Чёрный алтарь

Глава 7

Глубокой ночью они добрались до поместья Вааса. Замок не спал, празднование продолжалось, играла музыка, горели огни, люди шумели и веселились. Возле конюшни к Орланду подскочил слуга.

— Мой господин, я себе места не нахожу!

— Зус, быстро разыщи того, с кем она приехала, — кивнул он в сторону Мариэль, — И приведи сюда, только тихо. Я не хочу пока чтобы узнали, что мы вернулись! — приказал Орланд, не отпуская Мариэль.

— Убери от меня свои лапы, я никуда не денусь! Я сама не хочу, чтобы меня видели в таком виде! — продолжала протестовать она, упираясь, и не желая прикасаться к этому человеку.

Через пять минут слуга привел Зейну. Она с ужасом всплеснула руками при виде своей госпожи, боясь поднять свои испуганные глаза в сторону лорда.

— Быстро приведи в порядок свою … госпожу! Скоро я зайду и заберу её. А чтобы вы не сбежали, мой слуга посторожит вас, — процедил ей Орланд, смерив презрительным взглядом, в котором читалась откровенная угроза.

Зейна незаметно провела Мариэль в помещение для слуг, помогла ей смыть грязь и кровь, нашла для неё другое платье и заново уложила волосы. Седьмой лорд не заставил себя долго ждать. Он тоже переоделся и выглядел, как и прежде. Окинув её оценивающим взглядом, он опять грубо схватил её за руку и потащил за собой. Но в зал они не вошли. Орланд попросил слугу вызвать из банкетного зала только Вааса.

— Скажи, что лорд Орланд выполнил его просьбу и ждет его в коридоре.

Пока они ожидали будущего правителя, лорд Орланд о чем-то напряженно размышлял, не обращая на неё внимания, а Мариэль смотрела на него испепеляющим взглядом и надеялась, что больше никогда его не увидит, что он свалится с лошади и свернет себе шею, или что его ночью убьёт кто-нибудь из слуг, или кто-то по ошибке на охоте. В первый раз она так откровенно желала человеку смерти, но она не была уверена, что сможет чистосердечно рассказать Ваасу, о произошедшем в лесу. Слишком унизительным казалось ей признаться, что её изнасиловал седьмой лорд и вдаваться в подробности. Она хотела забыть об этом как можно скорее! И исчезнуть!

— Мариэль! Слава небесам! Выслушай меня! — кинувшись к ней, Ваас протянул руки.

— Нет, Ваас! — Орланд загородил ему дорогу, — Сначала ты выслушаешь меня, чистокровный недоносок! Я её привез, подчинился твоему отцу и тебе, но объясняться перед всеми я не желаю. И заставить меня уже никто не сможет! Тебе ли об этом не знать, что по «закону семи» отпрыски лордов не имеют такой привилегии выступать против одного из «союза семи». У тебя пока нет права противостоять моей воле! И папочка тебе не поможет. Твой отец вряд ли захочет войны из-за бывшей рабыни. И вы оба совершили огромную ошибку, послав меня на поиски этого сокровища! Так что или все продолжают считать её падшей девицей или ты даёшь мне своё согласие выдать её за меня.

До Мариэль с ужасом дошел смысл его слов.

— Нет, Ваас, не делай этого! Я скорей умру! Нет! Нет! Нет!

Но слова её не были услышаны, двое мужчин смотрели друг на друга в упор, враждебно и оценивающе силы противника.

— Ты не можешь объявить её своей невестой! — выпалил Ваас.

