Чёрный алтарь

Глава 20

Она успела вовремя. Дух Сязары в ней не позволил ей бросить в беде свой народ. Мариэль снова пришла на помощь азаронцам в трудную минуту. Древние заклинания хатов опять пригодились. Она сделала это без страха и сожаления.

Лесные знахари появлялись то тут, то там, неся долгожданное избавление измученным болезнью людям. Азаронцы хорошо понимали, кому они обязаны своими жизнями и они боготворили свою королеву.

А ей действительно было очень плохо! Несколько дней она металась в бреду, терзаемая лихорадкой, слабея и теряя даже возможность вставать и говорить. Но сила древней династии помогла ей выдержать и это. Хаты не позволяли никому подходить к ней близко. Вуа и Джон лишь с порога её комнаты могли взглянуть на содрогающуюся от боли Мариэль.

Джон не мог больше видеть её мучений. Чувствуя себя уже вполне здоровым, он уверенно оседлал для себя лошадь.

— И куда это опять собрался мой Джон? — захлопала своими огромными ресницами Вуа.

— Не могу больше сидеть без дела и спокойно смотреть на всё это! Надо что-то предпринять. Я отправляюсь в Охию, у меня есть одно предложение к первому лорду, а ты жди меня здесь.

— Снова ждать?

— Вот такое же упрямство я уже видел в глазах Мариэль. Это ты у неё набралась, Вуа? И не нужно лететь за мной, я взрослый мужчина и со своими делами справлюсь сам. Да, знаю, я тоже упрям! Это недалеко, я еду к друзьям. Оставляю сестру на тебя, когда ей станет полегче, будь возле неё, и если что сразу посылай сообщение. — твердо ответил Джон.

Вуа рассержено топнула ногой совсем не по-дивийски и вернулась в замок. Джон ещё долго оглядывался по сторонам, скача в Охан, не следит ли она за ним по воздуху. Потом, удовлетворенно хмыкнув, стал серьёзно обдумывать слова, которые собирался сказать первому лорду.

Ваас встретил его с распростертыми объятьями, как старого друга, искренне радуясь его выздоровлению.

— Ваас, дружище, выслушай меня прежде. Сейчас мне не до веселья! Я к тебе по очень важному делу как к другу и как к правителю.

Их разговор длился всю ночь, долгий, напряженный. Джон подробно описал ему положение дел в Новом Азароне и выложил ему главную суть дела, которое и привело его в Охию.

Утром Ваас срочно разослал гонцов всем остальным лордам с чёткими, не подлежащими обсуждению, указаниями. И в азаронские степи потянулись обозы с продовольствием, тканями, хозяйским инвентарем, домашней птицей, зерном, за обозами гнали коров и овец. Джон радостный и довольный собой вернулся обратно. Несмотря на это начальник азаронских ястребов не знал, как реагировать на охийскую помощь.

— Ведь королева на давала вам такого распоряжения!

— Ункас, уймитесь! Я её брат и хочу помочь ей и всем вам, всем нам. Мы примем помощь охийцев, я обо всем договорился. Азаронцы получат то, чего им так недоставало, молоко, хлеб, шерсть и возможность на следующий год засеять свои поля. Мариэль я беру на себя! — весело сказал Джон.

— Вы не понимаете, какую ответственность берете на себя, это не просто дружба между двумя людьми, это отношения между двумя государствами. Вы, Джон, поставили нас в зависимость перед ними, — хмурясь, ответил Ункас.

Но люди всё равно с радостью, благодарно принимали охийские обозы.

— Тафу! — позвал Джон лесную знахарку. — Пока она не окрепнет, ничего ей не рассказывай. Ну, пожалуйста! Я её знаю, она что-нибудь как выдумает. И ещё, Ункаса пока к ней не пускай и волков, пожалуй, тоже.

«Я не умею врать, Джон Брукс!», — мысленно резко ответила хатка.

— А ты не ври, просто молчи. Отвлекай её от разговора с Ункасом. Потом она, конечно, всё узнает, но это уже мои проблемы.

Благодаря помощи охийцев, азаронцы крепли на глазах, особенно дети. Люди уже не были такими бледными и оборванными, они с удовольствием пошили себе новые одежды и каждый день пекли пышные пшеничные лепешки, запивая их парным молоком.

— Откуда у тебя молоко, Тафу? — слабым голосом спросила Мариэль. — Оно ведь только что сдоенное.

