Целитель(ница) на факультете легионеров

Глава 12. Главное, не останавливаться!

В женской гимназии я охотно посещала уроки гимнастики, но там мы учились держать осанку, дефилировать на каблуках, делали несложные упражнения для рук и ног, чтобы не дай бог не накачать себе мышцы и не стать похожей на юношу. Сегодня я впервые пожалела о том, что мисс Бойл, моя учительница гимнастики, предъявляла к девушкам настолько заниженные требования.

Первая миля далась мне не то чтобы легко, но более-менее сносно. На второй я стала задыхаться и почувствовала сильную боль в правом боку.

Я сбавила темп и прислушалась к работе организма. Похоже, из-за физической активности усилился кровоток, и печень, переполненная кровью, давила на собственную оболочку, что и создавало болевые ощущения. Я попробовала нормализовать дыхание, но тело, не привыкшее к подобным нагрузкам, слушалось плохо. Тогда я, стараясь не вспоминать о противных поползнях, спряталась за ближайший кустарник и слегка ослабила бинты. Но боль не прошла.

Вскоре я потеряла счёт времени и расстоянию, мне казалось, я бегу по Дортмундскому лесу чуть ли не половину своей жизни, и конца ему не предвидится. Под аккомпанемент птичьего щебетания я ругала Уилла и его методы обучения на чём свет стоит – и мысленно, и вслух. Пот застилал глаза, сердце гулко колотилось о рёбра, лёгкие горели, в бок с завидной периодичностью будто раскалённым прутом тыкали. Края бинтов впивались в грудь, натирали нежную кожу, бандаж насквозь промок от пота. А самым страшным было то, что за всё это время я не обогнала ни одного кадета. Ни увальня Дьюка, ни хрупкого Годфри, вообще никого. Такое впечатление, будто все давным-давно пришли к финишу и занимались другими, более важными делами, совершенно позабыв обо мне. Я слабее всех. Это факт. Но осознание этого просто выводит из себя!

Когда я решила окончательно упасть духом, за очередным поворотом показалась взмокшая спина Дьюка.

Тот, должно быть, услышав моё хриплое дыхание, оглянулся и тут же потерял равновесие. Споткнулся, издал какой-то задушенный всхлип и упал. Просто рухнул лицом в землю, подняв облачко пыли.

Я могла бы легко его обогнуть и побежать дальше. Но разве совесть позволит мне бросить товарища, который пожертвовал ради меня свободным вечером?

– Сильно ушибся? – подлетела к нему я.

– Нет, я в порядке, – благодарно отозвался Дьюк и, приподнявшись на одно колено, принял протянутую руку.

Естественно, моих сил не хватило, и я едва не завалилась на Дьюка.

– Ладно, я сам. Спасибо, – прокряхтел он и предпринял очередную попытку подняться.

Я понимала, что он на пределе. Лицо красное, будто свёклой натёрто, из губ вырывается сиплое дыхание, ноги дрожат.

– Тебе нужна помощь? Позвать кого-нибудь?

А у самой пульс в ушах так и зашкаливает, лес вокруг ходуном ходит. Кто бы самой помог!..

– Я справлюсь, – ответил друг. – Отдышусь и догоню.

– Не хочу, чтобы тебя выгнали из академии из-за меня.

Я всё ещё сомневалась. Страшно бросать его в таком состоянии, но и самой проиграть не хотелось.

– Не выгонят, – отмахнулся Дьюк. – Я, как и ты, вскоре переведусь на другой факультет.

– Боевой магии?

– Именно.

Наконец, ему удалось подняться.

– Выровняй дыхание, – посоветовала я, – и не останавливайся. Не можешь бежать – иди. Я скажу Уиллу, что ты здесь.

– Спасибо.

Я сделала вдох-выдох и побежала дальше. Не быстро, пытаясь совладать с дыханием и не запутаться в ногах. Подбадривая саму себя:

– Левой! Левой! Не отставать!

Да, сейчас бы оседлать свою красавицу Звёздочку и прокатиться по лесной дороге верхом! Чудная бы прогулка вышла! А вместо этого приходится захлёбываться собственным потом и терпеть боль в каждой клеточке тела.

Кое-как я добралась до развилки и невольно остановилась. Куда бежать: направо или налево? Направо вела более широкая тропа, налево – узкая, но следы от сапог вели и туда, и туда.