— Это ты не можешь, будущий наследник, но не я. Та невеста, которую мне в детстве выбрал твой отец, давно умерла. Моего отца уже тоже нет на свете, чтобы повелевать мною или выбирать другую. Мой возраст и моё высокое положение позволяют мне сделать выбор самому. Подумай, этим ты спасешь Нила от неё, а она станет женой седьмого лорда. Стать знатной дамой — отличный вариант для самой девчонки. Если ты дашь согласие, другие не станут возражать, ты же назвал её своей сестрой и о её происхождении никто не знает. Была ли она в своем мире госпожой или служанкой мы не знаем. Пусть считают, что она тоже благородных кровей, значит, подходит на роль невесты для лорда. И тогда все разговоры о её якобы запятнанной чести прекратятся сами собой. Отдай её мне, …она и так уже моя, — закончил Орланд самодовольным и угрожающим шепотом.

— Ты не тот, кого бы я хотел видеть на месте жениха и мужа Мариэль! Зачем тебе это надо? Почему именно она?! Ты ответишь, …своей кровью Орланд, когда я получу такое право выступить против тебя на равных! — слова у Вааса вырывались короткими рычащими отрывками.

— У нас с ней столько общего, — многозначительно усмехнулся Орланд в ответ.

— Ваас, ты сумасшедший!? Ты меня слышишь или нет??? Что ты молчишь? Как я могу быть невестой человека, которого ненавижу всем сердцем?!! Мой брат бы никогда так не поступил со мной! Только не это! — она стала между ним и Орландом, вглядываясь в лицо Вааса своими большими исполненными болью глазами.

— Он не оставляет мне выбора, Мариэль! — удрученно произнес Ваас, — Или он представит тебя своей невестой, или все будут считать тебя шлюхой и ты не сможешь жить в Охии.

— Ну и пусть! Я пойду куда угодно, но только не к нему! Этот человек надругался надо мной, …заставил меня силой, — с отчаяньем выкрикнула она, пытаясь донести до Вааса весь ужас содеянного.

— Я же обещал! Я дал слово Джону, что никуда тебя не отпущу, и буду оберегать! Невеста ещё не жена, Мариэль. Ты можешь и дальше жить в своем доме, причем свободно, и ещё несколько лет называться лишь невестой. А потом всё может измениться в нашу пользу или я получив титул всё-таки убью его. …Я согласен, Орланд! Но я буду пристально следить за тобой, если ты обидишь её ещё раз, я убью тебя, не взирая на наши законы тут же, — отчеканивая каждое слово, бросил Ваас, глядя в непроницаемое лицо седьмого лорда, так и не поняв на что намекала ему девушка, принимая за надругательство тот насильственный поцелуй на глазах у охийцев.

Двери распахнулись, и они чуть ли не силой ввели её в шумный зал. Мариэль не могла поверить в происходящее, всё для неё вокруг стало двигаться как в замедленном фильме. Ваас попросил тишины и всеобщего внимания. Орланд взял её за руку и объявил, что теперь она является его невестой и в будущем станет женой седьмого лорда. Охийцы удивленно зааплодировали и принялись рассыпаться в поздравлениях. А Мариэль среди этой толпы видела только лицо — Нила, он стоял как громом пораженный и смотрел на неё глазами избитой собаки. …Потом силуэты стали расплываться, в глазах потемнело, и она потеряла сознание, её мозг снова отказывался принимать такую нелепую до жути ситуацию.

Встревоженное лицо Зейны склонилось над ней. Мариэль села и оглянулась, она лежала на кровати в чужой комнате.

— Где мы, Зейна? — испугано, спросила девушка.

— Там же, у лорда Вааса. Господин Орланд принес вас сюда и сказал, что вы от счастья упали в обморок.

— От счастья??? Очень остроумно с его стороны! Ещё, от какого …«счастья»!!! Я хочу выйти отсюда. Немедленно! Ни минуты больше не останусь с ним под одной крышей!

— Боюсь не получится. Он нас запер. Сказал, что вы должны поспать.

Мариэль не поверила и с силой дернула дверь на себя. Та не поддалась. Тогда она стала колотить в дверь кулаками и ногами.

