Цель мафии

Глава 19

Джулио

Три шага, и я оказался перед ним. Глаза Алессио светились на солнце, как серебряные озерца, он взял мое лицо в свои руки.

— Нам нужно многое обсудить, но сначала мы спустимся в каюту, чтобы потрахаться.

— Я знаю, что ты злишься из-за того, что я предложил Николаю, — он коснулся губами моих, и я не мог удержаться, чтобы не ответить на поцелуй.

— Да, очень, — сказал он мне в губы. — Но мы обсудим это позже.

Я провел ладонью по груди Алессио.

— Сейчас я трахну тебя, и ты забудешь, что злился на меня.

— Ты думаешь, я настолько слаб, когда дело касается тебя?

— Я знаю, что ты слаб, когда дело касается моего члена.

Он опустил руку ниже и обхватил мое горло, затем сжал.

— У тебя есть желание умереть? Объединиться с Братвой? Да ладно, принц.

—Ты думаешь, я не могу справиться с несколькими русскими, убийца? — я покачал головой. — Я не боюсь их, давай лучше спустимся вниз, хочу отсосать тебе.

Алессио не двинулся с места, твердо стоя на палубе.

— Ты хочешь раздеть меня, чтобы я прекратил этот разговор.

Спорить было бесполезно. Предложение было сделано, и я не откажусь от него. Кроме того, это может принести нам кучу денег.

— Ты жалуешься?

— Нет, — он скривил губы, что в случае с Алессио было полноценной улыбкой.

— Va bene, andiamo,(Хорошо, пошли.) — я начал направлять его назад.

— Тема еще не закрыта.

Я сопротивлялся желанию спорить, вместо этого повел его вниз. По коже побежали мурашки от предвкушения. Мы вошли в нашу каюту, и он закрыл дверь. Сняв плавки, я отбросил их в сторону.

Алессио оглядел меня с ног до головы, его оценивающий взгляд задержался на татуировках.

— Я никогда не устану смотреть на тебя, — тихо сказал он.

Я чувствовал то же самое. Алессио был сильным и подтянутым. Его бедра натянули ткань плавок, и я мог видеть очертания его члена сквозь тонкую ткань. У меня пересохло во рту.

Сократив расстояние между нами, я опустился на колени. При этом спустил его плавки, и член подпрыгнул перед моим лицом. Не теряя ни секунды, я взял его в рот. Его теплая кожа была гладкой и соленой на моем языке. Восхитительно.

— Minchia! — Алессио резко вдохнул.

Его крепкая хватка удерживала меня, когда он начал вколачиваться в мой рот.

— Ты хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас. Да, принц?

Обхватив его член, я застонал, говоря ему, что да, это именно то, чего я хочу.

— Хочешь полностью заглотить мой член и высосать меня досуха?

Боже, как меня это возбуждало. Алессио не часто говорил грязные словечки во время секса, но мне нравилось, когда он это делал. Я наклонил голову, пытаясь принять больше его, и головка его члена ударилась о заднюю стенку горла. Я расслабился, и он вошел глубже.

— Блядь, Джулио. — он зарычал и качнул бедрами один раз.

Затем Алесио отступил назад. Я не двигался, растерянный. Он стянул плавки с длинных ног и указал на кровать.

— Ложись на кровать.

Я повиновался его резкому приказу. Обычно я был требовательным в постели. Но меня совершенно не волновала такая смена позиции. Он направился ко мне. Золотая цепочка у него на шее сверкала в солнечном свете, проникающем через маленький иллюминатор. Глядя, как он крепко стиснул зубы, меня пробрала дрожь. Он был зол? Это напомнило мне о том, как он впервые выследил меня на острове Канна.

Дойдя до кровати, он жестом велел мне перевернуться. Я не понимал, что происходит, но послушался. Затем кровать прогнулась под его весом, и он провел пальцами по моей спине, обводя татуировки. Самая большая татуировка - сердце, обвитое шипами и истекающее кровью, - была сделана после смерти Паоло.