В местном лесу я не ориентировалась и выбрала бы более широкую дорогу, но…

Но на земле кто-то прутиком начертил стрелочку, указывающую противоположное направление. Кто это сделал? Уилл?

Может, стоит подождать Дьюка? Он не первый раз здесь и подскажет дорогу.

Я не стала его дожидаться и свернула налево.

Но надолго меня не хватило. Я умирала от перенапряжения в буквальном смысле. Моих целительских способностей не хватало на себя саму! А ведь эта пробежка – только разминка перед основным занятием!..

Я с сомнением оглядела неприступные, усеянные колючками кусты и тёмные кроны, в которых наверняка водятся поползни. Нет уж, спасибо, я лучше по дорожке.

В глазах темнеет, дыхание превращается в натужное сопение. Сейчас я упаду и больше не встану…

Как вдруг впереди появляется кошка. Необычная. Словно светящаяся изнутри. Она стоит поперёк дороги, а когда я практически равняюсь с ней, бежит в обратную сторону. Оборачивается, мяукает, будто за собой зовёт.

– Что такое? – говорю я ей. – Я не туда свернула? Нужно было вправо?

Она мурлычет, соглашаясь, и снова убегает. Снова оборачивается, желая убедиться, что я иду за ней.

Что же мне делать? Повернуть обратно? Но я столько времени потеряла! Получается, зря?

И для чего тогда начертили указывающую влево стрелку?

– Ты кто такая вообще? Ты мне мерещишься? У меня галлюцинации?

Видение не отвечает, хвостом машет и ускоряет шаг.

Ну ладно.

И только я поворачиваю вслед за кошкой, меня отпускает. Становится легче дышать. Боль уходит. Ноги будто сами несут!

Я не замечаю, как пробегаю все положенные шесть миль и даже кого-то обгоняю. Светящаяся кошка указывает дорогу и исчезает только тогда, когда я оказываюсь на спортивной площадке. Сэнди и Боб подтягиваются на турниках. Уилл, одетый как полагается и застёгнутый на все пуговицы, маячит рядом и отчитывает первокурсников в своей манере:

– Выше подбородок! Вы сонные тетери, а не легионеры! О, Блэкстон! Неужели ты фукнул свой шанс забрать документы из академии?

Я не сдерживаюсь и улыбаюсь. Нет уж, не дождёшься. Сегодня я заночую в Дортмунде.

Но улыбка мигом исчезает с лица, как только Уилл выразительно кивает в сторону свободного турника.

К счастью, я вовремя вспоминаю о Дьюке.

– Уилл, там Дьюк Мердок в лесу, и кажется, ему плохо…

Я не успеваю договорить, как Дьюк собственной персоной показывается на площадке. Красный, запыхавшийся и едва волочащий ноги.

– Два подхода по тридцать раз, – бросает Уилл. – Давай, Блэкстон.

Я выдыхаю и плетусь к чёртовой перекладине, точно к виселице. Попробовать, конечно, можно, но я не уверена, что у меня получится подтянуться хотя бы с десяток раз.

Ой, а турник оказывается намного хуже, чем я ожидала. Во-первых, до перекладины ещё нужно допрыгнуть. Во-вторых, просто висеть на нём, удерживая вес своего тела, уже подвиг. Какое там подтянуться!..

Пока я трепыхаюсь, пытаясь сделать вид, будто подтягиваюсь, ощущаю, как расстёгивается на бандаже крючок. А следом и второй. Ай! Как же не вовремя! Потому что Уилл глядит на меня в упор, будто прикидывая, каким способом умертвить меня так, чтобы подольше мучилась.

– Раз, – вдруг выдаёт Уилл, – давай, Блэкстон, соберись. Не задерживай остальных. Мердок, два подхода по тридцать. Специальная упрощенная программа для таких слабаков, как ты.

И отворачивается, оставляя меня в полнейшем недоумении. Какой такой «раз»? Я ведь даже ни полраза не подтянулась, не до того мне.

Пока Уилл отвлекается на Дьюка, на площадку лёгкой пружинистой походкой заявляется Мёрфи. Уилл морщится. Видно, не особенно рад видеть друга.

– Ты, я вижу, больше половины своей группы подрастерял? – ухмыляется Мёрфи. – Одних немощей оставил?

– Наоборот. Это добровольцы, которые слёзно умоляли позаниматься с ними подольше. Подтверди, Мердок.

