Чёрный алтарь

Глава 18

— Что, не ждали? Вы забыли ваше величество, что эту крепость строил я! Необязательно входить через ворота, для этого есть тайный ход. Мои люди тихо перебили стражу и уже открывают ворота для остальных. Ты проиграла! Жаль, что я пока не могу убить тебя. Дух Сиязары надежно охраняет тебя до тех пор, пока ты не продолжишь династию по женской линии! — самодовольно, угрожающе проговорил он.

— Пилатион! Нападаешь со спины как трус? Гнусный и изворотливый лжец! Вот почему ты меня здесь держал, надеялся, что родиться девочка и тогда меня можно было бы легко прикончить! А родился мальчик, и ты стал ждать! — закричала Мариэль.

— О, я с самого начала предвидел, что это будет мальчик от этого мерзкого охийца! Сила моего рода такая же древняя, как и династия Сиязары, я многое знал о тебе наперёд и даже рад, что родился мальчик, потому что действительно хочу слить две династии в одну. Ты родишь девочку от меня, а потом я тебя убью, и тебя и твоего любимого сыночка!

— Ты не человек! Ты демон из черного мрака! Это ты управлял мной, когда я разговаривала с подставным наместником, и ты заставил меня убить его, ты один разыграл перед таким количеством людей целое представление, заставил поверить всех, что Пилатион мертв. Столько месяцев ты цинично лгал мне и представлял, как через время лично отправишь меня к праотцам! — в ужасе прошептала Мариэль.

— Да, это так и я доволен собой! То, что ты из другого мира и не знаешь законов Азарона, сыграло мне на руку. Тебя легко обмануть! Ты сама помогла мне остановить битву, я сохранил своих людей, ты предоставила нам земли. Я захвачу Охию позже и земли этих благородных выродков будут моими! Вот чего мне не стоило делать, так это позволять тебе общаться с твоим кузеном Сивиллом, этот мальчишка, отмеченный династией, испортил мне всю игру. Его надо было убить, как и этого бывшего азаронского ястреба Рамса. Что ты так побледнела? Удивлена? В этом мире у тебя не один человек с родственной кровью, можно сказать был не один. Их скоро не станет! Мой долг перед моими предками истребить всех наших врагов, в чьих жилах течёт кровь династии Сиязары.

На улице послышались крики, звон оружия. По коридорам раздался топот бегущих ног и детский плач.

— Тео!!! — Мариэль рванулась к выходу.

— Стой! — наместник уперся мечом ей в грудь. — Хочешь, чтобы твой сын остался жив — покорись мне!

— Чтобы ты убил нас позже? Никогда этого не будет! Я тебя не боюсь! Сам сказал, что пока меня убить нельзя!

— Но охийского щенка можно! — жутко расхохотался он.

Мариэль бросилась в сторону и, схватив первый попавшийся стул, со всей силы швырнула его в Пилатиона, он увернулся, и у неё появилась возможность выскочить из комнаты. Она на ходу сбросила узкие туфли и босиком, подбирая тяжелую юбку, побежала за похитителями Тео. Наместник ринулся за ней вниз по ступеням. Во дворе крепости азаронцы отбивались от людей Пилатиона. Плач ребёнка сливался с криками сражающихся людей и стонами раненых. Мариэль перепрыгивая через лежащие тела и уворачиваясь от взмахов мечей дерущихся воинов, бежала на голос сына, которого уносили верные приспешники наместника. Она услышала, как прискакавший всадник громко крикнул:

— Сюда приближаются отряды охийцев!

— Я так и знал, что ты послала мальчишку за помощью! — раздался рядом с ней голос Пилатиона. — Они не помогут тебе! Твой сын — твоё самое слабое место. Ты отправишь охийцев обратно и покоришься мне, а с тобой и все азаронцы! Навеки!

— Нет! Ни за что! — она бросилась бежать дальше, к всадникам держащим на руках её сына и отражающим нападение азаронцев, которые были на её стороне.