«Ты пей не напрягайся, тебе ещё рано волноваться. Молоко достал твой брат, потом спросишь у него где. А пока молчи. Всё хорошо. Самое страшное уже позади, скоро ты встанешь на ноги. Из азаронцев никто не пострадал, они поправились, и скажу тебе, очень даже счастливы. Ты справилась, моя девочка!», — ответила заботливая Тафу.

Мариэль была ещё очень слаба, исхудавшая и бледная. Черные круги легли у неё под глазами. Уже второй раз за все время её жизни в этом мире, Тафу вытаскивала её с того света, выхаживала, кормила её с ложечки как маленькую. Как и просил её Джон, хатка никого не пускала к Мариэль, останавливая на пороге уже не в первый раз рвущегося к ней Ункаса и в который раз повторяя ему мысленно, что к госпоже нельзя. Споря с начальником азаронских ястребов, Тафу не заметила проскользнувшую в комнату серую тень.

Мариэль почувствовала, как в её ладонь уткнулся мокрый нос. Она открыла глаза и встретилась с желтыми глазами волка. Легкая улыбка тронула её губы — «Спасибо, я рада, что с ним всё в порядке. Я знала, что Орланд не обидит моего сына. Продолжайте оставаться там. Ждите меня».

Волк так же бесшумно выскользнул, как и вошёл.

Мысли о сыне помогали ей выздоравливать быстрее и спустя несколько дней, она сама потребовала позвать Ункаса.

— Не надо пугаться моего вида, Ункас, у меня уже достаточно сил, чтобы выслушать вас. Ваше хмурое и озабоченное лицо настораживает меня, — обратилась она к начальнику азаронских ястребов.

— Нет, в Новом Азароне все в порядке. Люди сыты, одеты и довольны. Ваш брат …

И он все ей рассказал. О поездке Джона в Охию, об обозах с помощью и как его усиленно не пускали к ней.

— Сегодня я даже хотел отдать приказание своему отряду ворваться к вам силой, вы должны знать об этой ситуации с охийцами и вашим идейным братом.

После долгого размышления Мариэль, наконец, произнесла:

— Ясно, что Джон хотел как лучше, просто он ещё плохо знает азаронские законы. Я ещё поговорю с ним. Будьте готовы отправиться через несколько дней в Охию вместе со мной. Что вы говорили о королевских сокровищах?

— Они надежно спрятаны у правителя хатов.

— Отправьте за ними. Здесь им уже ничего не угрожает, придется взять часть золота и заплатить охийцам.

— Всё будет исполнено госпожа! — ответил удовлетворенный Ункас.

— «Тафу, Тафу, маленькая заговорщица!», — позвала Мариэль её в мыслях.

«Мы просто оберегали тебя, до поры до времени и твой брат оказался прав. Это того стоило!», — ответила хатка.

— Все равно завтра я обязательно поговорю с ним!

На следующий день Джон сам пришел к ней без приглашения, до него уже дошли слухи о её распоряжениях.

— Ну, начинай! Я готов выслушать все твои упрёки! — раздраженно проговорил он.

— Джонни, я не упрекать тебя собираюсь. Просто пойми, скоро азаронцы наедятся хлеба и поймут, что их независимость пустое слово, и они зависят от подачек охийцев, тех с кем недавно воевали, почувствуют себя жалким, обездоленным народцем. Это для себя я могу попросить Вааса о помощи, а люди начнут чувствовать себя униженными своей беспомощностью, такой уж у азаронцев менталитет. Голод заглушил их гордость и то временно. Законы Азарона не позволяют показывать никому свою уязвимость хоть в чём-то. Они всегда были гордым и независимым народом, я не хочу, чтобы люди потеряли уважение к себе. Мы заплатим охийцам, возьмем часть сокровищ Сиязары, хотя до этого их берегли как реликвию и не тратили, но сейчас мы обязаны немедленно рассчитаться с Охией, чтобы азаронцы были уверены, что это не милостыня, а честно приобретенный товар.

Джон непонимающе покачал головой и обреченно махнул на неё рукой.

— Делай что хочешь, тебя не переубедить! Я старался для всех! — сказал он явно сильно огорченный и направился к двери.

— Джон! — тихо позвала его Мариэль. — На самом деле это была классная идея. Спасибо тебе, что ты есть! — она улыбнулась ему любящими глазами.

— Интересно, кто у кого научился подлизываться, ты у Вуа или она у тебя? — обернулся уже смягчившийся и улыбающийся Джон.

Мариэль засмеялась, это был её брат, такой же, как всегда.

