Чёрный алтарь

Глава 5

Дни летели незаметно из-за всех этих тренировок, танцев и беззаботного смеха. Замок жил своей жизнью, а Джон, Ваас и Мариэль жили отдельно ото всех. Они сильно сдружились, несмотря на то, что все трое были невозможно разными. Но каждый из них чувствовал, что подходит к концу один из этапов жизни и начинается другой.

— Эта одежда уже мне мала, — возмутился наследник, пытаясь застегнуть пуговицу и критически осматривая себя в зеркало.

— Ещё бы, ты уже три недели ешь за двоих, а то и за троих.

— Пусть придет портной и снимет новые мерки. И с тебя тоже, Мариэль!

— А это ещё зачем? У меня вот есть два платья, мне хватает.

— Выбрось их! Ты же пойдешь со мной на пиршество! — как само собой разумеющееся заявил Ваас.

— Нет, нет! Я вовсе не хочу! — Мариэль затрясла головой, как будто у неё был нервный тик. — И не пойду я. Просто уйду отсюда свободной и все прощайте!

— Здравствуй, приехали! Хочешь! И ты пойдешь, уж поверь мне! Не обманывай меня. Ты представь только: вот ты, бывшая рабыня, идешь под руку со мной в красивом платье, а знать расступается перед нами, пораженная нашим возвращением.

— И твой отец при всех скажет, что я вольный человек, извинившись при всех за оскорбления, — протянула Мариэль. — Но всё равно страшновато…

— Значит, договорились! Зови портного и пусть одежда будет самая шикарная.

— А что … Джон?

— Джон? За него не переживай, Мариэль, у него уже всё готово.

— Ну да, узнаю своего брата, хм … паршивец.

— Скажи мне, а ты уже думала, что будешь делать со своей свободой? — совершенно серьёзно спросил Ваас.

— Неа, не думала. Вот после праздника и решу. А почему ты так пристально на меня смотришь? Прямо как удав на кролика. Ты что-то задумал, охиец? Ну-ка признавайся! — с играющей улыбкой, девушка притворно нахмурилась.

— Ничего, вот после праздника и узнаешь. У тебя есть сила, но мысли читать, как это делают твои учителя ты всё-таки не умеешь, что мне на руку. И можешь не пилить меня своими глазастыми васильками.

Спальня Вааса имела смежную комнатку для слуги, тут теперь и ночевала Мариэль. С тех пор как Ваас стал самостоятельно двигаться, было уже неприлично ночевать с ним в одной комнате, пусть и на разных кроватях.

Оставалось два дня до праздника. Одежда уже была готова, выход и танцы отрепетированы, но настроение почему-то было никудышнее. Мариэль задумчиво погладила рукой разложенное на её кровати новое платье. Её мучила бессонница, она знала, что пока она не переживет этот праздник, ей не поможет никакой отвар из трав для крепкого сна. В её комнатке не было окон, и поэтому она тихонько проскользнула мимо спящего Вааса и побрела по сонному замку во двор.

В одном из уголков двора расположился большой сад, с цветниками, уютными беседками и лавочками под фруктовыми деревьями.

Мариэль медленно прогуливалась, легко шурша почти невесомыми шагами. Небо было таким раскидисто звёздным, полным, дышащим. Тёплая, тихая, летняя ночь манила в свои объятья, лишь в траве мирно потрескивали сверчки, а над цветами кружились ночные мотыльки, привлеченные сладким ароматом. Задумавшись, она стала искать глазами на небе знакомые созвездия или хотя бы похожие на них.

— Не спится?

Мариэль подпрыгнула от неожиданности.

— Вы напугали меня, Нил! …Вижу не мне одной.

— Пойдем со мной, я хочу тебе кого-то показать, — кивком головы, он попросил её следовать за собой, маня девушку своим взглядом.

Мариэль удивленно пожала плечами и всё же пошла вслед за ним. Он привел её за ворота крепости. Там в лунном свете паслись две лошади. Нил ухватил их под узду и подвел коней к Мариэль.

— Покатаемся?

— Сейчас? — Мариэль округлила глаза.

— Потом времени может и не быть. Это самая спокойная и покладистая лошадь на моей конюшне. Её зовут Стрела.