— Выпусти меня немедленно!!! Орланд! Скотина, открой дверь! Позовите лорда Орланда, чертовы охийцы!!!

За дверью раздались шаги.

— Орланд, открой эту чертову дверь сию минуту, тварь!!! — зло выкрикнула она.

— Нет, не открою. Пока не успокоишься и не перестанешь подымать шум. Когда твоё поведение будет достойным благородной дамы, я тебя выпущу! — послышался в ответ его ироничный голос.

Мариэль схватила со стола кувшин и с ненавистью бросила его об дверь.

— Можешь бить посуду, рвать подушки и царапать стены, мне всё равно, это вещи Вааса! — громко произнес за дверью Орланд, и похоже, что ему было даже весело.

Тогда девушка припала ухом к щели и прислушалась. За дверью Орланд с кем-то тихо шептался:

— Зус, не спускай с неё глаз! Не вздумай поддаться на её уговоры и выпустить её оттуда.

— Хорошо, мой лорд, но зачем вам всё это? Вашему старому Зусу трудно понять ваши действия.

— Сегодня все задают мне один и тот же вопрос. Всё просто, старик. Я не покалечил будущего правителя, даже сделал ему услугу, теперь его брат не сможет забивать себе голову этой ведьмой. И её земли снова станут моими, по праву. Тем более она ненавидит меня, а я её — это как раз то, что нужно. Неправда ли? Эта девушка просто предназначена мне!

Он ушел. Его шаги стихли где-то за поворотом. Не поняв толком смысла их разговора, Мариэль села на кровать и задумчиво посмотрела в окно.

— Зейна, попробуй открыть окно, — шепнула она служанке, а сама стала быстро стаскивать с кровати простыни.

— Рви их Зейна, на три части. Мы свяжем веревки. Только тихо. Я не собираюсь здесь оставаться, он не будет мною командовать. Никогда этот человек больше не прикоснется ко мне! Я лучше сбегу следом за братом, но его невестой быть не желаю! Он чудовище! — яростно шептала Мариэль, раздирая ткань.

Верёвка получилась достаточной длины. Они крепко привязали один конец к кровати, а другой выбросили в открытое окно.

— Я спущусь, а ты сиди здесь. Когда-нибудь он выпустит тебя, и ты вернешься домой. Не смотри на меня так, я знаю что делаю. Тебе ничего не будет.

Мариэль села на подоконник. До земли было метров пять или шесть, она ухватилась за верёвку и стала медленно спускаться, — «это как в школе лазить по канату, главное вниз не смотреть, не спешить и держаться покрепче».

На её счастье окно выходило на задний двор и в предрассветный час, никто не слонялся под стенами замка. Она спрыгнула вниз, конюшня была совсем рядом. Мариэль без проблем пробралась за своей лошадью, как только она села в седло, Стрела помчалась в сторону Карлового озера.

Время подошло к полудню, когда Орланд вошел в комнату в сопровождении Вааса. Каково же было их удивление, когда они обнаружили там только одну служанку, открытое окно и верёвку из порванных простыней.

— Где она? — прорычал Орланд, швыряя в сторону попавшийся под руку стул.

— Вылезла в окно и поскакала домой! — испуганно пролепетала Зейна.

— Когда? Давно? — давясь от злорадного смеха, спросил Ваас, не спуская глаз с седьмого лорда.

— Только рассвело.

— Ха-ха-ха! Орланд, она тебя всё равно перехитрила! Клянусь небом, скоро ты сам расторгнешь эту помолвку. Эта девушка не для тебя! Ты не достоин её, и я буду молить небо, чтобы не она стала твоей женой! Убирайся из моего поместья!

— Проклятая женщина! Я не позволю ей водить меня за нос! — не обращая внимания на Вааса, прошипел тот, сжимая кулаки.