Прошло всего несколько дней, и как запланировала Мариэль, азаронские ястребы собрались в путь. Ункас отложил в кожаный мешочек достаточно золота, чтобы рассчитаться с охийцами. Мариэль тоже готовилась в дорогу.

«Тебе ещё рано пускаться в такой дальний путь. Ты слаба, а дорога утомительна», — уговаривала её Тафу.

— Ничего, я выдержу. Я чувствую, что со мной будет всё хорошо, не отговаривай меня, я всё равно поеду! — упрямо твердила Мариэль.

Проводив их за ворота крепости, Джон обернулся к Вуа.

— Нужно послать Ваасу сообщение. Предупредить его о её приезде. Так надо, Вуа. Ты поможешь мне?

Вуа понимающе усмехнулась, она уже хорошо ориентировалась в ситуации, которая сложилась между Мариэль и охийцами, конечно сама она была на стороне Мариэль, но ей трудно было отказать Джону. Она утвердительно ему кивнула и без особых усилий со своей стороны между её приближенными ладонями стали проскакивать электрические разряды. Вуа навела ладони на Джона как объектив фотоаппарата и по мере того, как он произносил свою речь, в её руках образовывался прозрачный, светящийся шар. Потом, дотронувшись к нему, Джон представил мысленно того, кому предназначалось это письмо и Вуа выпустила шар из рук, который тут же исчез. А через минуту первый лорд уже получил это сообщение.

Быстрая езда почти не утомляла её, наоборот ей хотелось мчаться на лошади ещё быстрее, не касаясь земли, как ветер, как вольные птицы, за которыми она так любила наблюдать. Мариэль решила, что дорога уже полностью исцелила её, хотя следы болезни ещё были видны на её лице, неестественная бледность и темные круги под глазами, но внутри себя она уже чувствовала прежнюю силу.

Азаронские ястребы, с развивающимися на ветру от быстрой езды плащами, подъехали к Охану во главе со своей королевой. Мариэль не знала, что её давно там ждут. Первый лорд собрал всех остальных лордов в зале совета. Ваас, после послания Джона хорошо подготовился к встрече с ней, хотя он уже знал, что от Мариэль можно ожидать чего угодно. Он вышел навстречу азаронцам и сдержано произнес:

— Я не имею ничего против тебя, Мариэль, твоего брата или ваших гонцов, но приводить на мои земли вооруженный отряд тебе не стоило.

— Это особый отряд ты же сам знаешь! Мы приехали с миром.

— Пока между нашими землями нет официального союза, азаронцы не могут находиться здесь в таком количестве вооруженные до зубов. В замок, они не войдут! Пусть остаются во дворе под присмотром моих людей. А вас, ваше величество, милости прошу в зал совета.

Мариэль, плохо скрывая своё раздражение, успокаивающе посмотрела на Ункаса и, прихватив золото, приняла приглашение Вааса войти внутрь.

— Значит, как хлебом их накормить, это великодушно, пожалуйста, а доверять ты им всё-таки не доверяешь? Что за игра, Ваас? — холодно спросила она его, идя рядом с ним по коридору.

— Что касается нас, здесь всё просто, а вот правила твоей игры нам абсолютно не ясны! — ответил он, распахивая перед ней двери.

Мариэль увидела сидящих в ожидании за круглым столом всех остальных лордов.

— Ну что ж, тем лучше, — сказала она немного удивленно. — Теперь я имею удовольствие видеть всех лордов Охии и рассчитаться со всеми по справедливости, за ваши обозы! — она развязала мешок и высыпала на стол кучу золотых монет.

Лорды молча взирали на неё. Только Орланд нервно усмехнулся и отвел глаза в сторону. Ваас шумно вздохнул и как можно спокойнее постарался ей ответить, хотя внутри у него бушевал огонь негодования.

— Тебе придётся собрать все до последней монеты обратно в свой мешок. Охии не нужно ваше золото!

— Азаронцы не могут принять это безвозмездно. Они не привыкли к подаяниям и готовы оплатить все до последнего зернышка. Вы же торгуете с другими народами, знаете законы, ты мне товар, я тебе золото. Иначе я никуда не уйду! — твердо проговорила она.

— Ха, кстати, отличный способ оставить азаронскую королеву здесь навсегда! — бросил, наконец, сердитый взгляд на неё Орланд.

Не обращая на него внимания, она снова обратилась к Ваасу:

— Попытайся хоть ты меня понять, Ваас, иначе нельзя, мы же не может постоянно зависеть от Охии. Люди станут негодовать. Почему вас это так обижает, я не понимаю?