Как напоминание о том, что любовь способна ранить глубже любого ножа или пули.

Алессио вытянулся так, что накрыл своим большим телом мое. Мягкие поцелуи начались с плеча. Он продолжил спускаться вниз, тихо шепча. Алессио прикасался ко мне благоговейно. Осторожно. Словно хотел запомнить мою кожу.

Разве это не должен был быть секс в порыве гнева?

— Хватит меня дразнить, — сказал я через плечо. — Дай мне встать.

— Просто расслабься. Я думал речь идет о том, чтобы дать мне то, что я хочу.

— О, неужели? — рассмеялся я.

— Да, — он укусил меня за лопатку.

Молча, он продолжил спускаться вниз по моему телу. Когда он добрался до моей задницы, я уже тяжело дышал и почти вжимался в матрас. Кожа горела в местах, где он прикасался.

Жаждая большего, я попытался перевернуться, но Алессио удержал меня рукой.

— Оставайся. Ты получишь все, что я могу тебе дать, principe mio.(мой принц)

— Я бы предпочел трахнуть тебя снова.

Алессио впился зубами в мою ягодицу.

— Может, вместо этого я тебя трахну.

Алессио

Ему не понравилась эта идея.

Джулио напрягся всем телом от сопротивления.

— Ты знаешь, что я этого не делаю.

— Позволь мне попробовать, — я поцеловал его поясницу, ямочку прямо над его задницей. — Клянусь, я сделаю так, чтобы тебе было хорошо.

— Не всем нравится быть снизу.

— Я знаю. Но твоя первая и единственная попытка была не со мной. Так что все может быть лучше.

Он зарылся лицом в свои руки и засмеялся.

— Твое самомнение почти такое же большое, как мое.

Я опустился ниже, проводя языком по его щели.

— Откройся для меня, — прошептал я ему. — Позволь мне увидеть тебя.

Потянувшись, Джулио обхватил руками задницу и раздвинул ягодицы. Я переместился ниже, пока не оказался на коленях позади него. Провел носом по его яйцам, вдыхая его мускусный запах.

Джулио уже задыхался, дрожа всем телом. Мне нравилось, что он находится в моей власти. Теперь я хотел, чтобы ему было хорошо.

Я провел языком по его дырочке, и он вздрогнул.

— Porca puttana!( Святое дерьмо!)

Я удовлетворенно хмыкнул. Здесь было так много нервных окончаний. Я планировал выбить его из колеи, пока Джулио не станет умолять меня.

— Oh, dio mio. Sì, sì, sì. (Ох, боже. Да, да, да.) Еще, убийца.

Я порхал языком, то длинными движениями, то короткими. Джулио выгнулся дугой, и застонал.

Тогда я надавил сильнее, открывая его языком. Он ругался и дрожал, звуки становились все громче, я не отпускал его. Вместо этого использовал кончик языка, чтобы просунуть его внутрь, вторгаясь в него.

— Ты убиваешь меня.

Я продолжал. Его звуки становились все громче, все отчаяннее. Он бился о матрас, двигая бедрами, так что мне приходилось удерживать его. Мне не хотелось, чтобы он кончил раньше, чем я буду готов.

Наконец, не мог больше терпеть. Из моего члена вытекало возбуждение, и я хотел трахнуть его.

— Ты хочешь меня, любимый? Хочешь, чтобы я трахнул тебя?

— Не знаю, смогу ли я, но давай попробуем.

Быстро найдя смазку в ящике тумбочки, я капнул прохладной жидкостью на щель его задницы.

— Раздвинь ягодицы для меня.

Я провел пальцами по его спине. Затем я ввел в него большой палец. Тугой жар охватил меня, и мы оба резко выдохнули.

— Не могу дождаться, когда введу в тебя член, — прошептал я, покручивая большим пальцем.

