Цель мафии

Глава 22

Джулио

Усадьба Раваццани, Сидерно

Я не предупредил их о своем приезде.

Хотел, сделать сюрприз. Я не был дома почти шесть месяцев, и последний визит длился меньше двух дней. Теперь я мог оставаться здесь столько, сколько захочу. Ощущение было сюрреалистичным.

Мы с Алессио медленно подъехали к массивным воротам. Я находился за рулем арендованной машины, что позволило бы охранникам увидеть меня первым.

Четыре человека окружили машину с оружием наизготовку, но я узнал только одного.

— Кузен! — позвал я Бенито. — Они все еще держат тебя здесь?

У кузена округлились глаза, и он поспешил ко мне

— Madre di dio!(Матерь Божья!) Я не знал, что ты придешь.

— Как поживаешь? — мы хлопнули в ладоши.

— Хорошо, хорошо. Ты собираешься подняться в замок? — он достал свой телефон.

— Да. Он там?

— Я узнаю. Он захочет узнать, кого ты привел.

Точно.

— Бенни, познакомься с Алессандро Риччи. Алессио, это мой кузен, Бенито.

Алессио коротко кивнул, сложив руки на коленях. Кому-то другому он мог показаться спокойным. Но я видел, как напряжены его плечи, как кончики пальцев вцепились в джинсы. Он нервничал?

— Риччи, — поприветствовал Бенито, поднеся телефон к уху. Отвернувшись, он начал быстро наговаривать информацию тому, кто был на другом конце линии. Скорее всего, Зио Марко. Он был начальником охраны моего отца. По крайней мере, был им, когда я был здесь в последний раз.

Бенито показал на сторожевую будку, и ворота со скрипом открылись.

— Марко встретит вас у двери, — сказал он нам.

— Graziе. Встретимся позже?

— Определенно, — Бенито хлопнул меня по плечу через окно машины.

Мы въехали в ворота и поехали по длинной дороге. Место не сильно изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз. Оливковые и бергамотовые деревья, покатые холмы и яркий солнечный свет и крошащийся камень — такова красота четырехсотлетнего поместья.

Вдалеке возвышался замок. По мере его приближения ощущение пустоты в груди исчезало. Это был дом, куда бы я ни отправился. Земля и камень были частью меня. Я и не подозревал, как мне этого не хватало.

— И ты отказался от этого, принц? Ma dai, — Алессио присвистнул, глядя в окно машины.

Чтобы жить той жизнью, которой я хотел? Без необходимости прятаться или притворяться? Это было легкое решение.

Хотя все вышло не так, как я планировал. Паоло был мертв, и теперь я планировал присоединиться к Братве. Фаусто, несомненно, будет что сказать по этому поводу. Но я не хотел жить в тени своего отца. Мне хотелось построить что-то свое, что-то вместе с Алессио, что-то, что было бы нашим.

Как только заглушил двигатель, входная дверь распахнулась. На ступеньки вышел Зио Марко. Его руки были по бокам, но я знал, что он вооружен. Он не рисковал с охраной в замке. С тех пор как моего отца чуть не убили.

Я вышел и подошел к нему.

— Ты прибавил в весе? — спросил я, хотя он выглядел точно таким же, как и всегда. Зио Марко гордился своей физической формой. — Ты кажешься чуть больше, чем в последний раз, когда я тебя видел.

Его взгляд сузился на мне. Затем на лице расплылась широкая ухмылка.

— А все еще знаешь, как поддеть меня, маленький засранец, — он крепко обнял меня. — Рад тебя видеть, Джулио.

— И я тебя, Зио, — я обнял его в ответ.

Мы разошлись, и Зио Марко наблюдал за Алессио, который вытаскивал наши сумки из машины. Я пригласил своего мужчину вперед, когда он подошел ко мне, я положил руку ему на спину.

— Зио Марко, это Алессио.

— Он сильно переживает, — Марко кивнул один раз, затем перевел взгляд на меня.