Наместник, как заговоренный от пролетающих стрел, вскочил на коня, и быстро опередив её, прокричал:

— Значит, я скормлю его своим драконам!

Он выхватил у одного из своих людей арбалет и выстрелил ей прямо в грудь. Стрела вонзилась в правое плечо Мариэль. Она пошатнулась, но не упала. Тогда он замахнулся мечом, мечтая срубить ей голову, но с криком выронил свой меч, прижимая сведенную судорогой руку:

— Тогда ты умрешь сама! От горя! — бросил он, зло, глядя на неё.

Его небольшой отряд сорвался с места, покидая Новый Азарон.

— Наследница ранена! Госпожа, вам нужна помощь! — к ней подбежали азаронцы. Взволнованные лица. С заботой поддерживающие руки.

— Стоит ли нам запереть ворота и продолжать обороняться? Охийцы уже совсем рядом! — задал ей вопрос, обеспокоенный Азур.

— Нет, это друзья! У нас больше не осталось лошадей? — отчаянно проговорила Мариэль. Сейчас она не чувствовала боли, она широко распахнутыми от горя глазами смотрела вслед удаляющимся воинам Пилатиона. Ей казалось, что её тело осталось здесь, а душа летела в погоне за сыном.

— Наместник увёл всех лошадей, мы не можем броситься в погоню, но если охийцы нам помогут… — топот приближающегося конного отряда заглушил слова азаронского стражника.

Мариэль с трудом вышла за ворота. Каждый шаг отдавался сильной болью в плече, кровь залила всё платье на груди. Она уже чётко видела среди всадников Вааса, Нила и … Орланда. Пошатнувшись, Мариэль оперлась здоровой рукой о стену. Когда первые идущие впереди лошади поравнялись с воротами крепости, она упала на колени, умоляюще сложив ладони, и посмотрела на подъехавших охийцев глазами полными отчаяния.

— Не останавливайтесь! Я прощу вас, догоните отряд наместника! Верните его! — с мольбой в голосе простонала она.

— Мариэль, что здесь случилось? Ты ранена! — прокричал Ваас, соскакивая с коня и с тревогой глядя на изменившееся от страдания лицо девушки.

Сильные руки другого человека уже осторожно поднимали её с земли и такой родной, до боли знакомый ей голос спросил:

— Кого вернуть? — Орланд твердо взглянул ей в глаза.

— Сына … он забрал моего сына. Он хочет убить малыша… — прошептала ему Мариэль.

— Ваас! — резко обернулся он к первому лорду. — Я поведу твоих людей, останься с ней! — Орланд снова вскочил в седло, — Ты поможешь здесь больше чем я! Вперёд! — и охийцы во главе с Орландом и Нилом рванули с мест, бросаясь в погоню.

Ваас поддерживал одной рукой слабеющую Мариэль. Они остались стоять в облаке пыли, провожая взглядом охийцев, он тяжело вздохнул:

— Он всегда поступает вопреки здравому смыслу! Было бы лучше, если бы Орланд всё-таки остался с тобой. Нужно вытащить стрелу и обработать рану. Пойдём, Мариэль. — заботливо проговорил первый лорд.

— Я никуда не пойду! Останусь ждать! — упрямо, еле слышно ответила она.

— Нет, так нельзя! Орланд найдет его, он найдет своего сына! — Ваас поднял её как пушинку на руки и направился в башню.

Боль совсем не пугала её, ни кровь, ни рваные края раны. Она сама, без посторонней помощи выдернула стрелу, даже не вскрикнув. Подержав левую ладонь над кровоточащей раной, она машинально прошептала заговорные слова, останавливающие кровь, всё с тем же отстранённым выражением лица залила рану каким-то бальзамом, только перевязать себя позволила уже азаронскому лекарю. Ваас наблюдавший за этим молча, наконец, спросил:

— Это же его сын, Мариэль? Сын Орланда?

— Что?! — вышла из своего оцепенения Мариэль. — А чей он должен быть?!! Я не понимаю тебя!

