Чёрный алтарь

Глава 17

В самом начале весны, когда Охия стряхнула с себя зимние оковы, и Ваас собрал совет лордов — ему доставили послание из Нового Азарона. Стоя, в коридоре он удивлённо развернул свиток и прочитал, потом медленно с недоумением свернул его обратно и остановился в нерешительности. Нил заметил странное состояние старшего брата и подошел к нему, продолжая улыбаться после разговора с друзьями:

— Ваас, такое впечатление как будто тебя из-за угла с ног до головы окатили ледяной водой! В чём дело? — спросил он.

Ваас неспеша, без слов протянул ему послание. Нил пробежал глазами по письму, сначала один раз, потом второй. На его красивое лицо легла мрачная тень, он в растерянности провел рукой по волосам.

— Если сделать не сложный расчет, получается, что это не ребёнок Орланда. Прошел ровно год с того момента как мы в последний раз видели её. Затем Орланд уплыл, а Мариэль от кого-то родила сына! От этого азаронского военачальника?!! — воскликнул он.

— Не знаю, что с ней творится! Сначала она приказывает своим воинам, охраняющим их границы никого из охийцев не пропускать, они передали, что их госпожа никого из Охии не хочет видеть! Теперь она посылает гонца и пишет что скучает, да ещё и делится со мной такой сомнительной радостью! Это определенно не сын седьмого лорда, гонец добирался до нас от силы неделю и Орланда точно не было в то время, когда можно было зачать этого ребёнка. Что она себе позволяет? Ведь она всё ещё его жена!!! Он не снесёт такого позора! — проговорил первый лорд, приходя в бешенство.

— Не будем ему говорить об этом! Скроем! Сделаем вид, будто ничего не произошло! — предложил расстроенный Нил.

— Нет, брат! Я не могу! Я должен сказать ему об этом, но не при всех, позови его!

Орланд появился через пять минут в сопровождении Нила, а Ваас всё стоял на том же месте как оглушенный. Он всё так же, не говоря ни слова, протянул послание Орланду. Седьмой лорд, чувствуя неладное, выхватил из его рук письмо и прочёл. Он замер, застыл как каменное изваяние. Затем его руки медленно опустились и выронили письмо, как будто груз этого послания был невыносимо тяжелым даже физически. Орланд прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Ваас и Нил никогда не видели его таким, они ошеломлённо смотрели на него и не находили слов, наблюдая как терзается и болит его душа. Когда Орланд открыл глаза, у него был вид живого мертвеца. Он отрицательно покачал головой на их попытку что-то сказать и, спотыкаясь, вышел на улицу.

— Вот что делает любовь! Такой человек как Орланд оказался совершенно разбитым! — проговорил, наконец, Ваас.

— Я даже не представлял себе, что он так любил её и до сих пор любит! Мариэль всё разрушила! Я не могу поверить, что она способна на такое! — закончил мысли брата вслух Нил.

Середина весны выдалась на редкость теплой. Мариэль каждый день по долгу гуляла с сыном на свежем воздухе. Всё больше и больше Теодор становился похожим на Орланда, внешне он был просто его копией, а также черты характера, жесты, мимика её малыша всё напоминала ей о муже. Даже то, как её сын смотрел на неё любящими глазами, и в этом она чувствовала взгляд Орланда. Тео обожал свою мать. Когда ему надоедало играть или он только что просыпался, малыш тянул к ней свои ручки, очаровательно улыбался и повторял один и тот же слог пока она не возьмет его на руки — «ма-ма-ма-ма-ма». Мариэль сдавалась и Тео хохоча, обнимал её за шею с видом победителя. А она больше не представляла себе жизни без него, без своего сына, этого удивительного создания в котором соединилась её частичка и частичка Орланда. Правда, иногда ей становилось так жаль седьмого лорда, что он не может испытывать той радости, которую испытывала она, глядя на сына — «Он сам так решил! Сам не захотел узнать о нём. Сам вычеркнул меня из своей жизни, значит, сам себя и наказал», — успокаивала она себя — «Уже год я не видела его, а брата полтора. И даже не представляю, увижу ли я их снова. Скоро мой день рождения, неужели Джон снова так и не появится? Ведь хаты обещали мне, что поищут его! Хаты … Я совершенно их не слышу, я совсем не ощущаю свою силу, не слышу голоса трав. Неужели я потеряла свой дар?»