— А кличка у неё совсем не спокойная, — недоверчиво глядя на кобылу, проворчала Мариэль.

— Лошади чувствуют настроение. Если ты будешь бояться её и она тебя тоже. Если будешь, уверенна и добра к ней, она тебя послушает. Подойди к ней. Неужели хаты не обучили тебя общаться с животными?

Мариэль подошла к пегой кобыле с белой звездочкой на лбу и осторожно погладила её по гриве, потом так же едва касаясь по морде. Стрела фыркнула и принялась обнюхивать её лицо, а Мариэль продолжала её гладить и ласково с ней разговаривать:

— Хорошая девочка, ты такая красавица. Давай подружимся с тобой, лошадка.

Но Нил без разговоров подхватил Мариэль и посадил в седло:

— Так ваша дружба будет крепче. Держи поводья. Ноги в стременах. Пойдем для начала шагом.

Он ловко вскочил на своего коня и дернул его за поводья.

— Шагом, Ястреб!

Ястреб не спеша, двинулся вперед, Стрела пошла за ним. Лошади поравнялись.

— Страшно?

— Нет, не очень, мне теперь даже нравится. А как её развернуть?

— Потяни поводья в нужную сторону и подтолкни её ногами в бока. Попробуем?

Стрела послушно развернулась и пошла обратно к воротам, затем Мариэль развернула её снова, чтобы закрепить урок.

— А как ехать быстрее?

Нил рассмеялся:

— Готова рискнуть? Хлестни поводьями, сожми бока лошади ногами, крикни «вперед» и держись в седле.

— Вперед, Стрела! — уверено крикнула Мариэль, чуть приподнимаясь в седле.

Лошадь рванула галопом. Мариэль загорелась азартом победителя. Она уперлась коленями в бока лошади, наклонилась слегка вперед, сливаясь мысленно с этим животным, крепко вцепившись в поводья. Ночной ветер развивал её волосы, её сердце замирало от радости, а душа требовала продолжения. Ведь она сама скакала на лошади! Поборола свой страх перед ними, и никто не станет считать её трусихой.

— Мы уже далеко отъехали, — крикнул Нил, — Давай вернемся. Сначала остановись и разверни её. Смотри на меня!

— Тпру, Ястреб! — Нил резко натянул поводья на себя и остановился.

Мариэль остановилась возле него.

— Так здорово! — её глаза блестели, — Как жаль, что я не научилась этому раньше. Я в восторге! Ваас и Джон мне не поверят!

— Ваасу совсем не обязательно об этом рассказывать, Мариэль, — Нил стал серьезным, даже слегка растерянным.

— Почему? Я ничего от него не скрываю, — опешила она.

— У вас такие близкие отношения?

— Близкие, но духовно. А на что ты, простите, вы намекаете?

— Два месяца с мужчиной в одной комнате….

Мариэль на минуту потеряла дар речи.

— Сейчас ты, вы, меня обидите. Смею заметить, это был больной мужчина, и я там не развлекалась, а боролась за его жизнь! Мне даже мысли такие не приходили! Кошмар, вот люди! Как у вас язык повернулся такое спросить? А, знаю! Это месть, да?

— Нет, конечно. Месть — удел слабых. Я просто так спросил, чтобы окончательно убедиться. Я верю тебе. Давай обратно поедем шагом. Никому не надо говорить об этом, поверь, мне виднее, если Ваас узнает, что ты ночью каталась со мной на лошадях, его реакция тебе не понравится.

Мариэль развернула Стрелу и пустила её шагом. Её радостное настроение улетучилось, она ехала рядом с Нилом, но смотрела в другую сторону.

Вдруг он выхватил у неё поводья и остановил лошадей.

— Мариэль, взгляни на меня!

Обернувшись, девушка смело встретилась с его взглядом. Нил немного помолчал, не отводя глаз, а затем произнес:

— Просто я лучше знаю наши законы. Я не прошу тебя врать. Своим молчанием ты избавишь нас от проблем. Пусть это будет только нашей тайной. Хорошо?

Нил протянул руку и убрал с её лица прядь волос, слегка коснувшись щеки.

— Ты молодец! Здорово сидишь в седле. Теперь ты можешь каждый день кататься, эта лошадь твоя.

