Целитель(ница) на факультете легионеров

Глава 14. Бессонная ночь

После отбоя на моём этаже завязалась настоящая бойня. Не знаю, кто поссорился и из-за чего, но шум и ругань стояли такие, что уши в трубочку сворачивались. Даже в мою дверь ударили пару раз. Надеюсь, не головой.

Парней пытались разнять, грозились штрафом и отчислением, но всё было тщетно. Я затаилась у себя в комнате, не рискнув вмешаться. Без толку сейчас взывать к порядку. Такую хрупкую девчонку как я сметут в два счёта. Раздавят и не заметят.

Но вот по коридору разнёсся голос Уилла Эванса. Нормальных слов было мало, но посыл ясен: он требовал немедленно прекратить.

Никто, конечно, не прекратил.

Звук тех самых шагов… Вдох… Пара смачных ударов… Выдох…

– Кто-то хочет ещё?

– Нет, Уилл… Пусти, Уилл… Прости… Я не виноват, он первый начал… Мы просто выпустили пар.

– Мне всё равно, – рычал Уилл. – Все, кто не подчинился приказу, виноваты. Пар хотели выпустить? Двести отжиманий. Начали.

– Серьёзно? Да пошёл ты, куратор хренов!

Снова удар. Быстрый, резкий. Кто-то застонал. Сплюнул кровь. Я сжала кулачки – Уилл опять за своё?!

– Четыреста отжиманий. Поехали, немощи.

Из коридора раздавались такие звуки, будто там отжимается от пола половина моего курса. Угораздило же их вляпаться!..

Как вдруг в дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель. Продолжай я там прятаться, отлетела бы к противоположной стене вместе с дверью.

– Упс, думал, здесь открыто. – Уилл оглядел комнату с таким видом, будто здесь могли прятаться хаоситы. – А, это ты, хилый. Помощь нужна.

– К-какого п… лана? – прозаикалась я. От Уилла я ожидала чего угодно, но только не просьбы о помощи.

– Бинты. Запасное бельё. Всё, что может остановить кровотечение.

– Но целители…

– Я сказал, поднял свою задницу, немощ, и пошёл за мной, – его голос давил. Не подчиниться попросту невозможно. На каком курсе нам будут ставить командный голос?

– Хорошо. Минутку.

Запас бинтов у меня имелся, а из медикаментов ничего. Не было в них необходимости.

Пока я, пытаясь совладать с дрожью в руках, доставала из чемодана непочатую упаковку, Уилл вдруг спросил:

– Говорят, ты из семьи целителей. Дар проснулся?

– Ты говорил с профессором Дюраншан?

– Здесь вопросы задаю я.

– Мой дар просыпается. Поэтому и я хочу перевестись на другой факультет.

– Может, сегодня окончательно проснётся?

Я растерянно оглянулась. Уилл стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на меня в упор. Какое счастье, что я не успела приготовиться ко сну и переодеться в пижаму!

– Нашёл?

– Нашёл.

– Я тебе дверь потом починю. А ты почини Стива.

– Я… попробую.

– За мной, хилый.

Отжимающихся из последних сил сокурсников пришлось осторожно обходить. Кого-то, извинившись, даже переступить. К сожалению, среди парней я увидела и Дьюка, и Годфри. Зачем же они ввязались в драку?!

– Сколько? – спросил Уилл, оглядывая несчастных.

– Сто пятьдесят, – пропыхтел Беджер.

– Ещё столько же. И не благодарите.

– Нет, нет! Достаточно! Пожалуйста!

– Лады. Тогда отжимаемся, пока я не вернусь. Сэнди, за старшего.

Сэнди с удовольствием, но не без труда поднялся на ноги. Остальные вразнобой со стонами и охами продолжили упражнение.

– Зачем ты так? – с укором спросила я, когда мы вышли к лестничной площадке. – Они уже перебрали свою дневную норму. А если кому-то станет плохо?

– Так пробуди свой дар, немощ. И всем станет хорошо.

– Ты из-за меня их так гоняешь?

– Не всё в мире вращается вокруг тебя, Блэкстон, – он выделил моё имя. Или фамилию… Я уже ничего не соображала. Шла как во сне.