Растягивая его, я любовался татуировками на его широкой спине, тем, как сужаются талия к бедрам. Упругие ягодицы. Я едва мог дышать. Джулио был совершенен... и он принадлежал мне.

Я вынул большой палец и сменил его двумя пальцами. Его спина выгнулась дугой, тело напряглось.

— Расслабься, — сказал я. — Отдайся мне.

Согнув пальцы, я стремясь к цели, и когда коснулся простаты, он стал задыхаться.

— Cazzo! Я почувствовал это до самых пальцев.

Удовлетворенно хмыкнув, я сделал это снова. И еще раз. Мне хотелось, чтобы ему было так хорошо.

Я продолжал, дразня и потирая, пока легкая испарина не покрыла его кожу, и он не заскулил в подушку.

— Сделай это. Быстрее, — пыхтел он через плечо.

Все еще приказывал. Я намеренно замедлился, затягивая его пытку.

— Я не трахну тебя, пока ты не попросишь меня, — затем добавил третий палец. — Я трахну тебя так сильно, принц. И тебе понравится каждая минута.

— Пожалуйста, Алессионе, — хныкал он.

— Это то, что я хочу услышать, — Я поцеловал его спину, вынимая пальцы. Смазав член, медленно надавил на его тугую дырочку. Головка проскользнула внутрь, и Джулио втянул воздух. Я ласково провел по его ногам и бедрам, успокаивая. — Ш-ш-ш. Я не сделаю тебе больно. Я никогда не причиню тебе боль, просто дыши.

Я не двигался, позволяя ему приспособиться. По опыту знал, что это не всегда легко, и хотел, чтобы он наслаждался этим. Мне хотелось, чтобы он чувствовал себя в безопасности со мной.

Я глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Прошла целая вечность с тех пор, как я трахался с кем-либо, и даже больше с тех пор, как это был мужчина. Забыл, как это приятно, как горячо. Это был абсолютный рай.

И я так долго хотел этого именно с этим мужчиной.

— Ты хочешь остановиться? — прошептал я.

— Нет, — его мышцы дрожали, задница покраснела. — Но поторопись, — он покачивал бедрами и пытался ввести меня глубже.

— Подожди. Помедленнее, — я удержал его.

Я не стал торопиться и рисковать причинить ему боль. Вместо этого крепко держа его, входил по сантиметру за раз. Каждый раз, когда он напрягался, я останавливался, чтобы поцеловать его в спину и приласкать, пока он не расслабится. Мы делали это снова и снова, пока я не вошел полностью, и это было похоже на все, о чем я когда-либо мечтал.

Я закрыл глаза и молился о силе. Черт, как же было хорошо. Я так не протяну и пяти минут.

— Ты в порядке? Мы можем остановиться, если это слишком, — он вздрогнул, и я нахмурился.

— Нет, не надо останавливаться. Черт! Я чувствую тебя везде. Ты должен двигаться.

— Еще? — я сделал экспериментальное движение бедрами. Он застонал, что я расценил как хороший знак.

Джулио вцепился пальцами в простыни.

— Madre di dio, (господи) может, ты уже трахнешь меня?

Схватив пластиковую бутылку, я из предосторожности капнул немного смазки в место нашего соединения. Его дырочка было растянута вокруг меня, и я знал, что никогда не забуду этот момент, когда смелый и красивый мужчина позволил мне иметь его всего.

Я уперся коленями в матрас и сделал несколько грубых толчков. Джулио часто дышал, с губ срывались стоны.

— Да, Алессио. Дай мне всё.

— Встань на колени, — приказал я.

Он встал на колени и поднял задницу вверх, но грудью остался лежать на матрасе. Под новым углом я вошел в него глубже, и мы оба застонали. Затем я начал трахать его по-настоящему. Мои бедра ударялись о его задницу, яйца раскачивались при каждом толчке. Каждый рывок моего члена задевал простату, и я видел, как по его коже бегут мурашки.

