Цель мафии

Глава 25

Алессио

Шордитч, Восточный Лондон

— Ты все еще выглядишь как дерьмо.

Я моргнул спросонья и обнаружил, что Саша склонилась надо мной. Должно быть, я заснул на ее диване. Опять.

— Спасибо.

— Не упоминай об этом, — она сунула леденец в рот и ушла.

Я жил здесь три недели, и лечился. После того как Саша прилетела за мной в Тунис, она настояла, чтобы я переехал в ее лондонскую квартиру, вместо того чтобы оставить меня одного в одном из моих домов Я был благодарен ей за упрямство. В то время я еще не понимал, насколько мне больно.

Я закрыл глаза. Большинство телесных травм уже зажили. Рука все еще была в гипсе, но синяки исчезали. Ребра болели только тогда, когда я делал очень глубокий вдох.

А сердце? Это уже другой вопрос. Я никогда не смогу оправиться от потери Джулио. В моей груди образовалась пустота, пропала часть меня. Я был несчастен без него, и мне ничего не оставалось делать, как сидеть здесь и думать.

Мне нужна была работа, чтобы занять себя.

— Ищи работу, — крикнул я Саше.

— Когда твоя рука заживет.

— Нет, сейчас, — я сойду с ума, если буду сидеть здесь и дальше.

— Алессио, — я услышал, как она села в кресло напротив меня. Затем она с чавканьем вынула леденец изо рта. — Ты не готов. Если ты пойдешь сейчас, тебя убьют.

— Тогда ты сможешь жить где-нибудь на пляже и нанять красивого чистильщика бассейна.

— Вообще-то, я бы предпочла бизнесмена постарше. В костюме. Может быть, немного седины на висках.

— Саша, у тебя фетиш на папочек? — я приоткрыл веки, чтобы посмотреть на нее.

— Заткнись, придурок. Мы обсуждаем тебя, — ее светлая кожа слегка порозовела.

— У меня точно нет папочкиного фетиша, — закрыл глаза и сложил руки на животе.

— Нет, у тебя фетиш на Джулио Раваццани. Мне просто хотелось бы знать, как тебя вылечить.

Как и мне. Я бы отдал все за таблетку или укол, чтобы вывести его из системы. Мне было очень тяжело Головные боли становились все сильнее, словно у меня открытая рана. Я не мог полноценно отдохнуть и спал урывками.

Каждый раз, когда засыпал, он приходил. Злой и с ненавистью в глазах. Преследовал меня по улицам Палермо или Санторини. Издевался надо мной, обещая убить. Хуже были сны, когда он любил меня и смотрел на меня любящими, добрыми глазами.

Поскольку я всегда просыпался, то вспоминал, что его нет, и мое сердце разбивалось снова и снова.

— Найди другую работу, — пробурчал я. — У тебя кто-то есть в списке ожидания?

— Нет и никто.

— Не верю тебе, —нахмурился в ответ.

— Почему бы тебе не поехать к себе домой во Францию, не съесть немного сыра и не дождаться от меня звонка? За это время твоя рука как следует заживет.

— Я не могу, — тихо ответил я, но в словах слышалась боль, которую пытался скрыть. — Пожалуйста, Саша.

Ее светло-русые волосы были собраны в строгий хвост, и ничто не могло смягчить выражение неодобрения на ее лице. Она покрутила леденец во рту.

— Я начинаю беспокоиться о тебе.

— Потому что я плачу тебе за то, чтобы ты беспокоилась обо мне.

— Нет, это не имеет ничего общего с моей зарплатой. Как подруга, возможно, твоя единственная подруга… я беспокоюсь.

— Принято к сведению. Найди мне работу.

— Нет.

— Нет? — я посмотрел на нее.

Саша вскочила на ноги и указала на меня.

— Прямо детский сад. Отправляйся в Сидерно и извинись. Поцелуйтесь и помиритесь!

— Ничего не исправишь, Саша! Я чуть не убил его отца, — она пыталась меня разозлить?

Саша, взмахнув леденцом в руке, издала презрительный звук сквозь зубы.

— В России это называется прелюдия. Иди и извинись, Алессио.

Она не понимала. Я потерял Джулио, потому что не рассказал ему о том, что подстрелил его отца. Он бы никогда меня не простил. И это убивало меня — все время сидеть и думать о нем. Больше я ничего не мог сделать.

