Цена манильской сигары

СКОЛЬКО СТОРОН У МОНЕТЫ?

«Вергулде Драек» не доплыл до Батавии (ныне Джакарта), затонув у западных берегов Австралии. Спустя 307 лет, в 1963 году, аквалангистам удалось добраться до трюмов «несчастного голландца». В одном из них наткнулись на сундук, который удалось поднять. Открыли и ахнули — серебряные монеты! Семь тысяч монет! В основном мексиканской чеканки середины XVII века. Несколько этих редких экземпляров хранятся в Манильском музее при Центральном банке Филиппин. Нумизмату здесь есть что посмотреть, есть с чем сравнить свою коллекцию.

Филиппины — оживленный морской перекресток, на котором в течение многих столетий останавливались суда со всего света. В портовых тавернах у продавцов шелков и пряностей оседали монеты разных земель и стран. Но не только нумизмата тянет в музей. Интересный материал ожидает здесь историка.

Католическая церковь создала на Филиппинах специальный фонд, из которого финансировала деятельность испанских купцов и предпринимателей за рубежом, гальонную торговлю и перевозки товаров, а также давала ссуды под проценты. Колониальной администрации отпускались средства для посылки карательных отрядов в «беспокойные районы страны». Только в 1851 году на архипелаге (но не для коренных жителей архипелага) появился современный банк «Банко Эспаниол-Филипино», от которого ведет родословную нынешний «Бэнк оф Филиппин айлэндс». Затем сюда проник английский капитал, и, наконец, на штыках американских колониальных войск торжественно въехал банкир из-за океана в лице нью-йоркского «Фёрст нэшнл сити бэнк». У последних пришельцев была стальная хватка. С провозглашением политической независимости оставалась финансовая зависимость от США. Даже после того как Манила добилась права выпускать собственные деньги, американские банки еще долго не позволяли филиппинскому песо снять «рубашку», скопированную с доллара. Если стенд с этими деньгами экскурсовод показывает, не скрывая чувства досады, то у другого он буквально сияет от гордости.

— Говорят, что деньги не пахнут, — улыбается он. — Но это не всегда так. Любой филиппинский патриот чувствует запах партизанских костров, порох ружей и самодельных пушек, когда смотрит на эти деньги. Выпущенные партизанами, они имели хождение в освобожденных ими неоккупированных зонах. Перед вами самодельные самописные банкноты; некоторые отпечатаны на пишущей машинке. Японские оккупационные власти выпускали «деньги для завоеванных территорий». Но когда это было возможно, филиппинцы предпочитали свои. Пусть невзрачные, пусть хрупкие, но свои. Это была одна из форм борьбы с захватчиками.

Молодой ученый, сотрудник музея Доминго Аркос, показывая нам сокровища — бумажные, из благородных и неблагородных металлов, — указывает еще на одну весьма важную роль экспозиции. Подведя нас к стенду, где собраны станки, кисточки, бумага, штампы и тому подобное — все, что конфисковано у фальшивомонетчиков, он сказал:

— В условиях, когда журналисты, писатели, вообще популяризаторы денег (а точнее, те, кто прославляет их обладателей), авторы захватывающих биографий миллионеров наделяют золото, чековые книжки какими-то могущественными, сверхъестественными силами, часто неподвластными человеку, очень важно показать истинное лицо монеты, не одну или обе ее стороны, а еще и другие, невидимые. Отпечатанные на этом станке, деньги на какое-то время могли дать человеку доступ к могуществу, власти, удовольствиям. Но ненадолго: ведь деньги фальшивые. А разве работорговец честным путем сколачивал состояние? Разве чисты деньги главы мафии или иностранного предпринимателя, скупающего по дешевке филиппинские бананы или эксплуатировавшего в увеселительных заведениях американского острова Гуам девушек, завербованных на Филиппинах? Нет, здесь всемогущи не деньги — система, которая, как и фальшивомонетчику, помогает делать их… Но удивительное дело, — продолжал собеседник, — порой сами богачи как огня боятся денег. Видите, монета? Испанская. Огромную их партию отчеканили для Филиппин в тысяча восемьсот двадцать пятом году, одновременно запретив ввозить, принимать и менять деньги из Латинской Америки. Дело в том, напоминает в своем труде филиппинский ученый Бен Алкантара, что во многих латиноамериканских странах вспыхнули восстания против испанского господства. Кое-где были отчеканены монеты с революционными лозунгами. Разве мог Мадрид позволить их хождение на Филиппинах!

Что погубило голландское судно «Вергулде Драек», неизвестно. То ли внезапно налетевший шторм, то ли рифы. Но, может быть, и алчность хозяев, высказывает предположение гид, ссылаясь на исследования ученых. Наверное, это так. Ведь хозяева запрещали задерживаться в портах, даже если судно нуждалось в ремонте, а люди — в отдыхе.