Чудовище

День семьдесят третий

На заре я подлетаю к Брайру и прячусь в лесу. Места, по которым я когда-то бродила, сохранились на удивление хорошо. Конечно, кое-где лес выгорел и огонь оставил на земле ужасающие пятна, однако большую часть леса горожане все же спасли. Может быть, пожар показался мне большим и страшным просто оттого, что я находилась очень близко.

Я нахожу то место, где всегда перелетала через стену, и убеждаюсь, что стражников там нет. В одно мгновение я взлетаю на стену, а потом спрыгиваю на улицу. Над стеной встает солнце. Я бегу по улицам и переулкам. Я знаю, где найти Оливера.

Если бы не новости, я никогда не вошла бы в этот дом. Там живут люди, которые меньше всего на свете хотели бы меня видеть. Уж в этом сомневаться не приходится.

Я быстро нахожу небольшой домик, от которого пахнет хлебом и корицей, поднимаюсь по ступеням, распахиваю дверь и иду прямиком к креслу Оливера у огня. Делия сидит с ним рядом. Одна ее рука лежит на локте отца, в другой она держит миску каши. Рен с семьей сидят вокруг стола. Не обращая внимания на прервавшуюся беседу и удивленные лица, я преклоняю колено. Со времени нашей встречи морщин у короля стало вдвое больше.

— У меня очень плохие новости, — говорю я, не отрывая глаз от лица Оливера. — Однако прежде всего я должна знать: Грета с девочками и Рен прибыли в целости и сохранности?

Я боялась за них с того самого момента, как увидела неизвестную армию в горах. К моему облегчению, Оливер кивает:

— Да, они пришли вчера поздно вечером. Они сказали, что ты будешь позже.

— Только они не говорили, что ты нам при этом дверь выломаешь, — замечает Лора, за что ей достается строгий взгляд Оливера. Эндрю кладет руку ей на локоть, но она ее стряхивает.

Рен смущенно ерзает, а Делия застенчиво мешает ложкой кашу.

— Король должен знать сведения, которые я принесла. — Я отрываю взгляд от Рена и Делии и смотрю на Оливера. — В горах расположилась на привал армия короля Энселя. Они идут на Брайр и будут здесь завтра после полудня.

Оливер выпрямляется в кресле, поднимает брови.

— Девочки утверждали, что король Энсель погиб. Они говорили, что… — он откашливается, — вы сбросили его в океан. Что король никак не мог уцелеть.

— Все так. Сбросила. Но он почему-то до сих пор жив. Я сама не понимаю, как это вышло. С ним Барнабас. Он собирается обойти собственное заклятие и войти в замок через пролом, который сделала в стене ползучая лоза. Это позволит ему обмануть заклятие.

Оливер делает знак Рену.

— Мой мальчик, боюсь, мне придется просить тебя доставить мои сообщения прямо сейчас. Предупреди старейшин совета, пусть собирают армию. К завтрашнему утру все взрослые мужчины должны вооружиться. — Король встает. — Мы подготовимся и встретим захватчиков. Не подпустим их к городу, и колдун тоже не войдет.

Рен быстро пишет на клочке бумаги.

— Погодите, — говорю я. — Еще одно. Когда мы возвращались, торговец Дэррелл убил одну девочку. Ее звали Эмми. Я… я не сумела ее спасти. Надо сообщить ее семье.

С губ Делии срывается судорожный вздох. Отец Рена откладывает ложку. Руки Оливера сжимаются в кулаки.

— Горько это слышать. Дэррелл — ужасный человек. Мы уже давно предложили награду за его поимку.

— Больше он вас не побеспокоит, — говорю я.

Глаза короля становятся чуть шире от удивления, но в его взгляде проскальзывает тень одобрения.

— Я знаю брата Эмми и знаю, где живет их семья. Забегу к ним на обратном пути, когда предупрежу совет. — Рен откладывает карандаш и опрометью выбегает из дома.

Я встаю перед Оливером во весь рост. На лице у него странное ищущее выражение — неужели Рен рассказал ему, кем я была в прошлой жизни? Если да, то Оливеру не понравится то, что я собираюсь сказать.

— Я помогу вам справиться с Энселем. И с Барнабасом.

— Дорогая моя, я не знал…

— Эта битва — моя не меньше, чем ваша. Даже больше.

Мгновение Оливер меня разглядывает, а потом кивает Эндрю, своему мажордому, и вместе с ним уходит в задние комнаты. По пути он кладет Делии руку на плечо и легонько его сжимает.

Но за миг до того, как он от меня отворачивается, я замечаю в его взгляде нечто такое, чего не замечала прежде.

Гордость.