— Нас обижает твой тон и твоё отношение к этому! Если бы ты спокойно во всем разобралась, ты бы поняла, что не о подачке шла речь, а об обмене, — ответил Ваас. — Мы хотели предложить Новому Азарону заключить с нами союз и если ты так хочешь, за обозы можешь расплатиться азаронскими кораблями, которые до сих пор стоят в нашей гавани. Золото нам не нужно, а вот корабли будут весьма кстати.

— И сколько вы хотите кораблей?

— Половину, как раз семь кораблей.

— Ну что же ты, Ваас, нужно было оценить всё в два раза дороже, посчитать дорогу, труд людей перегоняющих обозы и скот. Наверняка, гордые азаронцы заплатили бы любую цену! — с сарказмом проговорил седьмой лорд, высокомерно глядя на Мариэль.

— Хорошо, я согласна! — чувствуя себя немного сконфуженной ответила Мариэль, по-прежнему не реагируя на выпады Орланда, и стала ссыпать золото обратно.

— А как насчет союза между нашими землями? — удивленно спросил Ваас.

— Мне нужно подумать. Приезжай ко мне в Новый Азарон, там мы всё обсудим. Сейчас, я просто не готова так сазу ответить.

— Подумать?!! — воскликнул пораженный Ваас. — Почему бы не обсудить всё здесь и сейчас? Мы ответим на все вопросы, которые тебя интересуют!

— Вы же всё уже обсудили между собой, значит, лорды не против этого союза. Осталось обсудить некоторые нюансы между нами. Так или нет? — устало произнесла Мариэль, ей хотелось присесть или хотя бы опереться обо что-нибудь. Слабость снова овладела ею, мысли разбегались, и так тяжело стало на сердце от последнего взгляда Орланда.

— Тогда чего же мы здесь сидим, благородные господа? Сразу бы так и сказали, ваше величество, чтобы я остальные лорда проваливали! — седьмой лорд встал, со злостью отодвинув кресло и с силой захлопнул за собой дверь. За ним последовали все остальные, кроме первого лорда.

Мариэль села, положила руки на стол и опустила на них голову. Ваас подошел к ней и дотронулся до её плеча:

— Что с тобой, Мариэль, ты опять сама не своя?

— Не знаю, устала, слабость вернулась. Не знаю, как себя вести в его присутствии, я сама себя не узнаю. Как так получается?

— Не могу тебе даже подсказать. Я никогда не был в такой ситуации. Между вами как будто пробежала злая чёрная тень, и вы перестали понимать друг друга, ну совершено ни один из вас не хочет идти на уступки.

— А что касается союза между Охией и Новым Азароном, я конечно согласна. Мне бы хотелось заключить такой же официальный союз о взаимопомощи и открытых границах ещё с хатами и дивийцами.

— Ну, хаты тебе вообще как родные! Можно пригласить сюда же и представителей лесного народа и Див и тут же в Охане ты сможешь заключить союз с этими народами. Тебя хорошо знают как хаты, так и дивийцы, так что проблем не будет. Никто не станет долго думать, как ты только что здесь заявила перед лордами. Через месяц я устраиваю большой праздник, на нём мы с тобой скрепим наш договор печатями. Я официально приглашаю тебя и твою свиту.

— Значит, через месяц мы явимся! Честно говоря, я рада этому, рада, что все разрешилось так просто. Спасибо тебе за твое терпение, я действительно стала несносной в последнее время. Прости, если обидела тебя! Ты больше не сердишься за охоту?

— Уже нет! Но если бы ты мне попалась тогда на глаза, не знаю, чтобы я тебе наговорил! Я даже хотел перебить твоих волков от злости, благо, Орланд меня остановил! — засмеялся Ваас.

— Хорошо. Ну что ж мне пора возвращаться. Только с Орландом поговорю.

— Поспеши! Седьмой лорд в таком плохом настроении, что я не удивлюсь, если он уже на пути в Ихтар. — проговорил на прощанье Ваас.

Мариэль успела застать Орланда на конюшне. У его лошади слетела подкова и это его задержало.

— Орланд! Мне надо поговорить с тобой о сыне! — подошла она к нервно расхаживающему Орланду поближе.

— С моим сыном всё в порядке! — с вызовом ответил он и посмотрел на неё, гневные огоньки отплясывали на дне карих глаз. — И он даже ничуть не обеднел от нескольких обозов и стада овец для своей мамочки! Она у нас такая гордая, что готова платить за всё! За дружбу, за любовь, только почему-то не ответными чувствами, а золотом! Не беспокойся, я хорошо забочусь о Теодоре, у него есть всё необходимое, даже больше, даже то, чего у него не было в Новом Азароне!

