Царь грозной Руси

41. ИЕЗУИТЫ ДЕЙСТВУЮТ

Контрреформация отразилась на разных континентах — всюду хлынули миссионеры. Например, иезуит Ксавье, которого называли «апостолом Индий», за 10 лет проехал 52 страны и окрестил… около миллиона язычников. Хотя не знал их языков, а они, ясное дело, не понимали латынь. В общем, пришел белый человек, что-то поколдовал и отправился дальше. Но в Рим шли триумфальные отчеты, «окрещенные» страны объявлялись католическими, а стало быть, подвластными папе. Из португальских колоний миссионеры проникали в африканские племена. В Индии иезуиты придумали маскироваться под браминов. «Элементы христианства» скрытно вставляли в проповеди обычного индуизма, а к идолам, которым поклонялись люди, приделывали малозаметный крестик. Китайская империя была европейцам еще не по зубам. Но ее чиновники покупались взятками, и португальцам в 1557 г. разрешили основать базу в Макао. Ее назвали «Город имени Господа в Китае» — население составили купцы и миссионеры. Купцы качали прибыли, а миссионеры готовили почву для дальнейшей колонизации.

Испания действовала еще более энергично. В 1560-х гг. она осваивала Аргентину, основала первые крепости во Флориде, завершала покорение городов-государств майя. Впрочем, испанцы давно объявили майя покоренными. А те, кто не признал это, считались мятежниками, и их круто усмиряли, обращая в рабство. Провинциал ордена францисканцев Диего де Ланда сообщал, что испанцы не смогли бы подчинить индейцев, «если бы не внушали им страх ужасными карами». Описывал, как при подавлении восстаний европейцы «совершали неслыханные жестокости, отрубая носы, кисти рук и ног, груди у женщин. Бросали их в глубокие лагуны с тыквами, привязанными к ногам. Наносили удары шпагой детям, которые не шли так же быстро, как их матери. Если те, которых вели на шейной цепи, ослабевали и не шли, как другие, им отрубали голову, чтобы не задерживаться, развязывая их».

Но и сам Ланда, осуждавший эти зверства, прославился дикой жестокостью — он возглавлял инквизицию в провинции Новая Испания. Многие индейцы, скопом окрещенные, тайно исповедовали прежние верования или просто исполняли какие-то домашние обряды. Таких арестовывали, некоторых сожгли, 6330 мужчин и женщин подвергли истязаниям. Подвешивали на вывернутых руках, секли, жгли каленым железом и кипящим воском. Вставляли в тело полый рог и заливали во внутренности горячую воду, а потом били по раздувшемуся животу. 157 человек умерли, многие остались калеками. При этом Ланда собрал по городам майя все книги, рукописи, статуи, и в 1562 г. устроил грандиозное аутодафе — все это сжег. История и культура древней цивилизации сгорели в один день. До наших дней сохранились лишь 3 книги майя, тайна их письменности утрачена.

Ограбление колоний принесло в Европу колоссальные богатства. За 100 лет количество серебра, находившееся в обращении, увеличилось втрое, а золота вдвое. Но сама Испания ни малейшей выгоды от этого не получила. Поток драгоценных металлов вызвал инфляцию, цены выросли в 4–5 раз. Дворяне, крестьяне, ремесленники разорялись, а в выигрыше оказались торгаши. Но они были отнюдь не испанцами! Испанскому дворянству вообще запрещалось заниматься торговлей и промыслами. Этим занимались нидерландцы.

Нидерланды были самой густонаселенной областью Европы, на небольшом пространстве сгрудились 300 городов. Они разбогатели в составе Ганзы на балтийской торговле, а когда перешли под власть Испании, то оказались в привилегированом положении. Ведь Карл V до получения испанской короны был нидерландским князем, благоволил своей исконной земле, дал ей большие права. Власть короля здесь была ограничена, действовали сословные представительные учреждения — штаты, сами устанавливали налоги и законы.