— Он поймет, когда я объясню, — чувство вины пронзило мою грудь.

— Сомневаюсь, но пойдем. Давай закончим с этим, — он указал подбородком в сторону машины. — Снайпер, бери сумки.

Меня не должно было удивлять, что Зио Марко знал о роде занятий Алессио. Но все же удивило.

— Оставь их там. Он во дворе, рядом с загоном, — Алессио подхватил с земли наши небольшие сумки и занес их в дом. Марко указал на лестницу.

В такое время суток? Я удивился, что Фаусто не было в его кабинете.

Алессио повертел головой, осматривая внутреннее убранство замка. Я привык к ним, к старым гобеленам, темной мебели и бесценным картинам. Это была смесь старого и нового, символ традиций Раваццани, а также богатства и власти моего отца.

Мы вышли на террасу и пошли по тропинке. Прошли мимо огорода Зии, который процветал благодаря ее таланту. Винодельня и виноградники находились слева, но мы свернули направо, к ферме. Мой сводный брат любил кататься на лошадях. Несомненно, Фаусто следил за обучением Рафа, формируя из него идеального преемника.

— Мы слышали, что ты был в Греции, а потом пропал, — заметил Зио Марко. — Куда ты поехал?

— На остров Канна. Это в Шотландских Гебридах.

— Звучит чертовски холодно.

— Так и было, — усмехнулся я.

Алессио ничего не сказал, просто шел рядом со мной. У меня было странное желание взять его за руку, но эта история с парнем была в новинку. Пока я не знал, как он отнесется к публичным проявлениям привязанности. Не удержавшись, я провел тыльной стороной ладони по его руке.

Он натянуто улыбнулся.

Марко указал на загон.

— Вот так, — когда я проходил мимо, он схватил меня за руку. — После того, как закончишь здесь, пойди и извинись перед Зией.

— Обязательно, — я не хотел упоминать, что говорил с Зией из Шотландии. Она бы не рассердилась на меня.

В отличие от Фрэнки. Жена моего отца была бы в ярости.

Фаусто облокотился на ограду, наблюдая за тем, как Раф на пони прогуливается по территории паддока вместе с тренером. Мой сводный брат сидел в седле и выглядел как профессиональный наездник, даже в три года. Фаусто стоял к нам спиной, поэтому он не заметил моего приближения, но Марко уже сказал бы ему, что я у ворот. В поместье ничего не происходило без ведома Фаусто.

Раф заметил меня первым.

— Брат! — крикнул он, испугав своего пони, который начал гарцевать из стороны в сторону. Дрессировщик мгновенно схватил поводья.

Фаусто повернулся и окинул взглядом Алессио, а затем меня. Он нахмурился.

Раф перемахнул через ограду и помчался к нам. Я наклонился, чтобы схватить его, и поднял его за ноги, удерживая вверх ногами.

— Signorino! Come stai? (Господин! Как ты?)

Он засмеялся, когда держал его верх ногами.

— Джулио, ты пришел посмотреть, как я скачу? Все говорят, что я очень хорош, — он засмеялся, когда я позволил его рукам свисать к земле.

— Тогда я с нетерпением жду этого, — я поднял его перед лицом Алессио. — Поздоровайся с Алессио, Раф.

— Привет, — сказал Раф, смеясь.

— Basta, Раффаэле, — позвал Фаусто. — Возвращайся к своему занятию и дай мне поговорить с твоим братом.

—У него плохое настроение, — прошептал Раф, когда я опустил его на землю. Когда его ноги коснулись земли, он побежал обратно за ограду к своему пони.

— Ты не мог позвонить, чтобы сообщить нам о своем приезде? — Отец подошел к нам насупив брови.

— Mi dispiace, Papà,(Прости, папа,) — ответил я.

Подойдя, он поцеловал меня в обе щеки, а затем крепко обнял. Он пах так же, как в моем детстве, и я расслабился в его объятия. Мой отец был несокрушимым, одаренным от природы. Для всего остального мира он был страшным криминальным авторитетом, il Diavolo, но для меня он был человеком, который воспитывал меня после смерти матери, человеком, который ввел меня в ндрину, человеком, который плакал, когда я от него ушел.