– Куда мы идём? – наконец осмелилась спросить я.

– На мой этаж. К Стивену.

– Нужно позвать врачевателя! Его нельзя было переносить! – застонала я. – Нужно было положить в одной из комнат на третьем этаже! Хотя бы в моей!..

– Много ты понимаешь! – хмыкнул Уилл. – Стив вообще не участвовал в ваших разборках. Делать ему больше нечего, как в игры играть!

– Но вы с Мёрфи условились, и я подумал…

– Мои дела с Мёрфи тебя не касаются, – отрезал Уилл. – Нам сюда.

Этаж был последним. По планировке таким же, как мой, но отличался так, как отличается ночлежка от пятизвёздочного отеля. Мы с отцом останавливались в похожем, когда ездили к морю в Хантергрин.

На полу пушистый ковер. На окнах занавески и цветущие растения. В углу кабинка лифта. С потолка свисают хрустальные люстры. На стенах весьма неплохие морские пейзажи. Думаю, оригиналы известных маринистов последней четверти прошлого столетия. Двери из красного дерева с позолоченными ручками и именными табличками.

Мы прошли мимо двери с надписью «Уиллард Эванс» и остановились у следующей, гласящей о том, что здесь проживает некий Стивен Барроу.

– Входи.

Я вошла.

На кровати посреди комнаты лежал старшекурсник. Кажется, тот самый, который принёс мне письмо от «сестрицы Кристины Блэкстон». Парень был без сознания. На груди ватно-марлевые подушечки, полностью пропитанные кровью.

– Что с ним? – спросила я.

– Он ранен, – коротко ответил Уилл.

– Можешь помочь?

– Говори.

– Давай его… разденем. А после мне нужна горячая вода, таз, спирт. Возможно, иголка и нитки. Стерильные. И ещё одно одеяло.

– Будет.

Уилл осторожно, но довольно быстро избавил раненого от одежды, оставив только кальсоны. И вылетел из комнаты. Пока он отсутствовал, я с некоторым опасением проверила у раненого пульс. Есть. Живой! Осмотрела. Раны глубокие, оставленные каким-то крупным зверем. Где он такого встретил? В местном лесу?

Пока я размышляла над этим, руки уже делали своё дело. Сканировали внутренние органы, оценивали повреждения, анализировали риски.

Кошка появилась словно из ниоткуда. Засветилась изнутри, мяукнула, будто звала за собой. Я ощутила тепло, зарождающееся глубоко в груди и цепочкой передающееся по нервным окончаниям к ладоням и кончикам пальцев, а оттуда – к разорванным кровеносным сосудам пострадавшего. Прежде мне не доводилось сталкиваться с подобным, но дело пошло…

– Что мне делать? – послышалось вдруг.

Я вздрогнула, но рук не убрала. Пусть этот чёртов Уилл кричит, пусть ударит – я рук не уберу!

– Получается? – продолжал давить он.

– Они ещё отжимаются?

– Тьфу! Тут человек умирает, а ты ерундой страдаешь.

– Пожалуйста.

– Минуту.

Он снова исчез. Мне без него намного легче сосредоточиться, почему он не понимает?

Я закрыла глаза. Как настоящий хирург, только силой мысли, а не реальными действиями, я соединяла разорванные сухожилия, накладывала невидимые швы, обеззараживала, удаляла отмершее… Мной словно руководили свыше – без единого слова, не подавая примера. А я делала свою работу так, словно занималась ею всю жизнь, будто знала, что именно нужно раненому. Кошка одобрительно мурлыкала, вселяя в меня уверенность и придавая сил.

Не знаю, сколько прошло времени, когда Стив заворочался и застонал. Не прерывая действий, я мысленно приказала ему уснуть. Стон прекратился. Я продолжила. Ещё чуть-чуть… Проверить ещё раз… И ещё…

– Ну что? Ты хоть что-то можешь сказать? – услышала я, как только опустила руки и без сил рухнула в стоявшее у изголовья кресло.

Светящаяся кошка свернулась клубочком у меня на коленях и замурчала. Интересно, Уилл видит её? Мне ужасно хотелось её погладить, но я не решилась.