– Да, Уилл! – соглашается тот, с трудом приподнимая подбородок над перекладиной. Но всё же приподнимая!

Где же ты, моя светящаяся кошечка? Я буду счастлива, если ты поможешь мне сейчас, придашь сил и уверенности, не то я упаду в грязь лицом перед выпускниками в буквальном смысле!

А Уилл между тем нарочно становится так, чтобы Мёрфи повернулся спиной ко мне. Зачем ему прятать меня, если можно всласть поиздеваться вдвоём?

– Вечером всё в силе? – доносится приглушенный голос Мёрфи.

– В силе, – подтверждает Уилл.

– Ставки растут, виконт, и если ты хочешь сохранить в тайне…

Дальнейшее остаётся вне зоны моего слуха, ибо руки соскальзывают, и я приземляюсь, причем не очень удачно, создавая при этом больше шума, чем следует, поскольку Мёрфи оборачивается на звук.

– Закончил, хилый? – грозно вопрошает Уилл. – На полосу препятствий! Бегом!

– Не тот ли это студент, что желает сбежать от тебя к моим девчонкам? – спрашивает Мёрфи. – Говорят, ты его совсем загонял?

– Я ко всем студентам отношусь одинаково, – врёт Уилл.

– Даже если один из них носит фамилию Блэкстон?

Я уже отбежала достаточно, но моё имя, произнесённое таким особенным, сверхвыразительным тоном, действует на меня словно пуля, попавшая в цель. Сердце совершает опасный кульбит, и я спотыкаюсь.

– Да хоть Крекстон, – парирует Уилл, – правила и требования для всех одинаковы.

– Эй, Блэкстон! – окликает меня Мёрфи.

Я нехотя оборачиваюсь, ожидая самого худшего. И в то же время чувствую, как во мне закипает гнев.

– Сколько у тебя сестёр, Блэкстон? – ошарашивает вопросом Мёрфи.

Не сразу нахожусь с ответом и выдаю искреннее:

– А ты с какой целью интересуешься?

– Хочу знать, сколько хорошеньких цыпочек придёт на твои похороны. Потому что Уилл…

Тут происходит то, чего я и ожидать не могла. Уилл бьёт Мёрфи прямо в лицо, да с такой силой, что тому в попытке удержать равновесие приходится ухватиться за поручень одного из тренажеров, по виду напоминающих велосипед. Но поручень тотчас приходит в движение, запуская маховик, и Мёрфи, окончательно потеряв равновесие, заваливается спиной на металлические «лыжи». Воздух взрывается такими ругательствами, что я изумлённо моргаю и начинаю всерьёз опасаться за здоровье Мёрфи. Вокруг выпускников собираются зрители – Дьюк, Годфри, Сэнди, Боб и другие. На помощь никто не спешит.

Мёрфи рывком поднимается на ноги. Сплёвывает кровь.

– Твоя очередь, Мёрф, – лениво бросает Уилл, – пусть желторотики посмотрят, как выглядит хорошая драка.

– За старым амбаром, – цедит маг. – Как только стемнеет.

– Как скажешь, – кивает Уилл.

Мёрфи, высоко задрав подбородок, стремительным шагом удаляется, нарочно задевая плечом не успевшего посторониться Годфри. Впрочем, я думаю, Годфри нарочно не уступил дорогу.

– Это было круто, Уилл, – выражает восхищение Сэнди.

– А что вы не поделили? – не церемонится Боб.

– То, что не поделили, у вас нет и не будет, – рычит в своей манере Уилл. – Браун, свободен. Остальные – живо на полосу препятствий.

– Кто последний, тот выбывает? – уточняет Сэнди.

– На сегодня выбывших достаточно, – отвечает Уилл и рявкает так, что я вздрагиваю: – Бегом марш!

Я срываюсь с места вместе со всеми, при этом поддерживая треклятый бандаж и ощущая на себе взгляд – острый и ядовитый, словно отравленная стрела.

– А почему Брауна отослали? – спрашивает Сэнди.

– Он пришёл последним, – отзывается Боб.

– Как последним? – не скрывает удивления Сэнди. – Я ставил на Блэкстона.

– Я тоже, но Блэкстон та ещё тёмная лошадка.

– Эй, вы вообще-то обо мне говорите, – не сдерживаюсь я, понимая, что чудом нахожусь в сознании из-за услышанного и всего остального.

