Чёрный алтарь

Глава 10

В замок лорда Ламарка приезжали и уезжали отряды вооруженных лучников днём и даже ночью. Охийцы пробудились от спячки. Детей, женщин и стариков запирали в домах, выставляя охрану, на случай если шерпы попытаются забраться внутрь. Остальные мужчины отрядами прочесывали леса, поля, деревни, поместья. Шерпы были очень сообразительны — они умели прятаться там, где всадники проехать не могли. Тогда лорды спустили всех своих охотничьих собак в помощь лучникам.

Когда во двор замка въезжал очередной отряд, Мариэль подбегала к окну и высматривала того, кто их привел, но седьмой лорд до сих пор не появлялся.

Не желая того, она стала переживать, что он или не может встать от полученных ран, нанесенных ему тогда ящерами или его ранили собственные лучники, кода он был ещё волком.

Но лорд Орланд появился лишь через четыре дня после той злополучной ночи. Как всегда во всём своём величии и с тем же самодовольным выражением лица. Одновременно с ним явился и Ваас со своим отрядом. Будущий наследник был не в духе, они стали спорить с Орландом прямо во дворе на глазах у своих солдат. Мариэль не выдержала и спустилась вниз к парадному входу. Она стояла на ступенях возле массивной колоны и наблюдала за этой перепалкой.

— Орланд! Ты являешься, когда тебе вздумается? Почему вы не прибыли сразу, как только вас призвали, когда вы были так необходимы здесь? — кипятился Ваас.

— У меня хватало дел и на моих землях! Я должен прочесывать чужие поместья, в то время как у самого полно шерпов? Твои люди что-то не очень спешили мне на помощь! Ты ещё не первый лорд чтобы так орать на меня! Я пришел, как только смог с моими лучшими стрелками! — высокомерно и заносчиво ответил Орланд.

— Но их мало!!!

— Остальные остались охранять поместье и прилегающие земли, а из этого отряда каждый мой воин считается за твоих двоих! — язвительно заявил седьмой лорд.

— А ты, значит, считаешься за семерых!!? — взревел от злости Ваас.

Их прервали возгласы солдат:

— Господин Ваас, посмотрите — послание из Див!

Все подняли головы и с интересом следили за плывущим по воздуху шаром. Он был похож на большой мыльный пузырь, шар был прозрачным и переливался всеми цветами радуги.

— С какой стати Дивы послали это письмо? — раздавались удивленные голоса.

— Оно само найдет того, кому предназначено!

Шар проплыл над солдатами, мимо Вааса и Орланда, подлетел к Мариэль и завис возле неё.

— А без вас, моя милая, ну ничего не обходится! — с таким знакомым сарказмом заметил ей Орланд, повернувшись в сторону девушки, сверкнув своими чёрным углями глаз.

Мариэль растерянно смотрела на «письмо» такого рода.

— И что мне с ним делать? — спросила она у Вааса.

— Раз оно остановилось около тебя, значит, оно твоё. Возьми его в руки и увидишь.

Она осторожно взяла шар двумя руками, его вид оказался обманчивым, на ощупь он был достаточно упругим и теплым. Шар стал ярко-желтого цвета, внутри него Мариэль увидела улыбающееся лицо Джона и ахнула. Джон заговорил:

— «Удивлена? Я сейчас в Дивах, а это такая своего рода односторонняя связь. Со мной всё в порядке, сестрёнка. Ужасно по тебе соскучился, цыплёнок! Сегодня уже ровно год как мы живем в этом мире. Надеюсь у тебя всё хорошо. Скоро приеду за тобой, отпрошу тебя у Вааса и заберу ненадолго. Ты должна это увидеть! Здесь так здорово! Я говорю на охийском, чтобы не заподозрили, что это шпионское послание. Передавай привет Ваасу. Целую тебя, до встречи!»

Шар лопнул как мыльный пузырь. Мариэль смахнула с ресниц слезинку, выступившую от радости.

— Это от Джона! — сказала она поднимавшимся по ступенькам Ваасу и Орланду. — Наконец решил объявиться предатель. Как же мне его не хватает! Задушу в объятьях, когда увижу!

— Всё-таки Мариэль, у тебя какие-то зверские наклонности. Ты так не считаешь, Ваас? Бедный брат приедет, а она ему «иди сюда я тебя задушу», — ухмыльнулся Орланд. — Видно кто-то на тебя плохо влияет. Да, ещё я не расслышал. Как это он тебя назвал цып … цып?