– Раны неглубокие, – покривив душой, ответила я. – Заживут сами. Я сделал всё, что мог.

– Что ты мелешь? – Он глядел прямо на меня, словно не замечая странной кошки. – Эти раны чуть не убили его!

– Не убили. Ты вовремя меня позвал.

– Ладно. Спасибо, – нехотя отозвался Уилл. Склонился над раненым другом, прислушиваясь к его дыханию.

– Позови врачевателей. Мне не приходилось сталкиваться с подобным. Я не уверен, что всё сделал правильно. Мог допустить ошибку. Это только экстренная помощь. И вообще, он потерял слишком много крови!

– Конечно, позову. Только ты лжёшь, Блэкстон.

Да. Лгу. Давно и отчаянно.

Признаться? Разом положить конец недосказанности и мучительным ожиданиям, которые жалят похлеще хищных насекомых? И будь что будет, не выгонит же он меня в ночь!

Я набрала в лёгкие воздуха и вдруг выдала совсем не то, что намеревалась:

– Эти раны… Кто их оставил? Медведь?

– Почти.

– Не скажешь?

– Тебе не понадобилось ничего из того, что я принёс? Ты не воспользовался иглой и нитками.

– Прости, обошёлся без них. А вода мне понадобится.

Кошечка постепенно растворялась в полутьме комнаты, оставляя после себя едва мерцающий след. Я смочила кусочек бинта водой из таза и принялась отирать кровь с груди раненого. Когда всё было готово, я укрыла его одеялом. Всё это время Уилл придирчиво наблюдал за моими действиями, будто я способна серьёзно навредить человеку!

Казалось, воздух в комнате загустел, словно кисель. Практически невозможно дышать. Бинты сдавливают грудь, пропитываются чем-то липким. Если сейчас между нами ничего не решится, я сойду с ума. Но Уилл молчит, а мне больно вдохнуть. Ещё больнее – сказать хоть слово правды. Умом я понимаю, что это не физическая проблема, что с организмом на самом деле всё в порядке. Мне сложно переступить через себя. Сложно нарушить данное брату обещание. Вообще всё сложно.

– Ты сказал, ему нужна кровь? – разрубил гнетущую тишину Уилл. – Я отдам свою.

– Нужны специальные инструменты. Я не умею!

– Я умею.

Он порылся у Стивена в шкафу и достал небольшой чемоданчик, в котором оказались все необходимые для трансфузии инструменты: набор иголок, фильтр, механический насос… Прежде я видела подобное лишь в учебнике на картинке и могла только догадываться, какие функции выполняет каждый из этих инструментов.

Уилл отдавал приказы ровным чётким тоном, я делала всё, как он велел, на время стала его руками. Не без внутренней дрожи заставила себя прикоснуться к нему, и это было… не противно. Совсем. Кожа, загорелая и грубоватая на вид, оказалась такой же нежной, как у Криса. А под кожей, отдавая в ушах гулким эхом, трепетал пульс, разгоняя ярко-алую кровь по венам…

– Эй! Ты не в обморок, случайно, собираешься грохнуться? – озаботился вдруг Уилл.

– Я в порядке, а вот у тебя участилось сердцебиение. Не критично. Но твоё рабочее гораздо ниже.

– Чувствуешь меня насквозь? – усмехнулся он.

– Только работу внутренних органов.

– А хотелось бы больше?

– Пожалуйста, не шевели рукой. Игла проткнёт вену.

– Ты подлечишь.

– Я предпочитаю не допускать вреда, чем после исправлять ошибку.

– У меня к тебе один вопрос, Блэкстон.

– Да? – с трудом выдавила я, предчувствуя самое худшее.

– Почему ты до сих пор мозолишь мне глаза? Почему Дортмунд? Что ты вообще забыл на факультете легионеров?

– Ты во всём хорош, Уилл, – не сдержалась я. – Кроме математики.

– Силёнок хватит ответить за свои слова? – Он резко подался вперёд, но вовремя вспомнил об иголке.

– Ты сказал, будет один вопрос, а задал три!

