Чёрный хребет. Книга 2

Глава 2

Вскоре к нам подходят первые местные. Сначала старухи, а затем женщины и дети. Мужчин пока нет.

– Собирайтесь, – говорю. – Подходите ближе.

Дом старосты стоит на скале, поэтому возвышается над остальной деревней. Смотрю сверху вниз на испуганных жителей. Под нами собирается толпа из нескольких десятков человек, остальные не решаются выйти из домов.

– Слушай, Фаргар! – кричу. – Вы все теперь рабы! Все до единого! Вы – наша собственность и ваша жизнь больше не имеет значения! Меня зовут Гарн и мы пришли из Дарграга, чтобы поработить вас!

– Не слишком ли жёстко? – спрашивает Арназ.

– Это ещё ерунда, – отвечает Хоб. – Я бы спалил всю эту деревню.

– Вы будете жить в своих домах! – продолжаю. – Заниматься своими ежедневными делами! Но помните, кто теперь ваш хозяин! Вы в подчинении у Дарграга и мы запросто вас раздавим, если вы посмеете взяться за оружие снова!

Люди внизу молча слушают мою речь. Ещё утром они даже представить не могли, что на них кто-то нападёт, и уж тем более не могли представить, что их кто-то победит. У нас было всего две сотни бойцов, а у них пять. Но мы их разгромили и уничтожили само понятие «мощного» Фаргара. Смяли как гнилой фрукт под тяжёлым ботинком.

– Вы годами терзали нашу деревню, – кричу. – Сжигали наши дома, убивали наших жителей! Мы могли бы поступить с вами точно так же, но мы проявили милосердие! Не заставляйте нас пожалеть об этом! Если я узнаю, что вы шепчетесь по углам и скрытно делаете оружие, мы сожжём ваши дома дотла, а головы насадим на ваши же пики! Надеюсь, всем всё понятно! А теперь возвращайтесь домой и передайте остальным, что я сказал!

Речь звучала немного жёстко, но в этой деревне иначе нельзя. Сила – единственный способ их подчинить. Прояви хоть каплю доброты и это воспримут как слабость.

– Мы не будем их ни сжигать, ни убивать, – говорю тише. – Пусть это звучит сейчас фантастично, но мы должны окончить вражду между деревнями. Не помириться – это не возможно. Всего лишь установить нейтралитет.

– Ты шутишь? – спрашивает Хоб. – Мы воевали много поколений, они ненавидят нас, а мы их.

– Понимаю, но к этому следует двигаться, пусть это и кажется трудным.

– Трудным? Заставить марли идти домой после выпаса – трудно. Таскать вёдра грязи для выплавки стали – трудно. Пережидать песчаную бурю – трудно. А это – невозможно.

– Нет ничего невозможного, есть лишь недостаточно упорства.

– Мы только что убили половину мужского населения, – говорит Хоб. – Пятьсот мертвецов. Как думаешь, насколько они к нам расположены после такого?

– Не так много, – отвечаю. – Большинство остались лежать ранеными и сейчас наши ребята перевязывают их.

– Да и зачем тебе этот Фаргар? Почему бы его просто не сжечь и навсегда не забыть об этой угрозе.

Поворачиваюсь к Хобу и смотрю на него в упор. Хочу, чтобы парень ощутил всю серьёзность моих намерений. Это не какие-то слова, а осознанное и доминирующее над остальным желание.

– Потому, – говорю. – Что я не собираюсь просто защитить нашу деревню и попивать сок у себя на веранде. Я хочу создать что-то великое, хочу, чтобы в этой части света раскинулась целая империя: тысячи деревень, города, крепости, дороги, налаженная торговля, фабрики, университеты и огромные библиотеки с миллионами книг. Если они тут вообще существуют.

Хоб смотрит на меня удивлённо. Возможно, парень многого не понял из моих слов, но он уже привык слушать белиберду, а я чувствую себя лучше, когда раскрываю кому-то душу.

Что мне ещё ему сказать? Когда-то давным-давно я хотел стать космонавтом, как и все дети. Зачитывался звёздными путешествиями известных авторов и мечтал стать кем-то из космических странников. Затем я мечтал стать киноактёром. Затем – капитаном корабля. Затем – машинистом международных поездов. Я взрослел и мои мечты становились всё приземлённее. Все их объединяет одно.

Ни одна из них не сбылась.

Никому не понадобился ещё один космонавт, ещё один актёр, ещё один капитан корабля. Даже машинист поезда. В последней должности мне отказали по здоровью – не досталось при рождении бычьего сердца. Пролапс митрального клапана – невидимая патология, которая ни на что не влияет, но что отлично умеет делать – это разбивать мечты.

Зато миру понадобился металлург.

Так мои мечты и разбились о земную твердь. Я убедил себя, что мне достаточно мирной жизни с женой и детьми, которых мы так и не смогли родить. Убедил себя, что друзья и простая жизнь по мне. И я был счастлив. Почти всю свою жизнь я был доволен всем, за исключением редких событий, вроде смерти жены.

Ни о чём не жалел и до сих по ни о чём не жалею.

Теперь я получил второй шанс и хочу прожить жизнь иначе, разве это плохо?

Я уже был простым и счастливым работягой, я ходил этой дорогой и знаю, чем она заканчивается. Теперь меня заинтересовала косая, извилистая тропа, полная опасностей.

Пусть это не космонавт, не звёздный путешественник в скафандре и с бластером в руке, но мне подходит. Мне нравится, куда я двигаюсь. И я не собираюсь останавливаться.

– Что бы ни существовало на западе, – говорю. – Какие бы цивилизации там ни ждали, я хочу узнать, что там находится. И если получится, превзойти их. Я хочу, чтобы Дарграг стал центром не только нашего района, но и всего мира. И для этого нужно навести порядок здесь, окончить войну между деревнями.

И не надо говорить, что это цель тупого мечтателя – я и сам это знаю, но останавливаться не собираюсь. Я либо построю свою империю, либо расшибу голову, пытаясь.

– Я пойму, если тебе ничего из этого не нужно, – говорю. – Мирная жизнь и вправду очень приятная. Но если ты присоединишься ко мне, то мы постараемся вместе построить что-то великое. Ты со мной?

Немного помедлив, Хоб кивает. Пожимаем руки.

– Мы не будем сжигать Фаргар, – говорю. – Мы его подчиним.

Да, я тупой мечтатель. Но теперь нас двое таких тупых. Однажды я соберу вокруг себя всех тупиц этого мира и мы вместе, общим голосованием, назовём умных – кретинами. И ты можешь спорить с этим, что-то доказывать, приводить аргументы, а мы в ответ: «Гром гремит, земля трясётся, умник в памперсах несётся». И всё, аргументы отклонены. Теперь ты тупой, а не мы.