— Эй, полегче Орланд. Учти, я слежу за тобой. Она пока тебе не принадлежит. Я пошлю людей к ней проверить всё ли в порядке, и оставлю отряд охранять её владенье. Зейна, поезжай к своей госпоже! И передай ей, что бояться нечего — она под моей защитой!

А Мариэль уже праздновала свою маленькую победу в своём доме. Она созвала всех слуг и приказала им даже под страхом смерти не впускать лорда Орланда и гнать всех гонцов в шею.

«Я покажу ему, кто хозяйка этой земли, я ему устрою безупречное поведение благородной дамы, гнусное животное! Ненавижу! Я его уничтожу! Он заплатит мне за то, что совершил!» — она расхаживала по большой комнате для гостей, пытаясь осознать то, что с ней произошло и прийти в себя — «Пусть только вернётся Джон и я уберусь из Охии на край света». Мариэль находилась в каком-то подвешено-взбудораженном состоянии, пылая то гневом, то отягощенная пониманием своего оскорбления чуть ли не рыдая в истерике. На самом деле она не знала как справится с собой, как правильно поступить, что предпринять и как защититься. Но, кажется, судьба сама решила указать ей дальнейший путь, а сила, превозмогая её эмоции заставила её вспомнить кто она такая на самом деле.

— Вас спрашивает какая-то крестьянка. Впустить её? — прервал размышления Мариэль показавшийся слуга.

— Не надо, я сама выйду.

Во дворе действительно стояла испуганная и растерянная женщина. Она, сжимая от волнения руки, посмотрела на Мариэль и робко спросила:

— Это вы госпожа Мариэль? Я слышала, что вы спасли лорда Вааса и хочу попросить вас помочь моему мальчику, — женщина расплакалась.

— Не надо плакать, лучше расскажите мне, что стряслось? Как вас зовут? — забывая о своих горестях, встрепенулась девушка, обнимая женщину за плечи.

— Эльза, меня зовут Эльза. Мой муж простой крестьянин, а наш единственный сын вчера упал с лошади и сейчас очень плох. Муж не позволял мне ехать к вам. Люди говорят, что вы ведьма, но сейчас мне всё равно, я только хочу, чтобы мой мальчик Жако снова поправился. Сегодня утром муж уехал в другое поместье, его не будет до завтра. Вы бы не могли поехать со мной?

— Могу, конечно! Я что, правда, похожа …на ведьму? — Мариэль не удивилась, она скорее расстроилась такому нелепому заблуждению.

Женщина виновато улыбнулась и неуверенно пожала плечами.

— Хорошо, я соберу сумку и мы поедем. Пако! Седлай Стрелу! — твердо скомандовала Мариэль. Она быстро собрала остатки хранившихся у неё трав и мазей.

«Боже, в этом диком мире, я уже превратилась в ведьму! Они меня с ума сведут!»

Эльза уже сидела верхом на своей кляче, а Манис держал под узду двух лошадей.

— Нет, Манис, я поеду одна! — садясь на Стрелу, спокойно сказала Мариэль.

— Но лорд Ваас, убьёт меня!

— Ты теперь не ему служишь, а мне. Не убьёт он тебя, я замолвлю за тебя слово. Запомни, если я сказала, что мне надо ехать одной, значит, я поеду одна, а если мне понадобиться твоя помощь, я позову тебя.

Вместе с Эльзой они добрались до маленькой деревушки во владениях лорда Ламарка. Мальчик, лет десяти, лежал на кровати весь бледный и покрытый холодным потом, он тихо стонал и всё время звал мать. Мариэль осторожно ощупала его с ног до головы, подробно расспросила несчастную женщину, что было с мальчиком после падения.

— У него сильное сотрясение мозга, но он быстро поправиться, если ты сделаешь, как я скажу. Пусть Жако лежит и не встаёт целых пять дней. Будешь поить его отваром из кореньев, которые я тебе оставлю, делать компрессы и давать в пищу нежирные перетертые супы, но если аппетита не будет не пичкай. Он крепкий, поправится.