— Да что ты! Может, тебе это всё-таки дорого обошлось? Тогда возьми это золото себе и отдай мне сына! — в не себя от злости она сунула ему в руки мешок.

От неожиданности Орланд опешил, он растерянно уставился на неё и выронил золото на землю. Потом, побагровев от ярости, резко схватил её за плечи:

— Я не узнаю тебя! Ведь это не ты говоришь! Та болезнь, которую ты взяла на себя с азаронцев, окончательно повредила твой разум?!!

Возле них мгновенно оказались азаронские ястребы, молниеносно обнажив свои мечи, угрожая Орланду. Он медленно отпустил её и разразился нервным хохотом:

— Забавно, Мариэль! Очень забавно! Ты ещё считаешься моей женой, а я уже не могу к тебе прикоснуться, рискуя быть казненным. Это по азаронским законам, да? — с трудом проговорил он. Затем так же резко он развернулся и вскочил на своего коня.

— Орланд! Я хочу забрать своего сына! — крикнула она ему вслед.

Седьмой лорд обернулся, не сбавляя, хода и лишь отрицательно покачал головой.

В Новый Азарон Мариэль вернулась почти в истерическом состоянии, за пять дней пути она не успокоилась, а только еще больше накрутила себя.

— Джон! Джон! О, боже мой, Джонни! Он не хочет отдавать мне Тео, а у меня не получается поговорить с ним нормально, мы стали разговаривать с Орландом на разных языках! — металась она по просторному залу главной башни.

— Вуа знает абсолютно все языки этого мира, если тебе нужен переводчик… — попробовал с юмором отнестись ко всему этому Джон.

— О, я в полном отчаянии, а он шутит! Ты понимаешь, он разозлился на меня ещё больше. Я ведь сама отдала ему сына, а теперь как же мне его вернуть обратно?!! Охийцы начнут прикрываться своими дурацкими законами. Даже Ваас не станет помогать мне.

— Так, стоп! Я понял, куда ты клонишь! Ты хочешь, чтобы я поехал к нему, так? Ты просишь меня поговорить с Орландом? Да мы же друг друга терпеть не можем! У нас с седьмым лордом патологическая несовместимость! — уже серьёзно произнес Джон.

— А ты попробуй! Ради меня! Пожалуйста, Джон! Пока я не натворила глупостей, о которых потом могу пожалеть!

— Это уже действительно веский аргумент. Ладно, я попытаюсь, но ничего не обещаю! — развел он руками, глядя на взволнованную сестру.

— Спасибо! Я знала, что могу положиться на тебя. Прямо сейчас и поезжай!

— А до утра нельзя отложить?

— Нет, нельзя! А то я поеду сама, а так буду сидеть и ждать тебя.

Джон только недоуменно переглянулся с Вуа и отправился седлать свою лошадь. На закате он одиноко выехал за ворота крепости и повернул на восток, в Охию. Джон ехал в Ихтар не спеша. Его не очень радовала перспектива тяжелого разговора с седьмым лордом, но он дал обещание сестре, хотя где-то в глубине души ему было жаль Орланда.

Тихим вечером восьмого дня он достиг ворот замка Ихтар. Слуги провели его к лорду, который был занят составлением каких-то важных бумаг. Орланд при виде такого гостя удивленно поднял брови.

— Что привело тебя так далеко в столь поздний час? Хотя да, я знаю, кто отправил тебя сюда!

— Подожди принимать угрожающий вид, Орланд! Давай поговорим как мужчина с мужчиной, спокойно и разумно.

— Давай уточним! Как мужчина с мужчиной или как мужчина с братом обожаемой сестры? Если ты будешь говорить как её брат, я знаю всё, что ты мне скажешь! Лучше не теряй времени, Джон! — заносчиво ответил лорд.

— Нет, я попытаюсь стать для вас бесстрастным судьей. Можно для начала увидеть своего племянника? — мирно проговорил Джон.

Подумав, Орланд отложил свои дела и провел его в комнату Тео. Служанка возилась с играющим малышом.

— Господин Орланд, он совсем не хочет ложиться спать! — произнесла она.

— Оставь нас, я сам уложу его спать! — отпустил он женщину и, улыбаясь, посмотрел на капризного малыша.

— Мариэль всегда напевала ему песенку, когда укладывала его спать, — сказал Джон, беря Тео на руки, но тот стал вырываться, и Джону пришлось опустить его на пол.