Мариэль демонстративно закатила глаза и отвернулась.

Ваас ничего не говоря, видимо ещё кипятясь из-за дерзости седьмого лорда, только раздраженно покачал головой и скрылся за дверью. И девушка тут же изменившись, схватила Орланда за руку:

— Орланд, ты как?

— Благодаря тебе, моя отважная ведьма? Прекрасно! Весь в шрамах! Благо у такого как я раны заживают словно по волшебству. Вообще-то я думал, что у тебя хватит ума остаться дома, цып … цыплёнок! — продолжая ухмыляться, тихо ответил седьмой лорд, проведя ладонью по её щеке, это был самый допустимый прилюдный жест интимной нежности между мужчиной и женщиной среди знатных охийцев. То ли он сделал это интуитивно, то ли снова заставлял терзаться её в смутных догадках к чему бы это, и что за гадость последует дальше. А может причина в том, что неподалёку, среди спешившихся всадников находился Нил?

— Тогда считай меня полной дурой! Но я должна была рискнуть!

— Я больше не хочу говорить об этом. Никогда! …Наш добрый Нил снова вовремя подоспел тогда, да? А то что он обнимал тебя на глазах своих солдат, не имея на то никакого права, не смущает тебя?

— Ты же не хочешь об этом говорить? — робко улыбнулась Мариэль.

— Я не «об этом», я о том мямле которому я скоро ноги повыдергиваю! Почему он вечно тянет к тебе свои лапы? Сукин сын ещё не подарил тебе новую лошадку? — глаза Орланда сузились, пристально глядя не неё.

— О небо! Нет, не подарил! — обиженно ответила Мариэль, собираясь уходить, но Орланд остановил её за руку:

— Тогда в награду за храбрость, я подарю тебе коня, — уже примирительно, неожиданно сменив тон, продолжил он.

Мариэль с недоверием взглянула на него, но Орланд говорил на полном серьёзе и снова протягивал ей свою ладонь. Они спустились вниз, и седьмой лорд подал девушке поводья вороного красавца.

— Но это же твой конь, Орланд! — воскликнула она, не веря своим глазам.

— А я хочу теперь подарить его тебе. Хочу, чтобы он тоже увидел Дивы. Это самый быстрый конь в Охии, его зовут Гром. Он твой, Мариэль.

Снова в его глазах она заметила быстро промелькнувшую тень нежности. Мариэль даже растерялась, «никогда не знаешь чего ждать от этого человека, но тогда почему так непостижимо к нему тянется моя душа?!»

— Спасибо! Мне просто не вериться, что ты делаешь мне подарок. А в этом нет подвоха, может у него такой же крутой нрав, как и у его хозяина и он сбросит меня на первом повороте? — рассмеялась Мариэль, совершенно не подозревая, что творится с мужчиной находившимся рядом с ней от звука её голоса или смеха.

Орланд улыбнулся и потрепал коня по загривку.

— Это уже как ты с ним поладишь, но я уверен, что ему, в отличие от меня, ты понравишься.

— Значит, ты со мной потому что я не смогла тебе понравиться в принципе? — вырвалось у неё, прямой вопрос, который ей почему-то всё время хотелось ему задать.

Но как всегда в своём духе, опустив глаза, он напрочь проигнорировал его. И как ни в чём не бывало седьмой лорд молча протянул Мариэль несколько сухариков и с нескрываемым интересом стал наблюдать, как она пытается подружиться с Громом. А Мариэль грустно улыбаясь, гладила коня по блестящей длинной шее. Гром тянулся мягкими губами за сухариками, подбирая с её ладони всё до последней крошки. Она подняла на Орланда свои сияющие васильковые глаза, но он вдруг испуганно отшатнулся от неё, резко развернулся и ушел, оставляя её наедине с конём и с целым ворохом запутанных мыслей.

«Что-то с ним не так. Что он задумал? С Орландом нельзя расслабляться, может, он сделал это назло Нилу? Нет, всё не так, моя сила подсказывает мне, что его будто бы раздирает надвое. Его прорывающаяся нежность совершенно искренняя, но и жестокость так же не менее правдоподобна. Но во всём этом есть что-то ещё, ложь, во всём этом клубке маскируется обман. Но в чём именно?» Мариэль терялась в догадках.