Её смутил не его подарок, а то, как он при этом смотрел на неё.

— Благодарю, а как я объясню это?

— Я скажу, что подарил тебе лошадь в знак благодарности за брата.

До самое конюшни они больше не произнесли ни звука. Вокруг не было ни души, лишь мягкая летняя ночь, окутавшая всё своей страстной томной негой. Нил изящно спрыгнул со своего коня и подошел к Стреле. Мариэль подумала, что он подержит поводья, пока она потихоньку спустится с лошади, а он, обхватив её за талию, поднял и поставил на землю, но рук не убирал. Мариэль стояла к нему спиной, продолжая держаться одной рукой за седло. Нил мягко развернул её за плечи. Ей даже казалось, что он слышал, как громко стучит её сердце. Это чувство было таким незнакомым, хотя она догадывалась, что оно могло означать. Он стоял и смотрел на неё, обнимая за плечи, его лицо было так близко. И тут Мариэль задала вопрос, как сказал бы Джон «полностью, в своём духе, перечеркнула весь момент».

— А у вас тоже есть невеста, Нил? Я должна молчать из-за этого? Знатный лорд не должен общаться с простой девушкой?

Нил убрал руки и тяжело вздохнул:

— Это трудно объяснить. Невеста есть …., но всё же я могу общаться с кем хочу…

— Ваас это называет увлекаться посторонней женщиной.

— Спокойной ночи, Мариэль! — Нил взял обеих лошадей и, не глядя больше в её сторону, повел их в конюшню.

Она так и не уснула. «Почему так хотелось расплакаться?»

Мариэль долго смотрела в одну точку. Сколько она так просидела?

Раздался стук в дверь:

— Мариэль! Хватит дрыхнуть, солнце давно взошло. Если ты не принесешь Ваасу поесть, он сказал, что пойдет и возьмет сам! — Джон не спрашивая разрешения, вошел и сел рядом с сестрой. — Ну и вид у тебя! Ты что не спала?

— Да, причем уже вторую ночь. Будь другом, принеси ему завтрак сам, а я посплю, не могу больше.

Она вышла к ним, когда солнце уже клонилось к закату.

- Свежа как роза, чиста, как свет зари! Я уже подумал, что нужно искать принца, который разбудит спящую красавицу! — иронично воскликнул Джон.

— Я много пропустила?

— Нет. Гости уже съезжаются. Ваас бьет копытом в нетерпении, вон уже пол часа стоит перед зеркалом.

Ваас не обращая на неё внимания, усердно разглядывал своё лицо.

— Молодой лорд так чем-то озабочен? — улыбнулась Мариэль его отражению. — Хочешь, угадаю? Ты переживаешь, что шрамы испугают нежных дам? Не бойся, у нас говорят — шрамы украшают мужчину. Лично я их даже не замечаю.

— Ха! Я и не боюсь! — жизнерадостно произнес он. — Я просто привыкаю к своему лицу. Вот и остался нам один день! Завтра будем репетировать наш выход. Я счастлив, и ничему не позволено этого счастья омрачать!

В эту ночь она так же безрезультатно пыталась заставить себя заснуть. Мариэль всей душой чувствовала, как напряжен даже воздух в замке Охан, а ещё она чувствовала, что теперь её жизнь изменится до неузнаваемости, она ещё не знала как, но была уверена, что стоит на пороге великих свершений. Это сильно тревожило её. Неизвестность сковывала легкость, навевая сомнения. Как только Мариэль закрывала глаза, ей чудилось, что она скачет на лошади. Несколько раз она подходила к двери, а потом заставляла себя вернуться обратно.

Рассвет она встретила, стоя у окна в комнате Вааса. Мысли как рой диких ос до сих пор кружились у неё в голове. Её жизнь так резко изменилась, там, у черного алтаря. Стала такой непредсказуемой, авантюрной, увлекательной. Но этот мир все равно оставался для неё чужим и пугающим.

«Почему? Ну почему это происходит именно со мной? Как жить дальше? К чему теперь стремиться? Какая нелепая ошибка! Я очутилась здесь. Здесь — это черти где»

Ваас зашевелился и приподнялся на локте, щуря сонные глаза:

— Ты что снова не спала? Поменяла местами день и ночь?