Мариэль бродила в тени деревьев. Тео играл сидя в траве вместе с Сивиллом. Вот уже третий день ей на глаза попадался один азаронец, мужчина, стоя в стороне, подавал ей странные знаки руками, но подходить боялся. В конце концов, она не выдержала и всё-таки подошла к нему сама, только заговорив с ним, Мариэль поняла, что азаронец немой. Она старалась понять его жесты, но единственное что можно было понять это то, что он боится кого-то ужасного. Внезапно немой насторожился, развернулся и бросился бежать, оставляя Мариэль только разводить руками. Она вздохнула и вернулась к детям, Сивилл с любопытством взглянул на неё и спросил:

— Вы познакомились с Рамсом?

— Познакомилась, если это можно это так назвать. Что это за человек, Сивилл?

— Я всегда помнил его немым, но мой брат как-то сказал мне, что ему вырвал язык сам наместник, а за что не знаю. Вообще-то он всегда был спокойным, трудолюбивым. Он стал плотником во время нашего скитания, а теперь на него что-то нашло, Рамс стал похож на безумца. Вы хоть что-то поняли из того, что он мычал?

— Не знаю, дорогой, не знаю, — ответила она задумчиво.

Её продолжали мучить эти странные терзания, которые не имели названий и объяснений, ещё тоска по близким и переживание за судьбы азаронцев. Они все очень тяжело пережили зиму, катастрофически не хватало продуктов и вещей. Приходилось, есть в основном одно мясо, добываемое охотой, людям хотелось молока и хлеба. Итан не давал никаких определённых ответов, казалось, он сам чего-то ждал от неё. Вот и теперь он показался на горизонте, ступая уверенно и неторопливо. Всё в его виде говорило «контроль, постоянный контроль над всем».

— Итан! Я рада, что вы не прислали охрану, а только лично явились всё проверить. Мы с детьми гуляем, наслаждаемся теплым солнцем, зеленой травой, первыми ягодами в лесу, запахами цветущих степей. Наши земли хорошо охраняются. Что здесь может со мной произойти? Занимайтесь лучше другими делами! — нетерпеливо проговорила Мариэль.

Он не говоря ни слова, оглядел всё вокруг, развернулся и отправился обратно, оставляя за собой помятый след на траве. Мариэль проводила его глазами, пока он не скрылся за крепостной стеной, а потом посмотрела на смятый под его ногами ковыль. Движимая необъяснимым порывом, она склонилась над травой, сосредоточилась, сливаясь с энергией растения, прошептала:

«Волнует ветер степной ковыль,

Шепчут травы земную быль.

Дайте мне ответ о том, кто оставил на вас след!»

Она закрыла глаза, прислушалась и услышала совсем легкий шепот, но вполне ясный ответ:

«Лжец, лжец, опасный жестокий человек. Берегись! Жди беды! Спасайся!»

Мариэль содрогнулась, она не могла ошибиться, она услышала то, что услышала. Опустившись на траву, она задумалась и еле слышно прошептала слова, которые снились ей каждую ночь: «Уэстано, амора, заграти, туче дема, туче морок». У неё закружилась голова, и пелена стала спадать с её окутанного туманом разума, какое-то смутное осознание ситуации стало проступать наружу. Получалось, что сила не оставила её и она по-прежнему могла слышать растения, её дар снова проснулся. Теодор заплакал и Сивилл принес его к матери. Мариэль взяла сына на руки. Сивилл уселся рядом с ней, и она крепко обняла их обоих.

— Сивилл, ты единственный их всех азаронцев, с кем я могу откровенно поговорить. Пусть ты ещё мал, но у тебя отличная память и острый ум. Вспомни, может, ты слышал, что-то необычное или может, быть видел что-то? Когда вы плавали по океану или высаживались на остров Драконов, как Итан относился к Пилатиону?