Чуть-чуть приблизившись к ней, Орланд как мячик отскочил от неё ещё дальше, шарахнувшись от словно от чумной.

Теперь, когда он появлялся в замке — он не обращал на неё ни малейшего внимания, даже не удостаивал взглядом при приветствии.

«Почему меня это так волнует? Я вовсе не должна унижаться перед ним, заслуживая его внимания. Можно подумать, он когда-нибудь изменится, напыщенный самодур! Очень мне нужно, он что думает я буду за ним бегать?! Я всего лишь его лечащий врач. Чёрт! …Теперь я обманываю саму себя! Я просто растерянная дура, которую водят за нос!» — Мариэль в который раз устраивала мысленные баталии, от чего запутывалась ещё сильнее. «То что между нами было и наша помолвка теперь его ко многому обязывает. Ну почему меня всё это сводит с ума?!! Нет, нет, нет, я не хочу быть с ним. …Или хочу?»

И Мариэль решила до полнолуния больше не искать с ним встреч и не забивать себе голову лордом Орландом. Она познакомилась здесь, в замке Охан, с одним старым учителем Вааса. И теперь донимала его просьбами научить её читать и писать на охийском. Видя такое рвение, старый охиец уступил, и каждый день уделял ей несколько часов, а она в благодарность за его потраченное время, готовила для него отвары от мучавшего его ревматизма и бессонницы. Уже через две недели их совместных усилий Мариэль могла свободно читать и писать.

Радуясь своим успехам, она напевала себе под нос свои любимые мелодии из прошлой жизни, старательно выводя на свитке пергамента выученные иероглифы.

Вот в один из таких моментов, возле неё и присел уже давно знакомый ей музыкант, под музыку которого они с Ваасом учились танцевать. Слушая её мурлыканье, он стал подбирать её мелодию на своём инструменте. Мариэль замолчала, а музыкант виртуозно продолжал наигрывать такую знакомую до боли мелодию из детства. Она с интересом остановила его и напела другую, музыкант смело подхватил.

— Ты очень талантлив, Гай, раз можешь вот так быстро подбирать мелодию. В моём мире люди тоже очень любят музыку, разную музыку и танцы. Твоя игра напомнила мне о доме. Давай ещё попробуем!

— Музыка — это моя жизнь, госпожа. Я могу играть сколько вам угодно.

Так Мариэль стала петь вечерами, скорее для своего развлечения. Когда банкетный зал пустовал, они вдвоём с музыкантом садились у стены, она сначала напевала просто мелодию, а когда музыкант мог её изобразить, Мариэль вспоминала слова и пела. Особого таланта к пению у неё никогда не было, но так приятно было иметь возможность петь на своём языке её любимые песни и песни их семьи. Когда она пела, то уносилась далеко в прошлое, в свои беззаботные дни, она совсем не хотела этого забывать.

Но банкетный зал имел ещё один вход — из зала совета. В этом небольшом зале иногда собирались некоторые лорды, их сыновья и командиры отрядов лучников. Одни давали указания, другие согласовывали свои действия. Как раз в один из таких вечеров зал совета был занят, там горячо обсуждались проблемы с ящерами. Вдруг Ваас замер и поднял руку, призывая к тишине.

— Что это?

Орланд стоял, задумчиво прислонившись к двери, ведущей в банкетный зал.

— Она поёт, — сухо проговорил он, пытаясь скрыть от всех своё волнение и тихонько приоткрыл дверь.

Все услышали доносившуюся веселую мелодию и такую же заводную песенку на непонятном для них языке. А потом Мариэль запела грустную, но с очень красивыми словами песню о неразделенной любви — это был любимый хит её сестры Джейн. Почему-то это песня особенно удавалась Мариэль, а музыкант рвал душу своим трогательным музыкальным сопровождением. Она даже не догадывалась, что её слушают, затаив дыхание десятка два людей, а особенно — её слушает, открыв рот, лорд Орланд.

Сами охийцы пели очень редко и то в шутку, выпив доброго вина. У них это было не принято. Саму музыку они очень любили, а танцевать просто обожали, но пение для них было ещё нераскрытым искусством, поэтому они с таким интересом слушали её трогательное исполнение, хоть и не понимали слов. Музыканта тоже заинтересовал этот вопрос, когда Мариэль допела, он спросил:

— Песня и музыка очень красивые, госпожа, а о чём она?