— Не волнуйся, сегодня я не буду спать днём. Я помню, это наш последний день, столько ещё нужно успеть. Скажи …, а это правда, — Мариэль неуверенно запнулась, — Это правда, что обо мне теперь могут думать, как о твоей … ну … понимаешь, ветреной женщине? Я же прожила с тобой два месяца почти можно сказать в одной комнате.

— Кто посмел тебе это сказать?! — чёрные глаза Вааса гневно блеснули, — Пусть я это услышу от кого-нибудь, лично привяжу его за ноги к своей лошади и протащу до самой северной границы!

— Люди же меня не знают. Ходят такие слухи, а от кого я это услышала лучше не говорить, для его же блага.

— Завтра, я пресеку это раз и навсегда! Будь спокойна! Я заставлю их уважать тебя! — Ваас встал и нервно расхаживал вдоль окна. — А ну их всех! Не дадим им испортить нам такой праздник! Пообедаем поплотнее, позовём Джона и начнём подготовку. Хорошо, конопатик? — улыбнувшись, он заглянул ей в глаза, ликуя от того, что они темнеют, потому что «конопатик» он произнес на её родном языке.

— Это он тебя научил?! Я его убью! Джон Брукс плохой пример, лорд Ваас!

— Ну ты же позволяешь ему так себя называть, я тоже хочу, по-братски. Никто над тобой не смеётся, ты правда, очень милая. Ты же не по-настоящему на меня сердишься? Я ведь привязан к тебе, как …дитя. Только никому не говори! — и он весело подмигнул, усмехнувшейся девушке.

Так как в замке уже находились гости, прибывшие издалека, то и пройти на кухню из комнаты Вааса незамеченной было невозможно. Люди смотрели на неё настороженно, она постоянно слышала шепот за своей спиной.

Вместе с Джоном, они пробирались к Ваасу, неся ему поднос с завтраком. Проходя мимо очередной группы знатных охийцев, Мариэль не сдержалась и сказала Джону с горечью, достаточно громко:

— Как среди волчьей стаи!

Пойманная фраза заставила одного из мужчин резко взглянуть в её сторону, в его глазах было столько ненависти и желчи, что Мариэль чуть не выронила из рук поднос. Она его узнала, это был лорд Орланд, такой страх ей внушал почему-то только этот замкнутый на вид человек.

— Всё! Сегодня я больше из комнаты не выйду! Эта психологическая атака действует мне на нервы! — сказала Мариэль по-английски.

— Успокойся, сестрёнка, завтра эти снобы посмотрят на тебя иначе. Мы будем на коне и в шоколаде. Чуть-чуть потерпи. — А вот Джона совершенно не напрягало общество голубых кровей, он нёс свою персону с чувством собственного достоинства, как истинный вельможа.

Этой последней ночью, как ни странно Мариэль спала крепко. Один странный сон, сменял другой, не менее чудный. Она видела себя привязанной к дереву, веревки были очень крепкими, они никак не давали ей освободиться. А Джон стоял неподалёку и улыбался, потом он обернулся птицей и улетел. Затем ей приснилось, как она идёт по темным коридорам замка, а навстречу ей кто-то приближается, очень темно и трудно разглядеть его. И тут она замечает, что это огромный волк, она убегает от него, а он мчится за ней, вот-вот догонит…

Мариэль проснулась от собственного крика. В комнате Вааса кто-то тихонько разговаривал.

— Что вы здесь делаете так рано? Солнце ещё даже не встало! — выглянуло её удивлённое лицо, обрамленное пшеничными волосами.

Джон и Ваас сидели на кровати и внимательно разглядывали какой-то свиток.

— Вот и иди, поспи ещё немного, — буркнул Джон, быстро спрятав свиток за пазуху.

Мариэль сделала вид, будто ничего не заметила.

— Ладно, разбудите меня, — пожала она плечами.

Теперь ей снилась Стрела. Она слышала, как кто-то красиво поёт вдалеке, просто чарующе поёт, слов она не понимает, но скачет на своей лошади на этот голос…

— Подъём! Вставай, соня! — напевал другой голос. — Давай, давай!

— Джон! Ты не дал мне сон досмотреть.

