Чёрный хребет. Книга 2

Глава 31

Возвращаемся в Дарграг с десятком бочонков мёда.

Не то, чтобы нам очень сильно нужен был алкоголь, но раз уж мы занимаемся торговлей, то почему бы не забрать в ответ что-нибудь полезное, чего в Дигоре очень много. А много там цветов, пчёл и их производных. Я тоже пытался ставить ульи, но по эту сторону хребта их совсем мало.

– Пустые бочонки надо будет вернуть, – говорит Майра.

– Конечно, – отвечаю. – Со следующим рейсом провизии.

Идём толпой из двадцати человек: все мы, что пришли из Дарграга, и ещё дюжина из Дигора, которая решила посмотреть, что же находится за хребтом. Среди них Майра, Хуберт, Стеш и ещё несколько людей.

– Часто на вас нападают люди из Орнаса? – спрашиваю.

– Чаще, чем хотелось бы, – отвечает Хуберт. – Раз в несколько месяцев устраивают налёт, но прежде мы всегда их вовремя обнаруживали и успешно отстреливались. У них получалось лишь подойти, покричать и уйти.

– Что изменилось в этот раз?

– Очевидно, они подкрались слишком близко и смогли перелезть через врата. Мы не можем спросить человека, который стоял в дозоре, поскольку мы нашли его со стрелой в груди.

– Такие отвратительные, – говорю. – Со всей этой человеческой кожей вместо одежды.

Майра брезгливо качает головой. Пусть мы и живём в деревне, но мы – цивилизованные люди. Убивать домашний скот ради мяса и кожи – не самое приятное занятие, мы делаем его скрепя сердце. Но убивать и снимать кожу с людей... надо быть настоящим психопатом.

– Не боитесь, что они нападут, пока вас не будет? – спрашиваю.

– Они не вернутся так быстро, – отвечает Хуберт. – У нас с ними не война на уничтожение, а быстрые, короткие стычки.

– К тому же твой брат сильно их напугал, – подтверждает Майра.

Что правда, то правда. Буг со своим двуручником и без маски кого угодно напугает, а надевая её и увеличиваясь в размерах – такого не скоро забудешь.

– В таком случае, добро пожаловать в нашу деревню! – объявляю.

Мы выходим из-за скалы и видим бесконечную пустыню, тянущуюся далеко на восток. Для человека, что ни разу не бывал с этой стороны хребта – завораживающее зрелище. Всё равно, что впервые увидеть море.

Целое море песка.

– Ух ты, – вздыхает Майра.

Смотрит на представившуюся картину зачарованно. С точно такими же лицами стояли дарграговцы, когда увидели зелёную растительность до самого горизонта на западе. Как мало нужно человеку, чтобы удивиться. И как легко он к чему-то привыкает.

– А вон там – Дарграг, – говорю.

Указываю на небольшую чёрную деревушку внизу. По размерам до Фаргара ей далеко, но она намного шире Дигора. Деревня, спрятавшаяся за хребтом, чтобы защититься от других. Деревня, в которой настолько безопасно, насколько это вообще возможно.

– Красивая, – произносит Майра.

– Да, это так, – соглашаюсь.

Разглядываю Майру.

Иногда я забывал, что девушка умеет смотреть глазами коракса. Пока мы стоим на краю хребта, она уже вовсю рассматривает дома и людей с высоты птичьего полёта.

Мы спускаемся вниз и нас, как обычно, идут встречать все, кто в это время ничем не занят. Десятки жителей выходят наружу с приветствиями и добродушными лицами. Должно быть, в Дигоре такое не принято, поскольку местные жители, включая Хуберта, сильно напряглись.

– Расслабьтесь, – говорю. – Это совершенно нормальное явление.

Постепенно нас окружают люди и все открыто пялятся на рыжие головы наших спутников. Я – человек из другого мира, поэтому повидал все виды причёсок и расцветок: от ярко-красных, до тёмно-фиолетовых, дреды, ирокезы, длинные чёлки. Люди с другими волосами для меня – обыденность. Однако дарграговцы смотрят на прибывших так, словно у них лишние конечности.

У некоторых даже жалость в глазах.

– Идём в центр деревни, – говорю. – Я вас представлю.

Группа дигоровцев следует за мной, пока местные держатся поодаль и возбуждённо перешёптываются. Такое ощущение, будто я веду за собой цирк уродов, а не абсолютно нормальных людей.

Мы подходим к колодцу – центральное место Дарграга, где чаще всего проводят время местные. Взбираюсь на одну из лавочек, чтобы все окружающие меня видели.

– Дарграг! – кричу. – У нас сегодня великий праздник, ведь впервые за много поколений, к нам пришли друзья из другой деревни.

Местные смотрят на меня с удивлением, но с ещё большим удивлением смотрит Майра, Хуберт и остальные рыжеголовые. Такое ощущение, что я заботливый, но не очень проницательный родитель, который привёл ребёнка на детскую площадку и толкнул в спину: «иди и поиграй с кем-нибудь».