В прошлом году Крис участвовал в марафоне среди гимназистов и занял третье место, и вполне мог уступить тому же Сэнди и Бобу, которые, к счастью, оказались настолько самовлюблёнными, что не смогли запомнить имена парней, пришедших к финишу несколькими секундами позже.

Ох, не зря Крис настаивал на том, чтобы я прогуливала физкультуру – не столько ради сохранения моей тайны, сколько ради своей репутации спортсмена.

Не пора ли попросить помощи у Элизы Пратт, как советовала Эмма?

Тем временем мы прибегаем к глухому дощатому забору, за которым, как мне казалось, находилась полоса препятствий. Сперва я подумала, что мы по неопытности прибежали не туда и вход находится с другой стороны, но поняла, как сильно ошиблась, когда Сэнди с разбегу перемахнул через забор высотой почти в три моих роста. А за ним и Боб. Дело застопорилось за Голдсмитом, которому стена поддалась не с первого и даже не со второго раза.

– Не останавливаемся, доходяги! – гремит голос Уилла. – И помним: от вашей скорости, силы и ловкости зависит не только ваша жизнь, но и жизнь ваших родных и друзей.

Мы с Дьюком переглядываемся и понимаем: это препятствие нам не по зубам.

– Не всегда стоит идти напролом, – заявляю я, – иногда лучше подойти к решению проблемы с другой стороны.

В конце концов, кому, как не мне, знать об этом!

Уилл в ответ на мою реплику лишь ухмыляется, а Дьюк поддерживает, и мы шагаем вдоль забора в уверенности, что тот вот-вот закончится.

Дощатый забор и вправду заканчивается, сменившись ограждением из колючей проволоки, таким же высоким, но ещё более устрашающим благодаря огромным, торчащим во все стороны шипам.

– Ограждение опоясывает практически всю территорию, – гремит над головой голос Уилла, – неплохая защита от низших хаоситов.

Да что он всё заладил про хаос! Мы, считай, в самом центре Зелёных Земель, хаоситов здесь тысячу лет не видели!

– Что делать будем? – спрашивает Дьюк.

– А ты какой магией владеешь? – в свою очередь интересуюсь я.

– Колючую проволоку силой мысли не уничтожаю.

– Тогда предлагаю сделать подкоп.

Моё предложение поддерживают ещё несколько человек, увязавшихся за нами, и мы, вооружившись щепками и плоскими камнями, по очереди принимаемся рыть в том месте, где в земле виднеется природное углубление. На удивление, Уилл не возражает, только скептически наблюдает за нами. Поэтому я и опасаюсь подвоха в виде какой-нибудь бетонной плиты или трубы, которые затруднили бы передвижение. Но ни того, ни другого, к счастью, не обнаруживается.

– Чёрт, какая она колючая! Чуть руку себе не проткнул! – то и дело кто-то нечаянно цепляет проволоку.

– Осторожнее со своими граблями! И когти не забудь подстричь!

– Отвали, это корни, а не мои ногти, с ними у меня всё в порядке!

– Ещё немного! Поднажмём!

Наконец, лаз готов. И право первой перебраться на внутреннюю территорию предоставляют мне. Ладно. Моя идея, мне и подавать пример остальным.

Стараясь не думать о том, что в эту минуту на мои тылы дружно пялится с полдюжины парней, я ложусь животом на землю и ползу. А вместе со мной ползёт и мой бандаж! Сползает, окаянный, на самые бёдра, делая их ещё более округлыми. Я и без того от стыда сгораю, а Уилл поддаёт жару:

– Блэкстон, задницу опусти, если планируешь сегодня сидеть!

Боги, помогите, умоляю!..

Кое-как оказавшись по другую сторону изгороди, я отползаю в ближайшие кусты и избавляюсь от бандажа. Без него я выгляжу совсем худышкой, но уж лучше так, чем потерять его у всех на виду!

Годфри справляется ещё быстрее, чем я, за ним и все остальные. Только у Дьюка возникают проблемы, и приходится расширять лаз.

Самым последним препятствие проходит Уилл. Честно говоря, я и подумать не могла, что он воспользуется нашим лазом и не побоится испачкать идеально выглаженный китель и брюки.

– Хватит спать, доходяги! – гремит Уилл, едва отряхнув пыль с одежды. – Догоняем остальных! А ты, хилый, никак, пару фунтов успел сбросить?