Мальчик задумался, а потом внимательно посмотрел на Мариэль и тихо произнес:

— Я помню, что люди всегда боялись ван Мида, особенно взрослые. Мне страшно смотреть ему в глаза, поэтому я избегаю его. Однажды, это было на острове, я спрятался в пещере за большие камни и слышал, как ван Мид очень зло разговаривал с Пилатионом, он кричал на него и приказывал, не помню уже что. А потом я слегка высунулся и увидел, как Пилатион стоит перед Итаном на коленях, с таким несчастным видом, лицо у ван Мида было такое страшное, что я с перепугу снова прижался к камням и сидел там, пока они не ушли. Тогда я не стал никому об этот рассказывать. А ещё я помню такое, что всегда хотел забыть и никогда об этом не вспоминать! — Сивилл задрожал и ещё сильнее прижался к Мариэль. — Как-то ночью, я проснулся от сильной жажды, тогда мы плыли на кораблях, воду выдавали каплями. Я захотел пробраться к бочке и тайком напиться. В то время у нас от болезней умерло много людей, особенно маленьких детей. Их трупы сложили на верхней палубе, мы думали их похоронят в океане. Очень тихо я подползал к бочкам с водой, как вдруг на палубу поднялось несколько воинов вместе с Пилатионом, он сказал, что наместник приказывает скормить трупы драконам. Тогда на каждом корабле находилось по одному дракону, их держали на носу судна. Драконы хорошо видят и днём и ночью, у них отличный слух. Пилатион свистнул очень громко и в ночной тишине послышался шум драконьих крыльев. Воины бросали им с палубы трупы несчастных азаронцев, и драконы хватали их на лету, заглатывая целиком! — закончил свой рассказ Сивилл, побелев от волнения.

— Успокойся, родной, ты пережил такие кошмары, но они скоро закончатся. Я тебе это обещаю! — Мариэль и сама не могла успокоиться от жутких подозрений. — Скажи, Пилатион так и сказал, «наместник приказал»? Ты точно помнишь?

— Да, точно! Я ещё подумал, что он говорит о себе так, будто его там нет, и он это не он. А совсем недавно я видел, как ван Мид заносил в свои комнаты черный мешок и в нём, что-то светилось. Мы играли с другими ребятами в прятки, и я как раз спрятался неподалёку от входа в его комнату в большой корзине. В щёлку я наблюдал за Итаном, он постоянно озирался по сторонам, а потом сказал стражнику: «Если заметите ещё одно, вы знаете что надо делать. Никто ничего не должен видеть!».

— Ясно, ты мне очень помог Сивилл. Только никому не рассказывай о нашем разговоре. Возможно, у меня скоро будет для тебя очень важное поручение. А теперь нам нужно возвращаться! — сказала Мариэль, решительно поднимаясь с земли.

Остаток дня она провела у себя в комнате, расхаживая из угла в угол с Тео на руках. Она думала, анализировала, вспоминала все слова и поступки ван Мида за последнее время.

Он как обычно заглянул к ней перед сном. Мариэль постаралась быть с ним приветливой и с интересом выслушала все его планы и предложения на завтрашний день, затем, усиленно зевая, она, постаралась выпроводить ван Мида.

— Я так устала сегодня, Итан, мы с Тео будем ложиться спать! До завтра!

— Ах да, совсем вылетело из головы! Сегодня вечером у нас произошел несчастный случай. Со стены упал и убился один плотник, может вы его знали, это немой Рамс. Бедняга оступился и ему не повезло. Вот, теперь всё. Спокойной ночи, госпожа! Если бы вы не носили своего сына постоянно на руках, думаю, вы бы уставали меньше.

Мариэль не обратила внимания на его последнюю фразу, делать ей замечания по поводу воспитания ребенка уже вошло у него в привычку, но её насторожила новость о смерти Рамса. Она подождала, пока за Итаном закроется дверь, и смолкнут его удаляющиеся шаги. Мариэль снова прошептала те слова из своего сна, они каким-то образом действовали на трезвый ход мыслей «уэстано, амора, заграти, туче демо, туче морок», как будто пробуждая от гипнотического, аморфного состояния.

«Гипноз! Боже мой, вот в чем его сила! Он управляет людьми с помощью гипноза! Его глаза, такой странный взгляд, Итан обладает этим страшным даром, страшным потому что его дар служит злу. Он обманул меня! Провел как последнюю дуру! Там на поле сражения, пал не настоящий Пилатион. Настоящий наместник Азарона всё это время находился у меня под носом, вынашивая свои коварные планы. Что же он задумал? Почему не убил меня сразу? Я добровольно стала его пленницей. Всё его внимание и забота — сплошная фальшь! На самом деле он должен был знать о каждом моём шаге. Что мне теперь делать?!! Совершенно очевидно, что это он убил бедного Рамса, который как-то вышел из-под его контроля и пытался мне открыть глаза, немой не падал со стены, его оттуда сбросили. Я в опасности, мой сын в опасности! Каждый день я ходила по лезвию бритвы и ничего не замечала, погруженная в себя. Мои единственные союзники, это десятилетний мальчик и верный конь. Сбежать? Не выйдет! Оставаться? Рисковать я не могу из-за Тео. Выход, Мариэль, ищи выход!», — она не находила себе места от своего ужасного открытия и своих малых шансах на успех.