— Эта песня о любви. О большой и глубокой как океан, сильной как ураган, горячей и испепеляющей сердце. Она его любит, и будет любить всегда, но отпускает и прощается с ним, с его глазами — манящими как озёра, с его нежными губами и сильными руками. Вот о чём эта песня, поэтому она такая красивая.

— Я обучу этой мелодии других музыкантов, и мы будем играть её на балах!

— Хорошо! — сказала, улыбаясь Мариэль, вставая со своего места. И тут только она заметила приоткрытую дверь в соседний зал и такой знакомый профиль лица. Её мгновенно бросило в жар, она до боли прикусила губу — «одно дело просто петь для себя, а другое, когда тебя слушали все эти высокомерные лорды голубых кровей. Вот чёрт, особенно Орланд! Теперь не буду знать, где спрятаться от его насмешек!»

Мариэль гордо расправила плечи и напустив на себя достоинство, удалилась.

Но они и не думали над ней смеяться, некоторые охийцы открыли для себя удовольствие слушать не только музыку, но и пение. Ещё долго у них в ушах звучал нежный голос Мариэль, и только репутация Орланда не позволяла кое-кому из охийской знати просить девушку спеть ещё раз. Ревность седьмого лорда была слишком очевидна, он таким взбешенным взглядом окинул заслушавшихся мужчин, что это событие осталось без единого комментария. Орланд действительно был в отчаянье, но у него были совсем другие причины и её песня о любви ещё больше утвердили в нём уже созревшее решение.

Переживая свой конфуз, Мариэль решила больше не упражняться в пении, по крайней мере, пока будет находиться в замке лорда Ламарка. Несмотря на это её настроение, улучшалось с каждым днем — приближалась весна и встреча с Джоном.

Светловолосая, такая не похожая на охийцев синеглазая девушка радостно подставляла своё лицо ласковым солнечным лучам, в воздухе уже вовсю пахло весной. Она слышала, как вздыхают и просыпаются деревья, как ветер шепчется с кустами, и звенят голосистые трели птиц.

Пора было возвращаться в свой дом. Общими усилиями, охийцы очистили свои земли от шерпов, отряды солдат спокойно возвращались в свои поместья.

Мариэль догнала Вааса на лестнице.

— Ваас! Я ведь уже могу возвращаться?

— Конечно, я несколько раз лично проверял земли вокруг Карлового озера.

— Тогда попроси лорда Орланда пусть он со своим отрядом проводит меня.

— Ты постоянно меня удивляешь, Мариэль! Вы ведь не ладите друг с другом, зачем тебе его компания? Я сам собирался проводить тебя в твоё поместье! — удивленно пожал плечами Ваас. — С каких это пор ты стала стремиться к его обществу?

— Ну, у тебя ещё столько дел, а ему по пути. Заставь его проявить ко мне внимание! — хитро улыбнулась она, покоряя его своими лучистыми глазами.

Отряд седьмого лорда уже покидал подворье замка Охана, когда его окликнул Ваас:

— Орланд, постой! Я поручаю тебе сопроводить Мариэль к её дому, и ты не можешь отказать, тебя обязывает ваша помолвка, учти это.

— И чего вы стоите, о благородная дама!? — Орланд сердито посмотрел на Мариэль, гарцуя на лошади. — Мои люди не намерены вас долго ждать!

Она догнала его отряд уже на мосту и пустила Грома шагом, поравнявшись с лошадью Орланда.

— Твой Гром слушается меня. На удивление он очень быстро принял новую хозяйку, может, это потому что ты рядом? — беспечным тоном заговорила Мариэль. Но Орланд, по видимому, не собирался поддерживать разговор.

— Советую сменить выражение лица, дорогой лорд, а то глядишь морщины появятся слишком рано, расслабься, я ведь еду с вами в Ихтар, — как бы, между прочим, сообщила Мариэль.

— Что!?? Терпеть тебя всю дорогу? Никак не можешь избавиться от своей навязчивой идеи? А что я скажу своим людям? — негодующе посмотрел не неё Орланд.