Я все испортил, и этого уже не исправить. Как говорил мой отец, я был сломлен и не заслуживаю любви. А работа была тем побегом, который мне был нужен.

— Найди мне работу сейчас же, — я сел и провел рукой по волосам.

— Или?

— Или я найду новую помощницу, — прорычал я.

— Ты уволишь меня? Только потому, что я говорю тебе отдохнуть и позаботиться о себе? — она усмехнулась, оглядев меня с ног до головы.

— Да, именно это я и говорю.

Мы не отводили друг от друга глаз. Саша была упрямой, но и я тоже. И я не мог продолжать лежать и думать о Джулио. Это убивало меня.

— Ладно, — она вскинула руки. — Хочешь работать? Будем работать! — она подошла к компьютеру и плюхнулась в кресло. Ее пальцы летали по клавиатуре. — Мы найдем тебе хороший жирный контракт, и ты сможешь пойти и убить кого-нибудь, чтобы почувствовать себя лучше.

— Только делай это тихо, — я потер виски, головная боль, вызванная недосыпанием, вернулась с новой силой.

— Пойди и возьми в моей аптечке обезболивающее. Потом налей нам обоим выпить.

Не уверен, что мне нужен алкоголь, но оставил ее работать. Ванная была крошечной. Я проглотил две таблетки и сходил в туалет. Затем вымыл руки и вернулся в гостиную.

Настроение определенно изменилось. Саша нервно вертела во рту леденец.

— Мне нужно, чтобы ты присел, — сказала она мне.

— Почему?

— Просто сядь.

— Саша, да говори уже, — я упер руки в бока.

— На Джулио Раваццани готовится покушение.

Нет, это не может быть правдой.

— Ты имеешь в виду Фаусто, его отца.

— Нет, я имею в виду Джулио. Иди, посмотри.

— Наверное, заказ старый. Или ошибка, — поспешил к ее мониторам.

— Это не ошибка, — она указала на сообщение в чате. — Это место в даркнете, где размещаются объявления о работе. Я редко сюда захожу, потому что люди обычно приходят к нам. Видишь, вот оно.

Я видел. Кто-то предложил миллион евро за убийство Джулио.

— Соглашайся. Скажи им, что я сделаю это.

— Его уже приняли. На прошлой неделе. Видишь этот ответ?

— Minchia!(Твою мать!) — я пнул ее мусорную корзину.

— Эй! Не ломай мои вещи.

Заказ разместили на прошлой неделе. Времени в обрез.

— Мы можем посмотреть, кто разместил или принял запрос?

— Я не знаю, кто его разместил, но давай посмотрим, смогу ли навести справки об ответившем, — клавиши на ее клавиатуре клацали. — Мне кажется, что я узнаю пользователя.

— Просто напиши сообщение. Скажи, что я предложу им двойную плату за невыполнение задания. И я хочу знать, кто их нанял.

— Я могу спросить, но они могут ответить не сразу.

— Сделай это, — Я схватил телефон и набрал номер первого человека, который, как мне думалось, мог заказать Джулио.

— Алло, — Вито Д'Агостино ответил на втором звонке.

— Мне нужно поговорить с твоим братом.

— Я тебя слушаю, Алессандро Риччи, — это был дон Д'Агостино. — А я думал, что в прошлый раз мы договорились притворяться, что не знаем друг друга.

— Ты нанял другого?

— Cosa?(Что?)

— Другого, после меня. Для Джулио, — я не хотел говорить это по телефону.

— Нет.

— Точно? — я уставился в окно, ничего не видя.

— Ты сомневаешься в моих словах?

— Конечно, нет.

— Вот и умница. Кстати, я слышал, что ты неплохо устроился в Сидерно. Встреча с родственниками прошла хорошо?

На заднем плане я услышал, как Вито хмыкнул. Чертов мафиози.

Я повесил трубку.

Спустя несколько минут, Саша сказала:

— Я только что получила ответ. Смотри!

На ее мониторе я увидел его. Киллер был немцем. Он с радостью согласился взять мои деньги за несделанную работу. Еще лучше, он назвал имя заказчика.

Дон Бускетта, отец Нино Бускетты.