Такие выгоды привлекали иностранцев, сюда стали вкладывать деньги английские и итальянские толстосумы, основывали суконные, ткацкие мануфактуры. На Нидерланды не распространялись полномочия инквизиции, в эту страну перебирались евреи, приняв фиктивное крещение. А главное, подданство Испании допустило местных воротил в Америку! Испанские воины покоряли индейцев, погибали в боях, умирали от болезней, а все, что они награбили, утекало в руки нидерландских купцов. Португальцы, кстати, тоже торговать не умели. Все колониальные товары у них считались монополией короля, и привезенные в Европу пряности оптом сбывались тем же нидерландцам.

Но когда торгаши и банкиры под эгидой Испании сколотили огромные капиталы, им захотелось получить и всю полноту власти. Совсем освободиться от регламентации короля, церкви и править в собственное удовольствие. Наместницей Нидерландов была в это время сводная сестра Филиппа II Маргарита Пармская. Дамочка недалекая, она любила поразвлечься, вкусно покушать, потанцевать, а делами не занималась вообще. Уступила их штатгальтеру Вильгельму Оранскому. Да и то сказать, неужели он не разберется? Этот князь крошечных владений Оранж и Нассау состоял на службе Испании, был доверенным лицом Карла V и Филиппа. Его и назначили в Нидерданды, чтобы он осуществлял управление при такой наместнице. Но Вильгельм изменил королю. Он вошел в альянс с местными богачами, дворянами, и под носом благодушной Маргариты государственный совет Нидерландов превратился в гнездо заговора. Идейным знаменем сепаратистов стал кальвинизм.

В 1566 г. были спровоцированы беспорядки. Чернь громила церкви, монастыри, ломала утварь, жгла иконы. Король слал указания навести порядок, но перепуганная Маргарита была в полной прострации, а Оранский никаких мер не принимал. Напротив, представители власти поощряли разгул. Среди погромщиков внедрялись лозунги освобождения от испанского «гнета» (которого и в помине не было). Было разорено 5,5 тыс. храмов, убиты и изувечены десятки тысяч людей. Наконец, Филипп II понял, что его приказы саботируют, в 1567 г. направил в Нидерланды герцога Альбу с войсками. Он быстро усмирил мятеж, разогнал изменнический госсовет. Наказал бунтовавшие города установлением высоких налогов. Более тысячи человек казнил, отправил на каторги. Вводилась инквизиция, проповедники ереси корчились на кострах.

Но Альба, умелый и суровый полководец, был плохим политиком. Нидерландская оппозиция успела расколоться. Оранский встал на путь откровенного предательства, призывал к войне против короля, соглашался перейти в подданство Англии. А «умеренные» во главе с Горном и Эгмонтом были против отделения от Испании и вооруженной борьбы. Экстремисты удрали, а Альба отправил на плаху «умеренных». Тех, с кем можно было договориться. Ну а нидерландских богачей возмутило принудительное налогообложение, они использовали казни для антииспанской агитации, и снова забурлило…

Во Франции смуту удалось было погасить. Точнее, она сама выдохлась. В боях один за другим погибли предводители — Франсуа де Гиз, Антуан Бурбон. Лидер гугенотов принц Конде попал в плен. Но Екатерина Медичи во второй раз сохранила ему жизнь и подослала к принцу лучшую девицу из своего «летучего эскадрона», Изабель де Лимей. Результат опять был блестящим. Конде порвал с реформатами. К нему обращались Кальвин, предводитель гугенотов адмирал Колиньи. Но принц, наоборот, разозлился, что они вмешиваются в его интимные дела. А Изабель так окрутила Конде, что королева-мать поставила его во главе армии и поручила отвоевать Гавр, который гугеноты подарили англичанам. Британцы были неприятно удивлены, когда вчерашний вождь тех же гугенотов подступил к городу, умело расставил батареи и открыл убийственную бомбардировку. Вскоре англичане запросили пощады и сдали Гавр, за что им дозволили погрузиться на суда и отплыть восвояси.