— Cazzo madre di dio! — он откинул голову назад. — Это невероятное ощущение.

Я не замедлил темп. Пот выступил на теле, сердце бешено колотилось в груди, в паху нарастало желание кончить. Я проигнорировал это. Мне нужно было, чтобы Джулио получил от секса удовольствие. Его возбуждение - вот что имело значение.

— Ты такой чертовски сексуальный, — сказал я. — Прогибаешься и позволяешь мне взять тебя за задницу. Тебе это нравится? Тебе нравится, когда я тебя трахаю.

— Sì, sì. Mi piace così tanto. (Да, да. Мне так нравится.)

Я радовался, что ему понравилось, но мне нужно, чтобы он кончил. Я был уже так близко.

Положив руку ему на плечо, я приподнял его. Поцеловал его в шею.

— Я не могу насытиться тобой. Я хочу тебя все время, черт возьми.

Он приоткрыл рот, его кожа покраснела. Мне нравилось видеть его вот таким, обезумевшим от похоти и на моем члене. Я стал быстро и сильно дрочить ему.

— Мне нужно, чтобы ты кончил, принц. Кончи, чтобы я мог излиться в тебя. Ты почувствуешь, каково это, когда из твоей дырочки вытекает моя сперма.

— О, черт! — он сжался вокруг меня, когда его член набух и начал пульсировать. Густые потоки спермы вытекали из него, заливая простыни, а пальцами впился в мои бедра.

Давление вокруг моего члена было слишком сильным. Оргазм, нахлынувший на меня, было не остановить. Я сделал несколько толчков, а затем закричал, дрожа, горячие струи вырывались и наполняли его. Кайф был не похож ни на один другой оргазм в моей жизни, бесконечный и глубокий. Я сомневался, что когда-нибудь приду в себя.

Наконец, мы оба обессиленно рухнули. С легким головокружением я лег на его спину и обмяк. Дыхание вырывалось из моих легких. Madonna, это разрушило меня. Джулио разрушил меня. Никогда прежде я не ощущал такого отчаяния, такой всепоглощающей потребности в другом человеке.

То, что было между нами, было не только физическим. Для меня Джулио был очень важен. Важны его улыбки, его смех, я хотел быть рядом с ним в любое время. Мне было больно, когда мы не находились в одной комнате.

— Amore mio, (Любовь моя.) — прошептал я, прижимаясь губами к его плечу.

— Мне это нравится, — он застонал во весь голос.

— Трахаться или ласковое обращение?

— И то, и другое, — он снова обхватил рукой мое бедро, как будто ему нужно было как-то прикоснуться ко мне.

В конце концов, мой член стал достаточно мягким, чтобы выскользнуть из его дырочки. Он вздрогнул, когда я отстранился.

— Ну как? — спросил я.

— Ты был прав. Это было по-другому, — он кивнул.

— Надеюсь, лучше?

— Да, лучше. Не знаю, захочу ли я делать это часто, но время от времени было бы неплохо, — он размял руки и ноги. — Чувствую себя уставшим, но расслабленным. Это странно, — он криво усмехнулся.

— Хорошо. Оставайся здесь.

Я поднялся и пошел в ванную. Намочил полотенце теплой водой и принес его. Джулио потянулся за ним, но я отбил его руку.

— Позволь мне это сделать. Я хочу позаботиться о тебе, — поцеловал в его в бедро.

— Тебе не обязательно это делать.

— Нет, я хочу.

Мне нужен был предлог, чтобы продолжать прикасаться к нему. Я хотел сохранить в памяти ощущение его кожи, тепло его улыбки. Как он выглядел в постели, когда солнечный свет струился по его точеным чертам.

Когда мы оба вытерлись, я устроился у него под боком. Пальцами я провел по его скуле, затем по щекам.

— Спасибо, что доверился мне.

— У тебя это хорошо получается.

— Трахаться?