— Проснись, реальность куда интересней. Просто толпы людей! Столы ломятся! Музыка гремит, это тебе не ваш музыкантик на балалайке. Я видел как минимум десятка два музыкантов и у каждого свой уникальный инструмент. Ламарк как на иголках, охрана по всему периметру, прям саммит великой семерки!

— А пресса и телевидение уже здесь? — съязвила Мариэль, потягиваясь.

— Боюсь, сегодня твоё фото не попадет на первые страницы газет и в вечерние новости по телеку. Бедняги даже не знают, что это такое. Одевайся! Ваас сказал, что по их этикету через два часа надо выйти.

Мариэль, наконец, надела это чудо из тонкого шелка бирюзового цвета. Платье было таким легким, хотя почти касалось пола, складки юбки волнами струились вдоль ног, оно отлично сидело на ней, подчеркивая идеальную фигуру. Рукава и лиф платья были украшены тончайшим белым кружевом. Даже не верилось, что их соткали человеческие руки, а не паучиха-мастерица. На ногах у Мариэль были легкие кожаные туфельки. Волосы уложены в красивый пучок на затылке. Мариэль рассматривала своё отражение в зеркале. Платье ей определенно шло. Она перевела взгляд на своё лицо.

«Да, среди темноволосых и кареглазых охийцев я буду бросаться в глаза белой вороной».

Она вышла к ожидающим её Джону и Ваасу. Они уже давно облачились в свои новые костюмы и с нетерпением ожидали появления девушки. Джон присвистнул при появлении сестры, а Ваас смутился и сказал то ли им, то ли самому себе:

— Всё равно мне никто не поверит.

— Нам пора, господа! — Мариэль взяла Вааса под руку, как они перед этим и репетировали свой торжественный выход. — Почему у меня дух захватывает? Мне нечем дышать, кажется, когда я их всех увижу — упаду в обморок. Когда мы вчера тренировались, было совсем иначе.

— Мариэль, мы не дадим тебе упасть, — уверенно заверил её Ваас, легонько похлопав её по руке.

— Ну, просто там столько народу, что даже яблоко негде втиснуть, так что, цыплёнок, и не мечтай грохнуться на пол. В лучшем случае — ты повиснешь на руках нашего достопочтенного лорда, — добавил Джон, за что чуть не заработал подзатыльник.

Они с Ваасом вышли первыми, Джон двигался за ними на небольшом расстоянии.

Пройдя по пустому коридору, они стали спускаться по широкой лестнице. По бокам, которой на каждой ступеньке стояли слуги, которые в почтении кланялись молодому лорду. А внизу, в несколько рядов выстроились солдаты. По их глазам, наполненным любовью и преданностью, Мариэль поняла, что это люди Вааса. Он остановился перед ними. Один из солдат громко крикнул:

— Кому мы верны, солдаты?

— Лорд Ваас прикажет, и мы отдадим за него свою жизнь!!! — отчеканивая каждое слово, выкрикнула хором сотня голосов.

У Мариэль на глаза навернулись слёзы, когда она взглянула на взволнованное лицо Вааса. Конечно, даже для такого воина как Ваас это был волнующий и торжественный момент. Он приложил ладонь к своему сердцу и в почтении склонил голову перед своими воинами. Солдаты расступились перед ними, пропуская их дальше. И вот они подошли к праздничному залу. Двери распахнулись. Музыка стихла. Здесь собралась вся знать. Благородные охийцы стояли по левую и по правую сторону зала. А посередине образовался длинный проход, в конце которого находилось только два человека — лорд Ламарк и юный Нил.

Ваас повел Мариэль через весь этот зал. Столько разных лиц приветствовали молодого лорда! С выражением радости и восхищения у одних, недоверия и напыщенности у других. Самая искренняя радость и слёзы счастья были на глазах у старого отца.

Мариэль пришлось отстранилась от Вааса, которого тут же заключил в объятья счастливый лорд, а следом и брат.

— Хвала небесам, сын мой, хвала небесам! Приказываю раздать всем слугам по пять золотых и накормить всех бедняков в честь возвращения будущего правителя! Сегодня ты снова сделал меня самым счастливым! — заявил трепещущий Ламарк.