Но мир был непрочным. Между католиками и протестантами уже накопились счеты, они косо глядели друг на друга. А тем временем подрастал Карл IX. Мрачный и замкнутый юноша, он любил вид крови, резал собак, душил птиц, испытывал истеричные приступы бешенства. До 16 лет король сторонился женщин, жутко комплексовал. Но в 1566 г., проезжая со свитой по берегу Луары, он встретил группу молодых рыбаков, гулявших со своими подругами. Карлу подсказали, что это протестанты, он завелся и объявил придворным, что хочет посмотреть на раздетых еретичек. Свита обрадованно кинулась выполнять. Парни пытались защитить невест, но их забили до смерти и кинули в реку. А над девушками потешились и король, и сопровождающие. Среди гугенотов покатилось возмущение, и Франция снова заполыхала войной…

На Британских островах католицизм пытался отвоевать свои позиции, делая ставку на Марию Стюарт. Но в Шотландии царила такая анархия, что ничего путного не получилось. Папа и иезуиты направили к королеве некоего Давида Риццио. Он стал советником и секретарем Марии, главной ее опорой. Придумывал, как похитрее лавировать между самостийными кланами. Чтобы упрочить положение королевы, Риццио завязал дружбу с одним из самых могущественных баронов, Дарнли, и посоветовал Марии выйти за него замуж. В этом браке родился сын Яков. Но прочие бароны восприняли возвышение Дарнли в штыки. Чем они хуже?

Еще большее недовольство вызывал Риццио. Почему какой-то итальяшка распоряжается в их стране? Протестанты распространяли слухи, что он агент папы (кем он и был). Составился заговор. Но к нему примкнул и Дарнли. Он заподозрил, что его «друг» не только секретарь Марии, а поддерживает с ней куда более теплые контакты (что тоже было правдой). В 1566 г. Риццио убили. А это, в свою очередь, очень не понравилось королеве. К супругу она нежных чувств не питала. Грубый и хамоватый, он во всех отношениях проигрывал мертвому итальянцу. И Мария отомстила, сошлась с другим бароном, Ботуэллом. Он собрал тех, кто был недоволен Дарнли, и в 1567 г. мужа королевы тоже прикончили. Мария постаралась выгородить Ботуэлла, его признали невиновным. Однако он сразу же развелся с женой, а королева дала ему титул герцога Оркнейского и Шетландского и всего через два месяца после убийства Дарнли вышла за него замуж.

Но неужели остальным баронам могло прийтись по душе возвышение Ботуэлла? Благо и повод был подходящим, откровенно скандальным. Феодалы схватились за оружие. В июне 1567 г. в первом же столкновении у Карберри-Хилл войско Марии и Ботуэлла было разбито, незадачливые супруги бежали в разные стороны. Королева пересекла английскую границу, попросила прощения у Елизаветы и объявила, что отдается под ее защиту. Что ж, коронованная родственница ее не выдала мятежным подданным. Но и прощать не стала. Елизавета ее ненавидела не только как политическую противницу, а еще и из зависти, Мария была гораздо красивее ее. И беглянка очутилась в заточении. А Ботуэлл стал пиратом, попался у берегов Норвегии и кончил дни в датской тюрьме. Ну а шотландская знать, захватив годовалого Якова, провозгласила его королем. Хотя неизвестно от кого он родился, от Дарнли или Риццио, но какая разница? Бароны снова получили монарха-младенца, именно такой им и требовался, и они занялись привычными разборками друг с другом.

Католическая агентура действовала и в Англии. В 1569 г. она спровоцировала Северное восстание. Поднялись аристократы Уэстморленда и Нортумберленда, присоединились разоряемые крестьяне, городская беднота. Но знатные предводители сдержали чернь. Объявили, что они остаются верными королеве, а требуют всего лишь удалить от власти временщиков и разрешить католическую религию наряду с англиканской. Нет, лояльность не оценили, правительственные войска разбили мятежников. По указанию Елизаветы 400 рядовых участников бунта были казнены. Правда, главари уцелели. Некоторые бежали за границу, а тем, кого поймали, королева разрешила откупиться от наказания за крупные суммы. Зачем деньгами пренебрегать? Страх лучше навести за счет тех, чья жизнь ничего не стоит.