Нет, заснуть Мариэль не смогла. Мысленно она перебирала все возможные варианты, но любой из них был страшно рискован, а делать было что-то нужно и немедленно.

Теперь она сама стала следить за лже Итаном. Дождавшись, когда он отправится в город, она как опытный шпион, рискнула и отправилась осмотреть его спальню. Но ван Мид тоже был на чеку, оказалось, он заранее обезопасил себя от таких возможностей посягательства на его тайны, возле его комнат караулил внушительного вида стражник. Мариэль напустила на себя грозный вид и гордо и решительно подошла к азаронскому воину.

— Послушай меня, страж! Если сейчас же в мои апартаменты не принесут горячую воду, я сильно, очень сильно рассержусь! И тогда берегись! — проговорила она повелительным тоном.

— Но госпожа, ведь не я отвечаю за это! — пролепетал громила.

— А мне всё равно! Пойди и немедленно разберись! Я жду и терпение моё на исходе! — сверкнула Мариэль глазами и высокомерно подняла брови.

Стражник колебался, а потом, видимо решив, что оставаться с королевой ещё хуже, чем отлучиться на несколько минут со своего поста и он бегом бросился вниз. А Мариэль шмыгнула в комнату, стараясь не задевать предметов, чтобы Итан ничего не мог заподозрить. Она принялась разыскивать тот таинственный черный мешок, который заметил Сивилл. И она его нашла, в самом углу, под кроватью, прикрытый ворохом шкур. Мешок был легкий, но, тем не менее, в нем что-то было. Он был связан таким количеством сложных узлов, а на их распутывание времени у неё не было, ей пришлось своим кинжалом с большим трудом прорезать в мешке маленькую дырочку: «Из чего же он сделан? В первый раз вижу такой прочный материал, даже острое лезвие его не берет!».

Мариэль присмотрелась. Сомнений не было — это были послания из Див! В этом странном мешке Итан прятал дивийские письма: «Послания от Джона! Он скрыл их от меня! Зачем? Самое обидное, что сейчас я не могу их взять, если он заметит тогда всё. Ну, держись змей Пилатион или ван Мид, один чёрт, теперь сомнений у меня нет и выбирать мне не приходится, твоё время подходит к концу», — с нарастающей злостью подумала она.

Мариэль быстренько старательно сложила всё на место, и пока стражник не вернулся, бегом помчалась к себе. Только она успела добежать и взять Тео на руки, как в её комнату вошло несколько человек, неся купальню с горячей водой.

— Наконец-то! Почему я так долго должна ждать, чтобы искупать сына?!! — воскликнула она возмущенно, переводя дух. Мариэль, глядя на торопливо удаляющихся, виновато-испуганых слуг закрыла глаза, усмехнулась и покачала головой. Но Теодора всё равно пришлось искупать, чтобы не вызвать лишних подозрений. А сердце всё время бешено колотилось, и в мозгу крутилась только одна мысль — «выстоять и победить!».

«Как ни крути, я не смогу одна его одолеть. Надо звать на помощь охийцев!» — окончательно решила она. Через несколько часов Мариэль, как ни в чем, ни бывало, отправилась на прогулку с Сивиллом и с сыном на своё любимое место. Туда, где ван Мид не мог подойти незамеченным. Внешне она была спокойна. Недремлющий взгляд Итана провел её за ворота крепости.

— Сивилл! — проговорила на охийском Мариэль, опускаясь в траву на лужайке, — Мой хороший мальчик. Ты можешь выполнить одно поручение для меня и спасти всех нас?

— Любое поручение. моя госпожа! — так же живо на охийском ответил Сивилл.

— Это очень трудное и опасное задание! Не для ребенка! Я не должна рисковать тобой, но кроме тебя мне больше некого попросить. Мы все в большой беде! Все. И азаронцы, и я, и Тео. На самом деле наместник жив. Это ван Мид. На долгое объяснение у нас нет времени. Ты должен взять Грома, но не седлай его. Сможешь без седла быстро скакать? — сказала она, обеспокоено вглядываясь в его голубые, ставшие не по детски серьёзные глаза. Мальчик утвердительно кивнул. Мариэль продолжила, поглядывая на крепостные ворота.