— А разве лорд Орланд перед кем-то отчитывается? Ты даже не заметишь моего присутствия, это меня надо пожалеть и мои расшатанные нервы из-за тебя! — обиженно отвернулась от него Мариэль и добавила уже не глядя, — Я не оставлю тебя, Орланд, как бы ты ни старался. Я вылечу тебя и это уже принципиально! Можешь не утруждать себя язвительными словечками — я буду с тобой до конца и выхода у тебя другого нет!

Весь остальной путь они ехали молча. Напряжение от приближающегося полнолуния росло с каждой минутой, она уже заметила лихорадочный огонёк в его глазах, его взбудораженность. Раздраженный Орланд всё время поторапливал своих людей, бросая на неё укоризненные взгляды до самого замка.

— Никакой жалости да? Не надо так смотреть на меня! — зло бросил он, ей, спускаясь в подземелье. — Ты не нужна мне! Я хочу, чтобы ты это поняла и отлипла от меня! Я хочу, чтобы ты меня ненавидела, как ты не можешь этого понять?!

Зус обеспокоено переминался с ноги на ногу, робко поглядывая на Мариэль, которая задержалась на ступеньках, о чём-то задумавшись, пропуская слова Орланда мимо ушей:

— Знаешь Зус, мне пришла в голову одна мысль. Может, это никогда и не понадобиться, но лучше иметь в запасе. Изготовь для меня свечи черного и красного цвета, побольше, но только никому их не показывай, особенно своему хозяину, — сказала она, спускаясь следом за Орландом.

Орланд стащил с себя рубашку и со злостью отшвырнул её в сторону. Он стал беспричинно метаться из угла в угол:

— Разве ты ещё не поняла? Чему быть того не миновать! Ты только продлеваешь мои муки! Ты даже не представляешь насколько всё усугубляешь! Хочешь, я стану перед тобой на колени и буду умолять, чтобы ты оставила меня в покое?!

— Если есть хоть маленький шанс обмануть проклятье, его надо использовать. Ведь жизнь стоит того! — спокойно ответила Мариэль, расставляя пузырьки с зельем.

— Такая жизнь ничего не стоит! Никто до меня не смог избавиться от проклятья, а ты думаешь, сможешь?!! — застонал он.

— Посмотрим, пока надо тянуть время. И всё может быть, и другая жизнь и прогулки под луной в человеческом обличье. Надо бороться! Это не ты сейчас со мной разговариваешь, а оно. Возьми и пей, сейчас ты успокоишься, — она протянула ему очередную порцию приготовленного отвара.

Время приближалось к полуночи, Орланд тихо лежал на полу, тяжело и часто дыша.

— Спой мне, — вдруг сказал он сидящей возле него Мариэль, потянувшись к ней рукой.

— Думаешь, сейчас подходящий момент? — растерянно покачала она головой, но всё-таки сжала его ладонь. — Нужно вдохновение, музыка, у меня может не получиться.

— А ты спой как получится. Я не хочу идти в лес, ты пой, а я буду тебя слушать до утра, — прошептал Орланд. — Прошу тебя, Мариэль, ты же сама сказала, что не оставишь меня.

Мариэль понимала, что сейчас не может ему отказать. Она задумалась. Ей на ум приходила только старая песенка-сказка о поросятах и волке, которую любила петь ей её бабушка. Она тихонько запела, потом спела ещё одну про день рождение.

— Нет, спой ту, которую тогда пела в замке, — еле успел проговорить Орланд.

Он вдруг резко выгнулся в дугу, перекувыркнулся назад через голову и стал на четыре лапы. …Это был уже волк. Мариэль сжалась в комок и даже перестала дышать. Пусть она уже и видела его в таком виде, но от такой быстрой трансформации человеческого тела пришла в ужас. Она побледнела, её и без того большие глаза стали ещё больше, прижав руку к груди, она чувствовала, как бешено колотиться её натерпевшееся сердце. Волк-оборотень сел на задние лапы и протяжно завыл, а потом как ни в чём не бывало, лёг на своё прежнее место у её ног.

Девушка взяла себя в руки. Она сделала глоток его отвара, чтобы промочить горло и откашлялась.

— Я попробую её спеть, — сказала она наблюдавшему за ней волку.

Мариэль сидела, прислонившись спиной к стене и уже сбилась со счета, сколько спела песен, глаза постоянно закрывались, очень сильно клонило в сон…

Она проснулась от сильной боли в затекшей шее.