— Тот азаронский мальчик, которого ты послала, он сказал, что ребёнок похож на Орланда. До этого мы думали, что его отец ван Мид. — проговорил Ваас, отводя глаза в сторону, слишком уж ошеломлённый был вид у Мариэль.

— Наместник? Отец?!! — её глаза стали темно-фиолетового цвета от душевного негодования. — Вы все так обо мне думали?!! И Орланд? Спасибо, за то, что открыл мне глаза на ваше настоящее мнение относительно меня. И сюда вы примчались только для того чтобы проверить это? А если бы это было и так, ты бы наплевал на меня? Как страшно понимать, что я ничего не значу ни для друга, который даже считал меня своей сестрой, ни для любимого человека, который вот так просто вычеркнул меня из своей жизни! Ваши сомнения во мне, ваше недоверие, разбили наши отношения как хрустальную вазу. Осколков не собрать! Не будет больше ни той любви, ни прежней дружбы! Я верила вам как себе, а вы в меня нет! Одна! Сколько времени я здесь пробыла совсем одна, без вашей поддержки, и вы даже не проверили как же я тут. Это мой сын, только мой! Так и передай Орланду!

— Не кричи так! В таком состоянии ты не можешь рассуждать трезво, не преувеличивай. А что мы должны были подумать, если твоё послание о рождении ребёнка я получил только недавно!

— Должны были догадаться, что что-то не так! Если бы верили в меня! Сколько месяцев вы не вспоминали обо мне?

— Границы охранялись азаронцами! Нам дали ясно понять, что их королева не желает видеть охийцев! — взвинчено проговорил Ваас.

— Ты и в это поверил? И это тоже, по-твоему, похоже на меня? О, как же я разочарована, как же я ошиблась в вас! Гордыня, чрезмерное мужское честолюбие, эгоизм и высокомерие — это всё на что вы способны!

— Я не желаю тебя больше слушать! Ты не в себе! Только не думай, что ты права во всём. Может эти качества есть и у тебя?! — Ваас махнул рукой и обиженно вышел.

Отряд спешившихся воинов наместника поджидал охийцев среди скал. Они встретили их градом стрел. Те, охийские воины, кому посчастливилось избежать смерти, подобрались к арбалетчикам и рубили их мечами. Орланд сражался рядом с Нилом. Охийцы прижимали немногочисленных азаронцев к пещерным гротам. Седьмой лорд отыскал глазами пытавшегося скрыться наместника и с ещё не забытым инстинктом хищника, бросился вслед своей жертве. В узких пещерах сражаться на мечах стоило большого труда и отточенного мастерства. Они не уступали по силе и ловкости друг другу, пока Пиланион подло не бросил Орланду в глаза горсть мелкого щебня и не выбил у него меч. Ещё бы мгновение и занесенный для смертельного удара меч опустился бы на голову седьмого лорда, но точно брошенный кинжал вонзился по самую рукоятку в правое плечо наместника. Щурясь от неприятной режущей боли в глазах, Орланд снова схватил свой меч и покосился на своего спасителя. Сбоку, прислонившись к камням, стоял истекающий кровью Нил.

— Надеюсь, теперь ты не против? — проговорил он.

— Давно ты стал моим ангелом-хранителем?

— Добей его, Орланд, — слабым голосом сказал Нил, опускаясь на землю. — Заметь, я попал ему туда же, куда он ранил Мариэль.

— Ну? Скажи где ребенок, и я убью тебя быстро! — прорычал Орланд, обращаясь к Пилатиону.

— Остановитесь! — за его спиной раздался чужой голос с сильным акцентом. — Его должны казнить по законам Азарона! — к Орланду подошли хаты в сопровождении неизвестных ему людей.

— Мне плевать на ваши законы, я хочу узнать, где мой сын!

— Вы никогда не найдете его! — захохотал смехом ехидны наместник забившись в угол и с ненавистью глядя на незнакомцев. — Я скажу об этом только ей! А там посмотрим кто кого, азаронские ястребы или убитая горем мать!