— Я думал, что ты умер, — прошептал он. — Никогда больше так со мной не поступай. Ti amo, figliо. (Я люблю тебя, сын.)

— Ti amo, Papà. Я все объясню, обещаю, у меня были причины. Вот, я хочу тебя кое с кем познакомить.

— У нас с тобой будет долгий разговор позже, — он перевел взгляд на Алессио. На его лице не было приветливого выражения. — Кто это? — он вздохнул и отпустил меня.

— Папа, познакомься, il mio ragazzo, (мой парень) Алессио Риччи.

— Снайпер, — Фаусто не улыбнулся и не дернулся. Просто уставился.

— Да, — Алессио не двигался, и стоял неестественно неподвижным.

— Алессандро. Твоя репутация опережает тебя, — мой отец протянул руку к Алессио.

— Алессио, пожалуйста. Рад познакомится, дон Раваццани, — он пожал руку моего отца.

Фаусто оглянулся через плечо

— Раффаэле, я иду в дом. Мне нужно поговорить с твоим братом.

— Ты уже говорил с ним! — крикнул Раф. — Папа останься и посмотри, как я катаюсь.

— Мне нужно работать. Веди себя хорошо с Бруно, — сказал мой отец, имея в виду конюха, дающего урок.

— Я приведу его, как только мы закончим, дон Раваццани! — воскликнул Бруно.

Мой отец поднял руку в знак благодарности, затем повернулся и повел нас к замку. Мы шли втроем бок о бок по тропинке, я был посередине. Отец сцепил руки за спиной, его шаг был медленным. Я знал, что он собирается с мыслями.

— После острова Санторини, — начал он. — Что случилось?

— Я отправился в Шотландию. На маленький остров на севере.

— И ты не мог позвонить?

— Нет. Это было небезопасно.

— Неужели я тебя ничему не научил? — укоряюще спросил он.

— Мне нужно было быть осторожным. А потом...

— А потом? — спросил он, когда я не закончил.

— А потом мы выследили сицилийцев и вышли на Нино. Может мы обсудим это позже?

— Мы с тобой поговорим в ближайшее время. Я жду ответов.

Мы поднялись по тропинке. Замок заливало золотисто-желтым светом, камень отливал практически оранжевым. Он был потрясающе красив, и меня распирало от гордости. Хотя это уже не было моим наследием, оно все еще было в моей крови.

Дверь террасы открылась, и на солнце вышла женщина.

Очевидно, беременная Фрэнки. И она смотрела на меня.

— Она очень зла на тебя, — тихо сказал мой отец. — Приготовься унижаться.

Он вышел на террасу, чтобы встретить ее, и наклонился, чтобы поцеловать в губы.

— Dolcezza,(Милая) полегче с ним, — услышал я его слова. Оглянувшись через плечо, Фаусто сказал: — Снайпер, за мной.

Постойте, почему он хотел поговорить с Алессио? В моем мозгу зазвучали тревожные сигналы.

— Папа, подожди. Я пойду с тобой.

— Нет. Сначала поговори с Франческой. Я поговорю с твоим ragazzo.(парнем.)

— Ragazzo! — глаза Фрэнки наполнились недоверием и обидой. — Какого хрена, Джулио?

— Grovel, figlio mio,(Смирись, сын мой.) — отозвался отец заходя в замок.

Алессио

Когда я следовал за Фаусто Раваццани в его дом, во рту было суше, чем в пустыне Кандагар. Он знал? Я едва мог дышать от охватившей меня паники.

Неужели я вот-вот умру?

Я попытался отвлечься на окружающую обстановку. Замок был прекрасен, именно такой, какой можно было ожидать от королевских особ старого света, таких как семья Раваццани. Джулио отказался от всего этого? Наверное, он очень любил Паоло, раз решил уехать.