Я ударил по стене позади себя. Вот же старый stronzо (ублюдок). Значит, Бускетта узнал, что Джулио убил Нино в Палермо. Затем вспомнил, что Джулио единственный, кто снял маску в ту ночь. У Нино были камеры в спальне?

Cazzo. Почему я не проверил? Конечно, у этого любителя кокаина были камеры, он поди пересматривал видео, как трахает свою любовницу.

Я должен был позаботиться об этом. Джулио ненавидел меня, но я не позволю дону Бускетте убить его. Джулио заслуживал спокойной жизни без бомб и снайперов. Пусть даже я умру, но я дам ему эту жизнь. Это самое малое, что я мог сделать.

— Ты знаешь, кто это? — Саша откинулась назад, глядя мне в лицо.

— Забронируй мне билет на первый рейс в Палермо, — кивнул я.

Джулио

— Джулио, ты меня слышал?

— Хм? — я вернул свое внимание к тому, где находился — на пассажирском сиденье внедорожника Бенито. Я плохо спал и мало ел. Три недели. Казалось, что это долбанная вечность. Единственное, что помогало мне оставаться в здравом уме — это подготовка к Малаге.

— Я спросил, ты согласен, чтобы я поехал с тобой в Испанию?

Я подкурил сигарету и затянулся. Темные улицы Сидерно проносились мимо, пока мы ехали через город на нашу встречу, и я расслабился от никотина.

— Конечно. Фаусто сказал, что я могу выбирать. Ты уверен, что хочешь поехать?

Когда я выпустил дым в окно, Бенито наклонился, чтобы взъерошить мои волосы.

— И пропустить все веселье? Ma dai! (Да ладно?!)

Я оттолкнул его и сказал, чтобы он отвалил. Бенито рассмеялся, но я услышал серьезное беспокойство, когда он спросил:

— Ты точно в порядке? Ты неразговорчив.

— Я в порядке, — в последнее время говорю это так часто, что мне стоит сделать это своей новой татуировкой.

Когда докурил сигарету, тут же зажег другую. Жужжание отвлекло меня от беспорядка в голове. Я был измотан и зол. Единственным человеком в хорошем настроении в эти дни был мой отец. Ему нравилось, что я дома. Фрэнки настороженно наблюдала за мной, а Зия постоянно оставляла мне церковные расписания. Хуже того, я ни с кем не мог поговорить об этом. Кроме моих близких родственников, никто не знал истинной причины ухода Алессио.

Никто не знал, что он предал меня.

Чтобы избавиться от горечи во рту, я сделал еще одну затяжку. Преданность была для меня всем, это понятие прививалось мне с рождения. Люди Раваццани не прощали и не забывали. Перемирие моего отца с Д'Агостино было единственным исключением, которое я мог вспомнить, и это было свидетельством того, как сильно он любил Фрэнки.

— Итак, Испания. Расскажи мне о ней, — Бенито повернул за острый угол.

—— Хорошая еда, хорошее вино. Пляжи, madonna. Тебе понравятся местные женщины, — в Малаге было столько всего интересного. Она напомнила мне Сидерно на самом деле.

— Хорошо, потому что я уже перетрахал всех самых красивых калабрийских женщин. Мне нужна новая киска, кузен.

— Это единственная причина, по которой ты хочешь поехать со мной?

— Конечно, нет, — он толкнул меня в плечо. — Я скучаю по тебе, idiota.

— Я думаю, ты должен стать моим консильери, — с тех пор как я узнал, что Бенито поедет в Испанию, у меня зародилась идея.

— Ты серьезно? — он повернул голову в мою сторону.

— Кому еще я могу доверять больше, чем тебе? — хотя он был на несколько лет старше, мы с Бенито выросли вместе. Мы были семьей.

— Это будет честью для меня.

— Спасибо, — я положил руку ему на плечо. — Из тебя получится неплохой советник, Бенито.

— Так мне, что? Называть тебя теперь Дон Раваццани? — Бенито приподнял брови.

— Нет, черт возьми, — это звание было моего отца до самой смерти. — Так же как и раньше.

— Не волнуйся, я придумаю, как тебя называть.

Это была ужасная перспектива. Мы оба замолчали, когда он подъехал к черному входу склада. Он выглядел пустым, заброшенным, но это было неудивительно. Турецкие партнеры были параноиками, и мы собирались приобрести много нелегального оружия. За последние две недели я собрал запас оружия достаточно большой, чтобы начать войну в Малаге.