Неизвестные воины связали изрыгающего проклятья Пилатиона и поволокли его к лошадям.

— Как ты, Нил? — Орланд опустился возле раненого.

«Ступай с ними, мы позаботимся о нём», — услышал он мысленно голоса стоящих рядом хатов.

— Вы знаете, где ребёнок? — спросил Орланд вслух.

«Увы! Пилатион мешает нам увидеть, здесь наложено заклятье мрака. Его силу победит только её сила. Возвращайся и Мариэль укажет тебе, где искать сына».

Издалека она заметила возвращающийся отряд. В её глазах застыл немой вопрос. Мариэль не увидела ни у кого на руках её сына и ещё, её насторожило присутствие среди них чужих людей и хатов. Рядом не находил себе места Ваас.

— Проклятье! Половина моих людей не вернулась!

Они в один голос задали подъехавшему первым Орланду вопрос:

— Где мой мальчик?

— Где Нил?

— Нил ранен, хаты забрали его к себе. С ним всё будет хорошо! — Орланд взглянул на застывшую Мариэль. — Мы не нашли ребёнка! Зато мы привезли наместника, он сам желает сказать тебе, где он.

Охийцы посбрасывали с коней плененного ван Мида, то есть Пилатиона и уцелевших его людей. Незнакомые воины ровным строем приближались к Мариэль. Все они были одеты исключительно одинаково: в черные, подбитые малиновой подкладкой плащи, и точно таких же двух цветов были перья на их шлемах. У каждого из них был щит с гербом в виде ястреба, а на поясах виднелись золотые рукояти мечей. Подойдя поближе, они склонили перед ней колени. Самый старший из них произнес:

— Мы рады приветствовать наследницу Сиязары!

— Кто вы такие? — недоумевая, спросила Мариэль.

— Азаронские ястребы! Специально обученный отряд нашего ордена. Мы хранители королевских сокровищ и королевских регалий династии Сиязары. Мы исполнительная власть королевы Азарона. Когда-то, королева Диназа приказала нам покинуть Азарон и сохранить всё для будущей наследницы. Она предсказала, что вы появитесь, и мы получим знак. И вот мы здесь. Готовы снова исполнять законы Азарона и ваши законы.

— Как вас звать? — спросила, не отрывая от него своих внимательных глаз Мариэль.

— Ункас, ваше величество!

— Ункас … ну что ж, приведите сюда бывшего наместника и допросите его, боюсь, у меня сдадут нервы, и я сама его придушу.

Азаронские ястребы поставили перед ней на колени Пилатиона. Охийцы только наблюдали за всем происходящим со стороны, хаты держали их в курсе, выступая в роли телепатических переводчиков.

— Ты не можешь меня казнить! У меня есть те, кто дороже тебе всех на свете! — зло выкрикнул поверженный наместник, оскалившись и глядя на неё снизу вверх.

— Что ты хочешь, Итан или Пилатион, что ты посмеешь требовать от меня?

— Жизнь и добровольный отказ от власти в мою пользу. Полное отсутствие на моих землях охийцев и этих коротышек и полное подчинение мне азаронцев и азаронских ястребов. Ведь это стоит жизни любимого сына и обожаемого брата?

Мариэль закрыла глаза, она представила перед собой улыбающегося Тео и Джона. Она долго молчала, борясь с внутренними терзаниями и сомнениями. Никто не прерывал её размышлений. Потом она подняла глаза к небу, оглядела вокруг себя собравшихся людей и уверенно произнесла:

— Казнить немедленно! Наместника и всех кто был с ним!

Мариэль уловила тревожный взгляд Орланда, удивление охийцев, радость азаронцев и полное спокойствие хатов.