Мариэль достала из своей сумки связку желтоватых кореньев и стала шептать над ними свои заветные слова. Сама приготовила первую порцию отвара и напоила мальчика.

— А через пять дней приедешь, и расскажешь мне, как он себя чувствует. Это не правда, что я ведьма, Эльза. Ведьмы творят зло, а я зла никому не желаю …, - тут она вспомнила Орланда и запнулась.

«Он исключение. Такие выродки, как Орланд не заслуживают прощения. Моя ненависть к нему совершенно оправданна. Не прощу, ни за что и никогда!», — мысленно твердила себе Мариэль по пути домой, снова и снова вздрагивая при воспоминании о том проклятом вечере.

Следующие три дня жизни Мариэль в этом мире прошли в полном спокойствии. Целых три дня она наслаждалась тишиной и одиночеством, если не считать присутствия воинов Вааса, карауливших все подступы к её дому. Мариэль гуляла по лесу, бродила по берегу озера, и не разрешала себе думать о свалившихся на неё неприятностях, хотя это было трудноосуществимо. Она пыталась излечить свои душевные раны, старалась найти хоть что-то положительное в этой ситуации, как любила повторять её мама «в каждом человеке и в каждой ситуации всегда есть что-то хорошее, Мариэль, главное понять это». Но вот как раз понять, что именно и составляло главную проблему для неё. И Мариэль решила, что видимо есть исключения. Есть ситуации на которых даже с краю шлёпнуть печать «более мене» не является возможным. Орланд был для неё преступником, заслуживающим наказания, а не оправдания.

И в этот же день, только слуги зажгли свечи и она села выпить вечернего чаю, как Манис снова окликнул её:

— К вам пришел какой-то человек. Но он не хочет ни назвать себя, ни входить в дом, а просит вас выйти к нему во двор. Прогнать его, моя госпожа?

— Не надо. Я сейчас выйду, вдруг у человека беда, а ужинать мне не очень то и хотелось, — грустно обронила Мариэль, измотанная своими жалящими мыслями. Она с благодарностью восприняла приход незнакомца, потому что это возможно хоть как то могло отвлечь её от съедающей тоски.

На ступенях крыльца стоял маленький сухой человек. Его возраст трудно было определить, то ли рано постаревший мужчина, то ли хорошо сохранившийся старик. У него было такое знакомое лицо.

— Я уже где-то вас видела, ведь так? — спросила девушка, подозрительно присматриваясь к незнакомцу.

— Да, госпожа Мариэль вы меня знаете. Я пришел к вам по очень важному и личному делу. Я пришел просить вас о помощи.

— Тогда входите, — Мариэль сделала приглашающий жест.

— Нет, нет. Я должен поговорить с вами наедине, а в доме даже у стен есть уши! — почти с ужасом замахал руками старик. — Может, вы уделите мне время, где-нибудь в саду?

Мариэль с удивлением посмотрела на странного человека, на улице уже темнело, моросил дождь, а он не хотел входить в теплый дом, да ещё при этом он страшно нервничал.

— В саду есть маленькая беседка, мы можем поговорить там, — пожала она плечами, уступая его просьбе.

В беседке они сели рядом на лавочке. Мариэль закуталась в накидку и, допивая свой чай, приготовилась слушать.

— Меня зовут Зус! — начал он.

Она поперхнулась и закашлялась, чуть не пролив на себя остатки чая.

— Вот почему вы показались мне таким знакомым! Он вас прислал? Этот мерзкий и ничтожный лорд?! Уходите, я не хочу вас видеть! Убирайтесь или вас выставят отсюда силой! — ёё тон зазвенел от мгновенно нахлынувшей ярости.

— Нет, ну что вы! Лорд Орланд даже не догадывается где я. Он не должен знать, что я приходил к вам. Скажите мне, милая девушка, если вас попросят о помощи, но при этом вы узнаете страшную тайну этого человека, как вы поступите? — взволнованно выдохнул старик, успокаивающе выставив руки.