И теперь ребёнку придётся неловко выйти вперёд и нижайше просить разрешения принять его в их компанию. Не всем людям нравится всеобщее внимание, и совсем немногие к нему привыкли.

– Когда к нам в последний раз приходили люди из другой деревни и при этом не хотели сжечь наши дома? – спрашиваю. – Никогда такого не было. Вот почему сегодня – особенный день. Пусть их мало: едва десяток насобирался, но это дружба. Покажите же им нашу дарграговскую гостеприимность!

Люди вокруг стоят на местах и не понимают, чего я от них хочу. Эта речь не такая прямая и очевидная, как призыв к сражению, который я произносил на стадионе.

– Берите столы, – говорю. – Выносите их за частокол, расставляйте еду, мы устроим такие гуляния, какие Дарграг ещё не видел!

На этот раз мои слова оказали должное влияние. Жителей Дарграга не нужно принуждать к веселью, им дай только повод посидеть одной большой толпой и они будут до поздней ночи торчать на улице и распевать песни.

Каждая свадьба, каждое рождение ребёнка, похороны, они выносят столы за частокол и шумно веселятся. Некоторые пары даже расходятся и женятся снова по нескольку раз, и всегда это сопровождается очередным гулянием. Свадьбы здесь выглядят странно – красивые наряды, клятвы верности, а затем пара удаляется на брачную ночь и все остальные празднуют без них.

С удовольствием я смотрю, как народ начинает суетиться. У нас давно не было настоящего праздника и многие соскучились по ночным гуляниям.

– Гарн, – Вардис дёргает меня за рукав. – Представь Майру нашему отцу.

И давится со смеху.

– Попозже, – говорю. – Я покажу им нашу деревню, а ты с ребятами найди наш инвентарь для выступлений.

– Ни слова больше, – отвечает брат и уносится прочь.

– А ты, Буг...

Обращаюсь к брату, однако он проходит мимо, словно и не видит меня вовсе. Как странно, обиделся что ли? Не припомню, чтобы доставил ему каких-нибудь неудобств. Я уже очень давно не разговаривал с ним по душам. Раньше мы с близнецами могли подолгу лежать в кроватях и общаться перед сном, а сейчас Буг всегда отворачивается к стенке и болтаем только мы с Вардисом.

Иду по деревне и показываю Майре с остальными дома, наш уклад, наши инструменты для возделывания почвы. Пахотных земель у нас нет, лишь небольшие огороды, где мы выращиваем овощи. Показываю дозорные посты и объясняю, как мы обороняемся от скорпионов в пустынной буре. Рассказываю, кто у нас плетёт сандалии и одежду, кто занимается металлом, кто тут главный строитель и главный охотник.

В это время малышня возвращается с марли, которых ведут на вечерний подой. В Дигоре скота нет – раньше марли были, но в какой-то момент все головы до единой увёл Фаргар.

Постепенно дигоровцы разбредаются, остаюсь лишь я с Майрой.

– Нравится наша деревня? – спрашиваю.

– Очень приятная, – отвечает девушка. – Чувствуется лёгкая непринуждённость, какой никогда не было у нас.

Вечереет, поэтому за частоколом выставляются многочисленные факелы, которые будут освещать местность хоть до самого утра. Мы с Майрой сидим на нагретом камне и глядим, как деревенские готовятся к гуляниям.

– Я хочу тебя кое о чём попросить, – говорю.

– О чём? – спрашивает девушка.

Этот чудный, милый голос.

Чувствую, как моё сердце начинает бешено колотиться, ладони потеют, а воздуха не хватает. Всегда считал себя человеком дела, а не слова. Если надо что-то починить – пожалуйста. Сломалась машина – я тут как тут. Но стоит выразить эмоции, засевшие в голове, как к горлу тут же подкатывает ком и я разговариваю как полнейший идиот.

– Я хочу, чтобы ты осталась со мной тут, – говорю.

– В Дарграге? – спрашивает Майра.

– Я не хочу, чтобы ты уходила. Мне неприятна сама мысль, что ты вернёшься в Дигор с остальными, когда гуляния закончатся. Завтра это будет или через неделю, неважно. Я хочу, чтобы ты была со мной.

– Так я уже с тобой, дурачок.

– Нет, ты меня не поняла...

Майра подсаживается ко мне ближе, обнимает и очень нежно целует в щёку.

– Видишь, я рядом с тобой.

Мы сидим в обнимку и её голова покоится на моём плече. Очень приятно осознавать близость девушки, пусть даже временную.

– Я ведь староста Дигора, – говорит. – Я выполняю всю основную работу, поскольку Длехи не в состоянии. И я не могу остаться здесь, как бы сильно ты мне ни нравился.

– Значит, я тебе сильно нравлюсь? – спрашиваю.

– Думаешь, я буду вот так сидеть и обнимать человека, который мне безразличен?

С глубоким вздохом я мотаю головой. Как бы я хотел каждый день просыпаться и видеть её лицо, смотреть на неё спящую и умиляться. А затем завтракать за одним столом и передавать еду.