— Исполняйте, Ункас, прямо здесь. Зло должно быть наказано и ты, Пилатион, когда свершиться над тобой земной суд за твои черные дела, предстанешь перед справедливым судом духовного мира. Посеянный тобою мрак рассеется, и злые чары развеет вольный ветер, а вместе с тобою сгинет дурная слава, которую ты создал этому азароскому народу, — проговорила устало Мариэль.

- Нет! Ты не можешь этого сделать! Подумай, я умру быстро, а твой щенок будет мучаться долго-долго в смертельных конвульсиях, будет плакать, и звать свою мамочку пока не умрет от голода и холода! — орал не своим голосом ван Мид.

Мариэль отвернулась, чтобы не видеть этого кровавого зрелища, до боли закусив дрожащие губы. Орланд не выдержал и подошел к ней.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? Понимаешь, кем рискуешь?!!

— Молчи! — она зажала ему ладонью рот, — Ты даже не испытываешь и половины той боли, которую чувствую я, но я знаю, что делаю, седьмой лорд Охии!

В тот момент, когда Орланд оттолкнул её руку, мечи азаронских ястребов взмахнули и опустились на головы предателей. Всё закончилось быстро, одним точным движением.

Мариэль торопливо направилась на лужайку возле леса, где они любили гулять с Тео и Сивиллом. Она легла плашмя в траву под деревьями, приложила ухо к земле и погладила её ладонями. Прикрыв веки, она почти неслышно шевелила губами, первый раз она так открыто при всех пользовалась магией. Орланд опустился возле неё на корточки и внимательно со страхом наблюдал за ней, ему всё больше казалось, что Мариэль сошла с ума. А она продолжала:

— «Шепчется ветер в высокой траве,

Солнце ласкает тебя на заре,

Небо тужит в разлуке с тобою, орошая небесной слезою.

Ты колышешь леса и моря,

Наша мать — родная земля!

Как в глубь твою уходят древесные корни,

Так я протяну к тебе свои ладони.

Помощи прошу у земли, как родная мать мне помоги!

Подскажи где искать! Посылаю силу свою узнать!».

Через некоторое время Мариэль села, её била мелкая дрожь от потраченной энергии.

— Я знаю, где они! — обратилась она к Орланду. — Слушай меня внимательно, у меня нет сил повторять. В скалах, ищи там. Над входом в одну из пещер есть камень похожий на кулак. В конце пещеры есть подземный грот, его вход прикрыт круглым валуном, грот глубокий, на дне два человека, — она вдруг закрыла глаза и упала без чувств.

«Поторопись, она просто спит!», — мелькнула в мыслях Орланда речь хата.

Седьмой лорда подал охийцам знак садиться на лошадей. В этот раз Ваас отправился уже вместе с ним. После недолгих блужданий среди скал, они всё-таки отыскали ту пещеру, о которой рассказывала Мариэль. Оттащив втроём огромный валун, охийцы осторожно спустили на связанных поясах в яму Орланда. В кромешной тьме он стал на ощупь искать пленников, вдруг неожиданно цепкие пальцы взрослой человеческой руки, вцепились ему в горло, так что седьмой лорд пожалел о том, что не захотел тратить время на изготовление факела.

— Проклятье! — просипел он и с силой ударил кого-то по лицу.

Рядом заплакал ребёнок. Орланд нащупал с одной стороны лежащего взрослого человека, а с другой сидящего малыша. Он потянул за ремень, дав сигнал наверх, взял ребёнка на руки и стал подниматься. Ваас принял у него маленького Теодора.

— Ну, как, там ещё кто-нибудь есть?

— Есть. Он сейчас без сознания. Сначала подымите его, а потом меня, — ответил Орланд, снова спускаясь вниз.

Он обвязал поясом под руки стонущего человека и крикнул охийцам, те медленно потянули вверх несчастного. Затем подняли на поверхность седьмого лорда. Орланд сразу же уставился на маленького заплаканного мальчика, в точности похожего на него. Первый лорд бережно передал ему малыша, а Орланд впервые в жизни растерялся перед ребёнком. Крепко прижимая его к себе, он так счастливо улыбался, что даже в глазах у него можно было заметить накатившую скупую, мужскую слезу.