— Вы можете смело мне всё рассказать. Какова бы ни была тайна, она умрет со мной. Я не имею права раскрыть её ещё кому-нибудь, потому что тогда моя сила сразу пропадет, и я не смогу больше помогать людям. Так же я не могу отказать и в помощи, когда меня об этом просят, — остудив пыл, произнесла девушка, с недоверием вглядываясь в глаза старого охийца.

— Вы поймёте меня, почему я не хотел, чтобы кто-нибудь хоть краем уха услышал мои слова. Это не моя тайна, но в отличие от вас я могу её вам раскрыть. Как это ни странно, но вы моя последняя надежда. И мой рассказ будет очень длинным, прошу вас, наберитесь терпения и выслушайте меня до конца, чтобы ни пришлось вам услышать. Прошу будьте терпимы, молю о сострадании. Если вы так злитесь на моего господина, значит у вас есть на то причина, но выслушав меня вы поймете что движет им, и уже тогда сможете судить. …Я вырастил лорда Орланда, я самый старый его слуга. Помню его родителей и родителей его родителей. Другие слуги тоже занимались Орландом, сам Ламарк приставил к нему нянек и самых лучших учителей. Но только один я знаю его страшную тайну, ещё его дед открылся мне, когда был жив. Незадолго до рождения Орланда, его отец погиб, а его мать умерла во время родов. В их роду все мужчины погибали до рождения своих первенцев, а их жены умирали во время родов. Причем всё время рождались только мальчики. Это часть проклятья, очень сильного и древнего проклятья.

Давний предок Орданда участвовал в войне далеко от земель Охии. Он лично убил сына вождя одного племени, у которых нет имён. Это племя владело сильной магией, и они прокляли его, всех его потомков, на девять поколений. Тот предок погиб до рождения своего ребёнка, а его жена умерла во время родов, родился мальчик, который с семилетнего возраста каждое полнолуние становился …оборотнем, чудовищем в подобии зверя. Так продолжалось сбываться проклятье уже восемь поколений. И всё время происходило только так. Родители никогда не видели своих детей. Мальчик оборотень вырастал, женился и погибал до рождения своего сына. Так было и с отцом Орланда, и с его дедом. Сам Орланд каждое полнолуние становиться волком. Лорд Орланд последний на кого действует ещё это проклятье, он девятое поколение того несчастного предка.

А знаете, почему умирали родители? Ни один из мужчин не доживал до своего тридцатилетия, они погибали молодыми в двадцать пять лет. Потому что каждое превращение их медленно убивало. Когда приближалось полнолуние, за день до этого они чувствовали жуткую боль, терпели нечеловеческие муки, а потом становились волками — монстрами. Зверь, который мыслит. Некоторые из них пытались покончить собой, но проклятье настолько сильное, что их нельзя было убить, ранить можно и очень сильно ранить, но они выживали. Проклятье заставляло их продолжить свой род. Волка-оборотня многие пытались выследить и убить, но, будучи зверем, он становиться очень сильным, ловким и хитрым. На утро обратный процесс проходил тоже очень тяжело, они слабели и, в конце концов, их находили мертвыми в лесу или в замке. То, что они чувствовали, что приходилось им скрывать многие годы, делало их замкнутыми, раздражительными и глубоко несчастными.