— Что, вдохновение быстро закончилось? Ненадолго же тебя хватило, певунья! — перед ней стоял Орланд, одетый и полностью восстановивший свои силы. — Зус уже во всем разобрался, если ты подумала об этом. Он напоил меня твоим зельем, натер какой-то гадостью. Ты можешь уходить, лошадь уже ждёт! — дерзко и вызывающе заявил он, глядя на неё сверху вниз.

— И это всё? — опешила Мариэль. Каждый раз, когда он «опускал своё злобное забрало» её словно окатывали помоями.

— Всё! — холодно взглянул на неё Орланд.

«Как у него это получается? Он даже мертвого заставит скрипеть зубами от злости. После общения с ним всегда остается такой паршивый осадок на сердце, что хочется истошно вопить и бежать сразу на все четыре стороны. Орланд всегда умел виртуозно плюнуть в душу», — думала Мариэль, скача на подаренном им коне, безжалостно его подстегивая.

Она подскочила в постели, сердце радостно встрепенулось. Голос! Снизу донёсся голос Джона!

— Джонни!!! — завизжала Мариэль, когда на пороге её комнаты показался улыбающийся брат. Она бросилась ему на шею, чуть не сбив его с ног.

— Ты же задушишь меня! Совсем тут без меня одичала! — смеялся счастливо Джон.

— О, тебя стоило придушить за то, что бросил меня здесь! Обманщик!

— Ладно тебе! Я же обещал вернуться и вот я здесь, живой и невредимый. И в следующий раз уже возьму тебя с собой. Обещаю, что твой день рождения мы отпразднуем в Дивах. Мариэль, на самом деле этот мир такой загадочный! Здесь в Охии всё просто, а там за её пределами творятся чудеса, — восторженно проговорил Джон.

«Да уж, просто да не совсем» — подумала Мариэль, со вздохом отстранившись от брата, любуясь этим родным лицом.

— А теперь, конопушка, садись и всё-всё мне подробненько рассказывай, что ты здесь без меня натворила! — затормошил её Джон, не переставая улыбаться.

— Ничего особенного. Скука смертная. Пиры, балы, зима, помолвка с Орландом, эти чудища, которые чуть не поужинали мною, после того как убили мою Стрелу, — невыразительным голосом бросила Мариэль, глядя на Джона исподлобья.

— А вот о помолвке, пожалуйста, поподробнее! — его лицо вытянулось от удивления.

— Ах ты, гад! — Мариэль по привычке бросила в него подушкой и на этот раз попала, — Значит то, что меня чуть не сожрали ящеры это не так интересно!

— Ну не сожрали же, к счастью! Но мы ещё вернемся к ним. А вот злобный лорд всё ещё твой жених! — ответил, снисходительно улыбаясь, Джон. — Как такое вообще могло случиться?! У него же самая мерзкая репутация во всей Охии! А ну, рассказывай!

— Вот если бы ты остался со мной — ничего бы этого не случилось. Но теперь я не желаю говорить об Орланде! Ни с кем, даже с тобой, Джон! И как это произошло уже не важно. Правда, не смотри на меня так, седьмой лорд это табу. Давай лучше я опишу тебе картину моей жизни в Охии в общем, — она нахмурилась, и по выражению её лица Джон понял, что разговор о женихе действительно придется отложить.

И Мариэль, тщательно скрывая тайну Орланда и свои поездки в Ихтар, рассказала брату о буднях и праздниках проведённых без него в Охии.

— Да, почти безрадостная картина. Ну, ничего теперь я буду рядом с тобой! А ведь когда я рядом всегда происходят невероятные вещи. Правда? — подмигнул он.

— Настолько невероятные, что мне следует задуматься, а вдруг ты опасный человек для общества. У тебя просто маниакальное любопытство, даже не знаю, куда ты нас заведешь в следующий раз! — непринужденно рассмеялась Мариэль.

— Вот отдохну с дороги несколько дней, и поедем к Ваасу. Надо заставить его изменить решение. Пора тебе покинуть Охию.

— Как раз вчера гонец привез от него послание, в замке лорда Ламарка будет снова праздник что-то вроде нового года, только без ёлки и маскарада. Поедем вместе. Нам придётся приложить немало усилий, чтобы уговорить упрямого Вааса передумать. Он в последнее время такой весь важный и ответственный, что я иногда его даже не узнаю!