Малыш довольно резво дополз до дверей ведущих в соседнюю комнату. Его безрезультатные попытки открыть эту дверь, упираясь в неё маленькими ручонками, вызвали лишь громкий рёв. Орланд взял сына на руки и попытался его успокоить, но Тео всё время показывал пальчиком на дверь, повторяя — «мама, мама».

— Хорошо, хорошо, ты пойдешь туда! — Орланд открыл ему дверь и отпустил.

Седьмой лорд устало сел в кресло, подперев голову рукой.

— А что такого в этой комнате, что он туда так рвется? — поинтересовался Джон.

— Ты за этим приехал сюда?

Но Джон, движимый порывом огромного любопытства, подошел и распахнул настежь дверь. Теодор уже взобрался на широкую кровать и, улыбаясь, показывал ему пальчиком на стоящий у стены портрет. Джон не поверил своим глазам. На портрете была изображена Мариэль в полный рост.

— Скажешь кому-нибудь, убью! — раздался голос Орланда.

— Это же работа дивийского художника! Этот портрет был написан, когда мы были с Мариэль в Дивах.

— Да, верно, мне привезли его по моей просьбе. Это для Тео, чтобы он не забыл её! — раздраженно произнес Орланд, как бы оправдываясь перед Джоном.

— Ну да, ну да, конечно для Тео. — задумчиво проговорил тот.

— Теперь он сам уснёт, глядя на неё, можешь не переживать за Тео.

— Могу поспорить, что вы там вместе засыпаете, — осторожно сказал Джон.

— Да, я смотрю на неё и повторяю ей, как я её ненавижу! — уже повышая голос, проговорил седьмой лорд.

— Не ври, бесстрастный судья видит твои глаза!

— Может тогда бесстрастный судья объяснит мне, что случилось с женщиной, которую я любил?!!

— Женщина, которую ты любишь, — подчеркнул Джон. — Столкнулась с множеством трудностей, запуталась сама и запутала тебя, а потом вы сами стали запутываться в паутине своих взаимных обид, недоверия, сомнений, непонимания и гордыни. И каждый из вас закрылся в толстом коконе из этой паутины. Слова, которые идут у вас из сердца, застревают в липких сетях и эхом отражаются от оскорбленного самолюбия и искажаются до неузнаваемости.

— Но пришел Джон и спас нас. Это ты такой умный стал, посидев в яме?

— Да, там я действительно многое понял. И не надо перебивать меня, Орланд. Ты и сам понимаешь, что не я спасу вас, а вы сами должны разобраться во всём. Глупо! Так глупо терять столько драгоценных дней вашей жизни! Тратя их на бессмысленные обиды и сомнения. Сколько счастья безвозвратно утекло сквозь пальцы. За что вы наказываете себя? Мне так трудно понять вас. Просто вы не знаете цену этим драгоценным минутам и дням. Одумайтесь, разве вы не видите, что созданы друг для друга?!!

— Ты это скажи своей сестре. Она просто разлюбила меня! Большее счастье она нашла, получив своих азаронцев и наследство. Мариэль выбрала другой путь, путь великой азаронской королевы. Быть женой седьмого лорда, это же так скучно, здесь нет места её беззаветному героизму! — горько проговорил Орланд, с болью глядя в глаза Джона.

— А ты сам спрашивал у нее, в чём её счастье? Спрашивал без упрёков и обид? Нет, вот то-то и оно.

— А ты не спрашивал у неё, как она разговаривает со мной? Если она раздаст все свои обиды каждому своему азаронцу у неё ещё останется и на долю охийцев! Она не слышит меня и не хочет видеть! У меня кончается терпение! Благодаря её стараниям в прошлом, я до сих пор живой человек и хочу спокойно и счастливо жить, Джон!

— Орланд, ты сможешь счастливо жить без неё? — спокойно задал свой мудрый вопрос Джон.

Ещё долго они разговаривали и спорили друг с другом и, исчерпав все свои аргументы, мирно расстались.

А Мариэль не просто ждала Джона, она ждала его на границе своих земель. Уже целые сутки. После того как она прождала его две недели в городе, у нее лопнуло терпение, и Мариэль отправилась ему на встречу.

— Боже мой, Мариэль! Ты что установила здесь наблюдательный пост? — воскликнул Джон, неожиданно увидев сестру на дороге.

— Не остри, Джон! Ты так долго нарочно добирался? Я уже подумала, что мой брат вернется только к зиме! А вчера я почувствовала твоё приближение и поехала тебя встречать. У меня же терпение не железное, Джон! Ну?

— Прямо здесь? Посреди степи ты хочешь сразу всё узнать?