Мой мобильный зазвонил как раз в тот момент, когда Бенито заглушил двигатель. Мне не хотелось отвечать на звонок сейчас, но это мог быть контакт, с которым мы здесь встречались. Я взглянул на телефон.

Фаусто. И он тоже прислал сообщение с текстом:

«Позвони мне прямо сейчас, черт возьми».

— Алло, — вздохнув, я ответил.

— У нас проблема.

— Это может подождать? — ответил я.

Глаза Бенито стали огромными. Никто не просил Фаусто ждать.

— Нет, это ни хрена не может подождать, — сказал мой отец. — Возвращайся домой, чтобы мы могли это обсудить.

Фаусто не любил использовать телефон для разговоров по делам Ндрангеты, так что это означало, что речь идет о чем-то, связанном с незаконной деятельностью.

— Я сейчас занят. Как только закончу здесь, вернусь.

— Сейчас же, figlio. Там, где ты находишься, может быть небезопасно.

Ах. Я осмотрелся. Было тихо.

— Я тебе перезвоню, — сказал и повесил трубку. Фаусто это не понравилось бы, но, если дело вот-вот превратится в дерьмо, мне нужно держаться начеку и обратить все свое внимание на окружающую обстановку. — Оружие, — сказал я Бенито, открывая бардачок. — Будь готов.

На другом конце склада показались фары. Машина медленно приближалась к нашему внедорожнику.

— Стоит ли нам беспокоиться? — спросил Бенито. — Что сказал твой отец?

— Что тут может быть небезопасно. Оставайся в машине и позволь мне с этим разобраться.

— Джулио...

— Не волнуйся. Оставайся в машине, и все будет в порядке, — у внедорожника были пуленепробиваемые стекла. — если все пойдет наперекосяк, то убирайся отсюда, — Я поднял руку. Беспокойство Бенито было мне понятно, но я сам мог справиться. И я бы не стал добровольно подвергать его опасности.

— И оставить тебя?

— Да, Бенни. Если я буду мертв, то это не имеет значения, — мои знакомые выходили из машины, и я открыл свою дверь.

— Твой отец...

Я закрыл дверь прежде, чем он успел закончить фразу.

После этого подошел и пожал руки двум мужчинам из Измира. Мы не встречались раньше, но они продавали оружие военного класса, украденное из Сирии, Армении и Грузии. Все прошло гладко. Они объяснили, что у них есть, я передал сумку, полную евро, а затем погрузил оружие в багажник внедорожника.

Через десять минут все было готово, и мы поехали к складу, который я использовал для хранения припасов. Бенито помог мне уложить оружие, а затем мы отправились обратно в поместье. Не чувствуя ничего, я прикурил сигарету и уставился в окно. Ни облегчения от того, что предупреждение Фаусто оказалось ненужным. Ни удовольствия от удачной сделки. Ни предвкушения создания собственной империи.

Ничего.

Я оцепенел, сосредоточившись на мелких задачах, которые помогали мне прожить каждый день.

Отец ждал меня у входа в замок, когда я вошел внутрь. Фрэнки тоже стояла рядом с ним, любовно перебирая пальцами его волосы. Они оба повернулись на звук двери. Увидев меня, Фрэнки заметно расслабилась.

— Видишь, детка? — прошептала она моему отцу. — Я же говорила тебе, что с ним все будет в порядке.

Он поцеловал ее в лоб, затем сосредоточился на мне. Взгляд у него был холодный и сердитый.

— В мой кабинет. Сейчас же, — не дожидаясь ответа, папа пошел в замок.

Фрэнки подошла и обняла меня.

— Он беспокоится о тебе, и он параноик. Будь с ним помягче.

— Я постараюсь, matrigna, — я поцеловал ее в щеки. Фрэнки схватила меня за руку, останавливая когда стал уходить.

— А еще я волнуюсь за тебя.

— Со мной все в порядке.

— Да, ты все время так говоришь. Джи, никто не испытывает большей ненависти к поступку Алессио, чем я...

Я попытался отступить. Не хотелось слышать его имя. Мне не хотелось говорить об этом. Никогда.

Фрэнки сжала мою руку крепче.