— Да. Но я говорил об уверенности, о том, как ты меня успокаиваешь. В тебе есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя защищенным и в безопасности, — он тихонько рассмеялся.

Потому что он был важен для меня. Я скорее умру, чем причиню ему боль. И я готов пожертвовать всем, включая собственную жизнь, ради его защиты.

— Кстати, о безопасности... Ты действительно собираешься вернуться в Малагу, чтобы снова начать торговать наркотиками?

— Это то, к чему я привык, и я не могу вернуться в Сидерно, — Джулио пожал плечами.

— Почему нет? Если мы позаботимся о сицилийцах, ты будешь волен делать все, что захочешь.

— Я всегда думал, что вернусь домой, но, возможно, быть одному будет лучше. В Сидерно я всегда буду сыном своего отца. Наследник с нетрадиционной ориентацией, который покинул ндрину. У меня никогда не будет ничего, что принадлежало бы только мне.

— И ты не подумал сначала обсудить это со мной?

— Прости. Я не думал, что ты будешь против, честно говоря.

— Потому что ты планируешь меня бросить?

— Алессио, сaro, — он потянулся, чтобы схватить меня за горло, глядя мне в глаза. — Ты думаешь, я хочу делать это без тебя? Ты как будто взял мое замерзшее, мертвое сердце в свои большие руки и вернул его к жизни. Я был так одинок и потерян, пока ты не нашел меня.

У меня перехватило дыхание, и сердце словно воспарило. В его словах было все, на что я надеялся.

— Ti amo, — с трудом произнес я, преодолевая комок в горле.

— Ti amo, детка, — он поцеловал меня мягко, сладко. — Что бы ни случилось дальше, мы сделаем это вместе, верно?

Я поморщился, думая о предстоящей задаче. Не хотелось рисковать жизнью Джулио в такой короткий срок.

— В чем дело? — спросил он, изучая мое выражение лица.

— Есть ли шанс, что ты позволишь мне отправиться на Сицилию, чтобы в одиночку разобраться с этими убийцами?

— Да перестань. Ты должен знать меня лучше, чтобы так говорить, — его ярко-голубые глаза наполнились весельем.

— Знаю, поэтому нам нужно придумать план, — я похлопал его по бедру. — Во-первых, давай примем душ, а потом мне нужно перекусить.

— Иди, — сказал он, махнув мне рукой в сторону ванной. — Мне нужно набраться сил.

Усмехнувшись, я встал и пошел в душ. Я включил горячую воду, и она полилась на мои больные мышцы. Вскоре вышел из душа, обернул полотенце вокруг талии и увидел, что Джулио в халате рассматривает какие-то фотографии.

— Что это?

— Андрей принес их. Результаты работы программы распознавания лиц, — он изучил каждое изображение, затем отбросил его в сторону. — Я не узнаю ни одного из этих людей.

— Дай мне посмотреть.

Сев на матрас, я разложил пять или шесть снимков. На обратной стороне каждого из них были наклейки с именами и городами последнего известного места жительства. Взяв мобильный, я набрал номер Саши и включил громкую связь.

— У меня нет для тебя ответа, — сказала она по-русски, сразу переходя к делу.

— По-английски, пожалуйста, — сказал я. — Рядом со мной Джулио.

— Ох? — ее голос понизился, и она пропела: — Ну, здравствуй, Джулио Раваццани. Приятно наконец-то познакомиться с тобой, я так много о тебе слышала.

— Не сомневаюсь. Что-то подсказывает мне, что ты можешь знать обо мне больше, чем я, — усмехнулся он.

Она рассмеялась.

— Определенно знаю. Так почему вы двое беспокоите меня?

Я сложил руки на груди, приготовившись к выволочке.

— Мы находимся на яхте Николая Кузнецова...

— Блядь! Ты что, серьезно? Ты знаешь, как опасно?..