— Да! Я спать не могу, есть не могу, думаю об этом постоянно, а ты всё шутишь!

Джон перестал улыбаться, тяжело вздохнул, задумался ненадолго, а потом произнес:

— Ой, Мариэль. Всё так сложно. Только учти, это вы сами усложнили свою жизнь. Орланд настроен категорически, на его стороне и охийские законы. Он сказал, что ты можешь приехать и повидать сына. Может, ты лично поговоришь с ним? В таких вопросах за вас решать я не могу. Подожди, через две недели между охийцами и азаронцами будет подписан союз, и ты сможешь поехать в Ихтар со своим сопровождением, как положено.

— Тогда я поеду сама! Ещё сколько ждать! — возмутилась Мариэль.

— Две недели не такой уж и большой срок! Ну что скажут люди, азаронская королева носится галопом в одиночестве по охийским холмам.

— Сейчас это не важно, что скажут люди. Для своего же спокойствия я поеду в Ихтар прямо сейчас!

— Ты действительно сошла с ума …

— Я рада, что хоть в чём-то вы с Орландом единодушны!

Джон только беспомощно пожал плечами и покачал головой, глядя, как её конь пересек границу азаронских земель.

Мариэль добиралась до Ихтара намного быстрее, чем её брат. У неё не было желания тянуть время и часто останавливаться, но зато в большом количестве были настойчивость и упорство.

— Как часто из Нового Азарона к нам прибывают гости! А сегодня даже сама королева одарила меня такой честью, я право польщен! — встретил её Орланд издевательским тоном.

— Твой сарказм меня не задевает! Я хочу видеть Тео!

— Да ваше величество ещё и без охраны? Поразительно! А вдруг я случайно наступлю вам на ногу или ещё хуже запру в чулане, кто же спасет бедную королеву? — не унимался седьмой лорд.

— Именно то, что я стала королевой, мешает тебе жить? Я как-нибудь сама справлюсь, без азаронских ястребов. Ты пустишь меня в дом или нет?

— А в качестве кого ты переступишь этот порог?

— Орланд! В конце концов, я хочу к сыну! — она вплотную подошла к нему, взгляд темно-синих глаз был полон решимости.

Орланд отошел в сторону, пропуская её вперед. Мариэль не оборачиваясь, побежала прямо наверх, она безошибочно угадала, где находиться её сын.

— Теодор, радость моя! — Мариэль весело подхватила малыша на руки.

А тем временем слуга подошел к стоящему на первой ступеньке Орланду и тихо сказал:

— Мы всё исполнили, господин. Портрет спрятан.

— Хорошо, ступай, меня сегодня больше не отвлекать, — он поднялся следом за Мариэль, в свою комнату.

Тео обнимал Мариэль, радостно повторяя — «мама, мама».

— Молодец, ты не забыл меня! Мой Тео хорошо помнит маму! — проговорила она, тиская его.

— Да уж, не забыл, — тихим голосом сказал вошедший Орланд и громче добавил. — А ты я смотрю, ещё помнишь, как ориентироваться в замке!

— А можно мне побыть с сыном наедине? — посмотрела на него Мариэль.

— Вы не перестаёте меня удивлять, ваше величество! Я вообще то у себя дома, в нашей … прошу прощения в моей спальне, а вы как я понимаю гость и некрасиво указывать хозяину, где ему надо быть.

Ей ничего не оставалось, как терпеть его присутствие, она старалась не смотреть в его сторону. А Орланд спокойно наблюдал за ней сидя в кресле, как она играет с малышом, как подбрасывает его вверх и ловит визжащего Тео, как целует ему каждый пальчик, как нежно ерошит ему волосы.

— Вы избалуете мне сына, ваше величество! — с тем же сарказмом и ревностью в голосе произнес Орланд.

— Это и мой сын, чурбан бесчувственный. Больше даже мой чем твой, правда сынок? — ответила, не глядя на него Мариэль, продолжая обнимать сына.

— Интересно, думаешь, я позволю тебе в следующий раз увидеть его, после того как ты в его присутствии оскорбляешь меня, подрывая мой отцовский авторитет?

— Извини. — Она не выдержала и посмотрела на него. — Конечно, заметить, как ты меня оскорбляешь он ещё не может, слишком мал, чтобы понять твои изощренные шутки.