— Остановись. Я имею право сказать это. Ради всего святого, я тоже была там, когда Фаусто чуть не погиб. И я никогда не прощу Энцо Д'Агостино за то, что он запустил эти шестеренки. Но я также знаю, за кого я вышла замуж, в какой мир я попала. Ради счастья Джии я должна принять Энцо. Я должна отбросить прошлое.

— Это не одно и то же, — воскликнул я. — Он солгал мне.

— Ты должен понять, почему он не сказал тебе, — она смотрела мне прямо в глаза. — Ну же, Джулио. Признаться в этом было бы самоубийством.

— Джулио! — крикнул Фаусто из своего кабинета.

— Я должен идти, — ответил я ей.

Фрэнки все еще не убирала руку.

— Я простила твоего отца, — тихо сказала она. — Мы способны прощать, Джи. И порой прощение — это самое человечное, самое прекрасное, что мы можем сделать. Пожалуйста, просто подумай об этом. Я не хочу видеть тебя несчастным.

— Ti voglio bene, — я снова поцеловал ее в щеку.

— Ti voglio benе, — разжимая пальцы, она похлопала меня по руке. — Поторопись, пока он не сошел с ума.

Я направился в кабинет отца. Дверь была открыта, и он стоял за своим креслом, держась за его верхнюю часть так сильно, что костяшки пальцев побелели. Марко сидел как обычно в кресле и листал ленту на своем телефоне. Я не ожидал, что он придет так поздно. Закрыв дверь, прошел внутрь.

— Я сказал тебе, — тихо начал Фаусто, его лицо было напряжено от гнева, — чтобы ты сразу возвращался. Говорил, что это может быть небезопасно.

— Я тщательно оценил ситуацию. Все проверил, — я протянул руки. — Как видишь.

— Не будь легкомысленным. Джулио, я жду от тебе безоговорочного выполнение приказов.

Вот почему я не хотел жить в Сидерно. После того, как так долго был сам по себе, я не мог вернуться к роли его солдата. Но знал, что лучше не спорить с ним.

— Расскажи мне, что ты слышал.

Фаусто жестом указал на Зио Марко, а затем отошел ко мне, чтобы посмотреть в окно. Марко сказал:

— На тебя готовится еще одно покушение, это Дон Бускетта.

Я опустил голову и уставился в пол. Figlio d'un cane (Сукин сын). Когда же это закончится? Я чертовски устал от того, что меня преследуют и охотятся, как на собаку.

— Судя по всему, — продолжал Марко, — у Нино в спальне была камера. Ты снял маску.

Minchia!(Проклятье!) Помню удивление Алессио, когда я снял маску той ночью. Но никогда не думал, что у Нино там будет камера.

— Как ты все это узнал?

— Твой убийца.

— Che cazzo?(Какого хрена?) — я выпрямился, каждый мускул в моем теле напрягся.

— Такая была и наша реакция.

Гнев охватил меня, жжение в груди распространилось по всем частям тела. Я не нуждался и не хотел, чтобы Алессио присматривал за мной. Ему не следовало вмешиваться в мою жизнь, даже если хотел предупредить меня.

— Что он сказал?

— Мы недолго разговаривали, — проворчал Зио Марко. — Он позвонил мне, рассказал о заказе Бускетты и повесил трубку. Я ему не перезвонил.

— Это неважно, — сказал Фаусто, все еще глядя в окно. — Мы должны разобраться с Бускеттой. Немедленно.

— Я поеду в Палермо, — сказал я полностью согласен с отцом.

— Не лучшая идея, — сказал Марко. — Тебя заметят, особенно после убийства Нино.

— Старика нет в Палермо, — сказал Фаусто. — Он где-то прячется в горах. Никто не видел его и не слышал о нем уже несколько десятилетий. Не знаю, как мы вообще сможем его найти.

— А что насчет телефона Нино? — я уже обсуждал этот вопрос несколько недель назад, но с тех пор не задумывался над ним.

— В нем нет ничего полезного. Он был слишком умен, чтобы использовать его для чего-то другого, кроме как для отправки фотографий своего члена разным женщинам, — Марко покачал головой.

— А как насчет его поставщиков? Может, они имели дело со стариком в отсутствие Нино, — я обдумал это.

— Они бы работали через Джакомо, младшего сына, разве нет?