— Сюда, — Раваццани открыл для меня дверь.

Я вошел и увидел Марко Раваццани, сидящего в кресле возле большого письменного стола. Не зная, куда себя деть, я ждал. Можно ли мне было сесть? Неужели он собирался застрелить меня здесь, на персидском ковре?

— Присаживайся, — Раваццани прошел за свой стол и сел.

Я сел в кресло напротив стола. Раваццани откинулся в кресле и молча ждал. Он скрестил пальцы и прижал их к губам. Его ледяной голубой взгляд не отрывался от моего лица. Они были точно такого же цвета, как у Джулио, но в его глазах не было ни тепла, ни блеска. Ни капли приветствия.

Я старался сохранить ровное сердцебиение, как на работе. Что-то в этом человеке заставляло меня думать, что он за милю учует волнение. Но чем дольше длилось молчание, тем сильнее я волновался.

— Неужели ты думаешь, что я не знаю, кто ты такой? — наконец сказал Раваццани.

Я молчал, не зная, к чему все это приведет. От дурного предчувствия про коже побежали мурашки, но я цеплялся за надежду, что речь идет не о покушении.

Эта надежда угасла, когда Раваццани продолжил.

— Видишь ли, я многое узнал об Энцо Д'Агостино с тех пор, как он начал встречаться с моей невесткой. К тому же Энцо всегда стремится обладать самым лучшим. И у него водятся деньги, и он может себе это позволить.

Я сконцентрировался на дыхании. Вдох и выдох. Вдох и выдох.

— Я долгое время не верил, что это ты, — сказал Фаусто. — Ведь ты промахнулся.

Последнее слово пронеслось по комнате. У меня свело живот от нервов. Он знал. Черт. Но мог ли он доказать это?

— Кому еще Д'Агостино мог бы доверить такую важную работу? — спросил Раваццани. — Правильно, никому. Поэтому мы искали тебя. Все говорили, что ты призрак, и тебя невозможно найти. Поэтому я воспользовался единственной зацепкой.

Фаусто медленно открыл ящик стола и поставил на стол стеклянный пузырек. Внутри находилась пуля, которую изготавливали специально для меня.

Нет, это было невозможно.

Я чувствовал, как все, на что я надеялся, о чем мечтал, исчезает, как клубы дыма. Я не мог дышать. Кровь стучала в ушах, и я спокойно ждал, когда гильотина отрубит мне голову.

— Один человек узнал эту пулю. Изготовлена вручную в Германии по точным спецификациям. Твоим спецификациям, Алессандро, — он жестом указал на пузырек.

Я уставился на него, едва моргая. Зачем я пришел сюда с Джулио? Мне следовало знать, что правду не утаишь.

Теперь я потеряю Джулио.

Но Раваццани не закончил. Наклонившись вперед, его голос стал мягким, пронизанным жестокостью.

— Я также знаю, что тебя наняли убить Джулио. Так скажи мне, как человек, который чуть не убил меня и принял заказ на моего сына, может находиться в моем доме? В кругу моей семьи?

Он уже кричал, когда закончил говорить, его ярость была ужасающей.

Я чувствовал, как удушающая петля все сильнее затягивается на горле, мне нечего было терять. Оставалась лишь отстаивать свою правоту.

— Я спас жизнь вашему сыну. С моей помощью он убил сицилийцев, ответственных за взрыв машины. Они приехали в Шотландию, чтобы убить его.

— Ты что stronzo (ублюдок) совсем тупой, раз думаешь, будто это уравновесит чашу весов?

Нет. Я знал, что это непростительно, и я потеряю Джулио, как только он узнает об этом. А это произойдет очень скоро.

— Я наемный убийца. Вы были просто работой, целью, — сказал я. — Ни больше, ни меньше, и я не могу изменить то, что произошло.

— Так почему же ты согласился на убийство моего сына?

На это я не мог ответить. Я все равно сдержу свое слово данное Д'Агостино, хотя он и вынудил меня взять заказ по Джулио. Даже если это больше не принесет мне выгоды.