Ваас покосившись на Мариэль, снова взял её за руку, и произнес:

— Не я один, отец. Способности этой девушки вернули меня к жизни.

Затем повернувшись лицом к залу и подняв правую ладонь вверх, привлекая всеобщее внимание, он громко обратился к собравшимся:

— Я, лорд Ваас, безмерно рад снова видеть всех вас. Моё почтение дамы и благородные охийцы! Сегодня мы отпразднуем моё возвращение не только с острова Драконов, но и с того света.

Ваас говорил громко и четко, каждое его слово звонко отбивалось эхом от высоких сводов в полной тишине:

— Да. У меня не было бы возможности сейчас разговаривать с вами, если бы не эта девушка. Она дала мне ещё один шанс жить дальше и ей я обязан всем, что будет меня радовать в этой жизни. Её зовут Мариэль. Теперь навсегда она будет оставаться моей сестрой, членом моей семьи. Кто оскорбит мою сестру, нанесет оскорбление и мне лично. В знак благодарности я хочу подарить ей одно из моих владений, что возле Карлового озера, с домом, слугами и всем хозяйством. Мариэль и её брат Джон абсолютно свободны, и могут полноправно считать себя жителями Охии. Но так как теперь я называю себя братом этой достойной девушки, то я несу и ответственность за неё. Чтобы уберечь тебя, Мариэль, ты не должна покидать земель Охии — такова моя воля, как будущего правителя нашего государства. Ты можешь использовать свой дар, помогая охийцам, возможно, ты спасешь ещё не одну жизнь. В любом случае, твои способности должны служить моему народу.

Ваас замолчал. Все смотрели только на неё. Мариэль поняла, что должна что-то сказать, но речь Вааса, особенно его воля, перепутала ей все мысли.

— Я благодарна лорду Ваасу за его слова, за его заботу обо мне. Думаю, кто как ни он достоин жить дальше. Такова судьба и воля небес, и моя участь в этом очень мала, — проговорила она с достоинством.

Лорд Ламарк поклонился девушке, собравшись исполнить и свою часть уговора:

— В свою очередь, я правитель Охии, первый лорд приношу искренние извинения за причиненные тебе оскорбления, тебе и твоем брату. Я сожалею о нашей грубости и жестокости. Мариэль, ты заслуживаешь свободу и удостаиваешься чести быть названой сестрой моего сына Вааса. А теперь, будем продолжать веселиться! Музыка! — старый лорд прытко хлопнул в ладоши, светясь изнутри своим ликованием.

Заиграла музыка, нет, хлынула потоком волшебных звуков. Мариэль слабо угадала мелодию, сравнивая с той, которую наигрывал им одинокий музыкант. Теперь она звучала сильнее, мелодичнее, насыщенней. Это играл настоящий оркестр: струнные, духовые, ударные инструменты.

Ваас поклонился Мариэль, приглашая на танец, и протянул ей руки. Он легко закружил её по залу, увлекаемый охийскими ритмами. В своей прошлой жизни Мариэль не очень увлекалась танцами и запросто могла спутать сальсу и самбо. А теперь вот она танцует что-то очень похожее на вальс и ей безумно это нравится. Вокруг танцевало столько пар. Охийцы действительно танцевали божественно. Эти движения и звуки музыки завораживали, вводили в какой-то умопомрачительный транс. Голова шла кругом, хотелось танцевать ещё и ещё. Не было ни усталости, ни печали, только желание веселиться. Одна мелодия сменяла другую, от нежной медленной, до быстрой и задорной.

— Ты не расстроишься, Мариэль, если я тебя оставлю?

— Ваас! Я уже двадцать минут ломаю себе голову, почему ты больше никого не приглашаешь?! Ведь все эти дамы умирают от нетерпения. А я побуду с Джоном.

— Видишь, Джон, — Мариэль нашла брата, который со скучающим видом подпирал стену. — Напрасно ты не захотел учиться танцевать, теперь стоишь здесь одиноко под стенкой, разглядывая девушек.

— Ни капли не жалею! Думаешь, хоть одна из них согласилась бы танцевать с бывшим рабом? Не будем себя обманывать, сестрёнка. Из страха перед лордом они будут делать вид, что уважают нас, но на самом деле никогда не примут. Мы просто не охийцы, понимаешь?