— Я так не думаю, — сказал я. — У меня такое чувство, что семья не слишком высокого мнения о Джакомо. Нино назвал своего брата глупым. Безответственным. Бускетта, несомненно, считает так же.

— Мы знаем, кого они используют? — спросил Фаусто, имея в виду, кто поставляет Бускетта их продукцию.

Поставщиков было не так уж много. И когда Фаусто отобрал торговлю наркотиками у Коза Ностры, сицилийцам пришлось проявить изобретательность. Так же, как и мне в последние несколько лет.

— Это не наши люди, — Марко ответил первым.

— Нет, но я почти уверен, что знаю, кто это, — сказал я. — Если нет, я могу быстро выяснить.

— Хорошо, — мой отец вернулся на свое место, устраиваясь поудобнее. — Как только мы узнаем, мы пошлем команду, чтобы убрать его.

И начать войну в процессе?

Я подумал о Фрэнки и детях наверху, о Зие, Зио Марко и его семье. Я не хотел, чтобы это стало проблемой Фаусто. Это была моя проблема.

С этим нужно было разобраться быстро и тихо.

— Нет, я пойду. Я смогу найти Бускетту и убить его. Никто никогда не узнает, что я там был.

Фаусто и Марко обменялись долгим взглядом. Между ними происходило молчаливое общение, порожденное их давними отношениями. Наконец, Фаусто сказал:

— Ни в коем случае.

— Рав, — сказал Марко, его голос был мягким, но назидательным. — Ты должен позволить мальчику быть таким, какой он есть.

— Нет, я должен оберегать его.

Слова Алессио, сказанные в ту ночь в парке, вернулись ко мне.

«Моя единственная цель в жизни — обеспечить твою безопасность».

Прилив свежего страдания пронесся через меня, отдаваясь болью в разбитом сердце. Я не был слабым. И не нуждался в защите. Четыре года я выживал в одиночку.

Мне больше никто не нужен.

— Мне не нужно, чтобы ты меня защищал. Я сам справлюсь, — слишком резко сказал я.

Фаусто сложил руки и прижал указательные пальцы к губам. Он делал так, когда ему нужно было сообщить плохие новости, и он думал, как лучше это сформулировать.

Но я не хотел этого слышать. И продолжил:

— Я ухожу, с Бускеттой разберусь сам. Это именно то, что ты бы сделал в моем возрасте.

— Он прав, — сказал Марко, когда Фаусто молчал.

— Я бы прислушался к старшим и принял их советы во внимание, — моему отцу это не понравилось. Он нахмурился сначала на Марко, потом на меня.

Возможно. Но Фаусто на этом не остановился бы. Я знал, как он заслужил прозвище Il Diavolo.

— А потом ты бы поехал в Палермо, выследил Бускетту и порезал его на ленточки.

Губы Зио Марко подергивались, но он молчал.

— Возьми Бенито, — прорычал Фаусто. — Не ходи один.

— Если мне придется идти в горы, будет лучше, если я буду один. Так меньше шансов, что меня обнаружат. Больше я никого не возьму с собой, — отмахнулся я от этого одной рукой.

— Если я скажу тебе «нет», ты ослушаешься меня и все равно пойдешь, — Фаусто побарабанил пальцами по столу.

— Sì, certo. (Да, конечно.)

— Ёб твою мать! — папа ударил по столешнице своего стола. — Вот в чем проблема с сыновьями. Они всегда думают, что умнее других.

— Папа, я могу это сделать. Зио, скажи ему.

На лице Марко появилась гримаса, как будто он не хотел вставать между мной и Фаусто.

— Я понимаю желание отца защитить своих детей, — медленно произнес он. — И я также помню, каким ты был, Фаусто, в двадцать четыре года.

— Ты не помогаешь, — сказал Фаусто своему кузену.

— Яблоко от яблони недалеко падает, — Марко пожал плечами.

— Мне нужны новости. Не вздумай по несколько дней не сообщать мне о себе. Звонишь каждый день, понял? — Фаусто провел рукой по лицу.

— Непременно. Te lo prometto,(Даю слово) — кивнул в ответ, подавляя улыбку. Можно по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз отец менял свое мнение по какому-либо вопросу. Это было похоже на большую победу.

— Марко, скажи им, чтобы готовили самолет, —закрыв глаза сказал Фаусто и тяжело вздохнул.