— Посмотри, Ваас, это мой сын! Ты понимаешь? Мой! Он уже столько времени живет в этом мире, а я только первый раз увидел его.

— Это уже и дураку ясно, что он твой! Заметно, знаешь ли. Я рад за тебя! Это большое счастье — иметь наследника. Правда, я такого наслушался от Мариэль, самому страшно, позже поговорим об этом. С малышом мы разобрались. А теперь скажи мне кто это?!! Как ты думаешь это похоже на Джона?

Они перевели взгляд на лежащего в оборванных и грязных лохмотьях мужчину. Длинные спутанные волосы, заросшее лицо, до неузнаваемости исхудавшее тело с глубоко запавшими глазами, стертые до крови пальцы на руках, от него исходило жуткое зловоние. Человек тяжело дышал, с трудом приподнимая веки. То ли хрип, то ли стон вырвался у него из груди.

— Святые небеса! Сколько же он там просидел? Он чуть не задушил меня там в этой яме, значит, это Джон, определённо! — проговорил Орланд.

— Эй, Джон! Ты слышишь меня? Это я, Ваас! Попытайся мне что-нибудь сказать! — первый лорд склонился над ним, не решаясь дотронуться до него.

— Я … слышу … пить, — с трудом ответил Джон.

Один из охийских воинов протянул Ваасу флягу с водой. Тот осторожно приложил её к потрескавшимся губам Джона. Джон с жадностью, разливая и захлебываясь, выпил всю воду и обвёл присутствующих безумными от счастья глазами. Ваас закутал его в свой дорожный плащ и вынес из пещеры.

— Сегодня, друзья мои из другого мира, я ношу вас на руках по очереди. Поедем отсюда, Джон! Мариэль ждет нас, она вылечит тебя, уверен в этом, проверил на себе. Тебя ждет много сюрпризов, ты придешь в себя и в конце концом объяснишь, что же всё-таки с тобой приключилось.

Мариэль потихоньку просыпалась. Где-то совсем рядом послышался смех Вааса. Она вскочила с кровати и поспешила на звук его голоса. Внизу, в зале, собрались охийцы, среди них Мариэль увидела сидящего Орланда с Тео на руках. Как на крыльях она подлетела к нему и протянула дрожащие руки к сыну.

— Теодор! Слава богу! Он ничего с тобой не сделал? — она ощупала малыша с ног до головы, не в силах сдержать слёз.

— Кто, я? Или ты всё-таки имеешь в виду ван Мида? — усмехнулся Орланд. — Малыш в порядке. Его накормили и он вполне счастлив! — проговорил он, не выпуская из рук сына.

— Не плачь, Мариэль! — отозвался Ваас. — прибереги слёзы для другого!

— Джон? — встрепенулась она испугано. — Что с ним?!!

— Он жив, не бойся, но без слёз на него не взглянешь, — и Ваас указал глазами на соседнюю комнату.

Страшное зрелище представлял собой её брат. Ваас был прав. Она присела возле Джона, взяв его ладонь в свою и разревелась, от накатившей слабости, от боли и обиды за брата.

— Плакса! И где ты находишь столько слёз! — прошептал Джон.

— Джонни, я так испугалась за тебя и так обрадовалась, что ты, наконец, нашелся, но ты … Я правильно сделала, что казнила его. Если бы было можно, я бы казнила наместника не один, а десять раз подряд за то, что он сделал с тобой.

«Он выжил чудом! Вряд ли кто-нибудь другой выдержал бы подобное испытание, просидеть год под землей, в тесноте и одиночестве. Даже лесной народ удивлён, как его сила духа спасла его разум. Не иначе как высшие силы оберегали его! Твой брат настоящий герой! Несмотря на его легкомыслие, он всё-таки выстоял. Хаты редко становились свидетелями таких чудес», — услышала Мариэль мысленное рассуждение вошедшей хатской знахарки с мешком снадобий в руках.