Радость стерлась с её очаровательного порозовевшего лица.

— Ты знал, что он так сделает? Почему я должна сидеть только в Охии? А ты?

— Да, я знал! Его невозможно было переубедить, Ваас неплохой парень, но он истинный охиец, сын своей земли, и в его крови слишком много власти. А я могу делать со своей свободой что хочу и куда хочу идти, а ты должна остаться под его покровительством. Ведь меня никто в семью вельмож не принимал. Знаешь, он даже в чём-то прав. Их мир населяют разные жуткие существа. Я бы не хотел, чтобы ты подвергалась опасности, мой трогательный малыш.

— Джон! — Мариэль порывисто схватила его за руку, — Ты же не оставишь меня здесь одну? Ведь нет? Посмотри мне в глаза и поклянись!

— Что ты! Не волнуйся! Я никогда не оставлю тебя одну. Кто бы тебе в братья ни набивался, но на самом деле в этом мире у тебя здесь один брат — я. Лучше посмотри, как на нас смотрят вон те двое, — небрежно улыбнулся Джон, указав ей глазами в сторону.

Мариэль обернулась, проследив за взглядом. Лорд Орланд, стоя рядом с высоким бородатым человеком, окинул её недобрым взглядом снизу вверх. Ей вдруг так захотелось подойти к нему и стереть эту наглую маску с его лица. Пусть он и лорд, но смотреть так она ему не позволит. Что именно в этот момент заставило её подойти к нему, было не ясно даже ей самой. Вдруг появилось такое сильное желание поколебать это самодовольное выражение лорда Орланда, что даже пробужденная в ней хатами сила не помогла ей справиться с этим чувством. Его черные брови поползли вверх, когда он увидел, кто к нему приближается.

— Вы так смотрите на меня, как будто я лично оскорбила вас! Я требую объяснения! Почему моя персона вас так раздражает? Ну, смелее, скажите мне это в глаза!

— Я должен отвечать? — высокомерно произнес он, прожигая её сощуренным взглядом, бледнея от её наглости.

— Конечно. А может, вам жмут туфли, и вы от этого страдаете? Или у вас воспалился лицевой нерв, и вы хотите, чтобы я вам помогла? Отчего же вас так перекосило? — расходилась Мариэль, уже не замечая вокруг любопытных лиц.

Бородатый мужчина испуганно отскочил в сторону. Лорд Орланд сжал рукоятку своего кинжала, его глаза превратились в две узкие черные щели.

— Я никогда и никому не прощал подобного обращения, думаешь, что теперь ты под покровительством Вааса?! Но он ещё не стал первым лордом и я, седьмой лорд, ему пока не подчиняюсь. А бывшая рабыня не смеет даже заговорить со мной, не то что…

— Называя, её рабыней вы можете оскорбить Вааса. Вы же не хотите, лорд Орланд, стать его врагом? Врагом будущего правителя Охии. Неразумно! — Нил холодно смотрел на Орланда, стоя за спиной Мариэль. Орланд со злостью сжал зубы, молча развернулся и зашагал прочь, грубо расталкивая танцующих.

— Я не знаю ни одного человека с более трудным характером, чем у нашего седьмого лорда. Лучше не сталкиваться тебе с ним, вряд ли он простит и забудет. Это было смело, вот так наброситься на него, — Нил улыбнулся ей и протянул руку, приглашая на танец.

Он танцевал ещё лучше, чем Ваас, как будто благородных охийцев учили с детства не ходить, а сразу танцевать. Со стороны сильно бросалось в глаза, что это самая необычная пара в зале. Второй сын лорда Ламарка считался самым красивым мужчиной в Охии, а женская красота Мариэль, отличалась и выгодно выделялась среди охийской. Так они и танцевали, не замечая ничего вокруг, не догадываясь, что за ними следит сотня глаз. Нил даже забыл о своей осторожности. Он то кружил её по залу, прижимая одной рукой за талию в медленном танце, то, держась за обе руки, они лихо отплясывали быстрый и зажигательный. Мариэль смеялась! Так много она никогда в своей жизни не танцевала. В ногах на удивление была такая легкость! Они кружились как два мотылька, беззаботные, юные, прекрасные.