– Какая разница, что будет завтра или через неделю? – спрашивает девушка. – Сейчас я здесь и это – самое главное.

Действительно. Это самое главное.

Мы сидим под темнеющим небом, опираясь друг на друга. Этот вечер кажется особенно сладким от осознания неминуемой разлуки. Я пытаюсь насладиться каждой минутой в компании Майры, как умирающий от жажды наслаждается каплями воды. В данный момент мне хорошо и я счастлив.

Помнится, ездил в детский лагерь, где провёл три недели и завёл множество друзей. В последний день перед отъездом мы гуляли всю ночь, поскольку знали, что завтра мы расстанемся и сможем увидеться только через год.

С Майрой всё намного сильнее, поскольку я ужасно к ней привязался. Я всегда был таким.

– Праздник начинается, – говорю. – Пойдём к остальным.

– Мне и тут нравится, – отвечает девушка.

– Знаю, но мы заготовили небольшое представление и, надеюсь, оно тебе понравится.

Усаживаю Майру рядом с Бугом и Вардисом. Братья тут же принимаются знакомить её с нашим отцом-младенцем, словно только этого и ждали весь вечер. Чмокаю маму в макушку, треплю сестру по волосам.

Никакого особого представления мы не готовили, поскольку разучивать трюки для цирковых представлений занимает много времени. Поэтому мы с ребятами повторяем старую программу: Хоб жонглирует факелами, Брас с Зуллой устраивают силовые и гимнастические упражнения. Я метаю ножи в крутящегося с колесом Вардиса. Лира с закрытыми глазами стреляет по мишеням.

В дополнение к этому мы представляем новый трюк: Арназ, балансирующий на стуле, стоящем на другом стуле. Сначала он сидит на нём, затем поднимается на обе руки, а затем на одну. Это упражнение помимо координации требует немалой силы.

– Ничего себе! – кричит Майра.

Среди криков окружающих, я обращаю внимание лишь на её слова.

Всё больше жителей веселеют от выпитого мёда. Мы принесли не так много, чтобы напоить каждого: всего по поллитра на человека в среднем, однако жители распределили алкоголь неравномерно и теперь некоторые аплодируют нам в очень расслабленном состоянии.

Следом мы хотим показать театральное выступление, однако стало слишком темно для актёрской игры – никто не увидит наши страдающие лица.

Поэтому мы приносим новейшее изобретение: широкая, мощная, здоровенная баллиста. Жители Дигора смотрят в замешательстве, как мы собираем устройство для метания стрел. Стрел размером с копьё.

– Мы устраиваем соревнование по меткости, – говорю. – Будем целиться в мишень – стог сена, который мы скрутили специально для тренировок. Кто попадёт ближе всех к центру – получит приз. Меч с выбитым на лезвии именем.

Натягиваем тетиву между металлическими плечами, подцепляем её крюком, после чего Буг с Вардисом принимаются крутить колесо с системой полиспаста, заряжая оружие для выстрела. У них уходит целая минута, чтобы натянуть тетиву достаточно сильно. Мы установили специальную защиту, на случай если верёвка лопнет и попытается распополамить человека, стоящего за ней.

Техника безопасности – превыше всего.

Натяжение здесь, конечно, не как у пришвартованных кораблей, уносящих течением, но тоже запросто сделает инвалидом.

Весь оставшийся вечер мы запускаем копья в стог сена, и громко кричим, поддерживая друг друга в соревновании. Побеждает, как ни странно, Саргот. Человек, никогда прежде не державший в жизни лука или арбалета. Он просто взял и попал точно в центр стога и нам оставалось догадываться: это чистая удача или точный расчёт.

Я напился, Майра напилась. Все напились.

Такого счастливого вечера у меня не было уже очень давно.

А затем мы с Майрой отправились ко мне домой и пока деревенские продолжали сидеть за столами и горлопанить, мы наслаждались уединением. Очень долго, очень упорно отдавались друг другу как в последний раз. С наслаждением и отчаянием людей, которым вскоре предстоит расстаться.

Мы громко стонали, кричали, и знали, что нас никто не услышит. Мы позволяли себе быть единственными людьми на свете.

Мы целовались, обнимались, шептали друг другу ласковые слова, корчились от удовольствия в моменты наивысшего наслаждения. Мы выходили на улицу только затем, чтобы снова вернуться в постель и быть друг с другом.

И мы познали друг друга очень много раз.

После праздника жителям Дигора не пришлось искать ночлег. Дарграговцы чуть ли не дерутся за право показать наше гостеприимство дорогим друзьям. Хуберт остаётся на ночь у пожилой женщины Фиввен, Стеш – у старика Лоувела, а Майра у нас.

Следуя правилам приличия, она ночует в одной постели вместе с матерью, пока моя сестра Цилия ютится на подстилке на полу.

Это были невероятные гуляния, который ни одна из деревень не забудет. Но больше всего, их не забуду я. Не забуду, как был близок с Майрой и её прекрасными рыжими волосами.