Бывший муж. Я хочу нас вернуть

Глава 58 Юля

Открываю глаза и чувствую какое-то спокойствие. Такое необычное.

Из глубины квартиры доносятся голоса и, определённо, споры… а ещё, кажется, пахнет чем-то горелым.

Мгновенно хмурюсь, сажусь на кровати, затем, накинув халат и сунув ноги в тапочки, выхожу из спальни.

— Нет, всё нормально, — слышу, как Карина говорит откуда-то с кухни: — Да положи ты эту ложку…

— Точно? — грустный голос Даши ей отвечает.

Подхожу к кухне и уже вижу, как девочки стоят у плиты. На столешнице полный ахтунг: мука, яйца, миксер — всё вытащено и всё крайне грязное. А они продолжают стоять над плитой в ожидании.

Этот момент отзывается в груди чем-то очень забытым, наполненным теплотой и домом.

Прислоняюсь к косяку, обнимая себя и глядя, как девочки старательно выводят какие-то фигуры на блинной сковороде.

Улыбка сквозь просящиеся слёзы лезет наружу, и теперь я в полной мере ощущаю, насколько мне был нужен этот их сюрприз.

Вчера было сложно всё это осознать и принять. Всё-таки пять лет жизни, в которой есть чёткая граница между нами всеми, — это слишком долгий срок, чтобы вот так раз — и махом её стереть.

Но сегодня, в это утро, ощущение, что она будто стала тоньше. Что она способна исчезнуть, просто нужно напомнить друг другу то, чего мы лишились.

— Доброе утро, — мягко озвучиваю, и они обе аж подпрыгивают на месте, вызывая мой тихий смешок.

— Мам, — Даша первая цепляет искусственную улыбку, а за ней и Карина…

— Мы тут блинчики на завтрак делаем… — говорит старшая, показывая поварёшку.

Киваю с улыбкой и, запахнув халат потуже, сажусь за стол.

— Тогда я готова, — улыбаюсь им обеим, в ожидании уложив ладони на стол.

Девчонки подхватывают и тут же начинают суетиться, а я, вероятно, впервые дышу почти полной грудью. Пока Даша накрывает на стол, Карина доделывает их кулинарный шедевр. И в этот момент звучит сигнал домофона.

— Это папа, — останавливается старшая. — Можно он поднимется? — спрашивает, глядя на меня с настороженностью.

— Мы же не оставим его голодным, — озвучиваю я с улыбкой, а Дашка срывается в прихожую.

Карина же прячет свою широкую улыбку, и мне отрадно видеть старшую дочь в таком состоянии. Возможно, кажется, что она стала будто немного младше. Но я полагаю, это лишь потому, что она не прожила тот период своей жизни. Мы лишили её многого в том возрасте, когда всем кажется, что им это не нужно.

Но, если по существу, напротив — именно тогда им больше всего необходима поддержка.

— Доброе утро, — Озеров появляется в проёме, наблюдая мою улыбку и принюхиваясь к запахам.

— Пап, садись. Сейчас будет завтрак от сестёр Озеровых, — Саша хрипло смеётся, оставляя пакет из пекарни на столешнице и садится напротив.

— Привет, — шепчет одними губами.

— Здравствуй, — вторю ему, не пряча улыбки от того, что придумали девочки.

Дальше мы наслаждаемся крайне сладкими блинами с различными топпингами из того, что они нашли в холодильнике. Там и ягоды, и фрукты, и даже растопленный шоколад, оставшийся ещё со времён наших вечеров с Дашкой.

Уютно так. По-семейному.

Наблюдаю за тем, как они шутят с Сашей, а сама тихонечко пью свой кофе. Этого не хватает. Как бы я ни говорила — не хватает ощущения семьи. Мы все забыли, каково это и что это.

И сейчас так легко… они обе напомнили нам, взрослым, то, что по идее мы должны были устраивать для них.

Озеров, видя мою отрешённость, в какой-то момент останавливает девчонок, предлагая сходить куда-нибудь и развеяться. Дочери, оставив сущий хаос на кухне, бегут собираться. Даша по пути уже просит косметику у Карины, а я качаю головой им вслед.

— Ты подумала по поводу проекта? — начинает Саша ту тему, которая и без того для меня слишком сложная.