А самое страшное, что если эти люди любили кого-то или кто-то любил их, а без этого всё равно не обходилось, то проклятье действовало и на всё то, к чему было привязано их сердце. Будь то женщина, лошадь или собака, все они погибали сразу же после него. Поэтому гибли и матери, они уже были прокляты, нося под сердцем проклятое дитя. Если бы оборотни смогли дожить до двадцати семи лет, то проклятье перестало бы на них действовать, но ни один не смог, их тела не выдерживали, их дух умирал. Проклятье действует только двадцать лет. Сейчас лорду Орланду двадцать четыре с половиной года и я боюсь, что скоро могу потерять его. Я люблю его как сына, несмотря на его тяжелый нрав. Теперь вы понимаете, почему он такой жестокий, нетерпеливый, злой? Он вырос без материнской ласки, без любви. Орланд нарочно отталкивал от себя людей с самого детства, кроме меня, потому что знал, что я посвящён в его тайну. Его не любили ни няньки, ни учителя, ни друзья, ни девушки. Со всеми он ведёт себя несносно, это уже вошло у него в привычку, ведь он боится привязаться к кому-нибудь, полюбить. Он не хочет, чтобы полюбили его. Я и его конь не в счет. Вот такая история, госпожа Мариэль. И если он нанес вам обиду, то знайте, что это проклятье толкает его совершать жестокости и безумства. Но лорд Орланд бывает и другим, не всё человеческое в нём погибло, я знаю, видел. И если бы увидели вы — вы бы его не узнали. Но таким он на людях не позволяет себе быть, создав вокруг себя ореол черствого и закоренелого грубияна.

Незаметно опустилась ночь, дождь усилился, нещадно барабаня по крыше беседки. Мариэль слушала его и не перебивала, похолодев от ужаса и потеряв дар речи. Эта история была для неё настолько невероятной, что казалась ей интересной сказкой или мистическим вымыслом. Возможно, её брат и поверил бы в эту фантастику с первых слов, но она не могла даже после того, что с ними случилось, это не умещалось у неё в голове. Она скорее допускала, что это розыгрыш или у Зуса не всё в порядке с головой.

— А вы меня не разыгрываете? В это же невозможно поверить! — прервала она молчание голосом полным сомнений.

— Что вы, моя госпожа, я не в том возрасте чтобы разыгрывать вас, поверьте мне, в нашем мире такое бывает. В этом доме, где вы сейчас живете, умерла его мать, он родился здесь, вдалеке от замка седьмого лорда. Поэтому Орланд так хочет вернуть эти земли и вас взял в невесты, потому что вы друг другу не симпатичны. Доказательств у меня нет, но вы же должны чувствовать, что я говорю правду.

— Хорошо, вы правы Зус, — тихо произнесла Мариэль, — Мой ум ещё сопротивляется, но сердцем я не чувствую лжи. Это невероятно, но моя сила пытается сломить меня к благосклонности. И как же я смогу помочь? Проклятье я не сниму.

— Не снимете, но боль облегчить ему сможете. И тогда может быть, он проживёт ещё три года и освободится от проклятья, тем более на нём оно и кончается и уже не будет заставлять его продолжать род проклятых.

— Если даже на минуту забыть о моём отношении к лорду Орланду, очень сложно бороться с проклятьем, если я правильно понимаю у него необычная боль. Я даже не знаю, есть ли такие травы. Мне нужно подумать, посоветоваться кое с кем. Я не могу обещать вам, что возьмусь за это. Если бы это был не Орланд…

— Думайте, госпожа, — с огромной надеждой в тихом старческом голосе прошептал Зус, — У вас есть две недели. Перед полнолунием я буду всё равно вас ждать. Ехать до замка далеко, учтите это.

Зус скрылся в темноте, а Мариэль ещё долго сидела и не могла пошевелиться. Эта история никак не вязалась с её пониманием, она еле-еле приняла существование перехода в другой мир, лесных духов хатов, но оборотни — это было уже слишком.

«Так, допустим это правда! Что же мне тогда делать? Я же не могу ему помочь, только не ему. Я его видеть не хочу! …Я его ненавижу. …О боже, я запуталась, ведь я должна помогать, если меня просят. …Но не Орланд».

Всю ночь её терзали противоречивые мысли. Утром, несмотря на жуткую ветреную погоду и проливной дождь, она собралась в дорогу.