— Тафу! Как же я рада видеть всех вас! — улыбнулась Мариэль.

«Совет старейшин послал меня к тебе! Я тоже рада встрече с тобой!», — ответила мысленно Тафу, приложив ладонь к сердцу.

— Мы ведь выходим его? Ты поможешь мне?

«Тебя саму нужно ещё выхаживать. Помнишь, я говорила тебе, мы не бросаем в беде своих друзей», — её мысли текли спокойно и на её лице светилась радость. — «Раньше мы не могли прийти к тебе на помощь. Черное зло окутывало тебя и эти земли. Пилатион удерживал нас. И видимо случилось все, так как и должно было быть. А пока я поживу у вас, будем восстанавливать ваши силы»

Мариэль долго сидела возле спящего брата, держа его за руку.

Наконец, все кто был ей дорог, собрались здесь. А все ли останутся?

Шум голосов охийцев стих. Мариэль ещё раз взглянула на Джона и тихонько вышла в опустевший зал. Там в гордом одиночестве сидел первый лорд.

— Я ждал тебя, Мариэль. Нам пора возвращаться, мои люди уже готовы отправляться в обратный путь.

— Ваас, мне даже трудно выразить словами вам свою признательность. Теперь я в большом долгу перед охийцами, многие из них так и не возвратятся домой. Уместна ли здесь моя благодарность? Но я всё-таки скажу. Спасибо, огромное спасибо!!!

— Хм, — Ваас задумчиво усмехнулся, — Это мой долг, наш долг прийти на помощь к тебе. Однажды, когда ты появилась на поле битвы, ты спасла гораздо больше моих людей. И я ещё не забыл, что ты сделала лично для меня, не забыл, что назвал тебя своей сестрой. И очень надеюсь, что та ваза, с которой ты сравнила наши отношения, разлетелась не на такие уж и мелкие осколки. Я бы даже сказал, она немного треснула вот и всё. Но ведь трещину можно исправить. Не хочу, чтобы на нашу дружбу легла тень. Это я тебе говорил как друг и брат. А теперь скажу как правитель Охии. Что касается Орланда и вашего сына. Он маленький охиец, Мариэль, он принадлежит Охии. Твой сын наследник седьмого лорда и когда-нибудь он им станет. Может, в твоём мире всё было по-другому, а здесь у нас свои законы. Сыновья, наследники — принадлежат отцу. Орланд имеет полное право забрать его у тебя в виду того, что теперь вы не вместе. Между Ихтаром и Новым Азароном длинное расстояние, как и между тобой и Орландом. Я это вижу по вашим глазам. Не надо быть особо прозорливым, чтобы понять, что ты не собираешься покинуть здесь всё и следовать за своим мужем. А ведь он ещё твой муж, Мариэль! Если же всё-таки он решит забрать Теодора в его законное поместье, я буду на его стороне, не сердись.

— Нет, он не может этого сделать! Я не отдам сына! Ни за что! — Мариэль твёрдо взглянула на Вааса и сжала кулаки. — Вы не можете сделать это здесь, на моей земле, тут законы Охии не действуют!

— Ты так считаешь? Значит, здесь нет и законов дружбы, помощи, любви, в конце концов, которые привели нас на твои земли? Ты запуталась, вот в чём дело! Может, это ты своими руками разбила эту вазу?

— Ладно, прости меня. Когда дело касается моего ребёнка, я теряю контроль над своими чувствами. Где он?

— Орланд понёс его наверх, малыш устал.

Сколько раз она представляла себе их встречу, как ей хотелось увидеть, какими глазами Орланд посмотрит на сына, как улыбнётся ему, какие слова найдет для неё. В мечтах всё было так просто и прекрасно, но мечты не всегда совпадают с действительностью. В реальной жизни всё намного сложнее, разные взгляды, буря эмоций и смешанных чувств. Порой отрицательные чувства берут верх над положительными, обрезая мечтам крылья.