— Если спросят, скажешь, что госпожа попросила тебя покататься, чтобы размять коня, ну как обычно. Скачи в сторону Охии! Гром знает дорогу. Тебе нужно попасть к первому лорду Ваасу. Остерегайся погони, будь осторожен. Чтобы воины тебя не заподозрили, сделай вид, что лошадь понесла. Скачи изо всей силы, только держись покрепче! Ты моя надежда! Не дай себя убить, я буду молиться за тебя, Сивилл. Передай Ваасу вот это! — Мариэль сняла свой талисман, который ей когда-то подарила Ио, — передашь ему, он поймёт. Ещё скажи ему, что если он не может помочь азаронцам как правитель Охии, пусть поможет мне и моему сыну как названый брат, ведь когда-то он поклялся оберегать меня. Скажи, что я в большой беде, он мне нужен, он и его люди, только немедленно. Не знаю, что произойдет здесь, пока ты будешь добираться туда и обратно. Я буду сдерживаться, если Пилатион не начнет первым. Иди! Надень амулет себе на шею и не потеряй! Пусть небо хранит тебя! — она крепко обняла его на прощание, шепча про себя охранные слова для этого маленького смелого азаронца.

Сивилл бесстрашно улыбнулся. Для юного азаронца лучшего приключения и придумать было нельзя! Его распирало от гордости, что в его руках была судьба его народа. Он прекрасно справлялся, прогуливаясь по землям Нового Азарона. Стражники, контролирующие границы их территории, не очень удивились, увидев его на коне их госпожи. Раньше он часто катался верхом, и они к этому привыкли. Сивилл пустился вскачь резко, неожиданно. Воины ван Мида и рта не успели раскрыть, как Гром уже мчался по землям Охии.

Закалённый в трудных походах мальчуган, да ещё и награжденный такой ответственной миссией, скакал почти без отдыха и сна. Гром чуял дорогу в родные места, он уносил Сивилла всё дальше и дальше. Там где гонец скакал бы неделю, мальчик сумел добраться за пять дней. Изнемогая от голода и усталости, он увидел белую башню Охана, замок лорда Вааса.

Первый лорд готовился к очередному событию, вернее к двум. К охоте и к приёму дивийцев. Обсуждение с лордами затянулось, каждый высказывал своё мнение, и никто не хотел принимать единое решение. Ваас должен был высказать своё окончательное, решающее слово:

— Ну что ж, я вас всех внимательно выслушал. Торговые пути по суше конечно безопасней, но и намного длиннее. Дивы надеются на наш положительный ответ. Нам надо развивать морские торговые пути, это будет выгодно и нам и Элии, так будет уходить намного меньше времени, чтобы добраться до Порталиса. Нам нужно построить ещё несколько кораблей. Конечно, можно было …

— Ваас! — в зал ворвался взволнованный Нил. — Я прерываю вас по важной причине. К нам явился гонец от азаронцев. Это маленький мальчик.

— Мальчик? Пусть подождет, я скоро закончу, — небрежно бросил первый лорд, всё ещё испытывая горечь при упоминании об азаронцах.

— Нет, он сказал, что это очень срочно! Он скакал без отдыха пять дней, никакая лошадь бы этого не выдержала. Никакая кроме Грома! Мальчишка примчался на Громе, без седла, он еле держится на ногах! — настаивал Нил. Он покосился на Орланда, при упоминании о Громе тот как-то неестественно напрягся.

— Давай его сюда! — сказал Ваас и нахмурился, — Что-то оттуда к нам приходят только плохие новости!

В зал вошел измученный, но с любопытством оглядывающийся по сторонам Сивилл.

— Ты знаешь охийский? — проговорил строго Ваас.

— А вы тот самый первый лорд? — смело взглянул на него мальчик. — Да, я знаю ваш язык. Госпожа Мариэль научила меня, она разговаривает на нём со своим сыном. Она прислала меня к вам и попросила передать вот это! — Сивилл снял с шеи амулет и положил на стол перед лордами.

Орланд встал. Он сразу же узнал эту вещь.

— Она никогда не снимала его, — медленно проговорил он.

— Госпожа Мариэль сказала, что вы поймете, — продолжил Сивилл, обращаясь к Ваасу. — Она и её сын в большой беде! Если вы не захотите прийти на помощь к азаронцам как правитель Охии, то вспомните, что когда-то назвались её братом. Придите на помощь как брат! Это очень срочно!