Ну почему я не могу ответить нормально? Не провоцировать, если мне заранее известна его реакция? Он же бешеный! Его срочно в гущу хаоситов надо, он всех там в одну минуту как капусту покрошит и ещё добавки попросит.

– Я сказал через запятую, немощ, – процедил Уилл, в который раз испепелив меня взглядом. – Я читал твоё личное дело, как читал сорок других ваших никчёмных делишек, из которых добрая половина ко второму курсу отсеется в архив и ещё четверть к пятому. И наивысшие баллы по вступительным не помогут тебе пройти испытания, что уготовили для вас профессора, уж поверь мне на слово. Думаешь, я здесь самый жестокий?

– Нет, я вовсе не это…

Он не дал мне договорить. Ранил смертельно первой же фразой:

– Я не прощаю людей, которые мне лгут. А в твоём деле в графе «Магические способности» написано: «Ожидается целительский дар, рекомендованы дополнительные занятия по медицине». У тебя уже готовый, полноценный дар. Ты себя прямо в процессе тренировки подлечиваешь, думаешь, я не заметил? Это не каждому опытному врачевателю удаётся. Мало того, ты меня исцелить успел, пока со шприцем возился. Видишь, ссадин как не бывало?

Пока он говорил, у меня перед глазами всё кружилось и переливалось яркими пятнами. В ушах шумело, в висках стучало, и не было ни сил, ни желания помочь себе самой. Я как загипнотизированная падала в бесконечно глубокую пропасть под звуки густого голоса Уилларда Эванса. А когда он продемонстрировал обычно спрятанный под рубашкой участок кожи, чистый и здоровый, мне сделалось ещё хуже. Такой неловкости я ещё никогда не испытывала.

– Давай так, – решил Уилл. – Ты никому ни слова о ранении Стива, я в свою очередь делаю всё, чтобы тебя скорее перевели на факультет врачевателей.

– Хорошо, – выдавила я, не веря своим ушам. А как же то самое?..

– Но с одним условием.

Я поёжилась в своём кресле. Вот оно, самое главное. Сейчас. Сейчас…

– Ты остаёшься здесь до утра и следишь за Стивом.

Боже, боже!.. Почему он не расставит точки над i? Почему не пойдёт до конца? Не назовёт вещи своими именами? Почему играет со мной как кот с мышью?

Чувствую, как сердце в груди буквально распирает, кажется, бинты не грудь стискивают, а мешают самому важному органу обеспечивать жизнедеятельность всего организма. Я задыхаюсь. Я на грани истерики. Не могу выносить такого сверхвысокого напряжения! Похоже, чистосердечное признание – единственное, что спасёт меня и позволит нормально дышать.

С трудом борясь со спазмами в горле, я выдавливаю:

– Уилл… Уиллард… и всё же попробуй простить меня. Пожалуйста. На самом деле я…

– Довольно, – оборвал он. Выдернул иглу, закрутил заглушку на бочонке, чтобы в трубку не попал воздух, и, наверное, слишком резко поднялся, потому что покачнулся и слегка задел плечом торшер.

Страх за Уилла, как ни странно, подействовал на меня отрезвляюще. Я пришла в себя. Рассердилась.

– Тебе нельзя делать резких движений! Ты потерял кровь! Присядь. Я принесу воды.

– Не стоит. Справишься тут один? Я приду утром.

– Да. Вполне.

– Если что-то нужно, буди, я в соседней комнате.

– Ладно.

Он приоткрыл рот, явно желая что-то сказать. Но так ничего и не сказал. Ушёл, плотно прикрыв за собой дверь.

Остаток ночи прошёл спокойно, если не брать во внимание дичайший сумбур в мыслях. Стив спал. Я с замиранием сердца следила за тем, как благотворно влияют на его организм кровь Уилла и моя магия, буквально воскрешая его с того света, и чувствовала, как сила во мне расправляет крылья, утверждается, множится, дарует жизнь и тепло. Под утро уснула и сама, окончательно утомлённая прокручиванием мысли о том, что здесь всё-таки произошло. Только смутно почувствовала, как кто-то заботливо укрывает меня одеялом.

– Спасибо, Крис, – сквозь сон пробормотала я и улетела в неизведанные земли.