Орланд стоял погруженный в свои мысли в её комнате и смотрел на спящего сына. Он даже не взглянул в её сторону, когда она вошла. Только когда Мариэль остановилась возле колыбели и прикрыла Тео покрывалом, Орланд спросил:

— Почему ты не сказала мне о нём? Не сообщила?

— Я послала Ваасу послание, как только Тео родился!

— Я имею в виду, почему ты не сказала мне ещё тогда, на поле сражения, во время нашего последнего разговора?!!

— Потому, что ты не хотел меня слушать! — она повысила тон.

— Не хотел, потому что ты не с того начала! Ты стала рассказывать мне о своих азаронцах, о том, как ты нужна им, о том, что не вернешься в Ихтар. А самого главного не сказала! — взгляд Орланда был жесткий, а голос резкий и недружелюбный.

— И тогда бы ты силой увёз меня в Ихтар. Я бы оставила азаронцев в беде, на произвол судьбы, на растерзание наместнику. Твоя проблема в том, что ты не смог меня понять!

— А ты совсем не понимаешь меня! Ты подвергла моего сына опасности! Кто для тебя важнее он или твои азаронцы?

— Все важны. И это мой сын. Тогда на поле сражения ты отказался от нас.

— Отказался? Я? Видимо ты этого хотела! Хочешь ты этого или нет, но я всё-таки его отец и имею на него все права!

— Ваас уже сообщил мне об этом. И не надейся! Ты не увезешь отсюда Тео!

— Прикажешь своим азаронским ястребам убить меня? А потом когда Теодор вырастет, расскажешь ему об этом?!

— Не заставляй меня, Орланд, применять силу. Я вовсе не собираюсь тебя убивать, что за бред?! Но как можно забрать у матери её ребёнка? Я выносила его, родила, он моя кровь и плоть. Я не отходила от него ни днём, ни ночью. Я люблю его больше всех на свете! — отчаянно прошептала Мариэль.

Орланд долго смотрел на неё внимательным взглядом из-под черных ресниц. Наконец он прервал молчание:

— Сегодня я возвращаюсь в Охию. Пока один, — он направился к выходу. Проходя мимо Мариэль, они снова встретились взглядами. Он грустно усмехнулся и сказал:

— Ещё хотел сказать тебе. Гром … он больше не вернётся. Конь не выдержал такой изнурительной скачки туда и обратно. На пути сюда он упал замертво, верно исполнив свой долг. Сердце героя остановилось.

Мариэль тяжело вздохнула, опустив плечи и отводя печальные глаза:

— Я тоже любила его.

— Тоже любила… — покачал головой Орланд, резко повернулся и вышел.

— «Какой же ты упрямый, непримиримый Орланд! Почему всё так сложилось? Почему? Одних находишь, других теряешь», — с тоской подумала Мариэль.

Через час, взяв сына на руки, она вышла проводить охийцев. Охийские воины сидели в седле, нетерпеливо поглядывая на Орланда и Вааса. Первый лорд тяжко вздохнул, глядя на Мариэль.

— Передай Джону, пускай побыстрей поправляется. Надеюсь, скоро увидеться с ним, с этим вечным странником, ищущим приключения на свою голову. Буду рад видеть вас обоих. До встречи, Мариэль! — и он ловко вскочил на коня.

Орланд подошел к ней. Взял сына за ручонку, улыбнулся ему и поцеловал его на прощание в лоб. Потом выпрямился и посмотрел на Мариэль:

— То, что Тео сейчас остается с тобой, это ещё ничего не значит. Я подумаю и решу как поступить! — сказал он и ушёл не оборачиваясь.

Мариэль провожала глазами удаляющихся охийцев, а сердце упрямо стучало — «Ты нужен мне, ты нужен мне. Орланд! Орланд!». Но гордый разум заглушал этот стук, обиженная женщина говорила у неё в уме — «Моей вины здесь нет, я просто больше не нужна ему, высокомерный лорд не любит меня».