— Я ничего не забываю! А вот Мариэль забыла все! — грозно ответил Ваас. — Почему же азаронцев, её и своего сына не защитит этот ван Мид, великий военачальник?!!

Сивилл удивлённо поднял брови:

— Теодор не его сын, господин Ваас! Я давно не ребёнок и кое-что понимаю в этом. Тео сейчас пол года и он родился через семь месяцев после последней битвы между нашими и вашими воинами. И он очень похож, просто вылитая копия этого господина! — и Сивилл указал на Орланда.

Тот опешил и снова сел.

— Что ты сказал? — хрипло переспросил седьмой лорд.

— О да, теперь я даже не сомневаюсь, что его отец это вы, он даже хмуриться точно также как и вы! — ответил мальчик Орланду, а затем снова обратился к Ваасу.

— Госпожа Мариэль просила вас не медлить, ей грозит гибель и маленькому Тео тоже. Наместник жив — это ван Мид, а на самом деле он и есть Пилатион, он всех обхитрил. Его предок уже однажды убил наследницу Сиязары, я боюсь за нашу королеву.

— Я ничего не понимаю! Почему у неё всегда всё так запутано?!! — возмущённо ударил кулаком по столу Ваас. — Нил ты куда?!!

— Сначала её надо спасти, а разбираться будем потом! Я никогда не верил в то, что случилось, она не такая, она не изменилась. Вы с Орландом всегда плохо понимаете, когда дело касается вашей чести. Я подымаю своих людей, мы отправляемся в Новый Азарон! — быстро проговорил Нил, покидая зал.

— Он прав, Ваас. Я хочу её увидеть и добиться объяснений! — сказал Орланд, направляясь следом за Нилом.

— Позаботьтесь об этом юном гонце! — обратился Ваас к слуге. — Я отправляюсь туда же, нельзя оставлять их одних. Трубите сборы моим воинам!

— Можно я поеду с вами? — догнал Орланда, Сивилл.

— Нет, ты должен остаться и Гром тоже пока побудет здесь, он хоть и самый быстрый конь в Охии, но на обратный путь у него не хватит сил! — ответил седьмой лорд.

Как бы в ответ на его слова, Гром несколько раз встал на дыбы, дико заржал и бросился прочь в ту сторону, откуда он примчался.

— Он чувствует беду! В Новый Азарон пришла смерть! — крикнул Орланд Нилу, вскакивая в седло.

Охийские всадники неслись быстро, но едва поспевали за летящим как ветер Громом.

В Новом Азароне действительно ходила смерть — её олицетворял собой ван Мид. Он бесцеремонно ворвался к Мариэль.

— Где мальчишка? Он прорвался на земли Охии, зачем? — проговорил ван Мид с искаженным яростью лицом.

— А почему вы на меня так кричите, Итан? Вы забыли, с кем разговариваете? Бедный мальчик, я сама очень переживаю за него, он так просил меня, чтобы я разрешила ему покататься, а Гром он же с норовом, — ответила печально Мариэль, прикидываясь наивной дурёхой.

Хотя ей так хотелось выплеснуть ему в лицо всё своё негодование, разбить в пух и прах его власть над её народом, свершить над ним справедливое наказание. Но Мариэль продолжала сочинять ему свои басни, только чтобы выиграть время, она верила, что Ваас приведёт своих людей. Ей хорошо было видно как наружу, из-под треснувшей маски ван Мида проступают его истинные чувства и намерения. Его била гневная дрожь, он уже терял контроль над собой, учтивое выражение сменялось уродливой гримасой злости.

— То же самое вы говорили мне неделю назад, а он так и не вернулся, — прошипел он.

— Так поищите его! Конь мог вернуться в Охию, а несчастный мальчик, возможно, лежит где-нибудь со сломанной шеей! — проговорила Мариэль и прикусила себе язык на всякий случай, но она была уверена на все сто процентов, что Сивилл жив, так подсказывала ей её сила.

— И поищем, а ещё… — он вышел недоговорив.

«Всё, дальше тянуть невозможно!», — проговорила сама себе Мариэль через несколько дней. Она привязала Тео полотенцем к своему животу и поспешила в город, пока ван Мид отправился на западную границу их земель, к скалам.