С наступлением весны охийцы праздновали приход нового года. Это означало, что все невзгоды уходили в прошлое. Те, кто был в ссоре, должны были помириться и простить друг другу старые обиды, хозяева миловали провинившихся слуг, в канун этого праздника даже некоторые рабы получали свободу. По кругу за банкетным столом пускали чашу дружбы и примирения и каждый должен был пригубить с неё, показывая всем своё доброжелательное расположение. В этот день, разрешался первый выход в благородное охийское общество знатным девушкам и юношам, это был их первый бал. На этот праздник охийцы надевали самые дорогие наряды и украшения.

Ваас встретил Джона как старого друга — с распростертыми объятьями. И сразу же утащил его в свою мужскую компанию послушать его рассказы о Дивах.

Сегодня охийцы были непривычно дружелюбны и веселы как никогда. Многие уже хорошо знали Мариэль, поэтому ей не пришлось скучать ни минуты, принимая приглашения на танец от благородных охийцев. Некоторые дамы даже позволяли себе ей приветливо улыбаться. Ещё бы! Сам наследник первого лорда считал её своей сестрой, а седьмой лорд своей невестой.

А Джон уже чувствовал себя душой компании среди влиятельных людей Охии, он упивался их вниманием и красноречиво расписывал свои странствия. Охийцы с живым интересом расспрашивали его о своих соседях Дивах, о дивийских обычаях, о короле и пустыне, в общем рот у Джона долго не закрывался. Когда же наконец большая часть слушателей разошлась, Джон всё-таки заговорил с Ваасом о Мариэль, пока она танцевала с одним из вельмож.

— Я помню, что ты пожелал, чтобы она не покидала Охию, но это уже как-то слишком эгоистично. Ведь Мариэль теперь не рабыня. Я тоже хочу показать ей новые земли, не будет же она до конца дней сидеть на Карловых озёрах. Отпусти мою сестру со мной, Ваас, это не принесет ей вреда. Прошу тебя, сегодня такой праздник!

— К сожалению, друг мой, уже не мне одному это решать. Она помолвлена с седьмым лордом. Если он будет против, Мариэль никуда не поедет, — развел руками Ваас.

— Я не буду против! — неожиданно вмешался подошедший Орланд. — Более того я хочу расторгнуть эту смешную помолвку. Освободить её, учитывая то, что Мариэль была против и ситуация тогда сложилась некрасиво исключительно по моей вине. Сегодня я объявлю, что мы не можем быть парой, так как Мариэль покидает Охию и отправляется в далёкий край.

Лорд Орланд повернулся и сдержано обратился лично к Джону:

— Надеюсь, что ты увезешь её очень далеко, и она больше не вернется! Это важно, сделай именно так, ведь ты любишь свою сестру, — учтиво им поклонившись, не желая давать дальнейших разъяснений своего решения, он поспешил удалиться.

Ваас подождал пока Орланд отойдет подальше, и удивленно произнёс:

— Не могу поверить, что он это сделал! А я уж думал, что мне ради этого придется сразиться с ним в поединке! Орланд отпустил Мариэль и сам признался, что поступил тогда, мягко говоря, нехорошо?! Что-то новое! Да, седьмой лорд тяжелый человек и правильно, что теперь Мариэль не будет с ним связана помолвкой. Но! — Ваас сделал многозначительную паузу. — Я не отпускаю вас насовсем! Ее, по крайней мере. Мариэль теперь охийка, здесь её дом, её поместье будет ждать её. Вы можете попутешествовать несколько месяцев, а затем должны вернуться. Иначе я выдвину Дивам претензии о похищении!

— Может, ты мне расскажешь как так вышло, что моя сестра считалась невестой этого мрачного типа? — впервые за этот вечер Джон стал серьёзным.

— А разве Мариэль тебе не рассказывала? — замялся Ваас, отводя взгляд.

— Она сказала, что не желает об этом говорить.

— Вот, — Ваас хлопнул его по плечу, — Значит, нужно уважать её желание. Не хочет — не надо. Ну, прости, мне пора кое-что обсудить с отцом! — и будущий лорд удачно ретировался, радуясь, что пришлось избежать этих неприятных и пикантных разъяснений и последующего выяснения отношений с седьмым лордом.