Обострение противостояния между католицизмом и Реформацией учитывал в своей политике и Иван Грозный. Для Руси было чуждым как то, так и другое. Но царь уже понимал — война идет не только с Литвой, Сигизмунда поддерживают силы всего католического мира. Поэтому возник проект союза с протестантскими державами, Англией и Швецией. Иван Васильевич знал, что против Елизаветы, как и против него, постоянно возникают заговоры, и в текст договора, предложенный королеве, он внес пункт о взаимном предоставлении убежища, если кого-то из них свергнут изменники. Но отклика идея царя не нашла. Для Елизаветы этот пункт уже потерял актуальность, главная соперница сама попалась к ней в руки. А ключевые вопросы в Англии решала вовсе не королева. «Новые люди» из правительства и парламента гребли хорошие прибыли на торговле с русскими, но с какой стати заключать с ними союз, вступать в войну, раскошеливаться? Да и эмиграция царя их совсем не интересовала — ведь в этом случае пришлось бы налаживать отношения с теми, кто его свергнет.

В отличие от Елизаветы, Эрик XIV ухватился за союз с радостью. В договор со Швецией Иван Васильевич тоже ввел особый пункт — король должен выдать русским жену своего брата Екатерину Ягеллонку, сестру Сигизмунда. Естественно, не в качестве «царской невесты». Просто западные страны слишком легко нарушали соглашения, а такой шаг пресекал для шведов возможность сговориться с Литвой. Ивану Грозному было известно и другое. Хотя брат Эрика Юхан сидел в тюрьме, он оставался кандидатом на трон, а папа и Сигизмунд поддерживали его именно как мужа Ягеллонки. Словом, причины были весомыми, и выдаче Екатерины придавалось первостепенное значение, без этого договор признавался недействительным. Эрик охотно согласился избавиться от родственницы, вокруг которой варились интриги. В 1567 г. его послы в Александровской Слободе подписали условия. Для ратификации в Стокгольм отправилось посольство Воронцова и Наумова, а боярин Морозов выехал на границу, принять у шведов Екатерину.

Тем не менее, неприятели сумели переиграть царя. Польские шпионы и иезуиты подогревали и организовывали шведскую оппозицию, благо ее хватало. Для знати король, укрепляющий жесткую единоличную власть, оказался совсем не подходящим. Купцы были против союза с русскими, основными их конкурентами на Балтике. А казни заговорщиков лишь научили других действовать более конспиративно. Эрику подсыпали отраву. Принимая царских послов, он вдруг упал в обморок. Надолго выбыл из строя, лежал больным, а оппозиция освободила Юхана, который начал собирать войска. Вокруг Эрика было уже «все схвачено». Советники убеждали его не воевать с братом, искать примирения. Договор с Россией завис в воздухе. Воронцов и Наумов провели в Швеции почти год, слушая отговорки. А в сентябре 1568 г. Юхан подошел к Стокгольму, и те же самые королевские советники устроили переворот.

При этом царских послов ограбили до исподнего, чуть не убили. Выпроводили на родину, но по дороге арестовали и 8 месяцев продержали в Або. Сам союз с Россией был квалифицирован как «нехристианский», его поставили в вину Эрику в числе прочих «злодейств». Короля объявили сумасшедшим и заточили в темницу, где он вскоре умер. Правда, Юхан III сперва тоже решил сделать вид, будто хочет договориться о «добрососедских» отношениях, направил посольство к Ивану Грозному. Но было уже ясно, что шведы просто темнят, а на самом деле переходят в лагерь врагов нашей страны. Царь поступил с их дипломатами так же, как они обошлись с русскими: велел ограбить и 8 месяцев держать под арестом. А сам начал искать сближения с противницей Швеции, Данией.