Я игнорирую вопрос и бегу чуть ли не впереди всех, не чувствуя усталости и боли в мышцах – то ли благодаря дару, то ли из-за страха перед разоблачением.

Полоса препятствий одновременно впечатляет и вгоняет в ужас. Как по мне, все эти бесконечные надстройки, лестницы и переходы походят на орудия пыток, а не на спортивные тренажеры. Но если, как говорит Уилл, справляются и девчонки, то и я смогу. Конечно, не стоит забывать, что в данный момент я не Кристина, а Кристофер, и это, чёрт возьми, реальная проблема.

Уилл на собственном примере показывает, как проходить то или иное препятствие, демонстрируя недюжинную силу и ловкость, но мне даже смотреть страшно – вдруг нечаянно сорвётся и упадёт! А ещё больно – как представлю себя на его месте, начинают нестерпимо болеть мышцы! Тем не менее, стену с тремя проломами, лабиринт и вращающийся цилиндр я прохожу успешно. Немного стопорюсь на верёвочной лестнице, но, вспоминая, что именно с её помощью собиралась сбежать из дома, беру себя в руки и преодолеваю и это препятствие. И не могу удержаться, чтобы не посмотреть на Уилла, мол, гляди, я справляюсь! Но он только нос задирает и губы кривит, словно говорит: «Я ждал от тебя большего».

Я стараюсь. Выкладываюсь из последних сил, пытаясь не ударить лицом в грязь, но, когда мы доходим до лестницы-рукохода, расположенной параллельно земле… то есть не земле, а бассейну с грязной, заросшей ряской водой, я снова начинаю про себя молиться всем известным святым. И провожаю взглядом парней, добровольно отдающих себя на растерзание рукоходу. Первым идёт Уилл. Справляется с этим препятствием так легко, будто это совершенно ничего ему не стоит. Ещё и посвистывает. Сэнди и Боб, конечно, тоже справляются на отлично, но видно, что они уже на пределе своих возможностей.

Следующим идёт Годфри. Преодолевает один пролёт, другой… а на третьем срывается и падает в воду, поднимая тучу брызг. Я не сдерживаюсь и ахаю, а Уилл выдаёт:

– Скажите спасибо, что внизу вода, а не колючая проволока, как было у нас.

– Спасибо, – искренне благодарит Дьюк. А потом складывает руки в молитвенном жесте и начинает горячо молиться. Ах да, он же сын викария.

Впрочем, молитвы ему не помогают. Дьюк сваливается в воду сразу же. Просто падает, как мешок картошки. Похоже, он даже не пытался схватиться за перекладину как следует.

– На сегодня можете оставить рукоход в покое, – милостиво разрешает Уилл, – переходите к барьерам.

Я под шумок тоже бегу, но Уилл неожиданно встаёт у меня на пути. Я едва притормозить успеваю. Неужели ему принципиально моё сегодняшнее участие на каждом отрезке полосы препятствий? Нет, я не дам ему увидеть себя в мокрой одежде! С губ готова сорваться колкая фраза, но Уилл опережает.

– Перестань позориться, хилый, – тихо говорит он. – Кричи.

– Зачем?

– Кричи, сказал. Ругнись, чёрт тебя дери. Так, будто ты руку сломал.

– Но…

– Иначе я тебе реально что-нибудь сломаю.

– Ну, тогда… – Я набираю в лёгкие побольше воздуха и выполняю приказ: – А-а-а-а! Чёрт! Больно-то как! Уилл, я, кажется, руку сломал!

Он морщится и лезет пальцем в ухо, словно я его оглушила. Я нечаянно, честное слово.

Парни дружно поворачивают головы на крик.

– Врёшь? Покажи, – громко требует Уилл.

Я предоставляю ему совершенно здоровую руку. Но Уилл так её сжимает, что я невольно вскрикиваю от боли.

– Закрытый перелом, – глубокомысленно произносит он. – Ладно, шагай в медпункт. Спросишь Элизу, то есть мисс Пратт. Она знает, что делать. – И уже тише, чтоб услышала только я: – Мотай к себе. Живо. И молись, чтобы я тебя не убил.

Я отшатываюсь и, не теряя ни секунды, бегом бегу к корпусам. Усталости не чувствую, чувствую только готовое выпрыгнуть из груди сердце.