И неважно, почему. Я преследовал Джулио с намерением убить его. Охотился за ним в разных городах, следил за каждым его шагом. Этого я не мог отрицать.

— У меня были причины, — сказал я.

Фаусто обменялся с Марко ничего не выражающим взглядом. Консильери повернулся ко мне, в его глазах плескалась ненависть.

— Не глупи, и расскажи нам все, снайпер. Включая имя своего заказчика.

— Я никогда не раскрываю личность клиента, — не отступал я.

Момент тянулся. Фаусто и Марко молча наблюдали за мной. Излюбленная тактика ведения допроса, выматывающая противника, но я не собирался сдаваться.

Я сосредоточился на Раваццани и считал свои вдохи, сжал подлокотники кресла, вдавливал пальцы ног в ковер. Концентрация на мелких деталях помогала сохранять спокойствие и уверенность.

Наконец, Раваццани заговорил.

— Мы искали тебя годами, но не нашли. Ты как в воду канул. Потом ты проследил за моим сыном от Малаги до Санторини и Шотландии, а теперь ты здесь, в моем доме. И я должен поверить тебе на слово, что ты не убьешь моего сына и меня? Ты принимаешь нас за дураков?

— Я люблю Джулио. Я скорее отрублю себе руку, чем причиню ему боль.

— Осторожнее, снайпер, — сказал Марко. — Тебя могут попросить пройти именно такое испытание.

Я не сводил глаз с отца Джулио.

— Я люблю его, дон Раваццани. Больше всего на свете.

— Не сомневаюсь. Он ведь наследник огромного состояния, разве не так? Империи, достойной короля.

Дон думал, что я охочусь за Джулио из-за его денег? Я не смог сдержаться и рассмеялся.

— У меня столько денег, что я и за десять жизней все не потрачу. Мне не нужны деньги Джулио.

— И я должен верить всему, что ты говоришь? Человеку, у которого нет преданности, нет верности никому, кроме себя.

— Я предан вашему сыну.

— Да ну? Тогда ты рассказал ему, что чуть не убил меня на улице, когда он стоял в нескольких метрах от меня? — когда я промолчал, он спросил: — Ты хотя бы сказал ему, кто нанял тебя, чтобы убить его?

— Нет, но он знает, что заказ был отменен.

— Отменен, потому что ты его отменил? Или потому, что тот, кто тебя нанял, больше не хотел, чтобы моего сына убили?

— Я не хотел его убивать, а потом в этом отпала необходимость, — я ответил по-своему.

Он с такой силой ударил по столу, что громкий треск раздался, как выстрел.

— Я позволил тебе войти в мой дом, где живет моя жена и дети. А взамен я не получаю ничего, кроме лжи и уверток.

— Mi dispiace, (Прошу прощения) дон Раваццани, но я не могу рассказать вам ничего о своих клиентах. Моя жизнь зависит от моей осторожности.

— Сейчас твоя жизнь зависит от меня.

Угроза сквозила в каждом слове. Я не знал, что сделать или сказать, чтобы он передумал. Боялся, что эта информация станет известна.

— Приведи его сюда, — Раваццани жестом подозвал Марко.

Все мое тело сковал ледяной ужас. Мне хотелось бы надеяться, что Джулио поймет, что он будет снисходителен к моему прошлому, но я реально смотрел на вещи. Для меня важна холодная практичность, а не радуга и желания. Правда разрушила бы все, что у нас было с Джулио.

— Это только навредит вашему сыну. Я люблю его. Мы счастливы вместе. Я буду верен ему до самой смерти, — пока Марко переписывался с Джулио, я не сводил глаз с Раваццани.

— Я не собираюсь хранить секреты от сына. Он заслуживает узнать, что ты за человек. Потом мы вместе решим твою судьбу, — со мрачным лицом сказал Фаусто.

Когда эти зловещие слова повисли в воздухе, мы замолчали. Теперь нам ничего не оставалось делать, кроме как ждать.