— Саша, — рявкнул я. — Я все это знаю, и мы с этим разбираемся. Что мне сейчас нужно, так это связь с сицилийцами, которые хотят убить Джулио.

— Я работаю над этим, — обиженно ответила она.

— У меня есть кое-что, что может помочь. Человек Николая прогнал через программу распознавания лиц видео взрыва машины в Брюгге...

— Значит, ты изменяешь мне с одним из людей Николая!

— И, — продолжил я, — у нас есть несколько имен, которые я хочу, чтобы ты сопоставила с тем, что нашла.

— Вот что я знаю. На Сицилии действуют три основных клана «Коза Ностры» — Каннаваро в Энне, Дзамбротта в Катании и Бускетта в Палермо. Бускетта — самая крупная и влиятельная семья, но остальные в равной степени вовлечены в преступные предприятия по всему миру. Однако я не смогла найти связи с Раваццани ни у одного из них, — Она вздохнула, и я услышал, как пальцы стучат по клавиатуре.

— Ты бы не нашла, — сказал Джулио, хмуро смотря на фотографии. — Мой отец слишком умен для этого, но он имел дело с Бускеттой на протяжении многих лет. Последний раз это было четыре года назад, насколько я знаю. Был заключен союз, так что думаю, что они наименее вероятны.

— А что насчет других? — спросил я его.

— Прошло много времени, но, насколько я помню, Каннаваро в тюрьме. Его жена управляет делами с его помощью из тюрьмы. Дзамбротту я не знаю.

— Дзамбротта умер шестнадцать месяцев назад, — добавила Саша. — Два его сына взяли на себя управление, но они потеряли большую часть своих владений из-за Бускетты.

— Мы должны позвонить твоему отцу, — предложил я Джулио. — И спросить его мнение.

— Нет, — его глаза были яркими и твердыми, как алмазные осколки. — Он вмешается, и это превратится в войну. И я говорил тебе, он думает, что это связано с другим доном, который умер примерно в то же время.

— Потому что Фаусто был ответственен за это.

Джулио не ответил, но его взгляд сказал все. Фаусто убил этого другого дона.

— В этом есть смысл. Но почему сицилийцы? Почему не семья этого дона?

— Его сыновья — некомпетентные наркоманы. Или, по крайней мере, были ими четыре года назад.

— Возможно, сицилийцы пришли за тобой в отместку твоему отцу за этого дона. Время подозрительное.

— Почему сицилийцев должна волновать смерть Моммо? Они тут ни при чем, — он перевернул фотографии и посмотрел на имена. Я видел, что он обдумывает это. — Саша, я зачитаю несколько имен. Поищи связь между ними и человеком из Пьемонта, Джироламо Конделло, его звали Моммо. Он умер, но, возможно, у него были связи с одной из этих семей.

Джулио назвал ей имена, которые были получены в результате работы программы распознавания лиц.

Мы слышали, как она печатает и жует жвачку. Когда она напряженно думала, она всегда жевала вишневую жвачку. Обычно я дарил ей несколько штук на Рождество вместе с премией.

— Ты сказал Конделло?

— Да, а что?

— Я изучала сыновей Бускетты, Нино и Джакомо. Нино, старший из них и младший босс, женат на Марии Умберто. Ее первая кузина, Рина, вдова человека по фамилии Конделло в Пеидмонте.

— Ее звали Марина?

— Да.

— Minchia!(Твою мать!)

— Значит, этот мертвый дон, его жена была двоюродной сестрой жены Нино Бускетта?

— Sì, — Джулио потер глаза. — У Моммо было много жен. И все же, как никто не знал об этом до сих пор?

— Фамилия Рины была не Умберто. Ее мать — сестра отца Марии, — раздался голос Саши из телефона.

А, это объясняло разные фамилии.

— Нино Бускетта, — я посмотрел на Джулио и многозначительно приподнял одну бровь.

— Нино, блядь, Бускетта, — повторил он. — Пойдем и убьем этого ублюдка.