток воды в пустыне.

— Смотри, Ален… — делаю шаг ближе, она дёргается, будто я намереваюсь ударить. — Ты не совсем адекватна в последнее время. Мне жаль, что я не оправдал твоих надежд, но я и обещаний никаких не давал. В любви не клялся. Ты всегда знала, всегда чувствовала, что я с тобой не навсегда. Что люблю жену.

Она пытается перебить, но я поднимаю ладонь, останавливая.

— Все твои действия — на грани с безумием. И ты знаешь… деньги могут решить многое. У меня на руках справка, что ты психически больна. Отправить тебя в клинику — пара дней. Вопрос только в том, как это оформят. Так что выбор у тебя один: ты просишь прощения у Юли и исчезаешь из нашей жизни навсегда… или… — делаю паузу, глядя прямо в её глаза, пока она не отводит взгляд. — Ты поняла.

— Сука… — шепчет Алена, сжимая ладони так, что костяшки белеют. Бьёт кулаками по дивану, срывается в крик: — Гори ты в аду, Саша!

— Мы там с тобой встретимся, не сомневайся, — отвечаю тихо.

Встаю с пуфа, двигаюсь к выходу. Слышу, как она захлёбывается слезами за моей спиной. Но я не оборачиваюсь. Потому что если обернусь, она может принять мою жалость за надежду. За шанс.

А шансов у нас нет. Да и не было никогда.

— Денег дашь? — сипло срывается у неё из горла, почти сквозь рыдание.

— Сколько?

— Чтобы я могла уехать из страны… — голос её ломается, она шмыгает носом, явно прожигая во мне дыру.

Я стою спиной к ней, молчу. Думаю недолго — не больше минуты. А потом, после паузы, бросаю через плечо:

— Дам.