Но одновременно агенты Рима очень активно поработали и в Польше, Литве. Монарх-то у них был общий, а государства оставались разными. Польские паны воинственно шумели против русских, а на деле жались с субсидиями королю, с выделением войск — пусть отдувается Литва. Ватикан давно стремился окончательно объединить их, хотя задача это была совсем не простая. Литовские магнаты противились слиянию, чтобы Польша не подмяла их. Но надо было сделать именно так, чтобы Литва, в значительной мере православная, пристроилась к католической Польше. А с другой стороны, польские магнаты ни за что не расстались бы со своим правом выбирать королей. Значит, требовалось добиться, чтобы и в Литве власть перестала быть наследственной.

Использовались различные силы, разные тенденции. Как польская, так и литовская знать бездумно рвалась к расширению собственных «вольностей», и как раз на этом играли сторонники объединения, поощряли и подпитывали такие настроения. Рим они устраивали в полной мере. Пускай престол занимают слабые выборные короли. Тем сильнее они будут зависеть от Ватикана. И если полвека назад папа и император подсуетились женить Сигизмунда I, чтобы обеспечить ему наследников, то род Сигизмунда II, напротив, сочли нужным прервать. После убийства Барбары, окружение не позволило королю вторично жениться. Мало того, его даже принялись специально развращать, чтобы он не думал о браке!

Занимался этим проходимец Мнишек, неведомыми путями очутившийся рядом с Сигизмундом. Выступал сводней, договаривался со смазливыми дворянками. А с простолюдинками вообще не церемонились. Хватали и тащили к королю на забаву. Мнишек вел настоящую охоту за красавицами, доходил до того, что похищал монахинь из монастырей. Правда, король не отличался крепким здоровьем, а с годами сами развлечения стали подрывать его силы. Попробуй-ка день за днем, как на конвейере, обрабатывать отборных молодых девиц! Но Мнишек, чтобы поддержать и усилить его влечение к женщинам, выискивал и свозил во дворец всевозможных знахарок, колдуний. Кстати, за такую «службу» он получал огромные пожалования, превратившись в одного из богатейших магнатов [120]. Но самое примечательное, что папский легат в Польше и местное католическое духовенство «почему-то» не обращали внимания ни на скандалы с монахинями, ни на занятия бабок-чародеек в королевских покоях.

А литовскую самостоятельность помогла сломить война. Была развернута агитация, что без объединения Литва погибнет. Сигизмунд запутался в долгах, через заимодавцев ему можно было диктовать любые требования. И в 1569 г. в Люблине собрался общий сейм двух государств. Король объявил, что отрекается от наследственных прав на Литву. Многие литовские магнаты были против, но их финансы были истощены, страна разорена, а «демократия» во все времена зависела от денег. Нашлись те, кто поил делегатов, густо сыпал золотишко, и сейм принял условия, подготовленные авторами плана. Польша и Литва становились одной республикой, Речью Посполитой. Отныне они вместе избирали короля, создавались общие органы управления. Однако фактически Польша проглотила Литву. Ее не просто присоединили, ее при этом еще и обрезали! Изъяли из состава Литвы Украину и передали полякам. А России теперь противостояла огромная новая держава.

Конечно, читатель вправе усомниться в существовании тайных планов Запада против нашей страны. Спросить: полноте, неужто и впрямь сговаривались, плели столь хитрые и масштабные интриги? Ну что ж, в ответ на это позволю себе привести хорошо известные факты. Пройдет немного времени, и иезуиты попытаются объединить не только Польшу с Литвой, а еще и Швецию — выдвинув на польский престол Сигизмунда III, сына Юхана и Екатерины (ох, не зря Иван Грозный так хотел заполучить ее в Россию!) А тот же Мнишек, помогший прервать род Сигизмунда II, станет «первооткрывателем» и главным покровителем Лжедмитрия, выдаст за него дочь Марину, проча ее в русские царицы. И поддерживать их будут иезуиты. Как вы думаете, не слишком ли много «случайных совпадений»?.. Но все это будет позже. А в 1569 г. враги России добились еще одного крупного успеха. Сумели натравить на нее Турцию.