Затем Мариэль долго носила спящего сына на руках, не желая с ним расставаться. Он сладко уснул под свою любимую песенку, которую она напевала ему в полголоса. В конце концов, она отнесла его в детскую и положила сына в кроватку. Присев рядышком, она смотрела на малыша с замирающим сердцем. Ей пора было возвращаться в Новый Азарон, но возвращаться без сына ей так не хотелось. Орланд тоже тихо стоял у окна. Седьмой лорд смотрел на освещенные бледным светом Луны окружающие его замок леса. Им так много хотелось сказать друг другу, но стена между ними была такая высокая и прочная.

— Орланд, прошу тебя, позволь мне забрать сына, — первой прошептала Мариэль.

— Нет, не могу. Он мой сын, мой законный наследник и он останется здесь в Ихтаре, его воспитают настоящим охийским лордом, — услышала она его тихий, но твердый шепот.

— Но Орланд, ты же знаешь, как тяжело расти без матери. Ты сам вырос без родителей, пока Тео маленький ему нужна ласка матери, ведь он тоскует за мной.

— А ещё у меня не было отца. Ты думаешь, раз у него будешь ты, отец ему уже не нужен? Не будь эгоисткой, Мариэль.

— Когда я привезла его сюда, то сказала тебе сразу, что это всего лишь на время эпидемии.

— А я хотел забрать его ещё в Новом Азароне, но обещал подумать. А когда ты привезла сына, я уже всё решил. Он останется здесь. Я не кукла, Мариэль, со мной не надо играть! Я повелитель этих земель, седьмой лорд Охии, хозяин Ихтара и я не буду довольствоваться редкими встречами со своим сыном! Я мужчина, охийский воин и слово моё твердо. Хотя я и вырос без родителей, но меня научили уважать законы моих предков. Раз ты уже не живешь со мной, у тебя нет права на сына, я и так иду тебе на уступки, позволяя видеть его. Ты уже не хозяйка здесь, хоть официально ещё считаешься ею.

— Но Тео это всё что у меня есть, самое дорогое для меня! — умоляюще произнесла она.

— Представь себе и для меня тоже. Мой сын всё, что у меня есть в этой жизни, — его большие печальные глаза посмотрели в её сторону.

— Я не смогу без него! — горько прошептала Мариэль, не отводя глаз.

— Сможешь, у тебя не будет времени на него, ты ведь должна спасать азаронцев, каждый день по несколько раз. У тебя есть твой Азарон, ты выбрала его, так что не Тео самое дорогое для тебя, — он произнес эти слова как-то особенно жестко.

— Орланд, ну почему ты не хочешь понять меня? Почему ты делаешь мне больно?!!

— Я хочу задать тебе те же вопросы. И не умоляй. Тео останется со мной.

Мариэль поднялась, взглянув в последний раз на сына, она вышла. Она не плакала, зато рыдало её сердце, громко и отчаянно рыдало. Орланд схватил её за руку, даже через ткань платья, она почувствовала жар его ладони.

— Ты можешь остаться! — его голос дрогнул.

— Нет, я не боюсь ездить по ночам, уже не боюсь …

— Я имел в виду не на ночь, а насовсем. Ты можешь остаться здесь со мной и нашим сыном. Неужели, жизнь в Новом Азароне тебе дороже нашей семьи? — в его глазах было столько боли и надежды, — Но выбрать ты должна сейчас, у тебя было достаточно времени подумать.

Ей показалось, что в этот момент душевная боль разорвет её сердце. Её тело наполнилось страшным холодом от груза тяжелой ноши, от трудного выбора который ей предстояло сделать. Так страшно, тяжело и больно было отказаться от мужчины её жизни и собственного сына, которых она любила больше всех на свете! Но она также прекрасно понимала, что азаронцев пока нельзя было оставлять, не сейчас. Дрожащими губами она произнесла:

— Я не могу не вернуться туда, мне ещё нужно столько сделать для них, пока что я нужна им больше чем вам. Ты не имеешь права заставлять меня делать такой тяжелый выбор.

— Мне ясен твой ответ. Ты никогда не сможешь их оставить. Свой выбор ты сделала уже давно, — его руки безвольно опустились, чужим голосом он произнес. — Иди и прощай!

На подкашивающихся ногах она вывела коня за ворота Ихтара и, не выдержав, опустилась на землю в дорожную пыль. Волчья стая подошла к ней, Вук слизывал с её лица скатывающиеся солёные слёзы. Остальные, чувствуя её состояние, протяжно завыли. Ей хотелось выть вместе с ними, мир сейчас для неё потерял яркие краски.

Всю дорогу назад перед ней стояло лицо Орланда, теплый взгляд его глаз, сменившийся в конце на отрешенный, и чужой его голос.