Цена манильской сигары

РЕМЕСЛЕННИК: РАДОСТИ, НАДЕЖДЫ, ТРЕВОГИ

Счастливой стороной судьба обернулась не только к баронгу, сохранив его для филиппинцев, но и к некоторым традиционным ремеслам: резьбе по дереву, плетению, собиранию морских раковин. По данным статистики, на Филиппинах в зависимости от времени года пять-восемь миллионов человек занято в домашней промышленности. Ее называют даже «одним из столпов экономики республики». С этим нельзя не согласиться, если учесть, что в отдельные годы казна получает до трехсот миллионов долларов в виде налогов на экспортную выручку кустарей.

Мы посетили одну из мастерских, занимающихся производством традиционных шляп из волокна дерева бури, принадлежащих филиппинцу Педро Кабунгкалу. С производством меня познакомил его сын и правая рука — Хосе Кабунгкал.

— Вот наш главный цех, — с гордостью сказал он, когда мы приблизились к небольшому двухэтажному зданию.

Нас поразила мертвая тишина, царящая внутри помещения. За столом в полумраке сидели мастерицы. Молча, не отрывая глаз от изделия, они быстро и ловко придавали ему элегантный вид. Меж столами прохаживался усатый мастер. Он доходил до больших круглых часов, поворачивался, шел к распятию Иисуса Христа, снова поворот. Ровно в одиннадцать удар деревянным молотком. Перерыв!

Такого множества шляп я никогда не видел. Одни сложены в гигантские стопки, другие еще сохли. Был, понедельник, и их только что привезли из четырех деревень. В каждой над заказом компании «Лукбан хэтс энд хэндикрафтс инк» трудятся в перерывах между работой в поле пятьдесят семей, то есть минимум четыреста человек. За продукцией едут в пятницу, заодно отвозят надомникам очередную порцию сырья, а также деньги — крестьяне обычно просят дать им хоть какой-нибудь аванс. В цехе шляпу доводят до нужной кондиции. Делают работу пятнадцать человек, в основном женщины. Трудятся они в этом полутемном и жарком помещении (даже во дворе при 32 градусах прохладнее) восемь часов с короткими перерывами.

— Мы процветаем, — улыбается г-н Кабунгкал.

Неплохо идут дела и у сотен других, таких же как он, бизнесменов: налоги не очень обременительны, транспортировка сырья и изделий не дорога. А труд? Дешевле, пожалуй, и не бывает: крестьянину за шляпу платят два песо (у рабочего в среднем получается немногим больше), а в столичном магазине она продается за пятьдесят-семьдесят пять песо.

Кроме дешевого труда на кустарное производство «работают» и другие, не менее важные факторы. Государство увидело в людях, подобных Кабунгкалу, некоего посредника, способного одновременно использовать и примитивный труд крестьянина, и труд городского рабочего. Таким образом, создается цепь, которая служит основой довольно устойчивого и достаточно гибкого хозяйственного механизма, дающего крестьянину дополнительные средства, способные спасти от разорения, и тем самым привязывает его к деревне. Одновременно происходит укрепление прослойки местных бизнесменов.

Не последнюю роль в поддержке домашней промышленности и ремесленничества сыграли патриотически настроенные филиппинцы, которые занимают важные посты в государственном аппарате, известные деятели культуры, видные литераторы и журналисты. В популярности плетеных кресел, успехе абажуров, вышивки, носящих неповторимые черты самобытного искусства, они видят утверждение национального самосознания. В свою очередь, филиппинские мастера почувствовали себя увереннее, когда их родина обрела политическую независимость. Возникли дополнительные возможности показать всем свой товар лицом.

— Я возил образцы продукции нашей компании, — рассказывает г-н Кабунгкал, — в США, Канаду, Западную Европу. И каждая такая поездка приводила к расширению деловых связей.

Оценив возможности домашней промышленности, особенно той ее части, которая дает экспортную продукцию, правительство приняло ряд мер, обеспечивающих дополнительную помощь «своему бизнесмену» и содействующих укреплению его позиций. Одной из них было создание в 1962 году Национального управления по развитию ремесленного производства (НАСИДА).

Г-жа Балмес, занимающая руководящий пост в НАСИДА, отмечала, что администрация старается облегчать мелким предпринимателям доступ к кредитам, определять и устанавливать базовые розничные цены, чтобы как-то контролировать рыночную стихию, помогать в разработке новых изделий. Но, пожалуй, самая главная задача — защита филиппинского ремесленника от иностранных конкурентов. Еще до второй мировой войны вышивальное производство, например, попало под полный контроль американских фирм. Сегодня наряду с ними в домашнюю промышленность и ремесленничество активно и быстро проникает иностранный капитал — японский, западногерманский и китайской буржуазии (Гонконга, Сингапура, Тайваня). Последствия такой экспансии уже сказываются. Так, сейчас многие резчики по дереву, создававшие раньше великолепные национальные маски, тысячами строгают каблуки для вошедших в моду туфель, на которых стоит марка западных фирм. Или, например, газеты сообщали, что американский предприниматель и дизайнер О. Кассина решил построить на Филиппинах фабрику массового пошива баронгов, что приведет к разорению многих кустарей. Подобная угроза существует и для производителей мебели, соломенных изделий и т. п.

— Мы, — говорит г-жа Балмес, — делаем все, чтобы соблюдался закон: предприятие ремесленного производства должно принадлежать филиппинцам; если же в дело вступает иностранец, то он имеет право на вложение максимум двадцати пяти процентов капитала или на приобретение стольких же процентов акций. Такая же пропорция соблюдается в правлении смешанного предприятия — семьдесят пять процентов мест должны быть заняты филиппинцами.

Правда, закон нередко обходят. Так, иностранцы женятся на филиппинках, чтобы открыть дело от их имени, но, естественно, со своим капиталом. Тем не менее положение о 75 процентах является довольно серьезной «защитной стеной». НАСИДА следит также за тем, чтобы из страны не вывозилось сырье, например ратан, который идет на производство легкой, изящной мебели. Однако здесь, на Филиппинах, все чаще и чаще говорят о принятии более серьезных, глубоко социальных мер. Одной из самых надежных (об этом заявила газета «Буллетин тудей») представляется объединение крестьян-надомников в кооперативы. Выгоды очевидны: легче получить кредит, появляются дополнительные возможности для приобретения современных орудий труда, удобрений.

А что думает о своей судьбе сам ремесленник? Мигуэль Кагаят продает бусы и изделия из ракушек на «Пистанг пилипино». Это крупный современный базар Манилы, занимающий несколько кварталов.

— По правде говоря, — улыбнулся он, — трудно ответить на ваш вопрос. Покупателю безразлична моя судьба. Рядом такой же ремесленник, как и я. По это ведь прежде всего конкурент. А что если завтра вдруг снова поднимутся цены и я не выдержу очередной волны инфляции? Она смоет мою мастерскую, разорит. Дай бог, чтобы этого не случилось…