Зал опустел, остальные охийцы отправились пировать в банкетный зал, а здесь остались только музыканты, Нил и Мариэль. Музыка не смолкала ни на минуту.

— Может, ты тоже хочешь пойти на пир? — спросил, наконец, у неё Нил.

— Пожалуй, пора дать отдохнуть музыкантам, а то я и в их лице наживу себе врагов. Но есть я не хочу.

— Тогда может быть позже, праздник будет длиться до утра. Проедемся на лошадях? — тут же живо предложил молодой человек, увлекая её за собой.

Во дворе конюх подвел к ним оседланных лошадей и помог Мариэль взобраться на её Стрелу.

Но за воротами, неожиданно их нагнал ещё один всадник. Его лошадь была такой же благородной породы, как и её хозяин. Лорд Орланд, казалось, преследовал их мстительным призраком:

— Ну, что, молодой лорд Нил, проедемся на перегонки? — с азартом предложил он. — Поспорим, что я оставлю тебя далеко позади?

— Ты снова будешь спорить, Орланд? И на что теперь? — нехотя обернулся на его голос Нил.

— На её владения, — ответил тот не глядя, в сторону Мариэль.

— Нет, Орланд! Сегодня ничего не получится, я отказываюсь брать участие в этом пари. Это глупо и несерьёзно. Тем более я не могу ставить то, что мне не принадлежит.

Лорд Орланд как-то двусмысленно злорадно ухмыльнулся:

— А ты уверен, Нил, что тебе вообще-то стоит кататься?

И не дождавшись ответа, пришпоривая своего коня, седьмой лорд поскакал по дороге, стремительно удаляясь от замка.

— Как же он невыносим, Мариэль! — раздосадовано простонал Нил. — Он ведь и не намного меня старше. Сколько себя помню, он даже в детстве был таким. Орланд ещё злиться из-за того, что земля, которую подарил тебе Ваас, раньше принадлежала ему. Он проиграл её Ваасу на скачках. До этого седьмой лорд ещё надеялся её отыграть, даже коня нового приобрёл, но теперь, когда земля твоя — Орланд просто взбесился. Да ну его, черт с ним, оставим.

— Может, тогда ты согласишься посостязаться со мной, Нил? Кто первым до изгиба реки! — игриво предложила Мариэль, сама поражаясь тому, что она почти флиртует с этим охийским парнем, пусть даже и вельможей.

— Ты слишком самоуверенна! — подыграл ей юноша вызывающим тоном.

— Тогда, вперёд! — крикнула она.

Мариэль пустила лошадь вскачь, опережая Нила. Она подгоняла свою Стрелу всё быстрее и быстрее. Лошадь неслась как ветер, высекая искры из-под копыт. Мариэль поражалась, откуда у неё взялось такое бесстрашие. Упади она с лошади на такой скорости, легко можно было свернуть себе шею, но ей так хотелось удивить Нила! К финишу кони пришли морда к морде.

— Ты же поддавался, Нил, так не честно!

— Ну и что! — засмеялся он, — а ты снова обращаешься ко мне на «ты».

— Ох, простите! Постоянно забываюсь! — лукаво улыбнулась Мариэль.

— Нет, не стоит, так даже лучше. Ты же теперь нам вроде как приёмная сестра.

— И это позволяет теперь тебе кататься со мной, танцевать? Никто ничего не скажет да, Нил?

— В твоих словах змеиный яд, девушка. Если ты намекаешь, что я трус, то сильно ошибаешься! Многие законы Охии не так-то просто принять, они не всегда делают человека счастливым.

— Что же делает охийца счастливым? — спросила с любопытством Мариэль, на секунду ей показалось, что он знает ответ.

Нил задумчиво оглянулся вокруг, затем посмотрел на неё, долго вглядываясь, в её темно-синие глаза и всё же ответил:

— У каждого свои представления об этом счастье.

— Поскакали обратно. Это действительно сложный вопрос, — тихо произнесла догадливая девушка, ей не хотелось смущать его, не хотелось усложнять их трепетные дружеские отношения. Каким-то образом сила, дарованная ей хатами, предупреждала её о том, что этот мужчина не будет ей принадлежать, значит и нечего теребить воображение.