— Манис, я еду одна. Вернусь вечером. Если спросят, скажешь, что я поехала в одну далёкую крестьянскую деревню, лечить. Кого не знаешь, в какую деревню не знаешь! — объяснила она оторопелому слуге, с решительным видом запахивая плащ.

Лес хатов был далековат теперь от её нового дома, но Мариэль очень рассчитывала на помощь Ио, без её совета она никак не могла разобраться ни в себе, ни в ситуации в целом. Девушка без труда нашла дорогу, отыскала и место прохода в шалаш знахарки.

— Ио! Ио! Ты нужна мне! — позвала громко Мариэль.

«Входи, я тебя давно жду. Да ты промокла насквозь!» — услышала девушка знакомый ворчливый мысленный ответ.

— Здравствуй, Ио! Как я рада снова тебя видеть. Мне так много нужно тебе рассказать, спросить совета. Ио, Ио, — Мариэль сложила ладони у сердца, этот знак заменял объятья у хатов и выражал особое расположение.

«Я знаю твои муки. Знаю всё, что случилось с тобой. Ведь мы наблюдали за вами на расстоянии. Твой вчерашний гость доверил тебе тайну. Тебе кажется эта ноша непосильной? Помогать ему или нет — решать только тебе! Это твой выбор, никакого принуждения. Не станешь помогать — потеряешь силу, но жизнь будет проще и спокойней. А поможешь — возьмешь часть проклятья на себя и жизнь станет непредсказуемой. Травы от этого есть, можно облегчить боль, но все силы придется отдавать только ему. Если ты кого-то серьёзно лечишь, а тебя ещё кто-то просит о помощи, то не страшно, если ты другим откажешь, сила не уйдет. А вот отношение своё к нему ты пересмотри!»

— Но, Ио, — Мариэль растеряно развела руками, — Он же, …он взял меня силой, — выдавила она дрожащими губами. — Пересмотреть отношение?!! Скажи ещё попытаться понять его! Орланд омерзителен! В моём мире его бы посадили за решётку!

«Тебе кажется, что ты ненавидишь его. Самая большая слабость — это ненависть. Да, его поступок жесток, только и ты не забывай, что в нём засел зверь и он мучает его, высасывает силы. Это проклятье толкнуло молодого лорда содеять зло, оно коварно. Проклятье съедает парня изнутри, но он всеми силами пытается его обмануть. Чем сильнее его будет тянуть к тебе — тем жестче будут его слова. Мужчины чувствуют потребность в женщине, в её теле, так заложено природой. Но то, что он так отнесся к тебе означает лишь одно — он понимает что именно тебя он смог бы полюбить. Но именно от этого он и убегает. Полюбив — он убьёт предмет своей любви. Запомни, какой бы он ни был человек, как бы он к тебе не относился — жизнь отнимать ты у него не смеешь, потому что не ты её сотворила. А вот помочь изменить его жизнь ты в состоянии, раз судьба посылает ему шанс в виде тебя. В его оправдание скажу лишь одно — этот человек в глубине своей души страдает от того, что он позволил гневу овладеть собой. Он запутался так же, как и ты. Но не проси, чтобы я предсказала тебе будущее, тебе этого знать не положено. В твоих запасах нет того, что может понадобиться. Я отдам тебе свои. Не забывай вовремя собирать травы, коренья, готовить мази — не знаешь, когда всё это может пригодиться. Решай сама, Мариэль, я не могу тебя заставить. Никто тебя не осудит, если ты не сможешь помочь, но мне будет откровенно жаль, если твоя сила канет»

Мариэль услышала, что должна была услышать, даже больше чем предполагала. Каким то образом, Ио вселила в неё немного спокойствия, повернув её душу новой неизвестной доселе ей гранью. Отдохнув, обсохнув и набрав целый мешок трав, мазей и бальзамов Ио, она отправилась в обратный путь.