Посмотрев ему в глаза несколько секунд, киваю. Он выжидательно молчит, надеясь на продолжение, и я озвучиваю:

— Я хочу тебе объяснить, — начинаю задумчиво, глядя в свою чашку. — Фонд мне правда был интересен и близок. Первоначально, да, я хотела показать, что не обычная домохозяйка, негодная ни на что. Войти в то общество, ещё не зная, насколько оно гнилое. Ты не подпускал меня туда на протяжении многих лет, и теперь я в полной мере осознаю, почему. Но потом мой проект, который я вела, — это правда стало важным. Это требовало многих усилий, разговоров, переговоров и прочего… А сейчас, когда мне предложили Краснодар… — замолкаю, делая паузу, но кажется, в глазах Озерова всё же есть понимание. — Я вдруг вернулась туда, в события пятилетней давности, где фонд тоже стал камнем преткновения. И знаешь, как бы я ни любила свою работу, я бы не смогла поступить иначе, потому что показалось, что я снова потеряю… а так как…

— Юль, — он перебивает меня, кладя свою крепкую ладонь на мою.

Она ощущается такой горячей, безопасной. Глупо, но так ведь и чувствуется. Хоть и мои руки теперь способны давать мою безопасность.

— Я на полном серьёзе, — Сашин тон твёрд и бескомпромиссен. — Если ты откажешься, я лично пойду в твой офис…

Смеюсь сквозь наливающуюся влагу в глазах.

— Почему ты так яростно хочешь этого? — задаю вопрос, который кручу в себе со вчерашнего дня.

— Потому что в нашем прошлом я лишил тебя права выбора, даже его не предоставив. Да, позволил заниматься фондом, а сам копил обиду. Видел, как горели глаза в разговорах о твоём проекте, и как они в итоге потухли в этом дерьме бомонда. Да и сам залил твой огонь своим льдом. А сейчас… я многое узнал от Даши, но основное я увидел своими глазами в тебе. Я не хочу повторения прошлого. И да, мы не вместе, и я по-прежнему не готов делить тебя с кем-либо. Однако сейчас я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы ты была довольна всеми аспектами своей жизни: собой, своей реализацией, отношениями с дочерьми… — он делает глубокий вдох и добавляет: — Чтобы была любима и любила. Банально, просто, без фанфар, но как есть.

— Звучит так, будто ты прощаешься… — и пусть слова находят отклик, я держусь.

— А ты бы хотела, чтобы исчез? — поглаживая костяшки моей руки, тихо спрашивает он. — Правда, едва ли теперь твой ответ меня остановит…

Опускаю глаза, пряча улыбку.

— Наверное, ты прав… если откажусь, то это будет значить отказ от себя…

Он кивает, и кажется, эмоций на его лице гораздо больше, чем на моём.

— Я хотел иначе, но раз уж на то пошло… — Озеров лезет в карман своих брюк и достаёт какой-то ключ.

Наблюдаю, как он кладёт его посередине стола и аккуратно двигает ближе ко мне.

Хмуро смотрю на обычный ключ, без брелка и иных деталей.

— Это ключи…

— Да, Саш, я вижу, — посылаю ему недоумевающую улыбку.

— От нового дома в Краснодаре. Он ваш. Фотографии я перешлю, а в первую командировку ты сможешь его посмотреть вживую. Если что-то не понравится, то ты вольна делать всё…

— Саш, — ошарашенно встаю со стула. — Я…

В груди разливается какая-то тревога, я бы даже сказала паника. Я ещё не знаю, как спланировала бы свою жизнь при согласии на должность, но сейчас Саша как будто решил за меня.

— Девочкам я не говорил, потому что всё зависит от твоего решения. Мне достаточно выделить какое-нибудь кресло, чтобы я мог приезжать, когда ты позволишь… — он тоже встаёт, а я оторопело смотрю на него, не моргая. — И, Юль, если он тебе не нужен — я приму. Расстроюсь, заново продам, но приму.

Он уходит из кухни, а я ошарашенно смотрю ему в спину… потому что в первую секунду я подумала, что он предлагает нам переехать с ним. И лишь теперь осознаю, что он даёт мне время и дистанцию. Взгляд возвращается к ключам на столе, а на губах тянется ошалевшая улыбка.