— Собирайте всех до единого у главной башни! Пусть азаронцы бросят все свои дела и немедленно соберутся! — приказала она оставшимся воинам. Те привыкшие получать приказания только от ван Мида, топтались в нерешительности.

— Вы больше не подчиняетесь вашему военачальнику, Итану ван Миду! Слушайте меня! Уэстано, амора, заграти, туче дема, туче морок! Стряхните с себя эти оковы! — проговорила она в глаза удивлённым стражникам. И это подействовало! В их глазах появился живой блеск, которого раньше Мариэль не замечала, воины как будто встрепенулись и стали созвать людей. Через время, огромная площадь заполнилась азаронцами. Мариэль вышла на балкон главной башни, чтобы все её видели и слышали, она набрала побольше воздуха и выкрикнула:

— Азаронцы! Вы знаете, что дух Сиязары всегда управлял вами и защищал вас! Азарон процветал пока вы, ваши отцы и деды не предали наследницу. Теперь вы здесь и дух Сиязары говорит с вами через меня, теперь мой долг защищать вас и править вашим народом. Не повторяйте ваших ошибок, а повторяйте лучше за мной! Уэстано! Амора! Заграти! Туче дема! Туче морок!

Люди принялись повторять за ней. Сначала несмело, а затем всё дружнее и дружнее, громче и громче, не один, а несколько раз.

— Не пугайтесь своим необычным ощущениям, ван Мид околдовал ваш разум, контролировал вашу волю, а теперь вы освободились от него. Теперь вы можете смело сказать, что ван Мид — он же Пилатион, он и есть настоящий наместник Азарона, не так ли? Вы боялись его, хуже смерти было его зло, он поработил ваш великий народ, и вы это всё, что осталось от Азарона. Хотите ли вы защититься от него? Хотите защитить свою землю, чтобы жить в мире и радости? — проговорила Мариэль, наклонившись с балкона и вглядываясь в каждое обращенное к ней лицо.

— Да, хотим! Мы хотим жить спокойно! Ради наших детей! Защитимся! — стали выкрикивать азаронцы.

Мариэль спустилась к ним и уверенно произнесла:

— Тогда беритесь снова за оружие! Заприте ворота!

Она посмотрела на воинов, на тех, кто и не складывал это оружие. Её взгляд остановился на одном стражнике, вызывающем доверие.

— Как твоё имя?

— Азур, ваше величество!

— Как долго ты был воином?

— Вы хотите узнать, как долго я держу в руках меч? С детства, каждый азаронский мужчина владеет оружием и повоевал я достаточно, — с гордостью ответил Азур.

— В таком случае, доверяя твоему опыту, я поручаю командовать обороной тебе, Азур. Наместник так просто не задастся, он скоро вернётся и попытается любыми силами вернуть свою прежнюю власть.

Ночью на удивление было тихо. Азаронцы выставили кругом свои посты и напряженно ожидали нападения ван Мида и его людей.

Мариэль уложив сына спать, отправилась в комнату наместника забрать то, что принадлежало ей, теперь она могла открыть мешок. Как только ей удалось всё-таки проделать в нём достаточную дыру, послания выплыли на волю. Некоторые из них исчезли сразу, а два остались парить перед ней. Она взяла первое попавшееся двумя руками и вгляделась. Появилось такое родное улыбающееся лицо Джона, он произнес:

— Привет сестрёнка! Еду к тебе на твой двадцать первый день рождения, соскучился ужасно. Жди!

Мариэль присела на край кровати, оставалось ещё одно послание, от нехорошего предчувствия у неё похолодели руки, и закололо в груди.

— Джонни, Джонни, мне уже двадцать два, а ты так до сих пор и не доехал. Где же ты?!! — горько проговорила она.

Второе послание было тоже для неё, только от Вуа. Озабоченное лицо фивийки смотрело на неё из шара:

— Мариэль, Джон пропал! Обещал вернуться и исчез! Почему ты не даешь о себе знать? Я так волнуюсь! Он же знает, как я его люблю, почему он оставил меня?!!

— Хотела бы я знать ответы на все твои вопросы, Вуа. Ещё есть надежда, что он жив, только вот где он! — сказала Мариэль, глядя туда, где только что испарилось последнее послание.

— Ответы? А ты разве ещё не знаешь?!! — на пороге появился ван Мид, только уже настоящий, без притворства. Мариэль обмерла от неожиданности, такого внезапного появления она никак не ожидала.